Вино со вкусом крови

— И куда меня, интересно, занесло? — Вслух задала я вопрос, хотя обращаться было не к кому. Снег хрустел под замерзшими ногами, попутно попадая в ботинки, пока я брела по лесу в поисках хоть какого-то намека на людей. Легкие осенние брюки уже давно промокли насквозь, а ветровка не могла в полной мере защитить от дикого холода. Казалось, какой придурок оденется так легко зимой? Но дело все было в том, что на улице, во всяком случае, когда я выходила на встречу, было только самое начало осени. Слегка поддувало — но не настолько же, чтобы выпал снег! К тому же этот лес… Как я все-таки тут оказалась? — Ау! — Футляр с полновесной саблей оттягивал плечо, из-за глубокого снега легко путаясь в ногах. Кто мог знать, что простая тренировка перед выступлением превратится вот в это?! Если бы знала, оставила бы ее дома, взяв теплую шубу, валенки… Эх, именно, что если бы… Ноги я уже не чувствовала. Руки — тоже, хотя легкие перчатки и откопала в бездонных карманах ветровки. Меня всю трясло, зубы, казалось, уже скрошились из-за стука, а единственным желанием было лечь, умереть и попасть уже в этот Ад. Там наверняка меня уже ждал бы горяченький котел… Именно в этот момент я поняла, что каким-то чудом, сама того не заметив, я умудрилась выйти к костру. Почти полностью затуманенным взором я с удивлением рассматривала трех человекоподобных кошаков и ящера, с таким же удивлением смотрящих на меня. Мозг, несмотря на все мысли, уже настолько замерз, что сил моих хватило лишь слабо прошептать: — Поделитесь огоньком? Трое из компании еще не могли понять, что происходит, в то время, как рыжий кошак уже подскочил ко мне, кутая в свой теплый плащ. Ноги решили, что самое время отказать, из-за чего я чуть не упала, благо рыжий успел меня подхватить. Прошипев что-то своим, он отвел меня к костру и усадил на свое место, требовательно что-то сказав уже мне. Но то ли вслед за ногами решили отказать уши, то ли он говорил на чужом языке, но понять я смогла ровным счетом ничего. Кот это понял сразу, явно матернувшись, и жестом потребовал, чтобы я сняла с себя одежду. Сопротивляться сил, да и желания, не было, так что я непослушными деревянными руками принялась стягивать свою ветровку, а вслед за ней — пуговицы на рубашке. Посмотрев на это мучение, рыжий сплюнул в сторону и сам раздел меня, откладывая одежду в сторону. Я слабо указала в сторону валявшегося рюкзака: там, если еще не намокла, лежала выступательная одежда. Как мне показалось, я на пару мгновений закрыла глаза, однако стоило мне их вновь открыть, как все поменялось местами. Я сидела на коленях прижимающего меня к себе рыжего, завернутая в два плаща, а в моих руках дымился какой-то зеленый отвар. Холод отступил, позволив наконец нормально двигаться и соображать. Вся компания, видимо пока не заметив моего полного пробуждения… Наверное после обморока, не спешила останавливать разговор. Не меняя положения, прислушалась, благо их язык странным образом стал мне понятен. — Дзеррр’Ж абсолютно не понимает людей, отказывающихся возрращаться в Хелген. То, что дрракон рразнес весь горрод не игррает никакой рроли. Он ведь уже улетел! — Полосатый, как тигр, кот сделал глоток из глиняной чашки, довольно заурчав. — А рраз ящеррица улетела, то можно веррнуться. Дзеррр’Ж кажется, что Хелген слишком удобный, чтобы с ним ррраставаться. — Не называй драконов ящщщерицами, — Зашипел ящер, — Мы не имеем к этим крылатым тварям никакого отношшения. — Дзеррр’Ж извиняется, он не хотел обидеть дрруга. — Полно вам обоим. Мне вот интерресно, откуда наша новая подрружка? — Белоснежный кот пригладил усы, разглядывая мое лицо, усиленно старающееся выглядеть спящим. — Уж не из Хелгена ли беженка? — Изс Хеелгена, откуда жше ещще? Как бы ещще она иначще ссмогла бы оказатьсся так близсско к Фолкриту? — Прошипел опять ящер. Зеленая чешуя отражала золотые блики костра, чуть слепя глаза, так что я вновь перевела взгляд на белого кота. — Но вот шшто за одежшда у нее? Вот, шшто я не могу никак понятсь… Джа’Лар, ты тут вроде сссамый умный? Как ты думаешшшь? — Полагаю, — Белый кот сощурился, — Нам на этот вопррос уже может ответить сама наша гостья. Я вздрогнула, открывая глаза. Раз меня рассекретили, скрывать свое пробуждение просто не имело смысла. Но вот вопрос… Слушая их разговор, я уже ясно представляла, что нахожусь не в России. Да и эти кото- и ящеролюди… Может быть, кто-нибудь на моем месте уже поднял бы истерику, но я считала ее пустой тратой нужных сейчас сил и порчей нервов. Много проще в таких ситуациях… Скажем, подыгрывать. Именно с подобной мыслью я, напустив на себя грусть, начала рассказывать о том, что моя мать придумала новую удобную одежду. Но именно в тот момент, когда я ее примеряла, город был атакован драконом. Я рассказывала о том, как ярко все вокруг пылало, как умерла моя мать, как я выбиралась из горящего города, как долго потом бежала по лесу. Слова лились из меня потоком, мне даже не нужно было задумываться: все события до мельчайших подробностей сами приходили мне на ум. Но в тоже время, чем больше я рассказывала, тем больше я сама начинала верить в эти события: ужас от «пережитого» внезапно нашел приют в моей душе и меня затрясло уже не театрально, а вполне реально. Когда рассказ подошёл к концу, белый кот лишь покачал головой. — Бедная маленькая девочка… Как же угорраздило-то отделиться от остальных беженцев… Но ничего, ничего, самое главное, что ты смогла выйти, пусть и случайно, на нас. Тебе очень повезло не наткнуться на рразбойников: последнее врремя, даже несмотря на пришедшую холодную зиму, они очень уж часто нападают на путников. А что с тобой могли бы сделать, если бы поймали… Джа`ларр не хочет пугать маленькую девочку, он хочет её лишь прредупрредить, — успокоил меня он, видимо заметив в моих глазах страх. Но испугалась я не этого. Если подумать, то я только сейчас сообразила, куда меня закинуло… Я не слишком большая фанатка Скайрима, хотя и проходила его полностью раз семь. Я никогда слишком сильно не интересовалась им, просто играя по фану, хотя и считала, что хорошего в игре, кроме Шеогората и графики, почти ничего нет. Ибо просирать серию бесезда потихоньку начала уже с обливиона, урезав навыки и многое еще другое. Про Скайрим же проще было промолчать, чем перечислить его недостатки. Но вот в чем проблема: знай я, что волею судьбы попаду именно в Скайрим, я бы перечитала все книги и выучила бы все квесты. Ведь, к несчастью, занесло меня именно в эту в эту часть Тамриэля. Но, как любила говорить моя бабушка: «Если б, абы да кабы, да во рту росли грибы, это был б тогда не рот, был бы целый огород». Так что остается лишь вздохнуть, что я и сделала. — Пусть девочка не волнуется, — Успокаивающе промурлыкали за спиной, — Мы поможем девочке: довезем до города, дадим денег. Лар`Сит лично присмотрит, чтобы, пока мы будем в городе, тебя не обижали люди. Однако Лар`Сит должен спросить у девочки важную вещь. Как девочку зовут? И тут я задумалась. Вспоминая имена людей в Скайриме, да и вообще во всех играх Теса, то вполне можно сделать вывод, что как не назовись, примут. Но вот в чём проблема: своё настоящее имя я не любила. Даже не так: я его терпеть не могла настолько, что при каждом упоминании «Марфы» скрипела зубами. Ну не могла я забыть, как в детсаде и начальных классах дети прыгали вокруг меня, распевая придуманную им песенку о «Марфушеньке-душеньке» из старого фильма «Морозко». Имя мое у меня ассоциировалось только с ней и еще больше раздражало, когда я смотрела на себя в зеркало: ну не похожа я была на эту героиню! Зачем меня надо сравнивать с ней? Да, коса у меня была не тонкая. Вернее даже две косы. Но! Они были и не длинные. И, боюсь, это было единственное более-менее сходство между нами. В то время, как она была… Кругла, я имела несколько худощавое телосложение. Конечно, со временем, благодаря тренировкам, я набрала мышечную массу и объем, но вид у меня всё равно был больше пацанский: слишком квадратные плечи, почти что полное отсутствие талии и… Не слишком значительные округлости, что снизу, что сверху. Острое лицо миловидности мне тоже не добавляло: довольно длинный прямой нос с горбинкой от перелома, от природы тонкие брови, такие же слишком тонкие «для девочки» губы. Разве что глаза мои мне всегда нравились: насыщенного тёмно-изумрудного цвета с голубыми вкраплениями. Многие в школе думали, что я ношу линзы. Забавно… Но стоит вернуться к выбору имени! Итак, стоит вспомнить, как я себя всегда называла в играх? Рандом! Все мои имена были разными, так что вспоминать и искать подходящее мне — гиблое дело. Можно было, конечно, назваться и сейчас рандомно… Но мне с этим именем тут еще жить. — Неужели девочка забыла своё имя? — Невольно поторопил меня Лар`Сит. Черт, нужно думать быстрее. А что, если… — Я н-не помню точно, н-но кажется Тэм, — А почему бы и нет? Спасибо тебе, Тэмушка, за имя! Как по мне, оно вполне подходит этому миру. А то, что играть на гитаре не умею… Так не каждая Тэм — бард! — И да, я н-не девочка! — Возмущенно опомнилась я. Ничего себе, мне уже девятнадцать, а зовут девочкой! — Мне уже есть девятнадцать! — Девочка, — Засмеялся белый хаджит, — Ты еще такая девочка! Маленькая, не знающая жизни. — Он с насмешкой посмотрел на надувшуюся меня. — Пусть девочка… Тэмушка не обижается от моих слов, ведь они абсолютно прравдивы. Но если она так хочет, мы перрестанем называть тебя девочкой. Прредлагаю прродолжить знакомство! Я Джа`Ларр, глава этого маленького каравана, грреет тебя сейчас Ларр`Сит, мой сын. Этот тигрр, что сидит от тебя с дрругой сторроны кострра — Дзерр`Ж, мой бррат. Ящерра же зовут Салит — он наш охрраник и охотник. И, конечно же, дорогой бррат по душе! — Поднял вверх лапы кот, заметив недовольную мину аргонианина. Позже, пока я сидела, потихоньку потягивая травяной отвар и понимая, что почти согрелась, Джа`Лар рассказывал мне о вещах, происходящих в мире. Благо, мой интерес все приняли с пониманием: по легенде я редко выходила из города больше сидя дома, так как была довольно болезненной. Только Лар`Сит на это утверждение тихо фыркнул, а я смущенно зарделась. И даже не от того, что он понял, что я что-то явно не договариваю, а от того, как он это узнал. Ведь это именно он переодевал меня в сухую одежду и именно он сейчас сидел и обнимал меня, помогая согреться. Так что наверняка от него не укрылись мои довольно развитые из-за тренировок мышцы. Белоснежный хаджит же всё рассказывал: о том, что Имперцы и Братья Бури ныне совсем переступают границы порядочной войны, воюя чуть ли не в населённых пунктах, о том, как они тайком проходили границу в Сиродиил и обратно. Он всё рассказывал и рассказывал, а я понимала, что, пригревшись, начинаю потихоньку засыпать: глаза слипались и постоянно тянуло сладко зевнуть. Видимо, заметив моё состояние, хаджиты и аргонианин, понизив голос, перешли на более деловые вопросы: на сколько им стоит задерживаться в Фолкрите, куда стоит поехать после него. Может в Вайтран? А из Вайтрана потом доехать до Солитьюда… Окончательно уморившись, я наконец заснула, удобней устроившись в руках большого кота. Снилось мне что-то совершенно непонятное: я видела себя словно со стороны. Я стояла на небольшом склоне с ужасом в глазах наблюдая, как какие-то солдаты, выбив каменную дверь, врываются в какую-то пещеру. Спустя пару секунд из нее начинает валить густой дым, а я всё стою и, не смотря на желание сорваться с места и побежать туда, не могу пошевелиться. Глаза застилают безостановочно льющиеся слёзы, я наконец срываюсь с места, но недалеко: торчащая в груди стрела заставляет остановиться, чуть качнувшись назад из-за сильного толчка. Сторонним наблюдателем я вижу тонкий ручеек крови в уголке моих же губ, руки, схватившиеся за стрелу, словно та была тонкой тростинкой, на которой держалась моя жизнь. Хотя, наверно, так оно и было. Не решаясь вынуть стрелу, та я, что стояла передо мной, покачнулась еще раз и продолжила свой путь к пещере. Неизвестный стрелок матернулся: как ни странно, его услышала не только я-наблюдательница. Голова меня-другой с каким-то невидимым животным ужасом, словно боясь поверить, повернулась в сторону, откуда прилетела стрела. Глаза расширились до неимоверных размеров, когда я увидела стрелявшего. — Ты… Ты… — Слова, которые я прохрипела, сопровождались кровавым кашлем. Меня согнуло пополам и надсадный кашель словно выворачивал мои лёгкие наружу. Присмотревшись, я-наблюдательница смогла различить большое количество крови на земле и траве, с ужасом понимая, что смерть моя близка, как никогда. Но костлявая словно давала мне еще несколько минут жизни: я выпрямилась, сплевывая кровь, и на моих руках заплясали искры. — Ты! — Мой голос окреп, словно и не было тут только что умирающей девушки. Разве что стрела абсолютно не живописно все еще торчала из меня, да тонкий ручеек стекал к подбородку, продолжая свой путь по невероятно бледной шее. — Именем Матери Ночи я называю тебя предателем! И не даст тебе всевидящий Ситис укрыться от наказания за нарушение того, что клялся чтить! Пусть рука моя будет проводником его воли. Пусть гнев его, пройдя сквозь меня, настигнет его нерадивое и неразумное дитя! — С последним словом я вскинула руку вверх, направляя ее на лучника. По руке, словно услышав зов, пробежал вместо искорок черный огонь, не приносящий с собою ни капли жара — лишь ледяной холод пустоты. Собравшись в чёрную стрелу, огонь замер словно в ожидании. Я тоже замерла, завороженно наблюдая, как я движением, каким натягивают лук, натягиваю воздух и как, словно получив приказ, стрела срывается. Слух улавливает мой тихий шепот, — И да настигнет Роза Ситиса сердце его. И да перейдет он в царство Ситиса, и да станет он служить Ситису, отцу нашему. Ты, — Крик лучника заглушил имя, — умрёшь в угоду ему. Пусть примет в объятия свои Мать Ночи глупого ребенка своего, забывшего клятвы свои… — Пока я говорила, стрела, попав в грудь мужчины, начала раскрываться, словно настоящая роза. Огненные лепестки лизали его одежду, охватывая его тело. Крик его не прекращался ни на секунду. Когда же огненный цветок, словно последний раз, ярко вспыхнул холодным огнем, лепестки его потухли, словно увядая. Человек больше не кричал. На негнущихся ногах я подошла к нему, стоящему на коленях и не смеющему сдвинуться, и дрожащими руками закрыла его глаза. Словно ожидая только этого, мужчина последний раз тяжело и с болью вздохнул и рассыпался пеплом, который тут-же подхватил ветер. Только сейчас я заметила, как сильно пострадала моя рука: черная корка угля, отваливаясь, оставляла на своем месте кровоточащую рану. Вместе с этим вернулась боль от прежней раны. Всхлипнув, я сама упала на колени, с водопадом слез наблюдая, как валит черный дым из пещеры. Слёзы же лились не из-за боли. Во всяком случае, не из-за физической: я знала, что все, кто сейчас был там, внутри, уже наверняка погибли. И если не от рук огня или воинов, то от рук удушья. В момент, словно сломавшись, я перестала плакать, попытавшись встать. Ноги не держали, но я не сдавалась. Мне нужно было встать, мне нужно было помочь им. Кому им?.. Не важно. Я помнила лишь то, что им нужно помочь. Ноги не слушались, будто это были уже не мои ноги, и я поползла. Земля больно обдирала угольную корку и рука с каждым мгновением кровоточила все больше. Не обращая внимания на боль и слабость, я продолжала ползти, пока в голове не раздался голос. «Остановись, глупое дитя, прекрати себя мучить. Их, к сожалению, уже не спасти. Не истязай свое тело, ведь, пока ты еще жива, жива и добрая память о них. Остановись и засни. Ты не должна была так страдать…» — Ты! — В очередной раз неожиданно выкрикнула я. Я вздрогнула: к кому я обратилась? — Ты! — Повторила я, — Та, что стоит сейчас за моей спиной! Подойди! — Осторожно, словно боясь, что я ошиблась, я подошла к своему лежащему телу. Сев рядом с ним на колени, я приподняла его, переворачивая и кладя свою же голову себе на колени. С ужасом я увидела почти безжизненные темно-изумрудные глаза, полные такой боли, что я вздрогнула. — Я не знаю, кто ты… — Прохрипело мое горло и я с еще большим ужасом поняла: глаза, смотрящие на меня, были подернуты как белой пленкой. Они не видели меня. Они вообще не видели. — Но послушай меня. Я знаю, что ты сможешь сделать так, чтобы сегодняшнего дня не наступило. Для этого тебе нужно запомнить несколько вещей. Первое, — Я закашлялась, прикрыв лицо рукой, но, стоило стоило убрать руку, как стала заметна свежая кровь на губах. — Не дай Астрид предать нас. Останови ее. Второе, постарайся доказать, что чертов имперец предатель. И третье… — Я судорожно вдохнула воздух, -…ряй рыжему… Он не… обманет… — Обрывками прохрипела я, и я с ужасом поняла, что держу в руках труп. Пробуждение было резким и совершенно неожиданным. Распахнув глаза, я начала хватать ртом воздух, чувствуя, как сердце бешено колотится. Рубаха прилипла к телу из-за выступившего на коже холодного пота. Что мне снилось? Я судорожно попыталась вспомнить, понимая, что это было что-то важное. Настолько важное, что я заплакала во сне. Хаджит, лежащий рядом и прижимающий меня к себе, тревожно завозился, словно почувствовав мои беспокойство и страх. Замерев, я огляделась: почти весь лагерь, кроме стоящего на страже аргонианина, спал. Я же в данный момент лежала на одной с Лар`Ситом лежанке, прижимаясь к нему, чтобы не замерзнуть. Шерсть щекотала нос и я, не сдержавшись, чихнула, чем окончательно разбудила кота. Над лесом медленно поднималось солнце.