Cry for Help

Этот ужасный день выдался безумно жарким. Горожане старались скорее попасть домой, в попытке скрыться от обжигающих кожу солнечных лучей. Больше всего не повезло тем, кто в самый пик солнцестояния находился на вершине высоких стен. Природа была не на их стороне и всеми силами добивала и без того изнеможённых солдат. Однако, было бы замечательно, будь погодные аномалии самой большой проблемой для разведотряда. Сейчас, все отходило на задний план, на фоне всепоглощающего страха и отчаяния. Кто-то плакал, кто-то нервно расхаживал из стороны в сторону. Все они ждали подкрепления, чтобы отправиться на спасение Эрена и Имир, что моментом ранее были повержены и похищены предателями всего человечества. . Спустя четверть часа, показавшихся всем вечностью, наконец раздался скрежет подъёмника. Все, кто находились на той злополучной стене, мигом подскочили, чтобы поприветствовать подоспевший отряд, но их ждало большое разочарование. На стену, вместо ожидаемой армии, поднялся только главнокомандующий Смит в компании своей правой руки – капрала Леви. Эрвин окинул всех своих недоумевающих подчинённых тяжёлым взглядом и, с сожалением в голосе, сообщил: — Мне жаль, но мы не можем отправиться на спасение наших товарищей сейчас. Между военными стал подниматься гул и один за другим посыпались недовольные возгласы. Капрал одним взглядом заставил замолчать бунтующую толпу, дав Смиту возможность договорить: — За прошедшую ночь, наши ряды сильно поредели. При нашем нынешнем положении, мы не сможем противостоять двум сильнейшим титанам. Идти в бой сейчас – значит отправиться на верную смерть. Он ещё долго объяснялся перед отчаявшимися солдатами, но кое-кто его давно не слушал. Микаса Аккерман, сестра похищенного титанами Эрена, стояла как вкопанная и с замиранием сердца пыталась осознать весь ужас сказанных командиром слов.

«Его…не спасут?»

Девушка, уже не слыша ничего, что происходит вокруг, молча развернулась и медленно пошагала по стене, в сторону кишащего титанами леса. Ей было все равно на слова Смита и на все его оправдания. Если никто не пойдёт за Эреном вместе с ней, то она пойдёт за ним одна. Микаса подошла к краю стены и потянулась к своему УПМ, чтобы спуститься вниз, но её руку резко перехватила чужая и оттащила подальше от обрыва. — Аккерман, — заорал капрал, — что ты творишь? Ранее он окликнул девушку несколько раз, но она никак не реагировала на его предостережения и продолжала идти. На глазах Микасы наворачивались слезы. Она с пугающим разочарованием посмотрела на Ривая и высказала ему все, что думает о решении оставить её брата в руках врага. Капрал решил не спорить с убитой горем девушкой и лёгким движением руки лишил её сознания. . . . Микаса сидит за столом в своём старом доме в кругу семьи. Десятилетний Эрен о чем-то спорит с мамой, отец с улыбкой намазывает масло на хлеб, предпочитая не влезать в их разговор. Мир, покой и маленькой Микасе хочется остаться здесь навсегда, спрятаться от боли и разочарований жестокого мира в этом уютном доме. Но вся гармония в одночасье исчезает. Лица родных искажает страх и безнадёга. Три пары глаз устремлены на маленькую девочку, и все твердят ей: «Аккерман, Аккерман, Аккерман…» Их голоса сливаются воедино и образуют дикий шум, от которого хочется спрятаться подальше, убежать. Но вдруг все исчезает. Ни семьи, ни дома. И остаётся лишь один жуткий голос, бесконечно твердящий её имя. — Аккерман, Аккерман, проснись. Девушка резко приходит в себя и чувствует, как по её лицу и волосам стекают струйки ледяной воды. Она медленно открывает глаза, одновременно пытаясь вспомнить, как уснула, но шум в голове, словно пеленой застилает её разум. Взгляд упирается в потолок и Микаса хочет опустить глаза, но ужасающая головная боль не даёт даже пошевелить зрачками. Вдруг вид заслоняет знакомое лицо. «Капрал», — хочет сказать Микаса, но не может даже открыть рот. Она, словно не контролируя своё тело, молча рассматривала Ривая, который не переставал лить на неё воду из хрустального графина. Вдруг, словно удар под дых, воспоминания комом сваливаются на голову Микасы и отдаются жгучей болью в груди. Страх, в одночасье сковавший сердце девушки, заставил её подскочить с постели. Она не могла вымолвить ни слова, просто сидела с широко распахнутыми глазами, и, словно обезумев от боли, уставилась куда-то перед собой. Шли минуты, но ничто не нарушало гробовую тишину этого помещения. Слышны были только звуки разбивающихся о кожаный диван капель, стекающих с волос девушки. Все это время Леви с опаской наблюдал за сходящей с ума девушкой. После того как он лишил её сознания, он принёс её в свой кабинет, чтобы она не натворила глупостей, но капрал не знал, что делать, когда человек просто залипает в стену, не говоря ни слова. Но вдруг Микаса, словно ничего не произошло, словно она совершенно ничего не чувствует, поднялась с дивана и шаблонно обратилась к своему капралу: — Прошу простить за моё поведение, сэр. Я могу идти? Тонкая бровь Ривая изящно изогнулась от удивления. Он на момент опешил, но сразу пришёл в себя. — Ты уверена, что все в порядке? — Так точно, сэр, — без каких-либо сомнений выпалила Микаса и покинула кабинет по разрешению капрала. Конечно, в порядке она не была, но ей было просто необходимо избавиться от Леви. Она не собиралась так просто отпускать своего брата на растерзание титанам и ни на секунду не оставляла намерений отправиться за Эреном, как бы эта мысль ни была безрассудна. . . . Микаса дождалась глубокой ночи, чтобы на этот раз ничто не смогло помешать исполнению её первоначального плана. Девушка, чудом оставшись незамеченной, быстро добралась до нужного места. Она не колебалась ни секунды, не боялась ужасов за стеной. Она не думала головой. Аккерман сделала уверенный шаг в направлении Розы, но вдруг вздрогнула и замерла, услышав позади уже ненавистный ею голос: — Я не сомневался, что встречу тебя здесь. Капрал, словно и не был удивлён отчаянностью своей подчинённой. Он ни на секунду не поверил, что девушка в порядке и просчитал все её шаги наперед. Руки Микасы сжались в кулаки, а лицо исказила неконтролируемая злость. Она долго не оборачивалась, решая, что делать дальше: сопротивляться или сдаться? Ответ лежал на поверхности. Аккерман не могла противостоять капралу. Ни физически, ни морально. И тогда, от осознания своей беспомощности, девушка отчаялась окончательно. Она, не сомневаясь в разумности своих действий, вплотную приблизилась к Риваю. Нельзя сказать, что за чувство преобладало в ней в тот момент. Вселенская печаль и злость, разочарование и страх, отчаяние и сожаление. Все эти цветные краски слились в одной палитре и образовали отвратительную тёмно-серую смесь, от одного вида которой, становилось жутко. Девушка была на грани истерики. — Это из-за Вас. Леви не отвечал, а Микаса продолжала. Она без конца твердила, что Ривай – есть причина всех бед. Что он помешал ей. Что он своими руками отдал Эрена титанам. Мужчина смиренно принимал удар на себя. Он не спорил, не пытался доказать свою правоту. Он просто слушал и ждал, пока Микаса выплеснет все свои эмоции на него. Сказав заключительное: «Я ненавижу Вас, капрал», она удовлетворенно замолчала. Ривай не проявлял по отношению к девушке никаких негативных эмоций. Он словно понимал её чувства и бесконечно их уважал. Он аккуратно, чтобы не спугнуть, взял Микасу за руку. Она не понимала, что намеревается делать Леви, потому просто ждала. Капрал едва заметно улыбнулся, а после заломал Аккерман и ловко надел на её запястья наручники. — Будешь сидеть за решёткой, пока до тебя не дойдёт все безрассудство твоих поступков. То, что Эрвин не кинулся бездумно умирать, как это делаешь ты, не значит, что он бросил твоего брата. На этих словах Леви закончил какое-либо общение с заложницей и молча отвёл её в камеру трибунала, исполнив своё последнее обещание.