Беги и прячься

День для меня начался не так, как хотелось бы — бинты на руке размотались за ночь, и утром я, едва успев поставить ногу на пол, завалилась на него, потому что бинты опутали ноги! Какое сегодня число, позвольте узнать? А? Десятое января? Зашибись! У меня была своя причина не любить свой день рождения. Нет, конечно, это наверняка прекрасный день, когда тебя все вдруг внезапно начинают любить да любить, желают чуть ли не звёзд с неба на погоны и бесконечных нулей после единицы на банковском счёте, но… Каждый мой день рождения оканчивался самой настоящей лютой, тотальной катастрофой как для меня, так и для остальных. Ну вот серьёзно! Было дело, что мать чуть не спалила весь дом, когда поставила торт печься в духовке, а потом убежала исправлять что-то срочное. Неубедительно? Ещё пример — несколько раз именно в мой день рождения у меня из сумки пёрли кошельки, и едва ли я могу назвать этот опыт самым приятным. Я могу так до бесконечности, но есть ли в этом смысл? Навряд ли. Поэтому, в общем-то, я особо не праздновала этот праздник. Другого мнения об этом был Азар, для которого любой праздник — не только возможность оторваться, но и открыть всему миру свою сущность. Чёртов организатор чужих праздников. Началось всё с уведомления на телефон — угадайте от кого. «Через 3…2…1…» — был текст сообщения, а потом раздался звонок в дверь. Я, сонная, в пижаме и пушистых тапках на босую ногу (хотя ночью было холодновато, и я даже надела носки — и куда они делись?..) пошла открывать дверь, которую уже были готовы выломать. На пороге стоял Азар, разумеется. В одной руке — куча разноцветных воздушных шариков, в другой — какая-то коробка с пышным голубым бантом из ленты. Он широко улыбался, но когда завидел меня — тут же ужаснулся, ведь я очевидно не была готова к сегодняшним приключениям и свершениям. — А чего это главная героиня сегодняшнего дня не готова к тому, чтобы отжигать на своём празднике? — удивлённо заговорил мой друг. — Азар, ты знаешь, причём очень хорошо знаешь, что я не праздную свой день рождения, — вздохнула я, причём тон мне самой не понравился, совсем как-то грубо прозвучало. Впрочем, друг мой нисколько не смутился, а шагнул в мою обитель. Пока я прикрывала дверь, он прошёл к дивану и уселся на него, отложив коробку в сторону, а шарики отпустив вовсе — те полетели к потолку. — Ну вот не думаю, что в этом году у тебя сопрут кошелёк или прострелят ногу, — заявил Азар. — Ну случилась пара неприятностей в прошлом — ты же не думаешь, что это будет каждый год происходить? — Я уже рассказывала про то, как у моего отца угнали машину в мой день рождения? — Вроде да… — Про сообщение о возможном отчислении за «хвосты»? — Погоди, серьёзно? — А рассказывала про то, как я на велосипеде врезалась в машину нашего препода по уголовному праву? — ЧЕГО? Нет, стой, так это не слухи были?.. Коробка, которая преспокойно лежала на диване рядом с задницей моей лучшего друга, подозрительно дёрнулась. — Азар. Что. В. Коробке. — А, да, точно! Совсем забыл — это подарок от меня тебе! Открывай! — Он взял осторожно коробку за донце и протянул мне, когда я сделала шаг к Азару. Я не сразу заметила дырочки в крышке, и теперь я примерно догадывалась, что за «подарок» был мне уготован. Оказывается, Азар — тот ещё затейник, чёрт возьми. Открыв коробку, я увидела небольшой пушистый комочек серого цвета с большими округлыми ушками и хвостиком-метёлочкой. Зверёк отреагировал на свет и поднял мордочку, и предо мной предстало прекрасное животное. Шиншилла. Азар подарил мне чёртову шиншиллу, и теперь я весьма озадачена. — Азар, у меня слов просто нет! Как ты вообще до такого подарка додумался? — вырвалось из меня удивлённо и даже восторженно. — Ну, ты же говорила, что хотела бы завести питомца, когда более-менее всё утрясётся, но я спрашивал у Джека, нормально ли тут будет держать собаку — я думал подарить тебе алабая или вообще волкодава, но, видимо, это было бы перебором если не для тебя, то для всего «Overwatch»… Я тут же кинулась обнимать Азара, отложив коробку с теперь попискивавшим чудом. — Хех, всегда пожалуйста, сестрёнка — дай своему празднику ещё один шанс, хорошо? — Тёплая рука легла мне на спину, а другая — на голову, чуть ероша и так лохматую шевелюру — всё никак не доберусь до ножниц. — Ладно, не распускай сопли — приводи себя в порядок и пойдём, народ нас ждёт! И всё же Дебби не любила привычку Азара закатывать праздники. Это даже не просто праздник в кругу друзей — казалось, что Азар позвал праздновать весь «Overwatch», а не только друзей. Новички поздравляли, более-менее прижившиеся люди даже хлопали по свободному плечу (на правом сидел Флаф — шиншилла, подаренная Азаром). Началось всё с того, что в одной из комнат отдыха за большим столом уселся Маккри без левого протеза (он ещё не доделан), но с хитрющей улыбкой. На столе перед ним лежала потрёпанная книга, большая и на вид весьма увесистая. Ангела и Батист сидели и читали какую-то листовку, развёрнутую чуть ли не на половину стола — она была похожа на инструкцию по применению какого-нибудь медикамента. Ещё с ними сидел Хандзо, который хмурился, попутно слушая, что же ему пытался втолковать младший брат. — Мне кажется, отметить чей-то день рождения можно было как-то по-другому, не устраивая этот цирк, — всё так же стоял на своём Хандзо, но стоило ему услышать, как «запершило в горле» у Азара, так сразу японец замолчал. — А вот и наша именинница! — громко заявил Азар, широко улыбнувшись и хлопнув по спине подругу. — Ну что там по развлекательной программе? — Я до сих пор не понимаю правила этой игры, — задумчиво заявила Ангела, вертя лист с инструкциями. — Ну только не говори, что ты и правда в «Подземелья и Драконов» в детстве не играла! — будто бы обиженно отозвался Маккри, закуривая сигарету — в этот раз он пожалел носы и лёгкие всей честной компании и не стал доставать те, что томились у него в старом портсигаре (впрочем, долго они у него не томились — курил Джесси изрядно много). — Азар, мне уже страшно — что вы затеяли? — тихо спросила Дебби, глядя округлившимися глазами на лучшего друга. — Всего-то в кои-то веки нормальный праздник! — У меня плохое предчувствие… — Хандзо, прекращай быть упрямым пнём и иди уже! — Гэндзи явно не то смеялся, не то действительно подначивал Хандзо на что-то. Старший брат тяжко вздохнул и встал из-за стола и без всяких вопросов подошёл к Дебби и, аккуратно, но твёрдо взял её за предплечье и отвёл в сторону. Флаф громко запищал и по руке хозяйки перелез с её плеча на плечо Хандзо — тот немного удивился, но видно это было лишь по чуть округлившимся глазам. — Твой маленький друг меня не собирается кусать? — Я-то почём знаю — я и половины дня с ним не проходила, — пожала плечами Дебби, впрочем, улыбаясь, глядя на то, как Флаф нюхает кожу на шее своей «жертвы». — Так о чём Гэндзи хотел, чтобы ты поговорил со мной? Не сказать, чтобы ты был доволен темой разговора. — Ты права, — вздохнул наследник клана Шимада. — Я не хотел, чтобы наш разговор был приурочен к твоему празднику, это уже будет выглядеть нечестно, но… Я хочу взять свои слова обратно. Извиняться я не стану. Дебби задрала бровь, одним взглядом выражая своё непонимание. — Я о том, что тогда, на Гибралтаре, назвал тебя ребёнком, которому здесь не место. Мне сказали, что ты слышала, как я это сказал. Слова Хандзо давались с трудом — этот упрямый стоик едва ли когда признавал себя неправым, и если уж признавал — повод должен быть по весомости таким же, как признание собственной вины перед братом. — А кто тебе сказал?.. А, погоди, кажется, я знаю. Удивлена, что Фокс тебя не усадил задницей на динамитные шашки и не отправил на Луну, — вздохнула с улыбкой Дебора. — Ну, по факту ты был прав — я и правда на тот момент была бесполезна для всех нас, но сейчас я в норме или что-то вроде того. Хандзо вздохнул и покачал головой, после чего протянул татуированную руку девушке. Деб улыбнулась вновь и пожала мозолистую ладонь — к чёрту гордость или обиды, самое время отбросить все эти глупости в сторону. Когда Хандзо и Дебора вернулись к друзьям (Флаф явно не хотел слезать с плеча Хандзо, над чем Гэндзи немного посмеялся, а Маккри назвал японца «Белоснежкой»), сюда уже пришла Мэй, а за ней — хвостом прилетел её любимый робот-ассистент Снежок. Малыш-робот закружил над головой Дебби и посыпал на кучерявую голову снежком. Практически сразу сюда же залетела на всех парах Трейсер — обе девушки кинулись обнимать Дебби и поздравлять её, желать всего-всего да побольше. Азар наблюдал, как в глазах у Дебби начали появляться слёзы, но она их не пролила, а лишь широко улыбнулась, жмурясь от приятного чувства тепла, которое ей подарили друзья. Впрочем, долго так простоять не вышло — Маккри позвал всех играть в настольную игру, подготовив нужный сюжет и бумаги с персонажами. Наверное, этот праздник будет не таким неудачливым, каким его представляла девушка. Под вечер голова закружится у кого угодно — у меня она качалась вместе с картинкой перед глазами. Я чуть не впечаталась носом в стенку между дверьми моей и чужой квартиры. Достав карту и проверив наличие Флафа у себя на плече, а пакета с подарками — в руке, я вошла в свою квартиру. Странное ощущение тишины, пустоты и одиночества. Я вздохнула и направилась на кухню. Пакет я поставила на стол, а рядом усадила Флафа, после чего пошла искать в холодильнике салат или другую зелень. Надо будет на досуге почитать об уходе за шиншиллами. Вот же Азар, вот же выдумщик… Ребята надарили мне кучу всего, но особенно выделился подарок от Бригитты и Райнхардта — чёрт возьми, они испекли двухъярусный торт с шоколадом и взбитыми сливками, и мы во время игры уплетали его кто как мог. У Маккри, например, борода от крема «поседела», а у Жана вообще зубы свело от сладкого — теперь я понимаю, почему он постоянно таскает лакричные конфеты с собой! Когда я выудила из нижнего ящика целый огурец и упаковку латука, прозвучал стук в дверь. «Господи, спаси грешного человека от моей усталости и агрессии», — подумалось мне, ведь когда я уставшая — я правда злая. На пороге был никто иной, как сам Крысавчик, неловко балансируя на протезе, но когда я открыла дверь, то он повернулся и встал нормально, сгорбившись. — Эй, здарова, именинница! Не против, если забегу ненадолго? Там просто, э, Хряк немножко разбушевался, и мне бы перед ним не маячить часок или два! Делать нечего — я разрешила ему зайти. Раз уж он меня даже оставил у себя переночевать, то было бы справедливо, дай я ему хотя бы пару часов у меня поторчать. — А у тебя тут уютно, — сказал Джеймисон, плюхнувшись на диван рядом с коробкой Флафа. — Эу, а чёй-то тут было? — Тут был Флаф, мой новый питомец, — отозвалась я, когда взяла на руки шиншиллёнка и начала кормить «попкой» огурца. Джейми с интересом и горящими глазами смотрел за этим делом — я в итоге дала ему аккуратно Флафа и ещё один кусочек огурца. — Кажется, ты ему понравился, хах. — Я больше по собакам или хотя бы тушканчикам, но этот чувачок — тоже ничего!.. — гаркнул Джейми, почёсывая за ушками Флафа, пока тот грыз несчастный огурчик. — Слушай, а что ты такого сделал, что Мако на тебя взъелся? То-то я вас двоих сегодня вообще не видела, хотя мне кажется, что Мако понравился бы торт, который сготовил Райнхардт и Бригитта… Кстати, хочешь торта? У меня осталось несколько кусков, так что если хочешь… — Не, спасибо — пусть Свин хомячит, он сладкое любит, — отмахнулся Крысавчик, после чего затормозил взгляд на Флафе. Я плюхнулась рядом, взяв коробку в руки, и теперь Джейми смотрел на меня. Меня это насторожило немного. — Ну вот, теперь не хнычешь! Я не заметила собственной улыбки, пока смотрела за ним. — Ну, а что, плакать мне, что ли? Ну, разве только от того, что до сих пор не получила от тебя подарка!.. То, что случилось дальше, когда я ещё не успела договорить, и потом останется для меня загадкой. Как? Зачем? Каким образом? Почему? Джейми по-прежнему держал на руках Флафа, но животное не помешало ему перегнуться через коробку ко мне и дотянуться до моего лица. Сначала его губы коснулись носогубной складки, но потом, чуть нагнувшись, он поцеловал и мои губы. Губы у него сухие, язык — горячий, а зубы — острые, и он не то пытался протолкнуть язык в мой рот, не то прокусить нижнюю губу до крови, не то ещё чего… Один его порыв вогнал меня в ступор, и я не знала, хотелось ли мне его оттолкнуть, стукнуть или остаться сидеть спокойно. Не то дыхания, не то нервов, не то желания ему не хватило продолжить, и Джейми оторвался от меня, глубоко дыша, шумно, будто выдыхая выхлопной дым — жар бил меня по щекам до пламени, будто меня хлестали кожаной перчаткой, а ещё пахло порохом. От него несло, как из Преисподней. — И теперь-то я себя… чувствую себя идиотом… — выдыхал слова Джейми, лоб которого коснулся моего, чуть зажав кучерявую чёлку меж нашими лицами. Я боялась смотреть ему в глаза. Почему мне страшно? Они жгли меня янтарём. Я не хочу ожогов, огня и пожаров. Мне страшно. — Ну же, толкни меня и назови ублюдком или ещё чё-нибудь в этом духе, а то мне как-то совсем неловко, — чуть отдышавшись пробормотал Джейми, всё ещё сверля меня горящим взглядом. — Как давно?.. — только и выдохнула я, силясь не заплакать. — С твоей тюрячки. Теперь для меня всё стало понятно: вся эта забота, вся эта чёртова дружба, все эти шуточки и ужимки — это всё было большой игрой на публику! Теперь мне не грустно — я начинала вскипать, как вода в чайнике. — И зачем было обманывать меня? — единственное, что я сейчас смогла выдавить из себя без агрессии. — Какой нахер обман? — проворчал Джейми, чуть отодвинувшись. — Струсил я. Знаешь, как оно бывает?.. — Чтобы ты — да струсил? У тебя шило в заднице, чтобы сидеть и трястись от страха. — Раз я здесь — значица, и правда не струсил. Наступила тишина. Фокс уселся нормально, согнувшись над Флафом, а я отвернулась к окну. Уже давно темно. В небе ни облачка — от холода небо всегда безоблачное, если только не грядёт снегопад. Мысль о снегопаде помогла потушить тот гнев, что начинал во мне бурлить. Жалко мне Джейми. Я помню, что мне Мако говорил — у Джейми никого по-настоящему не было. Пара шлюх — не в счёт, они же его не любили, да и он их — навряд ли. — Скажи просто одно — почему я? Я на Мэй грешила, что ты к ней полезешь… — Тьфу! Ты сейчас чё, шутишь так прикольно? Смешно, но чёт не очень! Не, Снежинка, конечно, клёвая, чай офигенно готовит, но я не с ней прошлёпал по всему Озу, не за ней полетел в какое-то Кукуево и не её увидел рядом, когда меня корячило на койке у этой Циглер! Ты да Хряк — вот и всё. — Ты из-за денег за мной носился, Джейми… — Да, сначала было из-за бабла — ну и что? Как мне твоя дядька дал эту карточку с запиской — ты бы видела, как я был зол! Тебе твой дружок говорил, что меня хотели примотать к ближайшему столбу, чтобы я за тобой не побежал? — Да, помню… — Теперь неловко стало мне. Я будто обвиняю его во всех смертных грехах, а на деле он просто исповедуется в том, почему испугался поговорить со мной по-человечески, без ужимок и без прочей мишуры. — Я знаю, что не принц на лимузине и не какой-нибудь клёвый диджей с этими скотскими косичками, будь они неладны, так что можешь не париться — ты мне ничем точно не обязана, а мне, типа, должно стать стыдно-престыдно. Короче, ты меня, это, прости, если обидел… И тут меня прорвало на смех. Это была явная истерика, хотя на тот момент я не понимала, что смеялась не от веселья или грусти. — Джейми, ты такой… Джейми! — хохотала я сквозь слёзы, уже не зная, куда себя девать. Коробка помялась бы у меня в руках, если бы Джейми поскорее не спихнул Флафа в неё, а саму коробку не отодвинул в другую сторону. — Просто, блять, почему всё так нелепо? — Эй, мне тебя снова заткнуть по-фосксовски, чтобы ты перестала истерить? — А давай! Не то давящая безысходность, не то жгучее отчаяние — я сама притянулась к нему, обвив руками шею. Так случился и второй поцелуй, но теперь уже с моей инициативы. Он был другим — я не пыталась укусить его, залезть к нему в рот. Мне было достаточно просто коснуться его губ своими. Одна его рука прижалась к моей мокрой щеке, а другая — обняла за плечи, и теперь мы были похожи на двух малолетних влюблённых, которые не умели целоваться и боялись гнева родителей, которые могли в любой момент увидеть, как их ребёнок целуется. — Деб, детка… Ну ты чего?.. — бормотал Джейми, когда я отодвинулась. Слёзы всё ещё текли, а он теперь пытался вытереть их. Естественно — тут можно предположить, что или ты сглупил, полез невовремя, или просто не умеешь целоваться так, чтобы партнёру было приятно. — Странно ли то, что я не знаю, что чувствую? — спросила я у него, поднимая взгляд. Видимо, мне всё же пора встретиться с тем, чего боюсь. — Странно ли то, что я хочу всё равно попробовать? День рождения — самый весёлый и самый грустный праздник одновременно.