The Half-Blood Alpha

⚖ ⚖ ⚖

      – Вот ты где, мой мальчик. Прости, что беспокою тебя второй вечер подряд, но…       – Всё в порядке, сэр, – заполнил паузу Гарри, как только Дамблдор замолчал. Директор одарил юношу печальной улыбкой и слегка стукнул по столу своей палочкой; тотчас появился поднос с чайником и чашками чая.       – Чаю, Гарри?       – Спасибо, сэр, – ответил Гарри, с любопытством наблюдая за тем, как Дамблдор разливает чай. – Вы хотите поговорить о том же, о чём шла речь прошлой ночью? Вы уже нашли другой крестраж?       Дамблдор отлеветировал гриффиндорцу чашку и тяжело вздохнул.       – В каком-то смысле, Гарри, в каком-то смысле.       Свою чашку Дамблдор поставил на стол и откинулся в кресле.       – Вот уже некоторое время, а именно после просмотра воспоминания Горация, я беспокоюсь о твоей связи с Томом, я боялся, что мои подозрения подтвердятся.       Директор прервал рассказ, чтобы сделать глоток, у Гарри появилось ощущение, что Дамблдор напуган. Это сбивало с толку и заставляло нервничать. Он не был уверен, что хочет знать, какая сила заставила бояться величайшего волшебника в мире.       – Я убеждён, что в ночь, когда Том убил твоих родителей, он намеревался посредством твоей смерти создать свой последний крестраж. Когда защита твоей матери помешала ему это сделать, и его проклятье было отражено, часть его души раскололась. Осколок его души нашел то единственное живое, что находилось в комнате.       Взгляд Дамблдора был полон печали, в то время как сам Гарри попросту уставился на директора, скованный страхом. По мере того, как Гарри соединял у себя в голове все детали воедино, рассказ начинал казаться ужасным кошмаром. Этого не могло быть. То, что Дамблдор сказал, было невозможно, просто не могло быть правдой.       – Гарри…Эта часть души была заперта в тебе, вот почему ты получил часть его способностей, вот почему у тебя такая необычная связь с ним. Ты один из его крестражей.       – Нет! – крик Гарри прозвучал как задушенный всхлип. Он не мог поверить в это; он не хотел верить этому, чтобы ЭТО не стало что-то значить. Он хранил в себе часть души человека, который убил его родителей. – Нет, – повторил он, теперь уже прошептав своё несогласие, покачал головой взад-вперёд, будто пытаясь не пускать слова Дамблдора внутрь своего сознания.       – Я очень сожалею, Гарри. И я сожалею, что не могу дать тебе больше времени, чтобы обдумать эти ужасающие новости. Нам очень повезло, что Том больше не считает нужным заглядывать в твой разум, однако сейчас, когда ты понимаешь принцип этой связи лучше, я боюсь, что соответствующие меры уже должны быть предприняты. Прежде чем он узнает, что ты его крестраж, ему придется перебрать все воспоминания в твоей голове. Правда стоит отметить, что пребывание у тебя в голове доставляет ему значительные страдания. Теперь то, что ты и крестраж внутри тебя знаете о том, кем ты являешься, поможет Тому найти эту информацию у тебя в воспоминаниях. Уже только по этой причине мы должны действовать без промедления.       – Мне придется умереть, не так ли? – Гарри старался сохранить свой голос твёрдым, но у него не получилось сдержать в нём дрожь.       – Нет, Гарри, – быстро прервал его Дамблдор. – Ты прав, полагая, что шаги, которые нам следует предпринять, будут экстремальными, но думаю, ты вскоре убедишься, что они будут не такими уж ужасными.       – Есть другой способ уничтожить крестражи?       Минуту Дамблдор колебался.       – Есть способ вытеснить из тебя его душу. Если ты перестанешь быть подходящим вместилищем, я надеюсь, фрагмент души Тома исчезнет. К сожалению, я не могу быть уверен, что осколок души будет уничтожен или вернется к Тому. Однако, поскольку Том раньше не смог распознать уничтожение любого из других своих крестражей, я полагаю, что мы будем в безопасности.       Гарри кивнул. Он хотел плакать, но, похоже, был слишком подавлен, чтобы это сделать. Волдеморт был внутри него, всегда был вместе с ним. Это заставило Гарри чувствовать себя невероятно грязным. И, хуже всего, Волдеморт мог в любой момент проскользнуть в его голову и узнать об этом.       – Как у меня получится перестать быть подходящим вместилищем? – тихо спросил Гарри.       – Ну что ж, Гарри, это проще, чем ты себе представляешь. Вернее, сам процесс очень прост; объяснение довольно сложное, и, надеюсь, ты простишь меня, если я сейчас освещу только самые важные моменты. Давным-давно волшебники жили бок о бок с маглами, и, хотя и те, и другие знали, что они отличаются друг от друга, волшебство не было той чертой, которая их характеризовала. Нет, не она. Маглы были известны как беты, и они напоминали маглов, каких мы можем видеть сегодня. Волшебники делились на альф и омег. Они были людьми, но немного отличались от окружающих. Магия омеги была намного чище, чем любая известная в настоящее время. Наблюдались небольшие различия между бетами и волшебниками; в том, как они спаривались, и в обонянии, но за исключением этого, они жили вместе в гармонии. Мало известно о том времени, и никто сейчас не знает наверняка, почему это произошло, но внезапно омеги начали рожать бет. Эти беты были особенными; у них появились магические способности. И так зародилось современное магическое общество. К сожалению, по мере того, как рождалось всё больше магически одарённых бет, рождалось всё меньше и меньше альф и омег. От бет могли появиться на свет только беты, и редко рождались альфы, но омеги появлялись на свет только от других омег.       – Последняя омега умерла двести лет назад. Никто из ныне живущих магов не встречал омегу. Я абсолютно уверен, что если ты станешь омегой, то есть человеком с чистой магией, то осколок души Тома покинет тебя.       Гарри нахмурился из-за достаточно очевидного изъяна в этом плане.       – Если есть способ превратить кого-то в омегу, тогда почему омеги в всё-таки вымерли, сэр? – спросил Гарри. Он никогда не слышал ничего об альфах или омегах ранее, и, хотя он не был внимательным на уроках Бинса, он был уверен, что вспомнил бы, услышав о них вновь. По крайней мере, ему казалось, что именно такой историей увлеклась бы Гермиона. Гарри был уверен, что девушка никогда про них не говорила.       Глаза Дамблдора мерцали, старик погладил свою бороду.       – Я изобрёл зелье. В молодости у меня весьма неплохо было с зельеварением. Многие годы я думал, что моё увлечение будет иметь чисто теоретический интерес.       – Итак ... Я просто выпью зелье, и оно сделает мою магию чище, но я все равно буду выглядеть, как и прежде. Я не собираюсь внезапно превращаться в нечто... Я всё равно буду человеком. Верно, сэр? – Гарри услышал отчаяние в своём голосе. Было так много информации, и всё, чего он действительно хотел в данную секунду, - это уйти и спокойно подумать в тишине.       – При становлении омегой существуют свои последствия, но ничего слишком обременительного. Я прошу прощение за то, что не дал тебе больше времени на раздумья, прежде чем предпринять шаги по столь существенному изменению жизни; однако время имеет огромное значение, и, поскольку наша единственная альтернатива – это твоя смерть, мы очень ограничены. Твоя внешность останется прежней, однако, альфы и омеги опирались не только на зрение; у этих людей было удивительное обоняние. И в этом заключается наша самая большая проблема.       – Несмотря на то, что за сотни лет не родилось ни одной омеги, неизвестно сколько родилось альф в чистокровных семьях. Эти альфы смогут почувствовать, что ты омега. Поскольку почти каждый известный альфа является Пожирателем Смерти, было бы катастрофой, если бы они обнаружили, что ты омега. Поэтому мы должны предпринять некоторые шаги, чтобы скрыть твой запах. К сожалению, Гарри, есть только один задокументированный способ изменения запаха омеги: если бы ты связал себя с альфой, тогда ты бы приобрел запах этого альфы. Запах совершенно неразличим для бет, но, если ты не свяжешь себя с альфой, я боюсь, что тебя обнаружат через несколько часов после выхода из этого кабинета.       – Разве я не могу... Я не знаю… Принимать душ чаще? Два раза в день? Каждый день?       Дамблдор покачал головой.       – Нет. Я боюсь, что нет, Гарри. Однако удача не совсем отвернулась от нас. Нам повезло, что у нас есть альфа, который уже является членом Ордена Феникса. Это профессор Снейп.       – Что? Сэр, я не могу... Я должен пахнуть, как он? Что значит "связать себя с ним"? Неужели он должен трогать меня? – взвизгнул Гарри от отвратительной мысли о том, что он должен иметь хоть какое-то отношение к Снейпу. У него с этим человеком и в учебном-то плане было всё достаточно плохо, он не хотел иметь никакой другой связи.       – Гарри, эта связь необходима, но она не должна изменить ваши отношения каким-либо заметным образом. Чтобы сформировать связь, он должен будет прикоснуться к тебе, но заверяю тебя, что это займет всего секунду, и я буду присутствовать здесь в это время. Что касается его запаха, то да, ты почувствуешь его. Тем не менее, ни один из твоих одноклассников бет не заметит никаких изменений, и те немногие студенты-альфы будут считать, что ты тоже альфа.       Гарри нервно потянулся к воротнику своего джемпера. Дамблдор преподносил всё так, будто это что-то простое, но всё происходило слишком быстро. Дамблдор заставил звучать выражение «связь со Снейпом» так, будто это была какая-то незначительная вещь, и Гарри отчаянно хотел поверить ему. Со Снейпом он хотел иметь как можно меньше общего, и слово «связь» звучало ужасно зловеще.       – Я вынужден настаивать, Гарри. Как только ты будешь готов, я позову Северуса. У него есть зелье, которое нам необходимо, и мы сможем инициировать связь между вами. Всё это закончится через несколько минут, а затем ты сможешь вернуться в Гриффиндорскую башню.       Гарри автоматически покачал головой. Ему нужно было больше времени, чтобы подумать, и он не хотел, чтобы Снейп видел его таким: слабым и беззащитным. Мужчина только посмеётся над ним лишний раз.       – Я всё равно буду собой, не так ли, профессор? Я имею в виду, что всё то, что касается запахов, исходящих от альф и омег… Ничто не сможет изменить то, кем я являюсь… Не сможет ведь, профессор?       – Мой мальчик, я не думаю, что в мире есть что-то, что сможет помешать тебе быть бесстрашным молодым человеком, которым ты являешься на сегодняшний день. То, что ты станешь омегой, не может не повлиять на тебя, но это не изменит твою жизнь; за исключением того, что это приблизит нас на один шаг к избавлению от Тома.       – Хорошо... хорошо, я сделаю это, – сказал Гарри, его голос дрожал. Здесь не над чем было думать. Как бы неприятно ни было слышать о становлении омегой и о связи со Снейпом, это было всё же лучше, чем умереть, чтобы избавиться от осколка души Волдеморта. Дамблдор лучезарно заулыбался.       – Спасибо, Гарри. Я думаю, ты сделал правильный выбор. Есть ещё одна вещь, о которой стоит упомянуть. Я знаю, что возлагаю на твои плечи тяжёлое бремя, но я должен попросить тебя, чтобы ты держал то, что сегодня ночью произойдёт, в тайне. Даже рассказ мисс Грейнджер и мистеру Уизли может привести к тяжёлым последствиям.       – Но я рассказываю им все, они мои лучшие друзья, – пробормотал Гарри. Дамблдор печально кивнул.       – Я не хочу сказать, что твои друзья не заслуживают доверия, Гарри. Но мы имеем дело с врагом, который является одним из лучших легилиментов. Мы уже рискуем, когда делимся с ними знаниями о крестражах.       Гарри грустно кивнул. Он знал, каково это, когда Волдеморт копается и приводит в беспорядок его собственные мысли, и он не желал, чтобы это испытал кто-то из его близких друзей. Дамблдор не дождался ответа, вместо этого старик подошёл к камину и бросил в огонь летучий порох.       – Северус? Не мог бы ты зайти в мой кабинет? – позвал Дамблдор сквозь зелёный огонь невидимого собеседника, прежде чем вернуться на своё прежнее место. Мгновение спустя Снейп вышел из огня. Полы его тёмной мантии развивались вокруг него, совсем как крылья летучей мыши.       – Альбус, – начал говорить Снейп, не скрывая своего раздражения, пока изящно стряхивал порох с одежды, и замолчал, как только увидел, что он не наедине с директором. Снейп поднял бровь, посмотрел на Гарри, который покраснел и отвернулся. Мастер зелий стал рассматривать Гарри и директора с ещё более кислым, чем когда-либо, видом.       Гарри взял себя в руки. Если связь означала только то, что Дамблдор объяснил, тогда ничего страшного в этом нет. Слово «связь» звучало так, будто оно означало больше, чем просто привязка чьего-то запаха, оно звучало как нечто, что делают люди, которые нравятся друг другу; например, когда друзей связывает общий опыт. Очевидно, было другое значение, потому что ничто в мире не могло сделать его похожим на Снейпа.       Поскольку Снейп был альфой, он был из чистокровной семьи. Губы Гарри скривились сами по себе. Он должен был догадаться, что глава Слизерина, одержимого господством крови, будет иметь некоторое снобистское чистокровное происхождение. Ленивое растягивание слов Снейпом вывело Гарри из глубокой задумчивости:       – Вы хотели меня видеть?       – Да, спасибо, что пришёл, Северус. Кажется, ты уже понимаешь, почему ты здесь?       Снейп коротко кивнул и вытащил из мантии флакон с чёрным зельем.       – Директор…       Дамблдор поднял свою здоровую руку, призывая замолчать зельевара. Снейп перестал говорить с таким сердитым выражением, что Гарри задумался, может, тот действительно прикусил себе язык. Он предположил, что Снейп рассердился на то, что Дамблдор заставил его появиться перед Гарри. Если бы ситуация была менее серьёзной, он, возможно, посмеялся, увидев, что его ненавистному мастеру зелий настолько некомфортно.       – Времени слишком мало, чтобы перебирать старые аргументы, мой друг. Знайте, по крайней мере, что это будет исполнением вашего обета, и это сделало бы вашего старого друга счастливым.       Снейп не сдвинулся со своего места перед камином, вместо этого он стал хмуро смотреть на Дамблдора, в то время, как Гарри смотрел на обоих в некотором замешательстве. Снейп буравил взглядом директора. Гарри почти успокоился, потому что зельевар игнорировал его. Гарри никогда не видел профессора Снейпа таким злым, даже когда Сириус сбежал от дементоров. Мастер Зелий буквально плевался ядом. Какую клятву принёс Снейп? Какой старый друг мог у него быть? На втором году обучения Гарри видел, как Снейп разговаривал с Люциусом Малфоем, но он никогда не видел, чтобы Снейп разговаривал с другими взрослыми, которые не являются учителями или членами Ордена.       – А Уизли? – выплюнул Снейп.       Гарри испугался, когда Снейп упомянул фамилию Рона. Похоже, что одна такая беседа на этот счёт у них уже была, но только более подробная. Гарри не смог понять, о чём они говорили ранее. Он попытался понять, почему Снейп упомянул Рона. Кажется, для Снейпа не характерно заботиться о том, может ли Гарри рассказать своим друзьям обо всём этом или нет.       – Вы хорошо знаете все мои аргументы, Северус. На самом деле, я уверен, что вы их разделяете.       Снейп тяжёло уселся в кресле напротив Гарри, однако, даже не соизволил взглянуть на него. Профессор слегка расслабился.       – Хорошо, Альбус. Вы не оставляете мне выбора.       Дамблдор усмехнулся, когда Снейп протянул Гарри флакон с зельем. Директор с беспокойством посмотрел на Гарри, ведь мальчик никогда не доверял Снейпу, и теперь Дамблдор просил его охотно глотать одно из зелий Снейпа.       – Есть ли другой способ стать омегой? – спросил Гарри у директора, но Снейп раздражённо фыркнул и насильно засунул флакон в руки парня. Его руки оказались необычно холодными, и Гарри с удивлением опустил флакон на стол Дамблдора.       – Боюсь, что нет. Гарри, для установления связи должен произойти обмен жидкостями тел. Я понимаю, что это может тебя немного смутить. Уверяю тебя, я предоставил бы тебе больше вариантов, если б мог, но профессору Снейпу придётся тебя укусить. Это не займет много времени. Не мог бы ты, пожалуйста, ослабить свой воротник, Гарри?       – Укусить меня? – Гарри ахнул, разглядывая с изумлением Дамблдора и Снейпа. – Но ... Он должен? Я имею в виду, не можем ли мы установить связь, не касаясь друг друга?       Юноша услышал, как Снейп фыркнул. Гарри проигнорировал Снейпа и повернулся, чтобы умоляюще взглянуть на директора. Дамблдор недовольно поджал губы, но не ответил. Связь была необходима и, хотя быть укушенным Снейпом было хуже самого худшего кошмара, это было частью борьбы с Волдемортом, а он сделал бы всё, чтобы победить его. Гарри потянулся к галстуку. Он взглянул на Снейпа, уверенный, что если этот человек посмеётся над ним, то он не сможет справиться со всем этим, но Снейп даже не смотрел на него. Мужчина уставился на пол с кислым выражением лица. Гарри не был доволен этой ситуацией, но, по крайней мере, он не собирался быть таким угрюмым, как Снейп. Нужно было сделать то, что необходимо. Он расстегнул несколько верхних пуговиц, но не хотел стягивать рубашку до конца. Он ненавидел тот факт, что у него еще не росли волосы на груди, хотя даже у Рона уже были. Ни один из учителей не заметил его смущения, хотя Гарри так сильно дёргал свою рубашку, что, по его мнению, его дискомфорт был очевиден.       – Гарри, я очень горжусь тобой, – сказал Дамблдор, его глаза мерцали, когда Гарри потянулся к склянке с чёрным зельем. Гарри открутил крышку и понюхал его. Оно ничем не пахло. Ему совсем не хотелось доверять зелью Снейпа, но, по крайней мере, если Снейп использует его, чтобы избавиться от Гарри, Дамблдор, наконец, узнает, что Снейп действительно предатель.       Сам Снейп не выглядел взволнованным. На самом деле, Гарри подумал, что профессор болен. Эта мысль воодушевила Гарри. Все, что заставляет Снейпа выглядеть больным, является прекрасным. Напоследок Гарри улыбнулся Дамблдору, затем откинул голову назад и проглотил чёрное зелье.       Вкус зелья ощущался странно. Как будто что-то наполовину забытое; память об этом витала на задворках его разума и не позволяла вспомнить, где он встречал этот вкус раньше. Он подумал об этом, выливая себе зелье в рот и чувствуя холод в горле и животе. Он вздрогнул. Мальчику показалось, что холод просочился сквозь все его тело, и он обнял себя руками. Дамблдор приподнялся со своего места, и Гарри подумал, что директор хочет помочь ему. Но Дамблдор замер, что заставило Гарри чувствовать себя странно одиноким. Гарри снова вздрогнул. Он зажмурился и сгорбился, глубоко дыша.       Он не знал, почему, но вдруг он очень разозлился. Как смеет Дамблдор проверять на нем какое-то неизвестное зелье! Как он смел сказать Гарри, что он должен стать омегой, не объясняя ничего! Дамблдор часто скрывал от мальчика полную информацию. Он всегда держал все в секрете, всегда что-то утаивал, и Гарри так тошнило от всего этого. Ему надоела эта полуправда! Интересно, что будет с этим старым козлом, если он откажется убить Волдеморта. Если он…       Гарри ахнул и схватился за голову. Его шрам горел! Мальчик ощущал, что все его тело стало холодным. Казалось, что его шрам как будто замерзает, будто он сделан из льда. Казалось, что шрам сжигает его кожу холодом. Его руки тоже были скованы холодом, но он чувствовал, что это почти конец. ВСЁ почти закончилось.       Медленно холод отступал, и он чувствовал, что медленно согревается. Под его руками шрам мягко пульсировал, а затем и вовсе успокоился. Чувство утраты подавляло. Как будто часть самого Гарри потерялась в том холоде. Как будто часть его самого только что умерла. Гарри сморгнул слезу.       Мальчик был крестражем Волдеморта, а теперь он перестал им быть. Гарри почувствовал, что часть души Волдеморта умирает, и он должен быть счастлив, что её больше нет.       – Гарри? С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – спросил Дамблдор. Гарри подумал, что директор был обеспокоен сильнее, чем когда-либо. Гарри с трудом выдохнул. Он хотел ответить на вопрос Дамблдора, хотел рассказать директору, насколько ему холодно; но затем в нос ударил новый странный запах, и ему пришлось глубоко вдохнуть, чтобы прочувствовать его. Все мысли о мертвом осколке души Волдеморта исчезли.       Запах был сильным и был похож на запах камней Хогвартса, магии и дома, Гарри хотел закутаться в него и больше никогда не иметь другого аромата. Гарри принюхался, пытаясь понять, откуда исходил запах, но, похоже, он шел от самого Снейпа. Очевидно, что сам профессор не мог пахнуть всем этим теплым и хорошим. Должно быть на нем или у него была вещь, которая и источала этот приятный запах; может быть, какие-то ингредиенты для зелий в кармане.       Голова Гарри поплыла, и он изо всех сил старался сосредоточиться на директоре, в то время как больше всего ему хотелось понюхать все, что было у Снейпа.       – Ты чувствуешь себя немного дезориентированным, Гарри, – раздался голос Дамблдора откуда-то сбоку от Гарри. – Северус? Не мог бы ты...?       И тут появился Снейп прямо перед Гарри и так близко, что он мог видеть поры его носа, и это развеселило мальчика. Кто бы мог подумать, что Снейп был таким? Он поспешно отвел взгляд, сосредоточившись вместо этого на одной из многих пуговиц на черной мантии зельевара.       Снейп встал перед ним на колени, между разведенными в сторону ногами Гарри, и это заставило его почувствовать себя немного странно. Люди не часто находились с ним в такой непосредственной близости, и то, что кто-то, особенно его профессор, так близко, ощущалось немного неправильным. Но затем он снова вдохнул этот вкусный аромат, и все его мышцы расслабились. В конце концов, он был в безопасности. Даже Снейп не сделал бы ничего плохого ему перед Дамблдором.       Но Снейп не приближался. Он просто стоял на коленях, все еще находясь между раздвинутыми ногами Гарри. Это продолжалось слишком долго. Конечно, Снейп мог воспользоваться ситуацией, которая смущала Гарри, и сделать ее еще хуже. Гарри взглянул на лицо мужчины и увидел, что он смотрит на его обнаженную шею со странным выражением лица. Гарри не был уверен, был ли это гнев. Снейп почти всегда злился на что-то, и теперь у него будет шанс выместить свой гнев, отыгравшись на шее Гарри.       Гарри нервно постучал ногой, и движение выбило Снейпа из транса, в который он впал. Снейп быстро наклонился вперед, все еще не касаясь Гарри, но достаточно близко для того, чтобы мальчик почувствовал горячее дыхание профессора на шее. Внезапное движение заставило Гарри подумать о крупном хищнике, что преследует свою добычу. Это был тревожный образ. Гарри перевел взгляд на потолок, желая, чтоб все закончилось быстрее. Запах, который исходил от Снейпа, стал еще сильнее, и Гарри хотелось, чтобы он не пах так хорошо. Дыхание, согревающее шею, было таким нежным, будто бы ласкало Гарри. Гарри вздрогнул и взглянул вниз, чтобы увидеть голову с сальными волосами. Если бы это был кто-то другой, но не Снейп, он бы наслаждался этим.       Сальные волосы щекотали подбородок Гарри, он смотрел на Снейпа и не мог отвести взгляд от мужчины. Гарри открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыл его. Он не хотел приободрять Снейпа. Внезапно Снейп придвинулся вперед, на секунду прижимаясь лицом к шее Гарри, а затем мальчик почувствовал, как зубы мужчины надавили на его мягкую кожу. Ему показалось невозможным подавить дрожь, поскольку он представил, как скрипучие, желтые зубы Снейпа прижимаются к нему.       Гарри потрясенно закричал, так как Снейп причинил ему сильную боль, прокусив кожу.       Конечно, Гарри понимал, что если им нужно обменяться кровью и слюной, то кожа должна быть прокушена, но он все равно не был готов к этому. Было похоже на то, что Снейп пил его кровь! За годы в Хогвартсе он слышал столько слухов о том, что Снейп был вампиром, и вот профессор, на самом деле, пил кровь Гарри. Если бы это не было так больно, он бы рассмеялся.       Боль усилилась. То, что в начале он воспринял как лёгкий укол, причиняло всё больше и больше боли, будто зубы Снейпа буквально разрывали его плоть. Несмотря на то, что он согласился на всё это, он не мог позволить продолжаться этому дальше. Гарри положил руки на грудь Снейпа и оттолкнул его изо всех сил. Последний даже не сдвинулся с места. Гарри закричал. Конечно, Снейп не собирался проявлять хоть каплю милосердия. Мужчина готов был воспользоваться любым шансом, чтобы причинить боль Гарри.       Гарри снова вздрогнул, потому что кроме боли появилось другое чувство. То, что напомнило ему одинокий, поздний вечер за опущенным пологом, когда он украдкой трогал себя. Его член дернулся, а сам Гарри смутился. Он хотел умереть от стыда. Мало того, что именно мужчина вызвал у него такую реакцию, так ведь это был не просто мужчина, им оказался отвратительный Мастер Зелий.       Гарри закрыл глаза и попытался представить что-то отвратительное. Раньше он думал, что Снейп и есть самое отвратительное существо, которое он мог себе только представить, но теперь Гарри пытался подумать о чем-то другом. О чем-нибудь вроде флобберчервей и соплохвостов.       Его руки все еще упирались в грудь Снейпа, но теперь Гарри не отталкивал его. Он чувствовал твердые мышцы под слоями черной ткани. Было плохо трогать своего профессора подобным образом, но Гарри не хотел останавливаться. Это сильно сбивало с толку!       К счастью, именно в этот момент Снейп отпустил его, отскакивая от Гарри так, будто он ядовитый. Гарри свел ноги, благодаря Мерлина за то, что всё, наконец, закончилось. Губы Снейпа были окрашены в красный, и когда он посмотрел на Гарри, его лицо совершенно ничего не выражало и было лишено привычной ехидной усмешки.       Снейп снова сел в кресло и прижал ладонь к губам, чтобы вытереть кровь. Это был странный жест. Гарри подумал бы, что Снейп презрительно вытрет кровь тыльной стороной ладони, если бы не то, как профессор поднес руку к лицу. Показалось на мгновение, что Снейп считал, что кровь Гарри нечто ценное. Как будто он не хотел терять ни капли.       Гарри осторожно коснулся своей шеи и с удивлением обнаружил, что там, где должна быть зияющая рана, была свежезатянувшаяся кожа. Каким-то образом рана уже зажила.       – Гарри? Как ты себя чувствуешь? – спросил Дамблдор, и Гарри понял, что пялится на Снейпа.       – Я ... мне холодно, сэр, – ошеломленно ответил Гарри.       Дамблдор улыбнулся и встал, пушистое розовое одеяло материализовалось в его руках, пока он шел к Гарри. Но, прежде чем Гарри смог добраться до одеяла, Снейп сделал самую странную вещь за вечер. Он издал непродолжительный гортанный рык, похожий на рычание собаки. Это было настолько странно, что Гарри почти убедил себя, что ему показалось. Дамблдор, который похоже намеревался накинуть одеяло на плечи Гарри, вдруг остановился, а затем протянул одеяло юноше, прежде чем вернуться на свое место.       – Спасибо, сэр.       – Приятно слышать, мой мальчик. Есть ли у тебя теперь вопросы?       – Э-э-э, – Гарри подумал, что раньше его торопили, но теперь настало время задавать вопросы, а его разум все еще был настолько затуманен, что он не мог вспомнить, что хотел спросить. – Я ... – он запнулся, смутившись. Он ожидал, что Снейп сделает какое-то колкое замечание о тупости Гарри, но профессор сохранял молчание. Как только он подумал о Снейпе, он почувствовал непреодолимое желание взглянуть на него. Мастер Зельеварения все еще смотрел на свою ладонь, как будто он не мог поверить, что кровь Гарри все еще на ней.       – Гарри, – громко перебил Дамблдор. – Трансформация, скорее всего, очень истощающий процесс. Я думаю, что мне следует акцентировать твое внимание на изменениях, которые могут произойти с твоей магией. А затем ты отправишься в свою спальню и заслуженно отдохнешь. Северус, спасибо тебе за твою помощь этим вечером. Она бесценна.       Снейп слегка вздрогнул и, наконец, удостоил Дамблдора взглядом.       – Ты меня отсылаешь? Теперь, Альбус? – Его желтые зубы были запятнаны кровью Гарри, что делало его еще более чудовищным, чем обычно. Губы Гарри скривились от отвращения к самому себе. Он не мог поверить в то, как его тело отреагировало на Снейпа, который пил его кровь. Возможно, если бы на месте Снейпа оказалась Джинни и, если бы он был с ней ближе, он мог бы попросить ее укусить его. Он бы обрадовался такому раскладу.       Лицо директора смягчилось.       – Не думай, что я не ценю приложенных тобой усилий, старый друг. Но, ты в прошлом пошел на многое, чтобы показать мне, что ты не хочешь помогать чем-то большим.       Снейп быстро встал, в тишине прозвучал сердитый рык, который казался почти бесчеловечным. Гарри не оглянулся, когда Снейп выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь. Он сомневался, что когда-нибудь сможет снова взглянуть на Снейпа, все произошедшее было таким неловким. К счастью, все закончилось, самое важное из того, что с ним сегодня случилось, - это то, Волдеморт исчез из его головы. Он никогда не сможет снова и снова вторгаться в мысли и сны Гарри.       – Хочешь еще чаю, Гарри? Нет? – Глаза Дамблдора мерцали, и он радостно усмехнулся. – Я думаю, что всё прошло так, как я и ожидал. Я считаю, что осколок души Тома не смог спастись, когда начались изменения, и умер. Надеюсь, это не слишком беспокоит тебя?       Гарри покачал головой и подавил зевок. Он чувствовал себя таким усталым, ему пришлось долго бодрствовать ради этого разговора. Теперь, когда Снейп ушел, этот замечательный запах тоже исчез. В воздухе все еще сохранялся этот слабый аромат.       – Хм, возможно, мы должны обсудить это в другой раз, после того, как ты хорошенько выспишься? Между тем, знание об изменениях, которые произошли с тобой сегодня, останется между нами тремя. Возможно, некоторые другие особенности проявятся позже; твоя магия мгновенно трансформировалась, также ты сможешь почувствовать физические изменения в течение следующих нескольких недель.       – Какого рода изменения? Разве другие люди не смогут почувствовать, что моя магия изменилась? – обеспокоенно спросил Гарри. Ему это не нравилось.       – Твоя магия теперь чище. В сущности, это означает, что твое магическое ядро будет работать вместе с ядром твоей палочки более эффективно; без обычных помех, о которых все остальные должны беспокоиться. Скоро ты заметишь, что твои заклинания стали более могущественными, хотя может это и не проявится до конца. Ты и сам обладаешь большим резервом магии, просто теперь можешь использовать её более эффективно.       – И, – зевнул Гарри. – Как насчет физических изменений?       Дамблдор пристально посмотрел на него и улыбнулся.       – Я подозреваю, что самые большие изменения произойдут в твоей голове без влияния осколка души Тома.       Гарри просто кивнул. Он не хотел говорить Дамблдору, что он уже чувствует себя иначе. Он потерял часть души Волдеморта, которую всегда считал частью себя самого. Эта потеря чувствовалась какой-то неправильной. Он не мог скорбеть о душе убийцы своих родителей.       – Кажется, мне пора идти в Гриффиндорскую башню, профессор. Я очень устал.       – Конечно. Пожалуйста, помни, что моя дверь всегда открыта для тебя. Ты заплатил большую цену для того, чтобы избавиться от этого крестраж. Сегодня мы сделали большой шаг к победе над Томом.       – Спасибо. Спокойной ночи, профессор.       – Спокойной ночи, Гарри, – бодрым голосом крикнул ему вслед Дамблдор.       Пока Гарри спускался по винтовой лестнице из кабинета Дамблдора, он не мог не думать о прощальных словах мужчины. Было ли становление омегой тяжелым бременем? В том, как ему всё преподнесли, Гарри не видел ничего тяжелого в жизни омеги. Даже в лестничном пролете до сих пор витал запах, исходивший от Снейпа. Такими темпами он сможет выследить Снейпа в Хогвартсе, просто будучи ведомым своим обонянием. Не то, чтобы он когда-либо хотел это сделать.       – Поттер! – прошипел Снейп, вышедший из тени горгульи, охранявшей башню директора. Гарри совсем его не заметил. В полумраке бледная кожа мужчины отдавала нечеловеческой белизной.       – Профессор! Вы напугали меня, – обвинил его Гарри.       – Вы должны быть более осторожным, мистер Поттер, – саркастически протянул Снейп. – Десять баллов с Гриффиндора за то, что вы вне спальни после отбоя.       – Но, – пробормотал Гарри, удивленный тем, насколько несправедлив был Снейп, даже по меркам этого человека. – Но я был с директором. Вы тоже там были!       – Скажите мне, Поттер, есть ли хоть одно школьное правило, которое, по вашему мнению, касается вас? Или Избранный попросту выше их?       – Нет! Я …       – Замолчите, Поттер! Сейчас же! – Снейп оборвал его. Гарри проглотил ответ и угрюмо отвернулся. К его удивлению, Снейп пробормотал «Люмос», чтобы зажечь кончик палочки, и проследовал за ним.       Они шли в напряженной тишине, находя дорогу от света, исходящего из палочки Снейпа. Снейп шел позади него, сопровождая его по коридорам и лестницам. Если бы это был кто-то еще, Гарри хотел бы обсудить то, что они только что сделали. Он спросил бы об укусе, который у него теперь есть, и почему кожа зажила так быстро. Но это был Снейп, и Гарри молчал.       Наконец, когда Толстая Леди была в поле их зрения, Снейп заговорил с ним.       – Я терпел ваши бесконечное нарушение правил, но больше этого не будет, мистер Поттер. Ваше пренебрежение правилами закончится сейчас. Вы не нарушите комендантский час снова. Поверьте мне, я узнаю, если вы это сделаете, и наказание будет суровым. И теперь даже директор не сможет вмешаться, – глаза Снейпа сверкали, пока он угрожал Гарри.       – Да, сэр, – выдохнул Гарри. Что-то заставило его назвать Снейпа «сэром», как будто он был тем, кто заслужил его уважение. Он ушел, не дожидаясь, что еще ему скажет Снейп. Толстая Леди все еще не спала, она впустила его, но, как ни странно, когда он вошел в общую комнату, ему захотелось оглянуться назад. Гарри увидел, что Снейп все еще стоит на том же месте. Он вообще не двигался. Он замер, ожидая, пока Гарри уйдет в свою комнату.       Гарри нахмурился. Снейп подозревал его во всех смертных грехах. Вероятно, он подумал, что Гарри попытается выскользнуть из общежития и нарушить комендантский час.       Все остальные в его общежитии уже спали, и Гарри на цыпочках прокрался через всю комнату к своей кровати. Привычный громкий храп Рона разносился по всему помещению. Он снял свою мантию и провалился прямо в сон. Гарри хотел выспаться и отвлечься от мыслей об омегах и крестражах.