Дави его нахер! Это мой бывший!

      − Что ты сказал? — не веря своим ушам, переспросила я.       − Боже мой, боже мой, кто я? Кто? Я? И почему от меня несёт духами!? — красавчик выглядел немного жалко. Он обхватил себя руками и ходил вперёд - назад. Его паника меня отнюдь не успокаивала.       − Заткнись! — рыкнула я на парня. Тот остановился и снова завис, глядя на светящегося единорога. Я помахала им, и парень пришёл в себя.       − Да? — тихо и как-то жалобно промямлил в ответ.       − Мы сейчас пойдём ко мне домой, а лучше в больницу, тебя подлечат, и мы вернём тебя домой, — казалось, что я говорю не со взрослым мужчиной, а со сбитым плохими людишками щеночком. — Может, у тебя есть документы?       Парень спохватился и стал копаться в карманах.       Под свет моей ручки попал бумажник. Внутри с десяток тысяч рублей, немного иностранной валюты, маленький потрёпанный календарик с красными пометками в виде крестиков и кружков. Также парень выудил мятую пачку дорогих сигарет, зажигалку и пачку презервативов.       Последнее было немного неловко. Парень не испытывал смущения, скорее, интерес к каждой находке.       − Мы можем разжечь костёр... — констатировал он.       − И надуть шарики, — добавила я не без истерики в голосе. Парень тихо рассмеялся. Я тоже улыбнулась, но как-то вяло.       − Теперь мы знаем, что я курю.       Я очень сильно хотела сказать, что это ничего не решает, но промолчала. Сил не было. Адреналин начал иссякать, и хотелось упасть и заснуть.       Незнакомец закурил и стал пускать дым колечками.       − Может, скорую вызовем или такси? — спросила мумия. Какой же у него голос, закрыть глаза и слушать!       − Твой телефон умер, мой дома. Тут только пешком. Думаю, за часов пять можно дойти.       Ненадолго воцарилась тишина.       − В какую сторону пойдём? — спросил он, разрушая это непонятное мгновение отчаяния.       − Давай туда, — махнула я рукой, и мы пошли. Можно было направиться в сторону проституток, но мне совсем не хотелось ловить машины таким способом. Но там хоть поймать что-то можно.       Не знаю, сколько мы шли. Может час, может три. Было тихо, темно и страшно. Парень иногда приостанавливался, словно пытаясь отдышаться, говорил что все в порядке, но я не особо верила.        Да и в какой-то момент я поймала себя на том, что пытаюсь держаться как можно ближе к нему. Возможно, чтобы попытаться подхватить парня, если он случайно в обморок жахнется. Мысль, что я физически не удержу этого амбала может и мелькала, но тут-же тонула в хаосе непрерывного переживания за самочувствие этого везунчика. Параллельно молчание, прерываемое словами "все в порядке" становилось все более напряжённым.       А тем временем мумия выкурил все сигареты и стал на меня поглядывать более чем заинтересованно.       Это смущало, и мне приходилось делать вид, что мне комфортно оттого, что на меня смотрят.       Сердце билось неприятно быстро, и руки леденели. Неприятная догадка, что меня могут и обманывать, говоря о потере памяти, добавила дрожи в руках, но у меня не было мотивов не верить этому несчастному.       − Почему ты дрожишь? Иди сюда, — произнёс он и протянул забинтованную руку, когда мы проходили под фонарями. Я отрицательно покачала головой и увеличила дистанцию. Начинался озноб и паническая атака. А я не хотела, чтобы он это увидел. И тем более почувствовал.       − Не веди себя как ребёнок, давай, нам теплее будет, — снова попробовал убедить меня этот представитель египетских трупов.       Я вздохнула и стала медленно приближаться. Вскоре парень расстегнул свою рваную куртку и обнял меня сбоку. Боги, как тяжело мне даётся общение с противоположным полом! Секунда неловких движений руками — и он застегнул наполовину молнию. Естественно, вместе со мной. Он бы и до конца это сделал, но тогда я бы не смогла видеть дорогу, полностью скрывшись под курткой. Не самая лучшая идея.       Какая тёплая ловушка. Но пахнет сигаретным дымом и моими духами. И то и другое чересчур.       − Так лучше? — спросил парень. У него такое мускулистое тело, боком чувствую. Как бы нос кровью не пошёл от этих впечатлений.       − Да... — смущённо пролепетала я, и мы снова двинулись в путь уже в виде однородного широкого пингвина. Иногда я подтормаживала на сложных участках дороги, и парень прижимался ко мне слишком сильно. Невозможно близко.       Ходить оказалось не особо удобно, скорее уж совсем неудобно. Но плюсы были, я быстро отогрелась и больше не боялась диких зверей.       − А тут вообще проезжают машины? — спросил парень.       − Да, но редко, эта дорога не самая лучшая. Чаще всего ей пользуются водители маршруток, иногда фуристы из Беларуси, а легковушки тут довольно большая редкость.       − Если никуда не придем, переночуем в лесу. Тут же нет живности?       Я истерично рассмеялась.       − Значит, есть.. — сделал вывод раненый и вздохнул мне в макушку. Тепло и щекотно.       − Я помню, что дальше были беседки для фуристов, можно будет там передохнуть, — вроде я это дело помню. Вроде...       − Хорошая идея, — согласился парень. Чувствовалось, что он на пределе и отдых ему необходим.       Вскоре мы дошли до этих беседок. Были они в пяти метрах от дороги. Рядом с ними, прямо под знаком, запрещающим жечь костры, валялись обгоревшие деревяшки и кривые круги пепла.       Я уселась на холодную лавку и без зазрения совести стала смотреть, как парень собирает деревяшки для костра. Сил не было. Конечно, ему хуже чем мне, но если я сейчас начну собирать веточки — меня выключит прямо на месте.       Вскоре парень умело разжег костёр, и я смогла получше его рассмотреть.       Да, он чертовки красив. Чёрные волосы, сверкающие в свете костра, голубые глаза, загадочные, напоминающие драгоценные камни, немного кривой нос, добавляющий какую-то изюминку, мальчишечность в образ, чётко очерченный профиль, одновременно гибкая и сильная фигура едва ли не Бога. Сказка. Именно такой был бы ровней той блондинке. Интересно, почему они расстались?       Как такой красивый мужчина мог сделать блондинке больно, чтобы она желала ему под колёсами маршрутки закончить существование? Или покладистый характер к такому сногсшибательному набору мышц и личику не завезли? Хотя, почему не завезли? Без памяти он довольно мил.       − Расскажи о себе, — подал голос парень, вырывая меня из измерения уровня красоты его обладателя. Вздрогнула.       Ох, я на него пялилась слишком долго, и он заметил! Как же неловко. Боже, ночь экстрима и неловкости! Теперь щеки горят...       Я сглотнула и дружелюбно улыбнулась:       − Что ты хочешь узнать?       − Не знаю, обычно люди рассказывают друг другу о своём жизненном опыте, но я могу послушать только твой, может, это поможет мне что-то вспомнить, — рассуждал парень, хотя, казалось, ему это давалось с трудом.       − Хорошо, — сказала я и, неожиданно для себя, резко замолчала. Вся моя биография просто вылетела из головы. Любые интересные факты, шутки, хоть что-то.       Оставалась пустота и паника. Ещё не хватало слюну пустить и звание самой большой идиотки на свете будет моим.       − Но поговорить о тебе мы можем и завтра, — добавил парень миролюбиво и присел рядом со мной. Казалось, он хотел приобнять меня и так приободрить, но я резко отодвинулась. Незнакомец только бровью повёл. Идеальной, между прочем, бровью.       − Да, давай завтра, — выдавила я, прижимая к груди рюкзак, словно щит. — Я, пожалуй, вздремну... — чтобы не делить скамейку, пересела на соседнюю, неловко положила рюкзак вместо подушки и попыталась поудобнее лечь. Хотя в любом положении об удобстве не было и речи.       Закрыла глаза.       − Спокойной ночи, Саша, — услышала я напоследок... И заснула.       Мне ничего не снилось. Была я и очень неудобная чернота. Жесткая, деревянная, холодная. Я крутилась и вертелась, но чернота удобнее не становилась, наоборот, становилось только хуже. В какой-то момент мне это надоело, и я, громко фыркнув, открыла глаза.       − Аааа! — заорала от ужаса, когда увидела в подозрительной близости от себя чьё-то лицо. Лицо поморщилось и стало отдаляться. Я моргнула пару раз и вертикализировалась.       − Могла бы и не орать, — пробормотал мой спасённый голубок.       − Нет! Не могла! Это жутко! — на эмоциях выпалила я и отвернулась, приводя в порядок дыхание и пылающие щеки.       Оу, уже утро. Судя по тому, что мне холодно, мокро и конечности побаливают от неудобной "кровати", сон удался.       − Ты спал? — спросила я знакомого незнакомца и пошла к костру, отогреваться. Тело одеревенело и ныло, словно меня пол ночи избивали.       − Не смог заснуть, очень больно, — признался парень и дотронулся до затылка. Выглядел он бледнее полотна да и багровые пятна крови стали лучше видны при свете солнца. Да, было чему пугаться при пробуждении.       − Ты мог меня раньше разбудить, и мы бы пошли дальше, — обижено сказала я, но парень только плечами пожал:       − Ты так мило выглядишь, когда спишь, у меня рука не поднялась тебя разбудить.       Я вовремя отвернулась, поэтому парень не увидел мои вновь горящие щеки. Сердце билось где-то в глотке, а я пыталась делать вид, что мне нормально такое слышать.       Это всегда так дискомфортно людям? Как они тогда семьи заводят, если от одной такой фразы я ловлю предынфарктное состояние?!       Мы потушили костёр и пошли дальше. В этот раз хоть в одну куртку не забирались и шли не по центру дороги.       Спустя полчаса добрели до остановки и засели там. По моим внутренним часам скоро должны были поехать первые маршрутки. Это подтверждали редко свистящие на ветках деревьев птички. Если уж и они проснулись, то люди и подавно.       Мимо нас пронеслась фура, но ехала она в противоположном от города направлении. Вскоре промелькнула старая "Лада", но снова человек ехал в другую сторону.       Наконец, мы дождались маршрутку. Вот только водитель как увидел нас − прибавил газу, видимо испугавшись нашего внешнего вида. Сразу видно — новенький.        Благо следующая маршрутка пришла довольно быстро и даже остановилась на нашей остановке.       Водитель с опаской на нас посмотрел, но дверь открыл.       Конечно, мятая девчонка и окровавленный высокий парень с чурбаном на голове и в рваной одежде — идеальный контингент на утреннюю смену.       Парень протянул деньги, и я быстро сказала, куда нам ехать.       − У меня нет сдачи с тысячи, — сразу порадовал нас водитель раздражённым басом.       Парень махнул рукой. Я тоже решила забить на такую мелочь, как тысяча рублей. Сейчас было не до экономии.       Мы упали на относительно мягкие сидения, и меня снова выключило.       Проснулась оттого, что на меня кто-то навалился. Этим кем-то оказался мой новый знакомый. Он посапывал и все сильнее облокачивался на моё хрупкое тело.       Я глянула в окно — мы почти у моей остановки. Только вот я не хочу будить эту мумию... А надо.       Спустя несколько минут я решилась. Громко попросила остановить маршрутку на остановке, но мой сосед не очнулся от голоса.       Пришлось дотронуться до его ноги, но снова ноль реакции.       Тыкнула.       Потом сильнее.       Ещё раз.       Маршрутка тормозит, и дверь начинает открываться.       − Давай, очнись уже! — я уже откровенно трясу парня.       − Вы выходите, или как? — раздаётся грубый голос водителя. Видимо, радость от огромных чаевых не отключает его вредный характер.       − Да, сейчас! — пищу я и тяну едва пришедшую в сознание тушку к выходу.       Вот мы и на улице!       Я глубоко вздохнула — социализация и неудобные ситуации. Обожаю.       Парень оглядывался по сторонам. Впереди поле с лошадкой, сзади забор, за которым видны панельные дома не первого сорта. Ничего интересного.       − Пойдём, — я потянула парня за рукав и направилась к кустам, которые едва ли не врастали в забор.       Новоиспечённый турист, зевая и пошатываясь, последовал за мной. Я юркнула в кусты и пролезла через дыру в заборе на территорию города. Парень остался стоять с другой стороны.       − Ты чего там застрял? — закричала я в дыру.       − Зачем ты спряталась в кустах? — последовал логичный вопрос.       − Лезь сюда, давай, на мой голос!       И парень полез. Первыми показались сильные руки, потом голова и все остальное. Лицо у парня было сонно-удивлённое. Ещё бы не было таким мертвенно бледным, я бы перестала так сильно волноваться. Попросила мумию наклониться, аккуратно снимая с макушки мужчины прилипший листик. За что получила широкую улыбку в ответ. Смутилась.       − А почему мы не могли через нормальный проход пройти? — надеюсь, он теперь не думает, что я очень странная?       − Потому что это долго, давай, мы почти пришли, — я снова потянула парня за собой, и мы двинулись дальше. —Раньше в этот город можно было попасть только по пропускам или через эту дыру, но сейчас вход свободный, но эта дырка все равно является наиболее удобным выходом, ведь рядом с ней остановка. — Я посмотрела на сонную моську и поняла — меня не слушают. Ничего, сон и лекарства быстро поставят его на ноги.        Отвела парня в местную поликлинику. Куда идти там — я не знала. Точнее, не знала, кому всучить человека, который потерял память и имеет пару дыр в голове.       Но, хвала богам, у меня тут работает подруга моей мамы. Я сразу потащила это чучело к ней в тридцать пятый кабинет.       Встала у двери, попыталась успокоиться, потому что любой контакт с людьми для меня тот ещё стресс, и открыла дверь.       − Здравствуйте, тётя Люда! — улыбнулась я сорокалетней полноватой женщине в толстых очках и халате врача. Та лучезарно улыбнулась, видимо ее вид моего спутника не удивил ни на йоту...       − Ох, Сашенька, какими судьбами? И кто это с тобой? — тётя Люда жестом указала мне сесть рядышком, и я послушно упала на стульчик. Парня посадила на койку для осмотров.       − Тёть Люд, я нашла этого парня вчера на дороге, его сбила машина. Обработала его раны духами и остановила кровь, — начала я рассказ. — Он ничего не помнит, и у него нет документов. Но надо посмотреть, все ли нормально...       − Если он память потерял, — тётя Люда внимательно оглядела откровенно спящего на койке парня. Тон ее был серьёзен. — то не буду уверена, что все хорошо, — и далее она добавила шёпотом, едва ли не как заговорщик: — Где ты такого красивого подобрала-то? Там еще не валяется?       Я отрицательно покачала головой. Тётя Люда показательно вздохнула и вынесла вердикт:       − Пойдём к хирургу. И невропатологу. Сегодня на смене нормальные, так что проблем не будет.       Я разбудила парня и повела за тётей Людой. Внезапно он сжал мою руку и благодарно улыбнулся. Правда вышло у него вымученно. Даже думать не хочу, сколько он крови потерял...       От держания за руки у меня покраснели не только щеки, но и уши, хотя внутри было тяжело, будто я камень проглотила.       Мы спустились на этаж ниже, к небольшой очереди. Тётя Люда подтолкнула нас сзади и протащила в кабинет под гневные фразы всех стоящих в этой самой очереди стариков. Мне от этого было очень неловко, но и оставаться с ними мне не хотелось, ещё и до слез доведут, а я и так уже на грани.       Доктор, которому было за пятьдесят, с любопытством снимал пропитавшиеся кровью прокладки, а я старалась лишний раз не смотреть ему в глаза. Тётя Люда же похвалила меня за изобретательность, а парень вообще улыбался и вёл подсчёт, сколько я умудрилась прилепить этих штук ему на голову.       − А откуда ты взяла ткань для перевязки? — спросила тётя Люда.       − Это была моя майка, — тихо и невнятно ответила я.       − А обрабатывала ты чем раны? Духами? — переспросил доктор. Мне оставалось только робко кивнуть.       − Так вот почему от меня так пахнет, — только сейчас дошло до пострадавшего. — Спасибо тебе за помощь, — добавил он, обращаясь ко мне. Меня хватило только на робкий ответный кивок. Захотелось выпить успокоительного.       Медсестра обрила часть волос на голове пострадавшего, и ему наложили швы. Также их наложили и на руку. И обработали все найденные раны, а я смогла получше рассмотреть, как перекатываются мышцы под кожей у этого красавчика. Кажется, медсестра и тетя Люда тоже красоту мимо глаз не пропускали.       Парень тихо шипел от боли, и мне было очень жалко его.       − Через шесть дней подойдите, снимем швы, — говорил врач, перебинтовывая голову больному. — Лучше пусть лежит и не рыпается никуда лишний раз, покой ему необходим. Если взбредёт в голову перебинтовываться дома — не трогайте рубец. И повязку протирать крепко-соляным раствором. Но лучше приходите сюда. А если загноится — однозначно бегом к нам! Или скорую вызывайте.       Я покивала, уже понимая, что этот парень теперь моя ответственность.       Тётя Люда, зная, как я сильно боюсь передвигаться по поликлинике, взялась отвести нас и к невропатологу.       Но туда меня уже не пустили, а тётя Люда, поспрашивав меня немного о родителях и их самочувствии, угостила конфеткой побежала делать свои дела.       И я осталась сидеть в коридоре поликлиники на неудобной лавочке напротив кабинета, где сейчас обследовали и расспрашивали парня, который даже имя своё не помнит.       Спустя полчаса парень вышел и протянул мне бумажку:       − У меня что-то в духе амнезии, я не особо понял, тут список лекарств. Врач сказал, что должно помочь.       Я кивнула, сложила листок и встала.       Парень взял меня за руку и уверенно повёл к выходу. Я же удивлённо пялилась на то, как он сжимает мою ладонь и целеустремленно движется вперед, в аптеку, которая располагается рядом со зданием поликлиники.       Мне было тепло на душе, и камень, что держал в напряжении все это время, исчез, будто его никогда и не было. Этот парень все вспомнит и поправится.       Все будет хорошо.