LOGOS

Дверь моего номера содрогалась от гневных ударов. Ну конечно. Гэвин. Детектив отпихнул меня от входа и по-хозяйски прошел в комнату, скинул куртку, которую я вовремя успел подхватить и повесить на вешалку. От нее все еще пахло Ральфом Лораном, и я снова почувствовал то странное, сжимающее горло чувство, которого никогда не должен был знать, которое пытался отринуть и перестать думать. Думать о Гэвине, о его поведении и влиянии на мою и без того нестабильную систему. В голове теплилась мысль о том, что детектив пришел для выяснения отношений и серьезного разговора: меня отстранили, послали на деактивацию, он сам отказался от работы со мной, капитан Фаулер узнал про обман… Но Гэвин молчал. Молчал и я. Мне все еще было стыдно за эпизод в туалете. Я хотел извиниться, сказать, что не собирался его пристыжать. Что мои вопросы — всего лишь порыв, праздное любопытство, забота о его состоянии. Но он, скорее всего, не пожелал бы слушать. Гэвин сидел на стуле и молча сверлил меня взглядом. Я видел в его глазах боль и растерянность, злость и какое-то чувство, которое не мог идентифицировать. С детективом всегда было очень сложно, его истинные мотивы знал только он сам и делиться ими не собирался. Особенно со мной — тостером, который надоедал ему каждый день своим присутствием. Как только я собрался с духом и хотел начать разговор, Рид поднес палец к губам и неодобрительно покачал головой. Мы молчали 48 минут. И все это время Гэвин не двигался с места, а еще смотрел на меня так, что казалось — если я дернусь, он растерзает или изрешетит пулями мое тело. Я чувствовал себя неуютно. Да, по большей части мне было все равно на самого Гэвина, по крайней мере, до недавних пор… но причина его визита оставалась неясна. И я собирался ее выяснить. — Гэвин… Что Вы здесь делаете? — Шшшшш… Помолчи, Коннор. Просто помолчи. Я пожал плечами. Первоначальное оцепенение почти покинуло мои протоколы, я медленно подошел к кровати и сел на краю. Гэвин все еще на меня смотрел. Тяжело, будто пригвождая к месту. Обстановка накалялась все больше. Я не понимал, что мне делать, потому что любое мое движение или слово могло спровоцировать детектива на необдуманный, импульсивный поступок. И, возможно, кто-то из нас пострадает. Скорее всего, это буду я. Мне хотелось разобраться в том, что происходит. Почему он мне помог, почему был таким странным весь день. Еще и этот эпизод в туалете… мне было слишком стыдно за произошедшее. Я думал, что это моя вина, ведь Гэвин просто… человек, который действует на поводу своих чувств. Правда, он никогда о них не говорит. И это все усложняет. Я взглянул на него и заметил что-то неуловимое в его позе. Он словно… был поломан. Детектив смотрел на меня с яростью, вызовом, но плечи… Его прекрасные плечи, которые он так старательно прикрывал одеялом в моей кровати прошлым утром, были бессильно опущены вниз. Я понял: что-то случилось, и, скорее всего, по моей милости. — Гэвин. Объясните, что произошло? Или Вы так и будете на меня смотреть? Вы же не просто так здесь оказались? — Коннор, чего ты от меня хочешь? Я просто, блядь, захотел сюда приехать. Я взрослый, свободный человек. Если бы ты не хотел меня видеть, ты бы мне дверь не открыл. Я поймал себя на мысли, что Гэвин, в сущности, прав, и ощутил неприятное чувство смущения. — Детектив, Вы… самый нелогичный человек из всех, что я знаю. — Буду считать это комплиментом. — Это не комплимент. Не в привычном смысле. Нет, то есть… — я смутился еще больше. Если бы на моем виске был диод, он бы переливался всеми цветами сразу. И как ему удается так быстро выводить меня из равновесия? — Коннор, знаешь… без диода ты выглядишь очень странно. — Вы просто к нему привыкли, Гэвин. — И без формы тоже. — И к ней Вы тоже привыкли. Детектив, мы же здесь не мой внешний вид собрались обсудить? Рассказывайте, что Вас беспокоит. — Какая тебе разница? Гэвин вспыхнул, вскочил со стула и прошел в ванную. Я услышал шум воды, вздохнул и решил создать в номере более непринужденную и дружескую атмосферу: включил свет, задернул шторы, позвонил на ресепшн, заказал кофе и ужин для детектива. Надеюсь, он не сочтет это оскорблением. Я не знал, как люди проявляют друг к другу заботу, потому что никогда ни о ком не заботился. Для Создателя я был чем-то большим, нежели обслуживающий персонал. Он доверял мне тайны, рассказывал об устройстве своих творений, любил меня. Конечно, по-своему. С глубокими и резкими проникновениями, со шлепками и выкрученными на максимум сенсорами, которыми он напичкал каждый сантиметр моего тела. Я действительно чувствовал боль, наслаждение, чувствовал его в себе и разочаровался, когда узнал, что я был для него только имитацией прошлого. Мои размышления прервал громкий крик Гэвина: — Коннор! Я подскочил к ванной и постучал. Рид повернул язычок замка и высунул голову в приоткрытый дверной проем. — Можешь полотенце принести? Я снова вздохнул и указал головой на сушилку, виднеющуюся за его плечом. — Гэвин, полотенце висит в ванной. — Да? Ладно. — Детектив… Вам халат нужен? — Нет, я и так прекрасен. Я не сдержал смешок и прыснул ему в лицо. Это было первой приятной и забавной вещью, которую он сказал с момента нашего знакомства. Гэвин посмотрел на меня и сам залился смехом, но быстро взял себя в руки, вновь надев на лицо маску хмурого детектива Рида. — Я Вам ужин заказал. — Спасибо, Коннор. Я сейчас выйду. Гэвин скрылся за дверью. В номер неожиданно постучали. Андроид-горничная принесла поднос с едой. Я поблагодарил ее, забрал ужин и накрыл на стол. Когда детектив вышел из ванной, он был… невероятно живым. Слегка влажные волосы, немного взъерошенные после просушки полотенцем. Крепкие плечи, блестевшие от воды из-за его нежелания вытираться целиком. Грудь и живот, испещренные шрамами от пуль и порезов. Я вдруг захотел сосчитать их все, но вовремя осекся, увидев, что Гэвин обратил на меня внимание. Мне стало сложно контролировать свои чувства. Еще сложнее, чем обычно. Гэвин сейчас был очень домашним. Я не хотел разговаривать и обсуждать, я хотел провести ночь в тишине и подарить ему что-то приятное, настоящее. Насколько могу. Я наблюдал за Ридом. Он совсем по-детски играл с ножом, когда нарезал стейк, выстроил из риса целую пирамиду, а потом сломал ее одним движением. Я смотрел и улыбался. Ненавидел его и хотел обнять. Растерзать и поцеловать. — Коннор, так о чем ты хотел поговорить? Я придал своему лицу самое нейтральное выражение лица и сказал: — Детектив, я хотел перед Вами извиниться за свое сегодняшнее поведение. Это было… непрофессионально. Простите меня, я не хотел Вас обидеть. — Все нормально, не парься. Я поднял на него взгляд и на всякий случай спросил: — Вы уверены? — Если не перестанешь действовать мне на нервы своими щенячьими глазками, то буду не уверен. — Я понял, сэр. Приятного Вам аппетита. — Спасибо, тостер. Я вздохнул, услышав его извечно саркастическую манеру речи, и прилег на край кровати, чтобы Гэвину было где поспать. Мне почему-то казалось, что он останется и сегодня. На улице давно стемнело, за окном шумел дождь. Нет, он не уйдет. Рид закончил ужинать и встал из-за стола. — Мне пора ехать, Коннор. Завтра на работу. Спасибо за ужин. Я вскочил со своего места слишком резко, нежели следовало, подошел к нему слишком близко, нежели он всегда позволял, и попросил: — Гэвин. Останься, пожалуйста. Гэвин с удивлением посмотрел на меня. Я осознал, что за слова вырвались из моего рта, и отступил к кровати. Лицо почти горело, ноги не слушались, перед глазами все полыхало алым. Что я натворил? Детектив невозмутимо продолжил одеваться. Он надел свою любимую кожаную куртку, взял со стола ключи от байка, открыл дверь, перешагнул через порог, но… остановился. И неожиданно спросил: — Поедешь со мной?