Ярче Солнца сияет только Небо

Бонус. Горькая правда, покрытая спасительной ложью. Базиль нервно стучал пальцем по деревянному столу, выбивая ритм похожий на похоронный марш. Сегодня — последний день и он вроде как должен идти к ним в зал, где все собрались и прощаются, но… Равнодушная к его терзаниям гора документов, под которой он скорее всего и будет похоронен, не давала ему ни на секунду отлучиться из кабинета. Базиль давно понял, что огромная сила порождает огромную ответственность. И он честно старался быть ответственным. За деньги, вкладываемые Вонголой в разные предприятия; за пополнение рядовых в армию семьи и за их содержание; за каждую жизнь, описываемую кривым почерком в отчетах; за все, за что несла ответственность Тсунаеши. Сердце на мгновение остановилось, чтобы снова понестись вскачь от одного упоминания девушки. Тсунаеши Савада была для него идолом наравне с Примо, если не выше, и он всеми силами старался быть хоть чуточку похожим на неё. Но как бы Базиль ни хотел, у него ничего не получалось. Не получалось улыбаться врагам; не получалось успокаивать взбесившихся Хранителей; не получалось снова и снова подниматься с колен и идти дальше в бой. Отстранение Десятого босса Вонголы стало одной из самых огромных ошибок семьи. Когда Сасагава Реохей это предложил, Базиль хотел сплюнуть и покрутить у виска. В тот момент он засомневался в здравом рассудке Солнца Вонголы. Но когда эту идею поддержали все остальные Хранители, Базиль таки не выдержал и, послав всех в далекое пешее эротическое, свалил в закат. Ну, не совсем в закат. Всего лишь в гостиницу неподалеку, а там уже можно и махнуть куда-нибудь заграницу в отпуск… непредвиденный. Остаться его заставило только шестое чувство, говорящее, что что-то не так. Ну и да, лечебный пинок Орегано тоже. Тайна, рожденная в Вонголе, набирала обороты, становясь на уровень глобальных проблем, вроде удачного похищения босса семьи или чего-то подобного. Базиль все чаще изображал предмет интерьера, чтобы не впутаться во что-то… темное. Каждый мафиози, желающий жить, должен быть внимательным к разного рода деталям, будь то цветок в вазе или стрелка часов на циферблате. Такие незначительные вещи на самом деле могут спасти тебе жизнь или в случае чего выторговать её из лап врагов, так что Базиль тщательно изучал каждого и искал-искал-искал. Что именно ему надо найти он не знал, но не собирался сдаваться. Наверное именно его упорство в этом вопросе и нескончаемые попытки достучаться до правды привлекли внимание Хранителей. Попытка бегства была предотвращена и стерта из памяти многих людей. Базиль вообще тогда был в недоумении почему он остался жив. С уходом Тсунаеши в Базиле что-то поменялось, надломилось и сломалось. Он сам считает, что это его инстинкт самосохранения, потому что кто в здравом уме полезет на Хранителей сильнейшей семьи в одиночку? Раны и ссадины от боя, хотя скорее его избиения, он зализывал весь следующий месяц. Но в целом он ничуть не сожалел, что пошел тогда напролом. Те несколько секунд перед тем, как его заметили, показали ему намного больше. Тогда он впервые увидел настолько жалких, разбитых порванной связью людей, цепляющихся друг за друга. И хоть его имя и значит «ненависть», Базиль не смог их возненавидеть. Потому что тот нечеловеческий вой, скулеж и плач до сих пор набатом раздавался в его ушах, вынуждая снова и снова как безумный искать то, что так хорошо спрятали на виду. Но он так и не нашел. Базиль вздохнул, когда понял, что строчки документов расплываются перед глазами и никак не хотят собираться в целые предложения. Ослабив внезапно ставший удушающей веревкой галстук, Базиль вынужден был признать, что сегодня он не в состоянии работать. Дверь в зал Базиль открывал с каким-то отчаянным смирением. Как только он зашел, сзади него послышался щелчок от закрытой двери, отрезавший ему путь назад. В комнате, удобно расположившись на громоздких креслах, сидели бывшие Хранители Десятого поколения. В руках у каждого было по бокалу с красной жидкостью, похожей на вино. — Ку-фу-фу, Кёя-кун, — привлек внимание к своей персоне Рокудо Мукуро, Хранитель Тумана, — зато я помню, как ты стоял передо мной на коленях… — Тч, — недовольный Хранитель Облака и Внешний советник Вонголы, Хибари Кёя, практически рычал, но не велся на провокации эспера. — Хохлатое травоядное. — Ты экстремально не прав, Мукуро-кун! — Оя? — удивленно посмотрев на Хранителя Солнца, Сасагаву Реохея, иллюзионист уже хотел выдать что-то язвительное, как сбоку от него раздался мягкий успокаивающий смех. — Ребята, ну хватит ссориться, — улыбаясь, попросил Ямамото Такеши. Он был единственным, кто не нервничал в этой компании. Самый спокойный и самый равнодушный Хранитель. — Бейсбольный придурок! — с какой-то усталой улыбкой произнес Гокудера Хаято, Ураган, что должен гореть яростным огнем разрушений и никогда не останавливаться; от которого на самом деле остался лишь едва тлеющий уголек. — Хаято, — с улыбкой покачала головой Хроме, вторая Хранительница Тумана, — ты не меняешься. — И это хорошо! — дополнил повзрослевший Хранитель Грозы, Ламбо Бовино. Базиль осторожно присел на свободное место для него и благодарно улыбнулся Хроме, взяв из её рук ещё один бокал. «Точно, вино» — полусладкий запах вишни заставил усмехнуться. Это было любимое вино Тсуны, которое она пила исключительно когда всё шло под откос. И сейчас, словно в насмешку, у всех её бывших Хранителей было это вино. — Базиль-кун, позаботься о Вонголе, — неожиданно тихо попросил Мукуро и с улыбкой в один присест выпил содержимое бокала. — Э, да, конечно, я и так это делаю, — явно растерявшись от резкой смены темы ответил Базиль. — Мы надеемся на тебя, — подал голос Кёя и повторил действия Мукуро. Остальные Хранители молча выпили алую жидкость, пока Базиль пытался прийти в себя. — Я, — начал он, но быстро стушевался под их взглядами. Немного помявшись, он все же продолжил, — я хотел бы спросить… — Мы скоро умрем, Базиль, — перебил его равнодушный голос Такеши. Базиль поперхнулся, в шоке уставившись на говорившего. — Как… умрете… — не веря повторил он. Как они могли? Сначала заставили Тсуну уйти, а теперь собираются умереть… — В вине был яд, — любезно просветил его Мукуро и грустно улыбнулся. — Не волнуйся, ты не умрешь, — заметив панический взгляд Базиля на бокал с недопитым вином в руках, дополнил Туман. — У тебя единственного было только вино. — Н-но… — Базиль перевел непонимающий взгляд на Хранителей, отметив тень сожаления в их глазах. Глухая нетерпеливая ярость, поднимающаяся с глубин его души, взорвалась ярким пятном. — Вы ведь клялись… Клялись в верности Вонголе! — Ложь, — тихо опровергла его слова Хроме, смерив Базиля ледяным взглядом. Мукуро засмеялся ярким, живым смехом, который подхватили остальные Хранители. Даже Кёя не смог сдержать улыбки. — Что смешного! — Базиль, растерявший весь свой запал, искренне не понимал, что здесь происходит. — Базиль-кун, — привлек его внимание улыбающийся мечник, — ты не прав. — Мы клялись в верности совсем не Вонголе, — любезно пояснил Хранитель Облака. И тут у Базиля будто щелкнуло что-то в голове. Кусочки пазла сложились в единое целое, давая рассмотреть картину полностью и с любых ракурсов. Хранители не способны предать свое Небо, — это простая истина, известная каждому, кто хотя бы знает о Пламени. Не только из-за того, что это неправильно или чего-то подобного. Просто тогда ни Хранители, ни Небо обычно не выживают. Разбитые Небеса — потому что теряют ту опору и поддержку, которую ему оказывали стражи; Хранители — потому что раз попав в плен Небес, больше не выживут без них. — Боссу угрожала опасность, — Хаято глубоко вздохнул. Его зеленые глаза сейчас были пустыми и бездонными. — Мы клялись ей. — Клялись на крови, — продолжил за него Мукуро, — что будем с ней и в боль, и в слёзы. — Спасать и умирать за жизнь босса, — собравшись, все же продолжил Хаято, из глаз которого потекли слёзы. — Блюсти законы, принятые в Семье, — серьезным голосом поведал Реохей. — Никогда не разглашать и не продавать информацию о семье, — тихо продолжала Хроме, улыбнувшись Базилю. — Чтить прошлое, настоящее и будущее Семьи, — иронию в голосе Ламбо заметили все. Обладатель базуки десятилетия говорит о времени и постоянно меняющемся будущем. — Не убивать и не приносить боль беззащитным, — дополнил речь, Такеши. Наступило небольшое молчание, в процессе которого Хранители с улыбками переглянулись между собой и закончили: — И пусть наша плоть сгорит в Пламени огня, если мы предадим свое Небо! Яркий свет вспышкой заполнил комнату. Базилю пришлось прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Когда же свет исчез, в комнате не было никого. Он остался один.

***

— Реборн, как думаешь, неведение — это благо? — вдруг спросила Тсунаеши, перестав поглаживать свой достаточно большой животик. Молчание было ей ответом. «Нет», — горько усмехнулся мужчина, — «Неведенье — это проклятье».