Чонгук-хён

Первое время Юци даже не замечает такого явного отсутствия Чонгука, потому что он и впрямь пишет каждую свободную минуту обо всём подряд, что происходит с ним в Токио, звонит каждый день по вечерам, а в выходные они скайпятся часами. Юци первое время смущается таких способов поддержания связи, особенно на камеру, потому что одно дело — видеть Чонгука в живую и совсем другое — когда он пристально смотрит на неё через камеру. Чонгук обещает монтировать кусочки видео о Токио и снять для Юци целый фильм пребывания там. Чонгук изучает журналистику, но в свободное время, преимущественно ночью, успевает ещё и писать песни, потому что Юнги под боком нет, а любовь к музыке не угасает. Они смеются, завтракают, идут на учёбу вместе, Юци сидит на уроках, а он на парах, потом Юци снова идёт на баскетбольную площадку, а Чонгук на допы по японскому, и вечером они ужинают вместе, не отлипая от телефона. Юци — ниточка к жизни в Корее, и Чонгук за неё цепляется. Он пишет и друзьям, но гораздо реже, из-за чего Хосок даже иногда ловит Юци и спрашивает, не помер ли ещё на чужбине их общий знакомый. Юци смеётся и обещает передать Чонгуку, чтобы тот связывался с друзьями почаще. Учёба снова поглощает незаметно, и Юци первая начинает выходить на связь реже. Она жалуется на то, что тренировки по баскетболу сокращают в пользу дополнительной подготовки к итоговым экзаменам, и Чонгук спрашивает её, определилась ли она с тем, куда пойдёт после школы. Расплывчато Юци отвечает, что пойдёт на учителя физкультуры, но куда — неизвестно. Чонгук не уговаривает её ехать к нему, он и сам прекрасно понимает, что ещё один язык выучить для Юци будет сложновато. Сначала Юци отказывается выходить в скайп, ссылаясь на усталость, потом иногда сбрасывает звонки, но Чонгук по-прежнему тянется. Он искренне не понимает, в чём проблема. Не Чонгук был первым, кто полюбил из них двоих, но именно Чонгук старается изо всех сил сейчас. Он и так недосыпает, иногда забывает поесть, у него постоянно круги под глазами, и примерно на третий месяц, отвратительно слякотный ноябрь, у него начинается ломка. В прямом смысле — он хреново засыпает, зато спит на парах, ходит постоянно уставший и измотанный, забывает сделать домашнее задание и плохо питается, и его утешают только занятия музыкой и привычное бренчание на гитаре и редкие разговоры с Юци по телефону. — Тебе сложно? — спрашивает он Юци, хотя это она должна спрашивать его первая. Ему гораздо сложнее одному там, но он не жалуется, считая себя гораздо более сильным и выносливым. — Юци, не молчи, скажи, в чём дело. Девушка по ту сторону провода ещё выдерживает паузу, подбирая правильные слова. Хорошо, что они не в скайпе и он не может видеть её заплаканное лицо. — Хён… — это привычное обращение его успокаивает. — Так тяжело, когда остаётся меньше восьми месяцев, чтобы решиться, кем я должна быть. — Родители на тебя давят? — серьёзнеет он. Он знает, что это такое. Хотя родители не то, чтобы давили на него, скорее настойчиво рекомендовали, он просто не мог их ослушаться, он же хороший сын и все дела. — Юци, почему тебе так сложно сказать, в чём проблема? — Я правда хотела выучить чертов японский, чтобы через год поехать к тебе. Тебе учиться четыре года, и столько наши отношения разлуки не выдержат. Ты обязательно найдёшь там кого-нибудь ещё… — Что ты выдумываешь? Я за эти три месяца даже не подружился ни с кем толком! — Это пока, — горько усмехается она. — Тебе тоже будет невыносимо в одиночестве, и ты с кем-нибудь подружишься. Но я не об этом. Родители… Они хотят, чтобы я вернулась на родину. Чтобы там я изучала экономику или историю, например. Хотят, чтобы я была тем, кто в будущем получит хорошую работу. Она никак не связана с моей мечтой. — Откажись, — чеканит Чонгук жестче, чем хотел. — Юци, я приеду, хочешь?.. Я приеду на зимние каникулы и мы обсудим всё спокойно, без нервов, хорошо? — Хён, не надо… — Ты разводишь панику из-за ерунды, — злится парень. — Это не ерунда, — обижается Сон и слышно, как она шмыгает носом, чтобы держаться. — Я не могу ослушаться родителей. Как и ты. Не думала, что будет так сложно. — Думаешь, мне не сложно? — Я думаю, что начинать отношения было ошибкой. Чонгук хочет сказать что-то ёмкое, но связь на той стороне обрывается, оставляя его только тяжело сопеть от негодования, обиды и внезапного опустошения внутри. — Ну не могла ты ещё два месяца подождать, Сон, мать твою, Юци? — шипит Чонгук в трубку, в которой только гудки. — Я хотел сказать родителям, что мне здесь не нравится и уговорить их перевести меня в университет в Сеуле…