срывая цепь с шеи

— Чувствуешь? — спрашивает Хэ Тянь. — Нихрена не чувствую! — злится Рыжий. Удар. Ещё удар. В висок, в бровь в губу. Всё лицо в крови, а им кажется этого мало. В живот и рёбра, и кажется у него уже кости раздроблены. И он молится всем богам, которых только знает и не знает, чтобы это скорее прекратилось. А от нового удара похоже ломается нос и кровь заливает щёку и ухо. И кажется его слышат. Удары перестают резать, как ножи, его тело и Рыжего оставляют в покое. — В следующий раз, — наклонившись к его уху, прошептал Шэ Ли, — будь добр верни долг. Последний пинок под рёбра и вся его компания ушла, оставив лежать Рыжего одного на асфальте. — Да ладно, — улыбается Хэ Тянь, прищурив в недоверии глаза, — запах флоксов* невозможно не почувствовать. Рыжий качает головой, закатывает глаза, смотрит на Хэ Тяня и повторяет: — Нихрена не чувствую, — но уже более спокойно. Сейчас Рыжий тоже ничего не чувствует, кроме боли. Да, он опять виноват, опять попросил денег в долг у Шэ Ли и опять его не вернул. И его опять избили. Потому что у Хэ Тяня он больше не мог подработать. Он просрал его дружбу. И теперь в груди была огромная чёрная дыра. Если бы Рыжий был немного умнее они бы не поссорились. Только одни "если бы" остаются после того как из него пытались выбить почки и продать, тогда бы все долги были оплачены вдважды. Он бы с удовольствием полежал ещё на асфальте, но мать ждала его к девяти, а он более чем уверен, что сейчас уже полдесятого. Вставая с асфальта и охая от боли, он опёрся о стену изрисованную граффити. Будь проклят этот Шэ Ли и его компания! Что б он хотя бы ещё раз связался с ним… Повторяешься, Гуань Шань Конечно, он говорит это каждый раз, когда его избивают и всё равно идёт просить деньги. Шатаясь, направляется в сторону дома, и вытирая кровь с лица так часто, что уже руки и футболки полностью в крови. В таких случаях надо обычно поднять голову вверх и приложить лёд. Но Рыжий конечно же этого не делает. Он также продолжает идти по улице и пугать людей своим внешним видом, так, что они отшатываются от него, но его это не особо заботит. Ему сейчас просто надо дойти до дома и не упасть в какую-нибудь лужу или грязь после дождя. По мокрому асфальту красными пятнами растекалась кровь. Так же сейчас в нём рассекает что-то под название "заебись". Помниться кто-то когда-то говорил, что рыжим всегда не везёт, сам Рыжий тогда прорычал сквозь зубы «отвали» и пошёл дальше и только сейчас понял, что тот случайный прохожий оказался прав. Улыбка Хэ Тяня раздражает до невозможности. Пусть он себе эти флоксы в задницу засунет, а не протягивает Рыжему чтобы он ощутил "неповторимый и умопомрачительный запах флоксов". Рыжий только сплёвывает на землю и идёт в противоположную сторону от дома только для того чтобы вообще куда-нибудь съебаться от этого придурка с белозубой улыбкой. Но он конечно же идёт за ним, не забывая говорить про «чудесные флоксы». — А нос тебе не разбить? — предлагает Рыжий. Хэ Тянь опять только улыбается. Придурок, думает он, чтоб он провалился в канализацию со своими цветами. К сожалению Хэ Тянь обходит люк и не проваливается в него по какому-то чудо. А жаль. Кулаки зудят от боли после драки, голова раскалывается, кажется прямо сейчас она рассыплется на тысячу маленьких осколков. И Рыжий останется не только один разбитый, в прям и переносном смысле, но и без башки. И после этого он считает, что у него хорошо. Он приходит домой, мама уже спит и лишние вопросы не ударяют по голове набатом. Перекись и вату он находит быстро. Холодный душ перед сном никаким образом не избавляет от ноющей боли и ненужных мыслей. И на следующий день как обычно идёт в школу, с половиной долга в кармане для Шэ Ли. С Шэ Ли у Рыжего в последнее время отношения не особо приятные. Он помогает ему морально и финансово, Рыжий долг не возвращает, а Шэ Ли деньги тоже нужны. И Рыжему до сих пор неизвестно откуда Ли достаёт ему деньги. Это уже деятельность самого Ли. Потому что просить больше не у кого. — Ты нафига мне эти тупые флоксы притащил? — рычал Рыжий. Хэ Тянь продолжает улыбаться и протягивать ему действующие на жужжащие нервы цветы. — В задницу себе их засунь, — советует Рыжий, хлопая входной дверью. Хэ Тянь снова звонит в звонок. Да чтоб ты оглох от этого звонка, думает Рыжий и снова открывает дверь, не понимая зачем, наверное, чисто из вежливости, мог бы просто проигнорировать и не открывать дверь. Рыжий не удивиться, если потом вдруг по необоснованным обстоятельствам этот самый звонок сломается. В классе как всегда душно и мозги плавятся от постоянного гула. Хэ Тяня на своём месте опять нет. Уже вторую неделю. И он исчез сразу после их ссоры. Сразу же после своей глупой идеи разводить у себя флоксы и продавать их. Контрольная заканчивается через пять минут. На улице воздух всегда свежий, взрывающий все ненужные мысли. И шум не кажется таким громким. — Принёс? — на плечо ложиться тяжёлая рука Шэ Ли, а горячие дыхание противно обжигает ухо. — Да, — Рыжий кивает и лезет в карман за деньгами. То, что он принёс даже за половину долга считать нельзя. Но хоть чем-то отплатиться всё же надо. — А всё остальное, — пересчитывая, спрашивает парень. Лёгкий ветерок треплет пепельные волосы, напоминая угли потухшего костра какой-нибудь очень дружной семьи, которая отдыхает на природе. Блядь. Где он сейчас найдёт для Ли ещё деньги? Надрочит какому-нибудь мажорчику и вуаля! он миллионер. Нет, это так не работает. — Я от тебя прям сейчас не требую, но постарайся в ближайшее время вернуть, — Ли разворачивается на носках кед и уходит. Судя по всему придётся наняться на ещё одну работу. Телефон вибрирует в кармане, когда Рыжий заходит домой. Мама. — Да, мам? — Будь добр, зайди в магазин за продуктами. Деньги и список на столе. Сегодня опять задержусь. Рыжий отключается и кладёт телефон обратно в карман. Маму опять задерживают. Мама не приходит домой в десять часов вечера, хотя так надолго её ещё никогда не задерживали. В одиннадцать её до сих пор нет. В двенадцать тоже. Рыжий достаёт телефон и смотрит на настенные часы на кухне. Пятнадцать минут первого. Абонент вне зоне действия сети. Пол неожиданно становится особенно холодным — это ощущается даже через ткань носков, — внутри тоже всё холодеет. Что можно делать в офисе до двенадцати ночи, если учесть, что ты уборщица? Рыжий отводит взгляд от часов, чтобы не видеть время, сколько матери нет и цепляется глазами за светящуюся неоном вывеску какого-то зоомагазина, в котором Рыжий никогда не был. Да и зачем? Спустя полчаса мама не перезванивает. Кажется и не собирается. Рыжий идёт в гостиную и садится на диван, включая телевизор. Будто это поможет ему отвлечься. В голове рой мыслей прорубают скважину, размером с кратер, раздробляют череп в пыль. И Рыжий в какой-то момент ломается. Примерно тогда, когда мать в сотый раз не отвечает на звонок, в ушах звенит и это вовсе не из-за шума телевизора, а глаза закрываются. Просыпается он из-за громкого крика. Подскакивает на диване, не успевая осознать как сильно у него затекла шея, пока он находился в одной из неудобных поз для сна. Взгляд сразу же стремится в сторону прихожей. Пусто. Крик повторяется. Ебаный телевизор. Он с силой надавливает на красную кнопку на пульте и экран гаснет. Вот же гадство. — Вот же гадство, — сквозь зубы рычит Рыжий, вытирая тыльной стороной руки кровь с носа. — Я тебе говорил, что не надо туда ввязываться, — Хэ Тянь прикладывает бутылку с минеральной, относительно холодной водой к глазу. Рыжий плюёт на асфальт. — Посветишь мне, когда обратно идти будем, — говорит он. И Хэ Тянь понимает про какой глаз он говорит. Рыжий устало проводит рукой по лицу, проверяет телефон, нет ли пропущенных от матери и снова ложиться на диван. Он сильно устал. Ему надо выспаться. — Ладно, согласен, ты лучше меня дерёшься, — улыбается Хэ Тянь, неопределённо куда-то показывая рукой. — Если бы меньше болтал, то рожа была бы не такой избитой, — Рыжий достаёт аптечку из правый-нижний-ящик-с-левой-стороны-от-раковины и кидает Хэ Тяню вату и перекись. Рыжий не умеет читать мысли и уж тем более мысли этого индюка, но по его довольной роже даже бы слепой увидел как он доволен, что что-то себе доказал. И на следующие минут пять виснет тишина, пока мажорчик обрабатывает себе лицо. С этими кровоподтёками хотя бы его рожа не кажется таким уж и... вообще никаким. — Твоя морда на нервы действует, — бурчит Рыжий, чтобы хоть как-то избавиться от стучащей в виски тишины. Хэ Тянь продолжает светиться как стопятидесятиваттная лампочка, — в следующий раз... А будет следующий раз? До этого были разы, а следующий точно будет? Для Рыжего сейчас это как держать пистолет в вытянутой руке, снятый с предохранителя и целиться кому-то, кого ты не особо знаешь, или вовсе не знаешь, в голову. — В следующий раз, — повторяет Рыжий и думает, а стоит ли договаривать. Договорить не успеет, прерывает звонок в дверь. Мама появляется только ближе к часам шести утра, Рыжего будит звонок в дверь. Перед глазами флёр, когда он только их открывает. Встаёт с дивана, пружины прогибаются и скрипят, шатаясь на негнущихся ногах идёт в прихожую и сразу же открывает дверь. Мама заходит сразу, устало облокачиваясь об стену. — Где была? — охрипшим после сна голосом спрашивает Рыжий. Мать смотрит на него устало и немного растерянно, странно, будто говорит не задавать ей вопросов и в тоже время хочет что-то ему рассказать. — Поставь, пожалуйста чайник, — только говорит она и идёт в гостиную. В гостиной с утра довольно прохладно — Рыжий вечером не закрыл окно. Рыжий хочет что-то сказать, открывает рот, закрывает его тут же, потому что, а что ему говорить. Что-то ты задержалась, от меня и тебя это конечно же не зависит, в следующий раз, будь добра, приди пораньше домой. Так, да? — Ты ел? — Да. Мать как-то вымученно улыбается и смотрит на Рыжего, будто первый раз увидела. — Мам, иди поспи. Она кивает. Потом наливает себе чай в свою любимую жёлтую кружку с почти незаметной трещинкой на ручке. И действительно идёт спать. Спокойной ночи, или что там нужно говорить. У Рыжего до школы есть ещё часа два. Час из них он может ещё поспать. Либо сдохнуть, потому что именно такое у него сейчас состояние. Он идёт в свою комнату и не просыпается до будильника. Рыжий возвращается со школы раньше чем обычно. Обычно он идёт через парк. Сейчас он бежал, срезая везде, где только можно. И удивительно, что подошва дешёвых кед ещё жива, а пятки не купаются в кровавых пузырях — по каким дорогам он бежал. С матерью всё в порядке — она до сих пор спит. Где-то глубоко внутри у него появляется желание сходить к директору матери и надрать ему как следует зад. Конечно, шансы равняются нулю и скорее ему, Рыжему надерут зад, если смотреть какие у этого директора есть люди и связи. У Рыжего неосознанно сжимаются кулаки — из-за привычки. Каждый кто знает Рыжего уже выучил наизусть, что если он сильно злиться, то у него сжимаются кулаки. Или если у него сжимаются кулаки, значит он злится. Директор матери безусловно знает, что её лучше сильно не шатать и из пяти уборщиц, он почему-то всегда выбирает именно её. — Хочешь я тебе цветы подарю? — лукаво улыбаясь спрашивает Хэ Тянь, держа руку за спиной. Рыжий уже давно выучил, что если он так улыбается, значит что-то замыслил и это "что-то" чаще всего заканчивается полной хуйнёй. — Заебись со своими цветами, — Рыжий за километр ощутил запах флоксов. От этого запаха его уже тошнит. — Вообще-то очень милые цветочки, — говорит Хэ Тянь. — Так съешь их. Рыжий кидает рюкзак на стул и достаёт из холодильника рис. Разогревает. За окнами кухни шумит город — машины, люди, прочая фигня и Рыжий понимает насколько он выделяется. Точнее совсем не входит в состав этого общества. Ни в школе, ни на работах, ни просто на улицах. Вообще не вливается в этот бесконечный поток. Никаким образом не вклинивается. Даже не сливается с другими людьми. Просто незаметен. Рыжий даже не часть общества под названием "социальное дно". У него даже связи нет с людьми. Шэ Ли не в счёт. Хэ Тянь и вовсе пропал. Он уже две недели не считается. Микроволновка пищит, Рыжий вытаскивает рис и кладёт на стол. Телефон вибрирует в заднем кармане. И потом ещё раз. И ещё раз. Шэ Ли: надо встретиться. Шэ Ли: сегодня в 17:00, около кинотеатра. Шэ Ли: это не по поводу долга. Рыжий матерится сквозь зубы и телефон опять вибрирует. Шэ Ли: я нашёл тебе высокооплачиваемую работу. На пару раз. А Рыжий и не просил. Ну, серьёзно, а может ему это не нужно. Да, и, нахуя Ли это делает? Рыжий: ок, я приду. Шэ Ли: жду. Рыжий быстро ест, накидывает лёгкую куртку с истёртыми локтями и идёт сразу в сторону кинотеатра, никуда не забегая, хотя до пяти ещё полтора часа.