Inside of monster

Весна в Японии — удивительное время. Особенно те дни, когда удается насладиться цветением национального символа, сакуры. Смотришь на розовые цветы, вдыхаешь их аромат и понимаешь, как же хочется жить дальше. Хотя бы для того, чтобы через год увидеть все это и с новой силой обрадоваться собственной жизни. Матсумото Таканори был как все. Тоже любил весну, любил сакуру. Любил тепло, которое дарит весеннее солнце, любил вспоминать, как мама вела его, малыша, за ручку и объясняла, что такое Ханами. Однако, в этот год что-то надломилось в нем. Глядя на цветы, он не чувствовал ничего. Никакого душевного подъема, никакого облегчения и никакой мысли, что все будет хорошо. Если бы во всем были виноваты изменения в юношеском сознании. Ему мешало не это. Ему мешало юношеское сознание другого парня. Апрель. Начинается второй учебный год в старшей школе. Второй год с того момента, как в школе появился он. Человек, который отравлял жизнь всем, кому хотел и кому не хотел. Один его вид заставлял девочек ежиться и вести свои разговоры тише, а парней прятать руки в карманы и кидать завистливые взгляды на дорогую машину, на которой он приезжает каждый день в школу. Личный водитель, форма с иголочки. Никто не мог понять, что забыл Сузуки Акира в обычной общеобразовательной школе, когда при финансовом положении его родителей можно было бы без проблем поступить в частную школу, с индивидуальным подходом, шикарной столовой и прочими удобствами и вольностями, недоступными обычным детям из обычных семей. Зачем он пошел именно в эту школу? Мнений было много. Потому что эту школу закончил его отец. Или потому что семейству Сузуки захотелось этого сладкого контраста, этой черты своего превосходства над другими семьями. Или же потому, что Сузуки турнули даже из частной школы за его идиотское поведение, которое не смогли вытерпеть даже там. Даже за большие деньги. Тайна перевода в обычную школу оставалась при Сузуки. Но тем и было интереснее строить новые теории учителям и ученикам. Возможно, правды никто и не хотел. Чтобы было о чем в очередной раз поболтать на перемене. Таканори тоже было интересно, зачем это такому парню, как Акира, понадобилась обычная школа. Свою школу Таканори посредственной не считал, но вопроса это не отменяло. Несмотря на интерес, он успокоился быстрее других. Ну перевелся этот Сузуки Акира, у него есть на то свои причины. Это его жизнь и нечего в нее лезть даже своими размышлениями. Так думал он. Но так не думали другие. В том числе и Акира. Этот новенький быстро обрел себе так называемых «телохранителей». Ребят, которые смотрят ему в рот и выполняют любой каприз своего «друга» за подачки — большие и не очень. Они же видели ситуацию немного иначе и с гордостью называли себя друзьями классного парня Сузуки. Акира без зазрения совести крутил ими и пользовался, как ему было удобно, зная, что Кавамура и Маэда никогда не откажутся от похода в кино или кафе, от удовольствия прокатиться на его машине, от новенького лицензионного порнофильма и уж тем более от денег, которыми Акира их мог одарить при первой же робкой просьбе. Будучи такого рода меценатом, он еще сильнее ощущал свое превосходство и открыто наслаждался им. Весь класс видел это, и за спинами у этой троицы многие над ними посмеивались, называя Акиру дамой с собачками. Таканори же было все равно. Он и правда старался придерживаться этого принципа отстранения от сплетен. Так уж он был воспитан. Он даже не мог подумать, что вскоре предметом всеобщего обсуждения окажется не только Сузуки и его приятели. Началось это где-то после первого семестра. Все чаще ловил на себе Таканори пристальный взгляд. Прищур новенького все больше начинал давить и даже немного раздражал. Сузуки начал с ним заговаривать о любого рода ерунде, лишь бы тот обратил на него внимание. Иногда в парня прилетал смятый комок бумаги, обычно в те моменты, когда разговоры не помогали. Матсумото по большей части игнорировал его, надеясь, что эта безрезультатная деятельность вскоре ему наскучит и он от него отстанет. Но ситуация менялась совершенно в обратную сторону. Прошло время и Сузуки уже не давал прохода парню. Причем даже в прямом смысле этого слова. Он мог встать у него на пути и не отпускать, пока не получит удовлетворяющего его ответа на какой-либо вопрос. Таканори уже не просто раздражался, его стало очень сильно напрягать происходящее. Каждый день, шесть дней в неделю. Как же ему надоело идти в школу с мыслью, что его снова встретит в первую очередь не приветливый сенсей, а наглый и едва не противный ему одноклассник. Однако, дело и этим не ограничилось. Первый раз его ударили прямо в школьном коридоре. Это сделал верный цепной пес Кавамура по велению своего дражайшего хозяина. Произошедшее было для Таканори настоящим шоком. Он не мог понять по какой причине в тот раз его щека горела от боли. И какого черта вообще его бьют. За что? Он ведь не сделал ничего. Более того, он старался изо всех сил избегать общества новенького насколько это было возможно. В тот момент стало страшно. Беспричинное причинение боли. Таканори действительно ничем не провоцировал Сузуки. Разве что тем, что стойко его игнорировал. На произошедшее никто не отреагировал. Никто не решался вступать в конфликт с новым учеником и уж тем более с его родителями. Одноклассники, которые были шокированы не меньше самого Таканори, также остались в стороне. У каждого в голове пронеслось:"Я ведь ничем не смог (ла) бы ему помочь». Внутренне каждый жалел Матсумото, но не настолько, чтобы рискуя собственным здоровьем помочь или заступиться за него. Им всем было так же непонятно, по какой причине новенький так обращается с тихим и неконфликтным Матсумото. Эту ситуацию Таканори удалось скрыть от матери. Но время шло. Вместе с ним все дальше шло подобное поведение Сузуки, превращая жизнь обычного школьника в настоящий ад. — Привет, мой хороший, — Таканори услышал голос за своей спиной. Парень не стал оборачиваться. Встань он лицом к Сузуки или в очередной раз игнорируя его, все равно. Итог бы в любом случае оказался одинаковым. Почти 8:15 утра. Через пятнадцать минут начинается урок, но это интересовало далеко не всех присутствующих возле входа в школу в данный момент. Акира снова стоял в окружении своих прихвостней. Таканори взглянул на эту троицу и едва подавил невольное желание скривить выражение лица, будто глядя на что-то мерзкое. Парень сжал ремешок школьной сумки и сделал попытку пройти в школу, но путь ему тут же перегородили. — Стоять, когда с тобой разговаривают. Что за невежливое отношение ко мне? Сузуки крепко схватил его за запястье и с силой дернул на себя. Матсумото едва не споткнулся. — Отвали от меня, Сузуки, — сквозь зубы процедил парень. Эти слова он произносил каждый день, зная, что никакого эффекта они собой не несут. В разговоре с ним Акира был глух и слеп, вел свой монолог. Таканори не успел сделать даже попытки вырваться — его поволокли за школу, в тот край, на который выходило меньше всего школьных окон. Завернув туда, Сузуки с немалым усилием оттолкнул парня к стене. Больно ударившись головой и схватившись за нее, Таканори сполз вниз, садясь на землю. — Надо бы поболтать с твоей мамой. Что же она так плохо тебя воспитала? Кавамура и Маэда засмеялись. Хоть эти парни и беспрекословно выполняли любой «приказ» своего друга, ответственности боялись ужасно. Они догадывались, что в случае чего Акира может с легкостью спихнуть на них всю вину. Однако даже этот страх не останавливал их. Оба убеждали себя, что Сузуки ненавидит Таканори совсем не беспочвенно и что парень явно заслуживает такого обращения. — Это ты у меня спрашиваешь?.. — едва не задыхаясь от гнева и собственного бессилия, пробормотал Таканори. В свою очередь засмеялся сам Акира. — Как же ты мне нравишься, такой забавный… Может вечерком в гости зайдешь, м? — Да пошел ты к черту! Таканори вскочил и попытался убежать из этого злополучного места. Однако попытка оказалась неудачной. Маэда преградил ему путь и ударил по лицу ладонью, заставляя снова упасть на землю. — Я тебя предупреждал еще очень давно — не дергайся. Ты сам напросился пропустить первый урок, Матсу-кун. Сузуки опустился перед ним и запустил свои пальцы в его волосы, затем с силой стягивая их, заставляя парня смотреть на себя. Лицо Таканори было в пыли, из глаз текли слезы. Щека, по которой пришелся удар, резко контрастировала с белизной остальной кожи. — Отпусти меня… Зачем?.. Какого черта ты прицепился ко мне?.. Звучало слишком жалко и умоляюще. Именно так как Акире и хотелось, до такого состояния он и пытался каждый раз его довести. Сделать его слабым, его, и без того беспомощного парня. — Захотелось мне так, — Сузуки сменил тон на более холодный. — Держите его, ребята. Два раза им говорить никогда не приходилось. Кавамура и Маэда синхронно шагнули к Таканори и одним рывком поставили его на колени. Парень сделал очередную попытку вырваться, но Маэда схватил его за волосы и, крепко сжимая их, тряхнул голову Матсумото. Болезненное действие заставило Таканори присмиреть. Сузуки наклонился к нему и посмотрел прямо в глаза, надеясь снова увидеть мольбу, слабость и сломленность. Но к его разочарованию он ясно увидел лишь одно — лютую ненависть. Хмыкнув, парень отошел и поднял с земли школьную сумку Таканори. Чуть отряхнув ее от пыли, Акира открыл ее и недолго думая вывалил все содержимое. — Сейчас посмотрим, что тут у нас, поиграем в бирюльки… Ой. Литература за одиннадцатый класс. Вроде у меня тоже такая есть. А я слышал, это твой любимый предмет, Матсу-кун. Сузуки открыл учебник и прочел пару предложений из первого попавшегося параграфа. Читал он их противно искривляя голос, над чем его дружки издали дежурный смех. — Ну и муть. И как это может нравиться? Сейчас мы поправим твои интересы… — Сузуки! Было поздно. Акира с невозмутимым выражением лица вырвал из учебника одну страницу. Затем следующую. И еще одну. В целом получился с десяток страниц. Последнюю парень смял в комок. Таканори смотрел на это и по щекам снова текли слезы. В данный момент ему было жалко совсем не себя. Ему было жаль маму, которая каждый год вынуждена откладывать достаточное количество денег на приобретение школьных учебников, формы, взносов за образование. Сузуки… У которого есть все даже не в достатке, в избытке. Как эта тварь, это подобие человека может так поступать? Именно эта мысль проносилась у Таканори в голове раз за разом. — Ой, кто плачет. Подотри лицо историей любимого романа, Матсумото. — Я тебя ненавижу! Ненавижу, тварь! Ты мразь, Сузуки, самый настоящий ублюдок! Таканори продолжил бы кричать и дальше, если бы ему в рот с силой не затолкали ту самую смятую страницу. Акира вставил ему этот своеобразный кляп и кивнул Кавамуре с приятелем, чтобы отпустили его. Таканори тут же попытался выплюнуть неприятный ком бумаги, но те двое не думали на этом остановиться. Удар в живот, за которым последовало падение и бессилие против пинков. Парень катался по земле, пытаясь увернуться и одновременно стонал от боли. Когда ему наконец удалось освободить свой рот, Сузуки жестом приказал избивающим Матсумото парням остановиться. — Вот, что такое ублюдок, Матсумото. Не визжал бы ты, а то мне и правда придется всегда быть ублюдком. Таканори лежал на земле и чуть содрогался от боли и подступающих слез. Слез обиды, сдерживать которые было не в его силах. Акира продолжил рыться в вещах Матсумото, пока не нашел то, что искал — телефон. — Пароль надо ставить, Матсу-кун, — сказал Сузуки, снимая блокировку экрана. — Ты ведь не против, если я почитаю твои смс-ки? Нет? О, благодарю, что ты так мне доверяешь. — Не трогай, придурок… Парню хватило сил лишь на то, чтобы сесть. Акира, закусив губу, пролистывал сообщения в телефоне, но судя по выражению его лица, ничего интересного для себя там не обнаружил. Или же обнаружил, но изо всех сил не подавал вида. — Понятно. Переписываемся мы в основном с мамочкой. Какая любовь, какие нежности. А если она так любит тебя, что ж не купит телефон получше? Спорим от удара о стену разобьется вдребезги? Не дождавшись ответа, Сузуки швырнул телефон куда и собирался. Аппарат издал прощальный треск и разлетелся буквально на две половины. — Тварь… Тварь… Мразь, моральный разложенец… — бормотал Таканори себе под нос. — Матсумото, а хочешь я лично куплю тебе все, что испортил? — Акира опустился перед парнем на корточки. — Новый учебник. Телефон новый. Хороший, мощный, все завидовать еще будут. Хочешь? Скажи да и я ласково поглажу тебя по головке. В ответ на свое предложение Сузуки снова встретил взгляд полный ненависти. И хотя глаза Таканори были полны слез, ненависть горящая в них, казалось горела еще ярче, жгла еще сильнее. — А жаль. Ну ладно. Сеанс окончен, солнышко. Шмотки свои не забудь собрать. Сузуки выпрямился и пнул школьную сумку, которая валялась рядом со школьными принадлежностями. Таканори молча придвинулся к ней и дрожащими руками стал собирать все, включая вырванные страницы учебника. Он не видел куда что кладет, поэтому в итоге сумка просто отказывалась застегиваться. Парень подобрал и обломки своего телефона. Видеть их было как-то слишком жалко. Но даже их он положил куда-то в наружный карман своей сумки. Он уже было собрался встать и уйти в школу, но перед ним упало несколько денежных купюр. Все были номиналом по десять тысяч йен. Таканори посмотрел на стоящего перед ним Сузуки и, спустя пару секунд, поднялся сам. — Отдай это своим дружкам подхалимам. А мне твои подачки не нужны. Тоже мне… сыночек богатенького отца. Сам-то только и можешь, что хвалиться даже не своим, а его положением, которого, уж не знаю как, но добился он. Ты живешь благодаря ему, у тебя нет ничего своего. У тебя нет ни мозгов, ни характера, гребаная многоклеточная масса. Ты даже ударить меня сам не можешь. Прикрываешь свою больную садистскую голову этими двумя идиотами. Слабо самому что-то сделать, Сузуки?!.. Едва Таканори успел закончить, по его лицу пришелся удар. Такой сильный, как никогда раньше.