***
Ночь. Тишина. Все спят. Вдруг словно из ниоткуда появляются две тёмные фигуры и неслышно скользят по коридору. Грабители? Можно и так сказать, но только эти «грабители» здесь живут. Один из них, видимо, споткнувшись обо что-то, негромко позволил себе сказать непечатное слово, пока нет цензуры, то есть Лайта. Другой вёл себя тише, но, впрочем, курил. Две тени прокрались в другую комнату, злорадно похихикали и приступили к первому пункту плана: придумывать план. Разумеется, это были Мелло и Мэтт.***
— Так, зубной пастой мы намажем Лайту рожу. — Нет, ему сразу горчицей надо. Или вообще клеем. И снежками закидаем. — Ага, конечно!.. А ты подумал, что он от этого проснётся? Ты бы его ещё ремнём предложил огреть! — Это, на самом деле, тоже неплохая идея… Особенно если сделать это с Ниа. — Нет, это уже какое-то садо-мазо получается… А я вот про Эла придумал. Давай ему из пластилина какую-нибудь вкусняшку слепим. Он проснётся, посмотрит: опа, подгончики! И сразу грызть начнёт… — Ага, конечно, проснётся — а голова в тумбочке? — Тоже мне, пошутил! — А ты про Мису слушай: берём её тушь и тени и вообще всё, что её сумочке валяется… — А вот это идея! А кубик белого-пушистого мы искупаем. И ему подсунем. — А ещё оденем этого пушистого в Мисину одежду. А то до смерти мне уже надоел, так и хочется ему пакость сделать! — Может, сразу их всех сначала чем-нибудь усыпляющим травануть? А то чую, провалится наша операция. — Не дрейфь, обойдётся… Я уже и так им снотворное подсыпал всем. Будут спать как миленькие. До утра, разумеется. Я дозу точно отмерял. — Отлично. И коронный номер всех таких шалостей: громкая музыка с раннего утра! Лучший способ разбудить. — Тогда что-нибудь из русского шансона, а? — Я сказал не «убить», а «разбудить». Включим что-то более нормальное. Главное, чтоб громко. — Слышь, нужен ещё отвлекающий манёвр, а не то они сразу догадаются, кто это сделал. — Ой, да проще простого — намажь себе лицо пастой, которую сначала для Лайта предлагал! — А ты тогда свои сигареты засоли и замаринуй! — Вообще оборзел? Сам свой шоколад зажарь! — Э, нет! Шоколад оставь в покое. Ты давай тогда свяжи себе ноги… И кляп в рот засунь. — А может, ещё раздеться? — Ой, да иди ты к чёрту! Сам тогда себе придумывай. — Да всё, всё, свяжу я себе эти ноги. И ещё надену на голову штаны. — Окей, план есть. Приступаем.***
Через некоторое время уже было тихо, и все продолжали мирно спать и ничего не знать. Только полуночники не спали; они сидели на полу и играли в карты, коротая время до запланированного момента. — Так, всё, — сказал вдруг Мэтт, смешивая карты (кстати, выигрывал Мелло). — Время пришло, намазывайся пастой, а я ноги свяжу. И ложимся. Мелло погрозил ему кулаком за карты, ведь ещё немного, и он вернул бы себе весь проигранный до этого шоколад. Но делать было нечего, нужно было быстро привести себя в боевую готовность. Наши шалуны торопливо произвели все подготовления и легли, будто спят. Прошло минуты две. И вдруг (какое же всё-таки отличное, любимое всеми слово!) на весь дом заиграла громкая музыка. Ну просто невероятно громкая. Кто угодно проснулся бы от этих жутких звуков, да ещё воспроизводимых с такой громкостью. Миса подскочила и в один миг оказалась на Лайте. К слову, её лицо было полностью чёрным, а волосы — зелёными. Бедный Лайт, увидев такое чудище, сразу же приложил её так, как и Эла не бил. Затем вскочил и побежал искать источник звуков. Пока бежал, увидел L и Ниа. У первого в зубах застрял пластилин, а у второго был странный вид: с бантиками в волосах, с помадой на лице и в платье. В другое время Лайт усмехнулся бы, но сейчас ему было некогда, и он побежал дальше искать этот источник звука. Что же случилось с L и Ниа? А ничего. Эл всего лишь, как и предполагали озорники, съел по рассеянности пластилин, а Ниа проснулся и, заметив себя в таком виде, впал в столбняк, тем более что увидел рядом с собой мокрый кубик, от которого промокла и вся постель. Миса валялась без сознания, L разлеплял рот, Ниа выжимал кубик с видом заправской прачки, и сходство усиливалось женской одеждой. Лайт бегал туда-сюда, имея тоже, между прочим, вид весьма не соответствующий обыденному: на лице были нарисованы красным цветом фантастические узоры, на голове какой-то идиотский белобрысый парик, а на ногах — ласты. Даже удивительно, как он этого не заметил. Мэтт и Мелло в течение всего этого бардака усиленно изображали удивление и раздражение, но на самом деле давились от смеха. В итоге они свалились с дивана и минут пять хохотали на полу. Но никто этого не видел, так как все были в панике и недоумении. Но вечно так продолжаться не могло, и наконец поиски источника звуков увенчались успехом. Музыку выключили. Миса очухалась и побежала к Лайту, но он не сразу въехал, что это к нему вообще бежит, и попытался ретироваться. Тут и до Мисы дошло, что и Лайт какой-то странный, но она всё ещё не понимала, зачем он убегает от неё. В это время оба увидели зеркало, и тут же где стояли, там и упали. Впрочем, они почти сразу снова встали и побежали умываться скорее. Кстати, в ванной их ждало ведро с ледяной водой… Мэтт с Мелло хихикали уже в шкафу, чтоб без палева. Эл наконец смог избавиться от пластилина, а Ниа ушёл переодеваться, но его тоже поджидал сюрпризик: нигде его одежды не было, но всюду была разбросана одежда Мисы, причём преимущественно трусы и лифчики. И всё же дурдом кончился, никто больше не бегал и не орал.***
— Дай пять! — сказал Мэтт, отсмеявшись. — Всё прошло на ура! — Ты заснял это? — поинтересовался Мелло, открывая новую шоколадку. — Разумеется, у меня же коллекция. — Как-нибудь надо будет посмотреть, хотя до того видео я когда-нибудь всё же доберусь. — Ха, да ни за что, — Мэтт достал сигарету. — И знаешь, нам бы по-хорошему надо начинать специальную операцию против Лайта, чтобы все подозрения пали на него. Потому что иначе наши детективы догадаются очень скоро, кто всё это сделал. — Естественно, — одобрил Мелло, копаясь в темноте шкафа и ища шоколад. — Может, в карты доиграем, пока они там носятся? — Может. Но про Лайта надо не забыть. Отвечаю: они уже там варианты перебирают, в считанные минуты догадаются. Тем более что мы ещё и смылись от них. В этот момент снаружи послышались какие-то звуки, весьма недвусмысленные: гроханье сковородки, стучанье каких-то палок, бульканье воды в ведре и сердитые голоса, хотя и тихие. Мэтт и Мелло медленно повернули друг к другу лица, достойные Оскара за неподдельные эмоции, выразившиеся на них. — Похоже, они уже догадались… — с ужасом произнёс Мелло. — Прощай, друг! — пробормотал Мэтт таким голосом, словно собрался зарыдать. Они обнялись, словно перед казнью, и завалили двери одеждой. — Мы будем стоять до конца! — решили они и приняли вид защитников мощной крепости, хотя защищать собрались лишь старый шкаф. Запас шоколада и сигарет у них какой-никакой был, а значит, голодная смерть им не страшна. — Как в старые добрые времена! — вдруг сказал Мелло. — Помнишь, как ты защищали туалет, когда ещё мелкими были? Мэтт тоже засмеялся, но тут же закрыл себе рот, вспомнив о том, что их убежище пока ещё тайное и хорошо бы, чтобы оно было тайным как можно дольше. Мелло осторожно выглянул из шкафа, но разгневанные жертвы шалости не показывались. Видимо, были пока в другой комнате. — А, ничего, — сказал Мэтт беззаботно. — Если что, то я их снова видосом шантажирую… </footnote>