Некровное родство

На кухне её уже ждали, услужливый Мастер Винду сообщил поварам о провинности Тано и те уже приготовили большой грубый передник, металлическую щетку и гору жирной посуды. Вскоре явилась и сама провинившаяся, стараясь не обращать внимание на сидевших за столом товарищей, многие из которых махали ей рукой и звали присоединиться к трапезе, Асока молча и независимо, ни на кого не глядя, проследовала на кухню. Это было совершенно особенное место, где всегда царил шум приборов, было очень жарко, а к потолку поднимался бесконечный белый пар от кастрюль и котлов, в изобилии стоявших на горевших плитах. От первого котла исходил тяжёлый запах варившегося мяса, от второго—разварных овощей. Лишь чуть в стороне приятно пах ягодный компот. Из этого можно было понять, что на обед сегодня был почти бесцветный борщ и картошка с мясом. У всех, кроме бедной тогруты. Её сегодня угощали иным. Девочка, всё так же, ни говоря ни слова, надела грязный, вонявший сырым мясом передник и подхватив мыло с железной мочалкой, двинулась к большой мойке, уже доверху полной сковородами, на которых, судя по их виду, жарили яичницу. Асока включила воду и, постаравшись обстрагироваться от действительности, принялась оттирать намыленной щёткой твёрдые плёнки белка и желтка, как назло, словно прилипшие к сковородам. Скоро она уже приноровилась и дело пошло легче. Один раз, не удержавшись, девочка повернулась в сторону столов и увидела то, что ожидала. Все смотрели исключительно на неё, часто при этом пронося ложку мимо рта. Во взгляде одних читалось недоумение, других—сочувствие, третьих, коих к счастью было немного—злорадство. Тут Асока взглянула на своё место, где по правую руку от неё сидела Баррис, чей стул сейчас так же пустовал, а по левую—Энакин. Он так же, как и все, смотрел в сторону мойки, а возле него стоял почти нетронутый обед. Асока как ни старалась, не могла отвести от него взгляда. «О чем же ты думаешь, Эни? Видишь ли ты, знаешь, что чувствует сейчас твой бедный Хвостатик? Понимаешь ли ты, какое счастье в скором времени ждёт тебя? Такое, какого у меня никогда не будет. Ты увидишь родных» — подумала она в эту минуту и тут их глаза, такие похожие и в то же время разные, имевшие один голубой цвет, но разный оттенок, внезапно ненадолго встретились. И Асока увидела всё, что читала в его душе, как в открытой книге: боль, недоумение и...сострадание. Да, именно оно. Тано готова была поклясться, что Энакин в эту секунду сопереживал ей. Это неожиданно придало сил и отвернувшись назад к мойке, она домыла оставшиеся сковороды почти вдохновенно. — Иж как мочалкой орудует, словно дроидов мечом рубит. Победу великую одерживает — добродушно усмехнулся главный повар. Когда же работа была закончена, он предложил поесть и ей тоже, но Асока, отказавшись, пошла к себе. Кусок не лез ей в горло, да ещё и товарищи принялись как один атаковать её вопросами, но тогрута лишь отмахивалась: — Наказали и наказали, какое вам дело? Оставьте меня, незачем общаться с отверженной! Энакин не спрашивал, его не было, как и большинства других старших падаванов и многих Магистров, включая Мастера Пло, которых сразу после обеда направили на Утапау, ликвидировать остатки приспешников ситха. А Баррис и Мастер Ундулли до сих пор были на Кашиике, ходили слухи, что они угодили в переделку, на них напали оставшиеся в живых подручные Сидиуса, которых он натаскал убивать Джедаев, поэтому часть Магистров отправилась на помощь. К вечеру уже появились первые новости и первые итоги. В медкорпус Храма доставили серьёзно раненых Эйлу Секуру и Луминару Ундулли, их подстрелили эти самые подручные. Баррис не отходила от своего Мастера, а Лесс плакала горькими слезами возле палаты своего. Чуть позже привезли Ки-ади-мунди, в теле которого виднелись три отверстия от выстрела, его состояние было самым тяжёлым. Под конец доставили Агена Колара и Кита Фисто, им досталось мечами. Всё внимание было приковано к ним и об Асоке временно забыли, за то не забыла она сама и едва только большие часы в коридоре пробили отбой, Тано вышла из комнаты и поднялась к библиотеке. Это место запомнилось ей ещё с той памятной ночи, когда их с Баррис разыграла глупая и подлая Лесс, с тех пор библиотека в ночи ассоциировалась у Асоки с чем-то мистическим и как бы притягивающим всё потустороннее. Думать об этом не хотелось, и потому, взяв себя в руки, Асока смело встала возле закрытых дверей хранилища информации и сложив руки перед собой, приготовилась ждать до полуночи. Вокруг было тихо. Сонная тишина постепенно завладевала храмом, крепко спали уставшие после задания Магистры и Рыцари, мгновенно заснули падаваны, тоже порядком вымотавшиеся, про юнлингов и говорить нечего, те отключились ещё до отбоя. Конфликт был успешно устранён если не считать нескольких верных работников Ордена, проводивших эту ночь в медкорпусе, можно было считать, отделались не слишком серьёзно, ведь в конце-концов никто не погиб, а это главное. Вследствие этого Мейс Винду не контролировал исполнения наказания, поручив это дело мадам Джокасте, но та, выпив снотворное, сладко храпела у себя в комнате, нарушая общую тишину. Погода на Корусанте к вечеру здорово испортилась, в окна бил неприятный ветер, ударяясь в оконные стекла, бросая в них горстями крупные дождевые капли. Как тут не думать о грустном? Вот и Асоку невольно одолела тоска, которую она почти перестала ощущать в насыщенной жизни Ордена. Вспомнился дом, родители, и даже те воспоминания, что казались похороненными под грузом воспоминаний. Милое доброе лицо, ласковая улыбка, тёплые руки, прижимавшие к груди. Асока мало помнила родную мать, но часто ощущала, как ей недостаёт её, особенно в последнее время. «Мама, если бы ты была рядом, ты сказала бы мне, как быть, но что я могу сделать сейчас? Лишь только то, что уже делаю—доказать свою любовь и преданность не словами, а делом, отдать часть себя во благо того, кто дорог. Мама, если ты меня видишь сейчас, то, наверное видишь и чувствуешь, что твориться в душе твоей маленькой Асоки. Странное это чувство, ты, наверно, сказала бы, что оно похоже на то, что ты испытывала к папе, да, скорее всего, вот только тебе тогда было уже девятнадцать, ты была совсем взрослая, а мне только одиннадцать, но я уже чувствую боль, когда ему плохо, как это объяснить. Я не знаю» — думала Асока, глядя в тёмный и тихий коридор, такой тихий, что негромкий скрип позади неё, точно за дверью библиотеки заставил её подпрыгнуть на месте. В хранилище явно кто-то был, такой звук не могла произвести упавшая книга или голокрон. Асока незамедлительно повернулась лицом к дверям и приникла к замочной скважине. В Силе, она это явственно чувствовала, горел ярко белый огонёк, говоривший о том, что в помещении кто-то был. Тано несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к темноте, после опять сфокусировала зрение и увидела как очертания полок и стеллажей всё явственнее проступали из синеватого мрака, разбавленного слабым звёздным светом, лившимся через щель между зановесками. Пока ничего криминального, но вот через секунду.... Возле стеллажа запретной секции, куда пускали только Магистров, от стены что-то отделилось и шевелясь принимало очертания не очень высокой фигуры, верх которой был расширен, как у гриба, книзу сужался, что-то знакомое виделось в этом очертании, что-то, что она уже видела, причём, недавно. «Лесс!» — догадалась Асока — «Эта противная девчонка снова меня разыгрывает! Ну всё! Сейчас она у меня попляшет!» И имея самые твёрдые намерения показать хулиганке, где раки зимуют, Асока резко открыла дверь, это заставило фигуру в широкополой шляпе, тёмном плаще и массивных сапогах обернуться на звук. В руках, затянутых в чёрные перчатки, было зажато что-то объемное треугольной формы и синего цвета. Тано знала, что это такое, ей объяснили на занятиях, что голокрон, содержащий информацию обо всех детях галактики, имевших чувствительность к Силе выглядит именно так, изображения прилагались к объяснению. Так вот, что задумала Лесс—разыграть из себя наглого похитителя. Что ж, будет ей игра. Асока смело выскочила перед ней, закрывая дорогу, и выставив перед собой недавно собранный меч, громогласно заявила: — Сдавайся, Лесс, сейчас сюда придёт Магистр Винду и заберёт секреты себе, чтобы в будущем вырастить тебе достойную замену. — Хахаха — раздался грубый смех, явно изменённый маской с двумя трубками, идущими по обе стороны ото рта. Где только она нашла такую? — Я очень сомневаюсь в этом! Ваш прославленный Винду только и может, что говорить по пустому, в то время как мы действуем! Действуем ни говоря лишних слов. — Да, а особенно ты, повторяешь один и тот же трюк, забыв, что это уже не смешно! — сказала ей Асока, намереваясь проводить вон непрошенную гостью. — Смешно? Конечно же, ограбить противника, когда он спит, что может быть веселее? — прохрипела Лесс, поправляя маску — Что, джедаи, где ваши мечи, а? Где вы сами? Спите, храпите себе в подушку? Ну ну, вас ждёт большой сюрприз, когда вы проснетесь! — И куда ты его денешь, Лесс, под подушку засунешь? Или может быть в стол? — недоверчиво произнесла Асока, пытаясь понять, что же всё-таки происходит. — Хахаха, глупый наивный Падаван, ты так ничего и не поняла! Один из вас, глупый мальчишка, убил нашего главаря, однако, остались те, кто до сих пор верен ему, и один из них я! И мы вместе отомстим за его смерть! Мы заберём у вас то, чем вы так дорожите! — послышался в ответ злорадный голос, совсем уже не похожий на писклявый голосок Лесс, заставивший Асоку насторожиться и поставить под сомнение первоначальные подозрения о личности стоявшего перед ней. — И что же ты сделаешь с детьми, зачем они тебе? Ты даже не сможешь их обучить! — скептически бросила Тано, решив, кто бы это ни был, разоблачить вора. — Ты ещё наивнее, чем я думал — расхохотался ворюга — Но в одном ты права, учить я не умею, но за то убиваю прекрасно, запомни раз и навсегда: первое—тот, кто не достался моему хозяину, не достанется и вам, и второе—я никогда не оставляю свидетелей! Никогда! Сказав последнее слово с упором на него, неизвестный сунул руку куда-то под плащ и на время задержал там. Этих нескольких секунд хватило Асоке, чтобы понять как он проник сюда—занавеска была отодвинута, а стекло приоткрыто. Девочка метнулась туда и закрыла окно. — Вот ты глупое создание, надеялась остановить меня таким способом? Ты ещё не знаешь, что я припас для тебя! — отвратительно усмехнулся похититель чужих секретов и вырвал руку из-под плаща, в ней оказался зажат странный овальный предмет, на одном конце которого было словно прилеплено круглое нечто. — И что это такое? Твоя детская игрушка? Милая, только против моих увы бесполезная — смело заявила Асока и махнув рукой, уронила ему под ноги горшок с цветами. Незнакомец подпрыгнул на месте, но не выдал испуга: — И это всё, что ты можешь, джедай? Жалкое зрелище — делано небрежно выдал тот и бросился к выходу, но и тут его ждала неудача, прямо возле двери на него упал новый горшок, но он увернулся и выругался: — Как же ты мне надоела, девчонка, ну ничего, скоро ты познакомишься с главным моим секретом, ведь я тебе уже говорил, что Кед Бейн не оставляет свидетелей, так вот, Кед Бейн—это я, ну, а ты, сама понимаешь...дальше пойдут малыши, маленькие кретины, пускающие слюни, которые даже не знают, как громко будут рыдать их мамаши над растерзанными трупиками — нагло смеясь сказал наёмник, а в том, что это он сомнения уже не было. — А вот и нет, ты, как тебя там, Кит Бин? Ничего у тебя не выйдет, сейчас я позову сюда Главу Совета и тебя посадят, знаешь как весело в нашей тюрьме, а? Тебе понравится, там все такие же — в тон ему ответила Тано и приготовилась занести руку над кнопкой охраны, а другую на всякий случай, чтобы свалить ему под ноги что-то ещё, если мерзавец вздумает бежать. — Давай, давай, а я тут пока...развлекусь — спокойно сказал Бейн и подняв свою странную игрушку, тряхнул ей в воздухе — Бейн не оставляет свидетелей, детка, никогда! Как только он замолчал, Асока внезапно ощутила как что-то грубо и резко ударило её справа по рёбрам. Дрожь пробежалась с головы до ног, следом её откинуло назад, заставив спускаться вниз по стене, зрение туманилось, сознание утекало. Усилием воли заставив себя сконцентрироваться, тогрута заметила, как Бейн готовиться открыть дверь. Потом она неосознанно поднесла руку к месту удара и поднесла к глазам. Тут же вздрогнула, на пальцах была кровь. Её кровь. Свежая и липкая. «Он убил меня» — поняла Асока — «Я сейчас умру. Но пока я жива, нельзя позволить ему убить детей, поставив под удар будущее Ордена.» Кед уже нащупал ручку и начал крутить её. Асока приметила прямо над ним большой и тяжёлый глобус, стоявший на стеллаже прямо возле того места, где был наёмник. Превозмогая слабость и подступающее бесчувствие, Асока медленно встала, отчего в правом боку появилось жжение и ноющая боль, но приказав себе не обращать внимание, Тано стиснула зубы и подняв левую руку, резко взмахнула ей, глобус с грохотом свалился с подставки и ударился точно о шляпу Бейна, отчего подпрыгнул немного ввысь и после упал ему, поднявшему голову, уже точно в лоб. Наёмник всхлипнул и повалился на пол, по обе стороны от него откатился голокрон и странное оружие, которое ещё дымилось. Асока, держась рукой за бок, переступила через него и кое-как, поминутно хватаясь за стенки, достигла комнаты Джакаста и постучала. Стучать пришлось настойчиво и долго, прежде, чем пожилая женщина проснулась и зевая открыла дверь. — Мадам Джакаста...скорее...там....он без сознание...надо задержать...хотел украсть,...а я.... — простонала она из последних сил, которые и отняли эти слова. — Дитя, что же с тобой? Что же ты говоришь? Что же случилось? — забормотала Джакаста, мигом просыпаясь, но Асока уже не ответила, а будучи больше не в силах держаться, тихо вздохнула и тяжело повалившись прямо на Джакасту, кажется, умерла...