***
Андрей Раньше мне казалось, что я существую. Я даже иногда позволял себе шутить про это. Сейчас... Сейчас я сам себя загрызу, если позволю подобному высказыванию сорваться с уст. Заслуженный отпуск желанным назвать тоже язык не повернётся. Тяжёлые похороны коллег по работе и похороны Алины камнем упали на душу, разрывая нутро. Влад тяжелей пережил это событие. Все же друг питал более чем тёплые чувства к Волчице, хоть и не смог добиться ответной реакции. Все же она, не стареющая, не могла себе позволить любить короткоживущего Влада. Скорее всего боялась, что не переживёт его смерть. Но это уже не важно. Посмертно награждённая, прожившая долгую и сложную жизнь, девушка, наконец, обрела покой. В работе охотников смерть чаще всего является облегчением. Есть индивидуумы, которые относятся к смерти иначе, но большинство воспринимает ее как отпуск. Кто-то шутит, что вернётся в качестве нелюдя и будет играть за другую команду, но, пока что таких не было. Тела сжигают, чтобы никто не подумал после смерти обратить охотника против своих же коллег. Но подобные слова не нужны сейчас Владу. Они ему не помогут. Мне больно на него смотреть, скрывать рвущееся наружу сострадание, излишнее для него сейчас. Если позволю в эмоциях лишнего — он просто накинется на меня в истерике и кто знает, как это закончится? Через год-другой его отпустит, и все будет почти как раньше. Упыря, которого я обещал защитить от проблем, успешно прикрепили в нашу группу, навешали на него всяких ограничителей, но блондин даже не возникал. Его тоже душевно измотала смерть хозяина и других нелюдей. Самый тихий и грустный кровососущий из всех, что я видел. Но, что довольно важно, очень талантливый кровососущий. Только вот его не внедрить никуда, мало того, что приметный, так его ещё знают практически все значимые нелюди. А то, что он знает о них, и то, чем делится с нами, ставит его существование под угрозу. За первую неделю под нашим крылом его попытались убить трижды, тем самым мы повысили статистику устранения девиантных нелюдей. С одной стороны отлично, босс рад даже таким мелочам и неплохо вбросит денег, с другой, мне все же надо его защищать, чтобы сдержать обещание. А это накладывает свои трудности. Ведьму Валерию принудить присоединиться к организации не удалось, но я даже рад этому, меньше конфликтов с одним отбитым охотником, которого коллектив ласково называет Ёбнутым, ну и, конечно, напоминаний о Саше. Как мало я знал эту девушку и как глубоко в душу она успела врасти. Не знаю, что так повлияло на меня, смена обстановки, потеря памяти или неожиданная храбрость обычной девчонки, которая никогда не должна была столкнуться с обратной стороной своего мира. Возможно, мне хвалило взгляда ее ясных глаз, или сыграли роль неприятные ситуации, которые я по собственной дурости допустил? Гадать можно долго и это не приведёт ни к чему хорошему. И возвратиться к ней, вернувшей свою жизнь, несмотря ни на что, неправильно. Это навлечёт на девочку новых бед. А она и после предыдущих выглядела крайне... паршиво. Когда я нёс ее ледяное тело в больницу, слезы сами собой лились по щекам. Я не верил, что она умерла. Все говорило мне об обратном, но я не верил. Когда врачи подтвердили, что она жива, камень упал с души... и я ушёл. Ушёл, обещая себе не следить за ней. Обещая не думать слишком часто. Но в итоге, каждую ночь засыпал с мыслями о ней. О том, поправится ли моя девочка? Не усугубят ли ее здоровье горе-врачи? Не решит ли какая нелюдь покуситься на Сашеньку? Мысли ели меня изнутри, и вскоре я не выдержал и подкараулил ее. Она вышла на заснеженный дворик в больнице. Такая худая, бледная. Под глазами чернели синяки, волосы поблекли. Она сидела и пустым взглядом изучала прозрачно-серое небо. Я уже начал беспокоиться, что она замёрзнет, когда девушка, словно очнувшись, дёрнулась и посмотрела на меня. Все внутри похолодело. Она не могла меня увидеть за усыпанными снегом голыми кустами, но она отчётливо видела. Ее взгляд потеплел и лёгкая улыбка тронула бледные губы. Казалось, сейчас она позовёт меня по имени, поправит прядь волос и предложит сесть рядом. Что-то мелькнуло между нами, и она отвела живой тёплый взгляд. Воробушек. Она просто увидела воробушка на ветке... Но облегчения от того, что она не увидела меня, не появилось. Скорее, стало только больнее. После, когда у меня были свободные дни, я, как самый настоящий сталкер, стал поглядывать на свою возлюбленную. Мысленно говорил себе, что делаю это только чтобы проследить, все ли пойдёт нормально в ее восстановлении и не вернётся ли память. Однажды, сильно задумавшись, даже зашёл в магазин, в котором работала Лера. Она посмотрела на меня с прищуром и посоветовала отстать от Саши. — Ты говоришь это как ведьма или как подруга? — Не думаю, что мы с ней друзья. Она же меня не помнит. Я просто понимаю, что так будет лучше для тебя и для неё. Хватит страдать, занимайся своей работой и поддерживай друга, ему сейчас хуже, чем тебе. Потому что не стоит лезть в жизнь обычного человека, если ты не хочешь ее заново разрушить, — ответила девушка и пробила мне пачку любимых сигарет. По ведьме было заметно, что ей тоже морально тяжело дается жизнь после кровавой бани, в которой она принимала хоть и тыловое, но значимое участие. Но и поговорить с ней не вышло — девушка более комментировать ничего не собиралась и только потирала заживающие шрамы на руках. Я решил, что ведьма права, но дал себе ещё пару-тройку встреч, чтобы мысленно попрощаться с Сашей. Удивительно, но девочка изменилась. Хотя, чему тут удивляться? Даже если она не помнит, что с ней было, это наложило свой отпечаток на ее жизнь. Люди это тоже замечали. Даже пытались с ней познакомиться, отчего я испытывал дикую ревность. Хотя не имел право ревновать. Близился январь. Слишком быстро. Слишком незаметно. И моя последняя встреча с Сашей, чтобы отпустить ее. Чтобы все закончить раз и навсегда.***
Саша День был поистине солнечным. Снег сверкал бриллиантами на ветках деревьев и иногда, под напором ветерка, белыми блестками спадал с веток на редких прохожих. Я сидела на подоконнике, укутавшись в мягкий плед, подаренный кем-то когда-то давным-давно, и просто наслаждалась природой. Торопиться некуда. Родители заедут за мной после обеда. А пока можно со спокойной душой созерцать окружающий мир. Мне не хотелось сидеть в телефоне, шутки про то, что следующий год будет успешным/отвратительным или о том, как люди его встретят за компьютером или в кроватке, мне было откровенно неинтересно читать. Помимо этого, правда, я успела пару раз заметить новость о каком-то редком природном феномене, который должен произойти под утро первого января, но людям этот феномен оказался неинтересен, они больше заботились о покупке основы для оливье или о трате денег на подарки своим близким. Я же давно подготовила для родителей небольшие презенты, а салаты резать мама захочет со мной только под вечер... Неожиданное ощущение кольнуло нутро. Мне скучно. Ощущение знакомое по своей природе, и если бы когда-то я не испытывала его, я бы решила, что оно моё собственное. Но нет. Ещё минуту назад я наслаждалась утром, а теперь меня поедает изнутри скука и желание пройтись по улице. Неуверенно нахмурившись, я все же решила поддаться этому инородному порыву, но не потому что оно было непреодолимым, скорее, потому что никакие дела не держали меня дома. Пока одевалась, анализировала свои ощущения, как советовал психолог, но так и не поняла, как вообще мысль о скуке и желание погулять по парку образовались в голове. Солнце слепило глаза, а морозный ветер щипал щеки. Я жмурилась, когда сверкающие хлопья снега попадали в лицо, улыбалась, глядя на детей, играющих в снежки. Скользила по замёрзшим лужам и прятала руки в карманах, чтобы не замерзали. Чувство эйфории наполняло душу, и я не могла сдерживать восторг, открыто глядя в глаза прохожим и улыбаясь им. Правда, лёгкое ощущение преследования то и дело возникало на краю сознания, перерастая в лёгкую панику. Особенно сильно все усугубилось, когда народу на улице резко поубавилось, а вдали стали мельтешить тени. Я невольно ускорила шаг, глядя себе под ноги, чтобы не упасть, и стала машинально вспоминать все, чему меня научили в кружке самообороны. Тени приближались. Я ощущала непонятную фальшивую эйфорию и начинала проклинать себя за то, что не осталась дома. По спине пробежал холодок. Я одна на улице. Тени едва ли не дышат мне в спину. Опасно. Страшно... Ускоряю шаг. Глотаю ледяной воздух, слышу собственное сердцебиение. Бам! Нога поскальзывается и я падаю, роняя за собой какого-то человека. — Ой! — только и умудряюсь пискнуть я, уже сидя в сугробе. Снег морозит попу, но я стараюсь этого не замечать, все внимание переключается на другое... Господь всемогущий, как в этом сугробе могла заваляться фотомодель?! И я его уронила? Боже, как стыдно! — Простите, я не хотела вас уронить, — пищу я, краснея. Незнакомец улыбается, поднимаясь. Он одет в неприметное тёплое пальто, а сам высокий, сильный. Отряхивается, поднимает на меня глаза и протягивает руки. — Давайте помогу встать, — говорит он тепло. Не голос, а нектар для души. Сердце бьется беспокойно в груди, загипнотизированное незнакомцем. Неожиданно для себя подаю руки. Он нежно берет их в свои, горячие, и поднимает меня, не тратя на это никаких сил. — Спасибо, — покрасневшая то ли от мороза, то ли от смущения, благодарю этого невероятно красивого парня. — Думаю, нам лучше просушить одежду, так что предлагаю пойти в кафе. Я заплачу, — уверенно говорю, нагло беря незнакомца под руку. Он вскидывает брови, а потом неожиданно начинает смеяться. И если бы его смех не был так хорош, я бы решила, что из меня вышел худший пикап-мастер этого "Мухосранска". — Пойдём, только я заплачу. Меня, зовут Андрей, а вас, красавица? — он улыбается мне нежно. Не могу сдержать ответную улыбку. Сердце бешено бьется в груди и ноги начинают трястись. Господи, что со мной? — Как скажете, Андрей. Хотите скоротать дорогу, отгадывая моё имя? — лукаво улыбаюсь я. — Боюсь, что в мире слишком много имён, чтобы мне хватило времени до ближайшего кафе, чтобы его отгадать. Но я могу попробовать, если расскажешь немного о себе, — он заглядывает то и дело в мои глаза, чуть сильнее придерживая руку на скользких участках дороги. От этих действий внутри все переворачивается, и душа наполняется теплом. Неужели это любовь с первого взгляда!? — Я обязательно расскажу вам, Андрей, о себе побольше. И, возможно, даже оставлю свой телефон, — лукаво подмигиваю, на что тот криво улыбается. Такой высокий. Такой красивый. Интересно, есть ли в нем что-то помимо этой красоты? В кафе я пришла уже больше задумчивой, нежели восторженной. Андрей внимательно на меня посмотрел, после того как усадил на стульчик, и устроился напротив. — Что-то случилось? О чем думаешь? — спрашивает он спокойно. — Думаю, а не пуст ли ты внутри, — от моих слов парень едва заметно дёргается. Его глаза чуть мутнеют, появляется лёгкая складочка между бровями. — Неожиданный вопрос... — отвечает он, принимая от официанта меню. — Просто, мне сейчас показалось... Не бери в голову, — улыбаюсь, надеясь сменить тему, и втыкаюсь взглядом в меню. — Я не знаю, пуст я внутри или нет. В последнее время скорее да, чем нет. Но сегодняшний день — исключение, — тихо отвечает он. Опускаю меню чуть ниже от лица, чтобы посмотреть на незнакомца. Тот делает так же. Небесные глаза смотрят на меня с такой... Нежностью? Сердце бьется так быстро. Щеки краснеют и я, сама того не замечая, прикусываю губу, борясь с яркими эмоциями, что шквалом гормонов обрушились на организм. Это точно не сон?! — Ты хотел послушать немного обо мне? — С превеликим удовольствием... Начнём с простого: что бы ты хотела заказать?..