───── ➁ ─────
Нас осталось двое, брат, ты и я. ☆ ☾ ...как пьяный плутаю в камышах, а твой это след ли?.. Праймус проснулся, когда небо ещё освещала Луна и Звёзды. Костёр давно затух, и приходилось кутаться в несколько одеял, чтобы не околеть от холода. Вороные кони, привязанные к упавшему дереву рядом с ручьём, испуганно ржали, вставали на дыбы и нервно топтались рядом перевязью, не в силах освободиться. Праймус здорово загнал их, когда уезжал из рыбацкой деревни, узнав о прибытии брата. С тех пор прошло пять Ночей, но о Септимусе он больше не слышал. Глупо было думать, что он останется на корабле надолго. Праймус знал: как только его обман будет раскрыт, брат снова пойдёт по его следу. Единственное, что ему оставалось — бежать на запад и искать топаз. Септимус придерживался другой тактики. Пока Праймус охотился за камнем, он охотился за самим Праймусом. Праймус досчитал до десяти, а затем медленно и тихо достал из сумки кинжал, вытащил его из ножен и, вцепившись в рукоять мёртвой хваткой, пошёл проверить лошадей. Сначала он ничего не заметил, но через пару секунд его глаза привыкли к темноте, и он увидел, как что-то маленькое и вытянутое метнулось к одному из коней. Тот рванул назад, заржал от боли и чуть было не лягнул Праймуса. В его копыто вцепилась чёрная змея с горящими в темноте жёлтыми глазами. Праймус понял, что у него вряд ли получится успокоить перепуганное животное, поэтому решил просто перерезать поводья. Конь и так был обречён на смерть, отравленный ядом. Освобождённый конь умчался в чащу леса. Ночная тишина проглотила топот его копыт. Праймус от досады толкнул ближайшую к нему лошадь и вернулся к кострищу. — Чутко же ты спишь, братец, — обратился к нему мужчина, сидящий у вновь разведённого костра. У него были чёрные, как и у Праймуса волосы, отросшая за неделю пути щетина и серые равнодушные ко всему глаза. Он ворошил длинной палкой горящие поленья, и костёр сыпал искрами. Праймус кинул тоскливый взгляд на лошадей и карету. — Решил сменить имидж? — Септимус взглядом указал на его гладко выбритый подбородок и щёки. — Думал, я не узнаю родного брата без густой бороды? — Да какие мы братья? — Праймус раздосадованно сплюнул на землю и уселся на бревно напротив Септимуса. — Я ненавидел тебя меньше остальных. Ты всегда был добр ко мне. Септимус отвел взгляд и уставился на огонь, переворачивая очередное полено. Он выглядел смущенным вырвавшимся недопризнанием, но Праймус этому не поверил. Он как никто другой знал, на что способен его младший брат. Он видел, как тот ещё ребёнком убил Секстуса. В один момент двое мальчишек любовались грозой, разыгравшейся далеко внизу у подножия замка, а уже через секунду раздался дикий вопль, утонувший в раскате грома, и Септимус остался сидеть у обрыва один. — Я польщён, — улыбка сама расцвела на губах Праймуса — его младший брат всё так же дерзил, а значит, всё осталось по-прежнему. — Что же, если тебе так хочется меня убить, давай, только без этих фокусов со змеями и ядами, и… — Я вовсе не хочу убивать тебя, — прервал его Септимус. — Но так нужно. Для Штормхолда. — Давно ты идёшь за мной? — сменил тему старший, безнадёжно стараясь потянуть время и что-нибудь придумать. Он не смог бы обхитрить Септимуса, но зато мог разговорить его, а после вонзить в его горло кинжал. Но делать это он не стал. — Уже третий день. Сначала не хотел показываться тебе на глаза, пока ты не найдёшь чёртов камень, но, я так соскучился, Праймус.Септимус весь день вёл себя странно. Он вихрем носился по замку и следил, как идут приготовления к возвращению его старшего брата. Казалось, он был везде одновременно, — дегустировал всё подряд на кухне, проверял, ровно ли стоят приборы на длиннющем столе в главном зале, болтал с конюхом, размещавшим в стойлах лошадей — но его отец, грозный повелитель Штормхолда, нигде не мог отыскать младшего сына. Казалось, этот нетерпеливый ребёнок может проходить сквозь стены или открывать двери силой мысли. Праймус со своим отрядом прибыл под вечер — Септимус весь извёлся, пока ждал брата, а потому стоял под дверью купальни и через неё рассказывал Праймусу о своей первой охоте и о том, как ловко он отравил своего гувернера.
— Я так соскучился, Праймус.
Пять теней перешёптывались, сидя рядом со старшим из сыновей правителя Штормхолда. — Септимус прикончит его, — заявил Квинтус. — Он хитёр, как куница. — Праймус намного сильнее, и у него в руках кинжал, — возразил молчавший до этого Квартус. Их мёртвые голоса звучали потрескиванием костра в ночи. Но ни одно из предсказаний не сбылось — на этот раз Септимус пришёл не за смертью, а Праймус отложил кинжал в сторону. — Я не смог бы убить тебя, — тихо признался старший, глядя на огонь. — Терциуса да, но ты меня обогнал. Я всего лишь надеялся найти топаз раньше. — Я тоже, — кивнул младший. — В смысле, не смогу. Всё его обычное равнодушие и безразличие куда-то подевалось. Септимус был чем-то расстроен и искал утешения там, где всегда его находил. Когда он был ребенком — как давно это было! — он частенько ночью пробирался в спальню брата. Там всегда было тихо и спокойно, был растопленный камин, множество ковров на полу, огромная кровать с балдахином и Праймус — сильный и смелый старший брат. То, чем они занимались за закрытыми дверями, было запретным и постыдным, но ни того, ни другого это не волновало. Праймус всегда знал, как успокоить младшего. Знал его секреты и маленькие слабости. Раньше Септимус доверял ему. — Глупый, — фыркнул Праймус и пересел поближе к нему, притягивая к себе за плечи. Септимус сначала напрягся, ожидая какой-нибудь подлости, — Один Всеотец! это ведь был Праймус, он так не поступает! — а после опустил голову на плечо брата. — Чёртов старый дурак, вечно от него одни проблемы! Шестая тень, стоящая поодаль от пяти других, укоризненно покачала головой. Это был восемьдесят первый властитель Штормхолда, и сейчас он каждой призрачной клеточкой тела возжелал, чтобы топаз достался Праймусу. Но он сделал это бессознательно и весьма поспешно. — Ага, — согласился старший, обняв брата покрепче и невесомо коснувшись губами его виска. — Да ну его. Восемьдесят первый властитель Штормхолда скривился, будто его заставили съесть лимон. Пятеро его мёртвых сыновей промолчали и мрачно уставились на живых братьев. — А знаешь, — на губах повеселевшего Септимуса появилась плутоватая улыбка, совсем как в детстве. — Мы могли бы править замком вместе. По чётным дням месяца раздаю указы я, а по нечётным — ты. — Такой большой мальчик, а в сказки веришь. Идём в палатку, а? Ещё слишком рано, чтобы отправляться в путь. ...по утру следопытам уставшим я совру, что тебя я не видел даже. ☆ ☾