Вино со вкусом крови

Спалось на каменных кроватях на удивление приятно и сладко. Настолько, что, когда над ухом раздался уже привычный голос, я лишь сильнее укуталась в одеяло, немногим не натягивая его на макушку. Последовавшее сравнение с черепахой — и в смысле неторопливости, и в смысле пряток — не сильно меня переубедило, зато последовавшее потом разглагольствование на тему «Жизнь под одеялом: плюсы, минусы, опять минусы и вновь минусы» уверило в том, что поспать мне больше точно не дадут. Нехотя высунув нос, я мрачно осмотрела радостного шута, который разве что не прыгал и не пел. Хотя, подсказывает мне чутье, до этого было не долго. Пока я вставала, оглаживала помявшуюся рубаху, благо, ткань попалась хорошая, почти не мнущаяся, и приводила в порядок волосы, Цицерон молчал, ожидая. Зато потом разговорился: — Ох-хо-хо, Слыша-щая! — Пропел тихо он, потирая ладони не хуже злодеев из фильмов. — Такие новости, такие чудесные новости узнал твой глупый шут! Он и не надеялся, что его утренний поход принесет столько пользы! О, нет, нет-нет-нет! Он и подумать этого не мог! — Исключительно восклицая, словно по-другому и говорить не может, Хранитель время от времени тихо посмеивался, словно ему рассказали смешную шутку, которая, вроде, и не к месту, но никак забыть не получается. Я обеспокоенно покосилась на его темечко, благо Цицерон сидел, — уж не ударился ли он где головой? Вроде при мне он довольно давно не вел себя… Так. Я уж осмелилась думать, что безумец — лишь роль, которую он зачем-то надевает при других. Видимо, все же, не совсем роль. Хотя, кто вообще это может знать?.. — Ох-хо, как же глупый Цицерон жалеет, что маленькой Слушающей не было с ним, ох, как жалеет! Какой концерт пропущен был ею! Оооо, я надолго запомнил рожу этого недоучки-мага, ха-ха! Сказал ведь ему мудрый в глупости учитель, наказал сидеть и не соваться, так не-е-ет! Все мальчишке надо обследовать самому, везде влезть, подо все подлезть! Вот и лежит теперь холодный под камнями с пустой-пустой головой. Хотя, то, что было пусто, опустеть не может, но ведь опустело же! Безмозглые мозги вытекли! Ох, как смешно было смотреть, как носится его учитель, пытаясь помочь ученику! А ведь сидел бы смирно, был бы жив! Хотя нет, не долго. Помер бы в другой раз, да еще похуже того, что уже случилось! В полуха слушая Хранителя и привычно выцеживая нужную информацию из вороха смешков, комментариев и пустые рассуждений, я жевала принесенный им бутерброд и запивала остатками настойки на собачьем корне из фляги. Если говорить по существу, то Цицерон, проснувшийся чуть ли не с первыми лучами, — и пофиг, что это он узнал лишь на улице, ведь окон в помещении таверны не было — решил заняться благим делом и отправился в разведку. И как удачно он встретил на пустых улицах придворного мага, единственного городского целителя, исследователя-ученого, интересующегося двемерами, прилежного горожанина, семьянина со сбежавшими «сыночками и лапочкой дочкой» и — нашу цель впридачу. Нашел, умудрился разговорить и чуть ли не насильно навязался в гости. Там, узнав о проблеме с какой-то паучихой, решил проявить благородство и заодно втереться в доверие. Юный, несомненно талантливый и без меры любопытный, ученик мага решил, что без него Хранитель обойтись ну никак не может и поперся следом. Паучиху Цицерон убил, а вот с пареньком вышел конфуз — с перепугу тому показалось, что ужасная тварь только его и ждала — тут шут осмеял самомнение «костей, которые и до супового набора не дотягивают». Ученик мага таковым бы не являлся, не владей он парой заклинаний, которыми и начал в ужасе раскидываться вокруг. Чуть не задел Хранителя, сильнее разозлил паучиху, поднял и тут же сам упокоил пару незадачливых наемников, попавших к паучихе раньше… Как итог — устроил небольшой обвал и сам же свою голову под ним и сложил. В буквальном смысле этого слова. Маг, как узнал, сбледнул, прибежал к месту «баттла» и долго носился вокруг своего пустоголового неуча, навернув приличное количество кругов. Подводя итог. Паренек мертв, паучиха мертва, маг в печали, хотя обещание все же сдержал и допуск в музей у нас с Цицероном есть. — Так, что у нас по планам? — Доплела я вторую косу как раз к окончанию монолога, — Пройтись по городу, рассчитать пути отступления на всякий случай? — Получив в ответ пару быстрых кивков, надела на пояс перевязь с клинками и тонкий ремешок с метательными ножами — на ногу. Накинув плащ, уже я кивнула Хранителю, — Идем? Пройдя через главный зал, — пустой, не считая пары пьяниц, — мы вышли на улицу, направляясь в сторону дворца в скале. Самого дворца пока видно не было, но, если верить синицей щебечущему обо всем подряд и сразу Цицерону, он стоил того, чтобы потратить драгоценное время просто на его осмотр. Однако, если верить ему же, впечатляющим дворец был только снаружи: изнутри все было настолько порушено, что ноги можно было сломать сразу два раза за один шаг. Подумав, покачала головой: с одной стороны я знала, что дворец — это часть двемерских руин, выходящих на землю, и, с какой-то стороны, очень ценный экспонат. Но с другой, будь я ярлом, то навела бы внутри порядок. И смотрелось бы тогда более внушительно, и самой было бы приятней жить не в руинах, а именно что во дворце в скале. Пока шли, Хранитель кивнул на пару переулков, в которых, по его мнению, было легко скрыться. Забив их себе в память, покивала на пару его шуток. И за очередным углом дома я увидела его. Дворец. Хотя, как мне кажется, уместнее его было назвать крепостью. И, черт возьми, он действительно был в скале. Вернее, был вырезан в скале, а это немного уходило от моего представления о нем. Казалось, искусный мастер взял скалу и, вырезав из нее замок, вернул на место. Скала, при этом, не потеряла своего изначального облика и выглядела слившейся со зданием. Черт, это великолепное строение вызывало слишком много ассоциаций, и было трудно отловить все из них. Но те, что отловить получалось, подтверждали: дворец был великолепен, заставляя трепетать перед своим массивом. Качнув головой, словно вышла из транса и потерла шею: сколько я стояла с запрокинутой головой, рассматривая? Наткнувшись на насмешливый взгляд шута, поняла. Много. Не меньше пяти минут. Нервно потеребила мочку уха и кивнула на вход. Хватит уже тут стоять. Насмотрелась… Пройдя в ворота, я тут же споткнулась: прав был Цицерон. Завалы внутри просто ужасные. И почему-то стало интересно число тех, кто действительно переломал тут свои ноги. Эх, не бережет ярл своих людей. Или наоборот: это его способ снизить общение с ними к минимуму? Пока чихала на поднявшуюся пыль, потеряла Хранителя из виду: то ли свернул где, то ли притормозил. А я осталась одна. Пожав плечами, направилась дальше: лучше я приду хоть куда-то, чем буду стоять как дура среди развалин. Аккуратно перепрыгивая с камня на камень, — все лучше, чем совать ноги между ними, — я невольно задумалась о своей удаче. А куда-то последняя вдруг стала испаряться, ведь то, что происходило вокруг… Не самый удачный первый контракт, сломанная лодыжка, нападение в лесу, ловушка в таверне, ловушка в пещере и много чего еще. Не назовешь ведь это удачными стечениями обстоятельств. Скорее наоборот. Не заметив за размышлениями, что куда-то дошла, — вернее допрыгала — я пару раз удивленно моргнула, разглядывая меч, почти упершийся мне в грудь. Подняв взгляд, мысленно выругалась своей глупости и очередной неудаче. Хотя, тут скорее виновата моя инициатива: не подумала, что дорога может в конце концов привести меня к трону ярла Маркарта. Зато он об этом точно знал и сейчас сидел, с интересом рассматривая меня. Ойкнула, чуть пятясь назад, и тут же помянула свою офигенную удачу: подвернувшийся под пятку камень заставил оступиться, приземляясь мягким местом на каменные обломки. Зашипев, выругалась снова, но уже шепотом. Девушка, которая до этого тыкала мне мечом в грудь, почему-то ужасно возмутилась, начав что-то вопить. Спустя минуту, наконец среагировал ярл, заставив заткнуться от неожиданности девушку. Ну да, я тоже не ожидала, что он засмеется. — Да, это, должен признаться, первый раз, — Все еще посмеиваясь «признался» он, — Когда передо мной падают не на колени, а на задницу. — Эльфийка с мечом, наконец очнувшись, начала возмущаться вновь, но уже из-за слов ярла, а я присмотрелась повнимательней. Ярл был намного моложе, чем я себе его представляла. Гладко выбритый волевой подбородок, темные коротко стриженные волосы, глубокие синие глаза, еще не потерявшие юношеский блеск. На вид я бы дала ему не больше двадцати трех. И, если вслушиваться в брань эльфийки, моя догадка только подтверждалась: ярл был молод. Но куда тогда подевался ярл Игмунд? Словно прочитав вопрос на моем лице, парень — почему-то по другому язык не поворачивался его назвать — нахмурился и, шикнув на тут-же замолчавшую девушку, с прискорбием покачал головой, — Ты не единственная, кто приходил сюда с намрением увидеть на троне прежнего ярла. Эта новость еще не ушла в народ, что удивительно, но, к сожалению, мой отец ушел из жизни три дня тому назад. — Поднявшись и отряхнув штаны от пыли, чуть поклонилась. — Мое извинение, Ярл не-знаю-вашего-имени, но я направлялась не к вам и не к вашему — мое сожаление — покойному отцу. Я позволила себе слишком погрузиться в раздумья и не заметила, как мой спутник свернул. И пришла сюда. Думаю, будет лучше, если я сейчас же уйду? Еще раз прошу прощения, — Развернувшись, я лишь нервно сглотнула, когда ярл окликнул меня. Чует мое сердце, это добром не кончится. Лучше уж моя пустая башка осталась стоять в коридоре, дожидаясь Цицерона. Но ведь нет, захотелось пойти вперед… Дура. — Постой, хочу с тобой поговорить. Ты же наемница? Или… — Он замолчал и, не продолжая, представился, — Я Асгар, сын Игунда и нынешний ярл Маркарта. Рядом с тобой стоит Керира, моя нянька в прошлом, моя правая рука и защитник ныне. Пусть ее внешность тебя не обманывает: она много старше нас с тобой. И столь же искусней в обращении с клинками — а их, как я вижу, ты носишь не для простой красоты. Я же прав? — Асгар самодовольно улыбнулся и кивнул в сторону, вновь становясь серьезней. — Попрошу тебя пройти в мою спальню. Не волнуйся, ничего возмутительного по твоим меркам я от тебя требовать не буду. Просто места надежней для разговора, кроме личных комнат, в этом городе ты врятли найдешь. Особенно в этой крепости. Керира будет рядом, так что, повторюсь, можешь не волноваться. — Поднявшись, он быстро спустился с возвышения, на котором стоял трон, и махнул рукой, обозначая направление. Пошел вперед не разворачиваясь, словно не сомневался, что я последую за ним. Хотя, не подчиниться было бы опасно, так что да, сомнения тут не слишком уместны. Тяжело вздохнув, я покосилась на ожидающую, когда я пойду, эльфийку. Деваться некуда, придется идти. И откуда такой талант влипать? Из-за дурости моей прорезался? Тяжело вздохнув, пошла вперед. Надеюсь, Хранитель не сильно разозлится на подобное происшествие… Комната ярла была довольно скромной, я бы даже сказала — немного аскетичной. Двуспальная каменная кровать посреди комнаты, комод, каменная лавка, на широкой спинке которой стояло несколько книг, и деревянный столик. Повиновавшись жесту Асгара, села на краешек каменной скамьи, ожидая продолжения разговора. Однако, новоиспеченный ярл не слишком спешил, подозвав эльфийку, он что-то ей шепнул, и она, поклонившись, скрылась за дверью. Нервно прикусила язык: я не знала, чего ожидать от сидящего передо мной человека. Рука сама легла на яблоко кинжала на боку, не спеша, впрочем, обхватывать рукоять. Ярл тоже сохранял напряженное спокойствие. Через пару минут гнетущей тишины, вошла эльфийка, протянув парню исписанную бумагу. Еще с минуту он ее читал, а затем поднял взгляд на меня. Синие глаза, еще недавно бывшие мальчишечьими, сейчас смотрели на меня как на загнанную в угол жертву: вроде вот она, но если прижать сильнее, может укусить. И укушу, если он попытается что-то сделать не так. Асгар это понял и примиряюще поднял руку вверх. — Спокойно, я, повторюсь, ничего тебе делать не собираюсь. Не считая щедрого предложения. Итак, Тэм, — Он сверился с бумагой и, кивнув, вернул ее эльфийке. — Довольно неожиданный поворот, но он, думается, мне только на руку. Как там поживает эта стерва Астрид? — Вопрос, который, казалось, должен был бы накалить атмосферу, наоборот помог успокоиться. Криво ухмыльнувшись, я неопределенно повела плечом. Жива, здорова, что еще могу о ней сказать? — Для начала еще раз напомню: я тебе не враг. Как раз наоборот, я хочу заключить с тобой контракт на убийство. Денег предлагать не буду, вместо них ты получишь довольно интересную информацию. При чем интересную не только для тебя… А еще получишь мой протекторат в случае раскрытия личности убийцы мага. Не волнуйся, мешать тебе не стану. Почему — поймешь, получив информацию. Откуда узнал о тебе? У моей семьи много секретов, поверь. И если ты сможешь оказать мне ряд услуг, я готов раскрыть тебе малую их часть. Так что, ты будешь слушать мое предложение? Подумав, кивнула. Деваться мне все равно уже некуда. Да и, что-то мне подсказывает, этот парень нашел бы меня при любом раскладе событий. Просто потому, что ему это нужно. Цицерону, думаю, я смогу объяснить ситуацию. Главное, чтобы он потом меня не сильно убил. Но главная проблема, на мой взгляд, заключается в другом. — Я согласна принять контракт, если ты проведешь его по всем правилам, завещанным нам Нечестивой нашей Матушкой, — Наконец заговорила я. Тишина слишком затянулась — Это не моя прихоть, это необходимость. Иначе контракт нельзя будет назвать принятым. Сейчас можешь рассказать, в чем суть твоей просьбы, однако этой же ночью ты должен будешь провести обряд, ярл. — Конечно, указывать ярлу было глупо, но я знала, что здесь и сейчас я права. И Асгар это тоже понимал. Кивнув, он пару секунд сидел, прикрыв глаза, а затем кивнул еще раз. — Мне понятно твое условие, и я принимаю его. В чем же суть… Как я уже сказал, три дня назад умер мой отец. Вернее, был убит. Те, кто виноваты в этом, слишком влиятельны, чтобы я мог им что-то сделать на официальном уровне. Да и доказать я ничего не смогу: эти твари работали через наемных головорезов. Последние уже мертвы, однако дела это не слишком меняет. Мне же нужен кто-то, кто способен не просто разворошить это осиное гнездо, а выжечь его дотла. Серебряная Кровь слишком многое о себе возомнила в последнее время. К моему большому сожалению, большинство их хвастливых возможностей на деле не столь уж и хвастливы, как мне бы того хотелось. Город уже давно принадлежит не одному, а многим. Как ты понимаешь, и мой отец, и мой дед, и я этому не особо довольны. Дед с отцом погибли, а значит, остался лишь я. И лишь я способен вернуть своему роду былую силу и власть. А ты мне в этом поможешь. — Его глаза уже не первый раз опасно сверкнули в свете свечей, но я не придала этому значения, погруженная в его слова. Осознание того, чем мне придется заняться, несколько удручало. Но, повторюсь, деваться мне было совершенно некуда. И хитрый всепонимающий прищур по-змеиному блестящих глаз лишь подтверждал мои мысли. Влиииплааа… Говорить о том, что шут был зол — все равно, что соврать. Нет, он не был зол. Он был в ярости. В ярости, что я «додумалась своей пустой головешкой» идти вперед, вместо того, чтобы подождать его или хотя бы вернуться назад. В ярости, что я пошла вслед за ярлом, ничего ему не возразив. В ярости, что ярл знал о том, что я причастна к братству. В ярости, что подставилась как только могла при разговоре с ярлом. В ярости… Проще перечислить из-за чего он был спокоен: обещание протектората и какая-то ценная для братства информация. Ну, еще, пожалуй, согласился с определением «стервы Астрид». Прерывая его длинный монолог лишь грустными вздохами, я отковыривала от стены комнаты таверны кусочки камня. Чем-то этот своеобразный ритуал, существующий еще с разговоров в подъездах, успокаивал. В какой-то момент Хранитель понял, что я его слушаю лишь вполуха, и, тяжело вздохнув, сел передо мной на корточки. Взяв мои руки в свои, он помешал мне продолжать совершать акт вандализма по отношению к таверне и заставил посмотреть на него. — Слышащая, пойми, я беспокоюсь не о себе. Первым делом ты подставляешься под удар сама. И поверь, я не хочу, чтобы с маленькой Тэм что-то случилось. — Грустный взгляд соколиных глаз заставил меня отвести глаза, устыдившись. Все это гребанное время Цицерон только и делал, что помогал мне. И беспокоился обо мне, если что-то шло не так. А я только и делаю, что занимаюсь не пойми чем. Во всяком случае, именно такое ощущение и возникло. И не важно, что в большинстве ситуаций, в которых Хранитель за меня волновался, я мало что решала. В конце концов, не просто же так он называет меня Слышащей. Обязанности есть обязанности. И обязанность хранить Матушку и Братство — одна из них. Для этого нужно хоть немного беречь себя… А я даже не задумывалась до этого о том, что Слышащая — это не просто громкое слово. Может, у меня сегодня просто самокритичный день, а может я и правда непроходимая дура. И почему-то я больше склоняюсь все же к последнему… Еще один тяжелый вздох вывел меня из размышлений. — Цицерон, — Я поймала за рубашку вставшего Хранителя, поднимаясь следом, и прижалась к нему, обнимая, — Прости, что тебе досталась такая бестолковая ученица и Слышащая в моем лице. И спасибо, что всегда рядом и беспокоишься.