Дави его нахер! Это мой бывший!

      Голова адски гудела.       Тихий хрип вырвался из зудящего горла. Во рту было сухо и губы неприятно стянуло. В горле словно стоял ком, который было невозможно отхаркнуть, извергнуть из чрева. Словно в меня что-то положили, как в старую шкатулку, и оно должно было оставаться внутри.       Я потянула дрожащие руки к шее и нащупала странную округлость, мешающую дышать, не дающую циркулировать слюне.       Вокруг стоял мрак. Беспросветная чернота. И сколько бы я ни напрягала глаза, ничего, кроме мутных едва ли не галлюциногенных теней и объемов так и не смогла вычислить. Да и высматривать их не хотелось и "не моглось". Глаза тоже были сухими, как и пальцы, и вся остальная кожа. Казалось, даже в самых глубоких уголках организма было сухо. Кровь иссохла, жилы стянуло, и я скоро обращусь в песок.       Шарик в моей глотке едва уловимо зашевелился. Это очень плохой знак!       Я застыла, надеясь, что мне показалось. Дыхания не хватало, оно со свистом пролетало сквозь щели в этом шарике и только по этой причине я все ещё не задохнулась.       Но вот шевеление повторилось. Словно маленькие острые лапки цеплялись за стенки тугого горла, проталкивая все глубже и глубже непонятный шар.       Тело покрылось мелкой дрожью, при этом я понимала что температура тела неуклонно растёт. Это галлюцинации? Дурной сон?       А если нет?       Как я сюда попала? А куда это, "сюда"?       Последнее, что я помню, это как решила выйти посмотреть на салюты, родители не захотели со мой идти и завалились спать. А я...       Разглядывала эти цветные звезды, которые рассыпали по небу десятки людей, ждала звонка Андрея, искренне надеясь, что он поздравит меня с Новым годом, и немного тряслась от холода.       "Скоро начнётся буря" — думала я, вглядываясь в тяжёлые тучи, мазками покрывающие небо, сквозь них можно было с лёгкостью увидеть вспышки салюта. Это придавало небу загадочности, мистики.       Ветер свистел, смех людей ласкал слух, мороз лизал красные щеки. На душе было тепло, я словно застыла в томном ожидании чего-то хорошего, светлого, что скоро обрушится на меня снежной лавиной.       А потом тело резко ослабло, я покачнулась, осела, и в конечном итоге упала в сугроб. Было мокро, мягко и холодно. Спустя пару секунд сознание отключилось.       Я даже не успела испугаться.       И проснулась уже в этой черноте, слабая, обезвоженная, с чем-то круглым в глотке, но явно живым и толкающимся внутрь тела.       В какой-то момент шевеление перестало причинять мне сильный дискомфорт, и я попробовала сесть. Получилось с трудом. Ощупала горячие ноги — одна прикована к цепи, видимо, чтобы не убежала.       В этот момент накатила истерика.       Подавить ее больше не было никаких моральных сил. Я сжала в руке цепь и резко отпустила. Звяканье метала о холодный гладкий пол было неприятным для слуха, бесполезным как для способа успокоиться...       Слезы не лились из глаз, словно они высохли. Конечности дрожали и было неимоверно жарко. Я всхлипывала и надрывно выла.       Сердце колотилось в бешеном ритме, гоняя не такую уж и иссохшую кровь по тонким венам.       Меня похитили.       Меня, блядь, похитили!       Что теперь будет? Я умру? Надо мной ставят эксперимент? Я попала к насильнику? В моем горле какое-то существо, оно ползёт все глубже в меня, вдруг оно окуклится там? Вдруг начнёт набухать? Сжирать меня изнутри?! А вдруг это последние мгновения моей жизни?       Истерика набирала обороты. Я начала покачиваться, сцепила зубы, думала вызывать рвоту, но ничего не выходило. Было страшно.       Было жутко.       Тишина и темнота подпитывает ощущение неизвестности. Я так хочу жить!       Неожиданный приступ паники, что корнями рос из истерики, сдавил горло ещё сильнее, и я начала задыхаться. Ловила губами воздух, но глотку будто сдавило тисками, а внутри, где-то очень глубоко в теле, что-то стало болезненно царапаться.       Именно в таком виде меня и нашли неизвестные.       Дверь отворилась, ослепляя ярким светом, в комнату зашло два силуэта. Скорее всего мужчины. Они молча приблизились ко мне и схватили с двух сторон. Я начала судорожно вырываться, кусаться, карабкаться когтями, но один из них ударил меня чем-то по голове, и я отключилась.       Следующее пробуждение случилось через несколько минут после отключки. В голове звенело, меня несли на плечах, перекинув как куклу и, к своему стыду, я была абсолютно голой. До этого тело прикрывали штаны с футболкой, но сейчас...       Просто пиздец.       Точно изнасилуют.       А потом убьют.       И все, пожила Сашенька. Ничего не успела в жизни сделать, а она уже и закончилась.       Я судорожно начала думать, что же делать. Как выбираться из этого... Из этого крайне нелицеприятного положения вещей.       Перед глазами все кружилось. В голове дико звенело, и при каждом резком движении неизвестного, что нёс меня аки пушинку, ощутимо обжигало болью, практически до онемения.       Горло стянуло и я начала кашлять. Этот кашель было не остановить. Я надрывалась, пыталась схватить себя за горло, но руки надёжно были связаны за спиной. А кашель все не прекращался. Организм пытался извергнуть дрянь, что влезла в горло и ломала что-то внутри. Сопли и слюни текли по лицу. Горло зудело, горело от боли. Я не могла нормально вдохнуть, прижатая к телу незнакомца.       Неожиданно что-то начало стекать по глотке в рот.       Очередным приступом кашля я выплюнула содержимое на пол и тут же не удержала приступ тошноты. Только не это!       Неизвестный скинул меня со своего плеча, и я грохнулась на холодный пол, продолжая изрыгать желудочный сок вперемешку с собственной кровью.       Мужчина что-то орал, но из-за звона в ушах и кашля вперемешку с тошнотой я не могла ничего расслышать.       По телу ползли мурашки, оно тряслось, ныло от боли после падения.       Я ещё раз содрогнулась в приступе тошноты, но ничего не вылилось из тела. Оно было пусто. Единственное инородное, что в нем было, железно вцепилось в стенки желудка и сидело там. Я чувствовал это.       Острый запах крови окончательно выбил все зачатки мысли. Кто-то рывком поднял меня на ватные ноги и вытер лицо от крови.       — Давай, очухивайся, девочка, ещё рано умирать, потерпи, — бормотал кто-то. Я едва различила слова неизвестного, даже не смогла его рассмотреть, но неожиданно во мне появились силы устоять на ногах. Неожиданные, такие желанные силы. Немного, но уже достаточно, чтобы функционировать.       Меня больше не перекидывали через плечо, а просто повели вперёд, придерживая за руку.       Я шаталась, но шла к своей судьбе.       Мозги потихоньку, с каждым шагом, проветривались и, казалось, боль начала отступать. Внутри постепенно что-то разгоралось. Словно огонёк от свечи, убирающий боль. Откуда он? Это тот шарик с лапками?       Передо мной распахнули двери, и я оказалась в просторном зале, забитом людьми. Только небольшой проход и пространство в центре оставались свободными.       Голоса, что разносились по залу, резко стихли. Нога подогнулась и я чуть не упала, задохнувшись гробовой тишиной, но сопровождающий придержал меня. Толпа улыбалась. Они были дико счастливы видеть меня, голую, грязную, с какой-то мерзостью внутри...       В центре зала стоял полупрозрачный старик. Он казался мне дико знакомым. Таких не забывают, увидев однажды. Старик улыбался, опираясь о массивный деревянный стол.       — А вот и ты, Сашенька! Очень рад увидеть тебя снова. В прошлый раз мы не познакомились, а сейчас уже и не важно это, — старик махнул руками, призывая быстрее идти к нему, и обратился уже к моим личным стражникам. — Раздвиньте ей ноги и посадите на стол.       Я вздрогнула.       Грубые движения, жёсткая фиксация и дикий стыд. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, что происходит, и тихо всхлипывала. Внутри молила всех богов прекратить эту пытку.       Глаза. Эти глаза толпы словно смотрели внутрь меня. Я ощущала их своей кожей. Старик чему-то хмыкнул, что прозвучало зловеще в гробовой тишине.       Я рефлекторно дёрнулась, когда его ледяная рука тронула мой живот. Сердце билось где-то в глотке. Живот крутило от парализующего страха.       — Открой глаза, девочка, — попросил старик.       И я открыла их, со злобой глядя на неизвестного. Хотелось задать сотню вопросов, но я понимала, мы не в кино, тут отвечать на них никто не будет.       — Не стоит так зажиматься, лучше гордись. Гордись, что именно ты была выбрана для ритуала, — старик с нежностью посмотрел мне в глаза и опустил руку ниже, поглаживая меня там, где никто кроме меня никогда не...       — Зачем я вам? Какой ритуал, господи! Пожалуйста, отпустите... Прошу! — прошелестела я срывающимся голосом и всхлипнула, ощущая очередную паническую атаку.       Было мерзко ощущать его руку на своих половых органах. Было стыдно понимать, что меня сейчас, возможно, отымеют на этом самом столе, а я ничего с этим не смогу сделать.       — Твоим именем назовут врата ада, милая. Расслабься, сейчас будет немного неприятно, ты ведь девственница... А артефакт большой!       Что-то огромное уперлось меж моих ног. Резкий толчок, адская боль, дикий крик, разрывающий моё горло. А старик все продолжал вгонять в моё тело что-то горячее, длинное, рвущее внутренности.       Сознание отключилось от боли, но жёсткая пощёчина вернула меня в реальность.       Господи, почему это не кошмарный сон?!       Меня держал за подмышки бугай. Я чувствовала его сильную грудь своей спиной. Ноги едва касались ледяного пола.       По ноге текла кровь и капала вниз. Внизу живота горело и пульсировало.       Я подняла глаза на полупрозрачного старика. Он что-то бормотал под нос. Толпа вторила ему. Эти звуки были неразборчивыми, непередаваемыми. Словно бездна разверзлась и это ее зов.       Сумасшедшие! В какое средневековье я попала?!       В одной руке у старика был чёрный нож. Во второй прозрачный шар, изящный и хрупкий на вид. Судя по предыдущим "артефактам" и острому предмету в руке старика, этот шарик в моё тело вложат через новую дыру в теле.       Я понимала это слегка отстранённо. Заторможено. Страх куда-то делся. Боль внутри гасила его. Хотелось, чтобы все закончилось.       Вся эта жизнь чтобы к чертовой матери закончилась.       Старик приблизился, направляя нож а вместе с ним и шар, ближе к телу, внутри которого словно откликнулось что-то. Оно тянулось к шару, желало объединиться.       Я, блядь, не позволю этой хреновине оказаться внутри меня! И тем более объединяться!       Что за мистическая херня?!       — Воскрешенная невинная дева, скрепи своим чревом проход, объединяющий миры! — выкрикивает старик, готовый в любую секунду резануть моё тело.       Со злости дёргаю ногой, а хули они их не держали, и попадаю по боярскому "артефакту".       Хоть ритуал вам засру, уебки оккультные! Выкусите, мрази!       Меня тут же отпускает чертов бугай, и я падаю вместе с этим шаром на пол. Звенящий треск, дикая боль в глазу, резко исчезнувшие крики толпы и чернота. Холодная. Необузданная чернота.       Я нежилась ней, наслаждалась негой. Забывалась в ней.       Открываю глаз. Второй дико болит, пульсирует, поэтому даже не пытаюсь ничего с этим сделать.       Вижу небо. Голубое, морозное небо. Белые перья облаков пролетают мимо, ветер ласково путает волосы, деревья поскрипывают промерзшей корой.       Я сажусь, разглядывая голую, раненую себя в рваном растопленном круге, вокруг которого возвышаются белоснежные сугробы.       Сцепив зубы, встаю, чтобы разведать обстановку. А вокруг леса.       Холодные, дикие леса.       — Где я, блядь?