То, что ты не услышишь

Холодный летний вечер, дым от запущенных фейверков медленно опускается на мерцающие улицы города 22 века. Мы мчим по широким бульварам, ловя осуждающие взгляды взрослых, угрюмо плетущихся домой после тяжелого дня. Но нам нет до них дела, мы спешим за фургончиком мороженщика, который как назло продолжает давить на газ. Нам всего по семнадцать, мы молоды и свободы, а еще… А еще Ли Джено никогда не научится держаться на ногах. Скрип доски, звук падения, глухой выкрик, ахи прохожих. Кажется, сегодня мне снова придется «зализывать» твои разбитые коленки. — Не устал целоваться с асфальтом? — медленно плетусь к тебе и понимаю, что камень, злополучно оказавшийся под твоим скейтом, в очередной раз сорвал нам великое преследование. Усмехаюсь с твоей недовольной физиономии, а ты раздраженно бросаешь один из отвалившихся колесиков в меня. Без особого труда уворачиваюсь от него и хохочу во все горло. Прицел у тебя так себе. — Вместо того чтобы ржать, помог бы — ворчишь, привычно поднимаясь и отряхивая на себе одежду. Я уже сбился со счету, сколько раз видел перед собой эту картину. — Что я и собирался сделать, придурок неблагодарный — смело захожу сзади и помогаю отряхивать твою пятую точку, на что ты возмутительно вскидываешь брови и замахиваешься на меня локтем. Я комично поджимаю губы, сдерживая ухмылку. Дразнить тебя всегда так весело. — Сам придурок — милосердно щелкаешь меня по носу и разочарованно пялишься под ноги, рассматривая ссадины. Самоуверенно закидываю руку на твои плечи и уверяю, что «твой парень сейчас все решит», и на этот раз получаю немилосердный пинок под зад. Но несмотря на то, какой ты порой противный ворчун, На Джемин всегда держит свое слово. Красивыми глазками, приправленными парочкой остроумных шуточек, выпрашиваем у милой школьницы пластыри с hello kitty. Весь дергаешься и мычишь, как маленький, когда я стараюсь ровно наклеить их на болячки. В конце концов, не выдерживаю и сильно бью тебя ладонью по бедру, от чего ты вздрагиваешь и прикрываешь рот. — Сказал же, что не хочу эти дурацкие розовые… — Кончай выпендриваться, Но, ведешь себя как девчонка! — Сам девчонка! Бороться с твоей капризностью — иногда я думаю, что это призвание всей моей жизни. Но я настолько привык к этому, что грех жаловаться. К тому же, я уже не представляю свою жизнь без всего этого. Парк Ханган встречает нас прохладным ветерком и вкусными запахами уличной еды. Улыбаешься и хохочешь в одного, когда мимо проходит толпа девчонок, пялящихся на мое лицо. Я в ответ лишь тяжело вздыхаю. До сих пор не понимаю, как позволил налепить один из пластырей себе на лоб. — Нана милашка! — О, заткнись, чувак, просто заткнись. — нервно смеюсь, толкая тебя в плечо. Ты пихаешься в ответ и воровато убегаешь вперед, а мне ничего не остается, кроме как бросить скейт и догнать тебя, чтобы дать в ответку. Запрыгиваю тебе на спину, от чего ты почти теряешь равновесие, и начинаю беспорядочно ворошить твои волосы, превращая их в хаос. В итоге сила гравитации побеждает, и мы оба оказываемся на земле — растрепанные, уставшие. Но отчего-то до одури счастливые. И что не говори, а я до безумия люблю это. Люблю эти наши прогулки без цели и повода. Громкий смех и тупые шутки. Люблю, когда ты смущаешься от моих приставаний посреди белого дня, и как ты после этого пытаешься доказать каждому встречному, что мы не встречаемся. Люблю наши потасовки из-за любой мелочи, драки-понарошку и …эти побитые коленки со смешными пластырями. Люблю, когда мы такие, словно не существует ничего, кроме этого момента и нас в этом моменте. Тяжело дыша, падаем на лавочку, запрокидывая головы назад. Глупо смеюсь, укладывая голову на твое плечо. Ты что-то говоришь о своем плохом зрении и том, как ты завидуешь тем, кто может разглядеть в ночном небе созвездия. Я пожимаю плечами, тыкая пальцем куда-то в пустоту, и с умным видом рассказываю о «большой медведице». Ты внимательно слушаешь ровно до того момента, когда вспоминаешь, что я тоже сегодня без линз. Тихо сверлишь меня неодобрительным взглядом, и я вскоре поднимаю голову и молча улыбаюсь в твое хмурое, но до ужаса миловидное лицо. Внезапно в голову ударяется понимание, что я буду очень зол, если у тебя когда-нибудь появится подружка. — Джено-я. — Что? — У тебя ведь когда-нибудь появится девушка? Неловкое молчание. — К чему ты это? — Нет, …то есть да, это ведь произойдет рано или поздно, наверное… Чувствую, как к лицу приливает кровь, и отворачиваюсь. И зачем я вообще заговорил об этом. — Вы только посмотрите на него! — пытаешься разрядить странную атмосферу, смеешься и тянешь меня за щеки. Сердце начинает стучать, как не свое. — Ты только не ревнуй, бро, в моем сердце всегда будет место для тебя… — Ой, отвали! — отмахиваюсь от тебя, попутно стараясь спрятать смущенное лицо, а ты начинаешь щекотную пытку. Удивительная закономерность — если я не издеваюсь над тобой, то ты с удовольствием выполняешь эту работу за меня. А я, если честно, не очень-то против. Лучше пусть все будет так. Дружба с тобой, такая, какая она есть, не стоит даже щепотки моих небратских чувств. И я не смог бы предать все это, будь я хоть самым эгоистичным эгоистом на свете. Я смирюсь с сотнями твоих девчонок, поцелуями, милыми «я люблю тебя» и тоскливым треском моего разбивающегося сердца. Склею его столько раз, сколько потребуется, потому что Ли Джено стоит того. Потому что «мы» того стоим. Именно потому, что я безумно влюблен в наши моменты: смех, вечерние прогулки, погони за мороженщиком и… черт, эти разбитые коленки с глупыми пластырями, ты никогда не услышишь, что я влюблен в тебя.