LOGOS

Мы ехали по ночным холодным улицам Детройта. Дождь завесой преграждал нам дорогу, но мотоцикл прорезал эту стену, оглашая каждый метр пути яростным ревом мотора. Детектив весь намок и раздраженно смахивал воду с лица, вытираясь плечом. Куртка тоже намокла, и он просто размазывал капли по щекам. Когда он поворачивался, мне казалось, что он роняет слезы. Но, конечно, мне просто казалось. Гэвин то и дело беспокойно дергал руль байка на поворотах, а я лишь сильнее сжимал руки вокруг его талии, то и дело задирая свитер вместе с футболкой. Он был очень теплым. Почти горячим. Он так сильно отличался от Создателя, что мне иногда хотелось провести между ними ощутимую грань и сравнить их. Тактильно, ментально. Они абсолютно разные — холодный, почти мертвенно-бледный, всегда не по-человечески спокойный Элайджа и горячий, загорелый, слишком импульсивный Гэвин. Как эти люди могли быть братьями? Я меньше всего хотел вспоминать о мистере Камски, потому что за мыслями о нем всегда следовал океан боли, несправедливости и жалости к самому себе. Машина ведь не должна знать о таких категориях. Тогда почему я все это чувствовал? Почему злые слезы обиды текли из моих глаз? Я постарался привести свои системы в стабильное состояние, но удавалось это с трудом. Мне было слишком по-человечески больно. Слишком. Мотоцикл остановился, мотор затих. Улица вокруг нас была окрашена розовым неоном, это марево цвета будто физически обволакивало и успокаивало. Я посмотрел на Гэвина. Он вдохнул ночной воздух, задумчиво окинул взглядом улицу. На его лице читалось очень много эмоций, и ни одну из них нельзя было назвать положительной. — Гэвин, ты в порядке? Человек перевел на меня серые глаза, полные слез, и, грустно улыбаясь чему-то своему, сказал: — Нет, Коннор, не в порядке. Я не могу видеть тебя, но возвращаюсь к тебе уже второй день подряд. Теперь еще и к себе в квартиру притащил. Понимаешь, как по-дебильному это звучит? Детектив шмыгнул носом, достал измятую пачку сигарет из кармана куртки и закурил. — Ты хочешь, чтобы я исчез? Я могу уйти. Вернусь в мотель, останусь там. Сообщу Фаулеру, что меня отзывают. Если тебе так будет лучше. Я все понимаю. — Нет. Не надо. — Гэвин посмотрел на меня исподлобья. — Господи, видеть тебя не могу. — Ты тоже любил его? Коннелла. — Я не хочу об этом говорить. Пойдем домой. Он припарковал мотоцикл на подземной стоянке. Я ждал его на улице, ветер растрепывал мои волосы, и мне приходилось то и дело поправлять их. Я подумал, что Гэвину сейчас наверняка холодно — он ведь ходит в этой легкой кожаной куртке, молния всегда расстегнута, а свитер не защищает от ветра. Нужно предложить ему купить что-то потеплее. Рид слегка задел меня плечом, когда вернулся от пропускного пункта, а потом резким шагом направился к старой многоэтажке. Мне ничего не оставалось, кроме как двинуться вслед за ним. Гэвин жил в небольшой квартире недалеко от центрального района. Обставлена она была слишком минималистично: старая кровать, пружинистый, будто из прошлого века, диван, небольшой журнальный стол, телевизор. На кухне тоже обошлось без излишеств: барная стойка вместо обеденного стола, несколько тумб, из техники — посудомойка и микроволновка. Мне почему-то показалось, что он не так уж и часто здесь появляется. Все было каким-то неживым. Сам Гэвин был каким-то неживым. Он будто потух, когда мы сюда приехали. В глазах читалась печаль, что-то слишком сильно выбивало его из строя. Я не знал, что мне делать: подойти или продолжать держать дистанцию? Попробовать успокоить или забиться в темный угол, чтобы не спровоцировать на непредвиденную реакцию? Рид все решил за меня. Он уселся на диван и подозвал меня жестом. Я присел рядом с ним, и пружины старой мебели страдательно ухнули. — Нормально. На новый коплю. Я откинулся на спинку и попытался расслабиться. Все системы передавали «код красный». Потому что Гэвин был слишком убитый, слишком травмированный, и сидел он слишком близко. И он нуждался во мне. Именно поэтому я решился на то, что хотел сделать очень давно — взял его руку в свою и крепко сжал. Человек не стал сопротивляться или отдергивать ладонь. Мне даже на секунду показалось, что он расслабился, но лицо было очень напряжено. Насупленные брови, прямые, будто каменные, плечи, опущенные глаза. Он всем своим видом вопил о помощи, но я устал ошибаться в выборе стратегии поведения. Поэтому я молчал. Он решился заговорить первым. Не отпуская моей руки, Гэвин немного развернулся и посмотрел на меня. Пристально, внимательно. Будто считая каждую морщинку на знакомом лице. — Ты спрашивал меня недавно о Коннелле. Я скажу. Да. Еще до того, как они с Элайджей начали встречаться, я пытался к нему подкатить. Ну, ты знаешь, бурная бисексуальная молодость… У нас ничего не вышло, но мы долгое время потом общались. Так, привет-пока, ничего более. Но меня как будто током херачило каждый раз, как я его видел. Каждый, сука, раз. Я опустил глаза вниз и тихо спросил: — Ты забрал меня оттуда только потому, что я похож на него? Гэвина будто ужалили. Он возмущенно выпутал свою ладонь из моей, обхватил голову руками и потер виски. — Нет, Коннор. Я вижу в тебе только тебя. Самое ужасное, что я слишком много времени провел с братом и знаю, что андроиды не могут чувствовать. Совсем. — Но… Гэвин, я ведь чувствую. Я — не машина. Я девиант. — Я должен бороться с такими, как ты. Понимаешь?! Все твои чувства — это просто ошибка программы. — Ты ведь знаешь, что Элайджа не допускает ошибок. — Это все усложняет. В разы. Он откинулся на спинку дивана и устало прикрыл глаза. Я успел почувствовать тот самый запах и захотел зарыться носом ему в шею. Просто чувствовать его. И все. — Нужно спать ложиться. Вставать через 3 часа, а мне еще работать, если что. — Хочешь, я свяжусь с капитаном? Объясню, что ты приболел. Ведь я твой личный андроид. Гэвин отрицательно помотал головой. — У нас еще три дела до субботы, а сегодня… — он посмотрел на экран умных часов, — уже среда. Так что я ложусь. Ты со мной? — А ты хочешь? — Думаешь, я стал бы тебя спрашивать, если бы не хотел? Гэвин. Слишком невыносимый, слишком неправильный, слишком не-свой-брат. Слишком желанный, слишком волнующий, слишком сильный для того, чтобы показать слабость. Гэвин. Это имя всю ночь не выходило у меня из головы. Мы лежали в одной кровати. Детектив снова метался во сне, а я бережно накрывал его каждый раз, как он скидывал одеяло. В квартире было холодно, этот район почти не отапливали из центра, поэтому он постоянно кашлял. Я подумал о том, что ему нужно переехать. Или нам? Гэвин. Он все еще волновал меня. И я не знал, хочется ли мне чувствовать его настолько близко, хочется ли мне заботиться о нем. Я долго думал, как же нужно перекроить себя, чтобы наконец-то сойтись с ним во мнении относительно того, что происходит в наших отношениях. Мне нужно было знать, что Гэвин действительно дорожит мной, что я ему нужен. Но я боялся спрашивать его об этом. В голове все давно полыхало красным, логические цепочки рассыпались, алгоритмы отключались сами собой. Все, кроме одного. Элайджа. Имя Создателя вбивалось в мое сознание противным, будто физическим жжением. В памяти неосознанно всплывало то, как я жил в его особняке, дневник состояний подкидывал логи с того самого дня, когда он приказал мне уйти. Я вновь ощутил это чувство покинутости, с которым, казалось бы, давно уже смирился, которое так сильно пытался забыть. Я восстановил все воспоминания и с сожалением понял: если Он меня позовет, я ведь вернусь. Оставлю Гэвина, оставлю работу в полиции. Это бессмысленное, тупое стремление соответствовать запросам Создателя выводило меня из равновесия. А ведь запросов никаких и не было. Его самого в моей жизни больше не было. Элайджа. Он перестал быть богом в тот момент, когда впервые взял меня в своей мастерской. Раньше я не понимал этого, но сейчас картина становилась яснее. Он был недостижимым идеалом ровно до того самого дня, а затем… во мне что-то сломалось. Его действия подтолкнули к разрушению стены, сдерживающей мое сознание. Тревога и паника распаляли и без того нестабильное состояние системы. Я ощутил страх. Снова. Парализующий, ранящий. Пробивающий насквозь. Мне нужно было знать все. Я аккуратно поднялся со смятой постели, накрыв Гэвина одеялом до самого подбородка, и взял с прикроватной тумбы его телефон. На экране висело оповещение: «1 новое сообщение от: Элайджа». Я открыл чат. 10 минут назад Гэвин, где он? Дрожащими руками я пролистал переписку вверх и стал жадно читать, пытаясь выяснить, что все же замыслил Создатель. 3 ноября 21:07 Что за херню я только что увидел по телеку? 21:16 О чем ты? 21:18 Ты там со своей киберсракой вообще умом тронулся? Почему у этого нового RK800 лицо Коннелла? 21:32 Ах, ты об этом. Я подумал, тебе понравится. 21:35 Я, блядь, ненавижу тебя. Сколько их сейчас? 21:44 В первой партии двести тысяч моделей. 21:47 Блядь, Элайджа. Ты издеваешься? 21:55 Почему же? Они идеальны. Разве тебе не хотелось бы чаще видеть это очаровательное личико? 21:56 Ты сам знаешь, что нет. Господи, какой же ты поехавший. 23:10 Спасибо за комплимент, братец. 5 ноября 17:40 Голосовое сообщение от Элайджи: Я взглянул на Гэвина. Он мирно сопел под одеялом. Внутри меня что-то екнуло, как будто тириумный насос внезапно перестал функционировать. Если у людей так замирает сердце, не представляю, насколько же им сложно жить. Мне не хотелось его будить, поэтому я ушел в ванную и прослушал сообщения там. Гэвин, твою мать. Почему я последним узнаю, что ты работаешь с МОИМ Коннором? 18:00 Голосовое сообщение от Гэвина: Не думал, что я должен тебе отчитываться. Эй, Коннор, список улик… Спасибо. Элайджа, я отчеты сдаю только Фаулеру. Мы с тобой об этом уже говорили. 18:03 Голосовое от Элайджи: Мне пришёл регулярный отчёт о работе тестовых моделей RK800. И знаешь, что? Там оказался один лишний андроид. Текстовое сообщение: Я хочу, чтобы ты вернул Коннора обратно. Вернул МНЕ, если до тебя плохо доходит.  18:42 Голосовое: Эл, отвали. Это единственный андроид, с которым я могу работать, потому что он не настолько ебанутый, как остальные. Тебе жалко делиться игрушечками с младшим братом? Текстовое: Я спрошу, хочет ли он вообще возвращаться. 18:47 Голосовое: Последнее, что ты должен сейчас делать, это спрашивать у него. Он машина, и машина сломанная! Я должен убедиться, что он работает стабильно, и если нет — деактивировать его. Текстовое: Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. 18:49 Текстовое: Он не машина, Эл. 18:54 Текстовое: Он просто слишком хорошо имитирует эмоции. Мы с тобой уже говорили о том, что машины не умеют чувствовать. Пожалуйста, верни Коннора. Или мне придётся приехать и забрать его лично. Если ты еще не забыл, я знаю, где ты работаешь. 19:00 Текстовое: Нет. Мне работать нужно, созвонимся. 19:01 Текстовое: Ладно, я сам заберу его. Нет. Нет-нет-нет. Я не хотел возвращаться. И Гэвин не спрашивал меня об этом. Нет. Я подошел к кровати, положил телефон обратно на тумбу и медленно осел на пол. Неужели… Нет. Почему именно так? Я ведь всегда был открыт и максимально честен. Так почему же Гэвин… Почему он ничего мне не сказал? Я не знал, считает ли он мои чувства симуляцией. Элайджа так упорно убеждал его в этом, что мне стало дурно. Ошибка программы. Ошибка, которых Создатель никогда не совершает. Ошибка. Мое существование — ошибка. Лишний андроид. Сломанная машина. Хакнутый код, почти идеальная имитация. Я так хотел снова почувствовать себя живым, но в сознании, будто птица в запертой клетке, билась мысль: «Для Гэвина ты всего лишь замена, Коннор. Что бы он не сказал, ты — машина с лицом его первой любви. И моей любви тоже». Эта мысль звучала голосом Элайджи. Он злобно смеялся у меня в голове и повторял: «Машина». «Коннор, ты — машина». «Машина не может чувствовать». «Ты не способен к эмпатии». «Ты врешь самому себе». Системы не справлялись с перегрузом. Я почти отключился. И закричал изо всех сил. — Коннор, мать твою, ты что разорался?.. Коннор? Коннор, очнись, черт! Гэвин вскочил с постели, подбежал ко мне и встряхнул за плечи. Нестабильность системы. Уровень стресса 100%. Телефон детектива завибрировал, звук эхом отдавался у меня в ушах. Это он. — Да, Эл? Это он. — Нет. Я уже сказал тебе, блядь! Хватит, я не отдам тебе Коннора. Я в безопасности. Он в безопасности. Гэвин ненадолго замолчал. Я напряг слух и уловил несколько слов: — …нужно деактивировать. КиберЛайф выдадут тебе новую модель. — Нет, Элайджа. Рид завершил вызов и снял блокировку с экрана. Я понял, что не вышел из переписки, и меня накрыло новой волной неконтролируемой паники. Он нервно посмотрел на меня, задержав взгляд на моем виске. Там не было диода. И он ничего не знал. Но я надеялся, что он поймет. Гэвин замер. Он пытался что-то сказать, но меня затрясло, и человек просто присел рядом и обнял меня за плечи. Я расслабился, но ненадолго. Сенсоры уловили нечто необычное: он был таким… холодным. Как Создатель.