Живой.

Что таит в себе поздняя ночь? Это время суток слишком романтизируют. В поздней ночи, что чернотой покрывает половину планеты, пожирая огни, нет ничего красивого. Мрак поглощает свет, наполняется слезами, которые днем носят в себе люди, вселяет страх неизбежного, потому что темнота заметает следы преступлений лучше самих нарушителей закона. Поздней ночью на улицах царит гнетущая тишина, а где-то в чащах далёких лесов волки воют на луну. Ночью люди сбрасывают свои фальшивые оболочки, обнажая темные души. Удар. У Рида большие проблемы с самообладанием. Все испытываемые им эмоции достигали крайних точек, что назывались невозвратными, за доли жалких секунд. Ещё раз, изо всех сил. Это началось почти полгода назад. Боль, заглушенная алкоголем, сбитыми в кровь костяшками и табачным дымом, превратилась в обиду, приправленную щедрой порцией злости. Снова. До боли. Бей, давай, сдирая кожу до кости. Почему все так? Почему все это происходит именно с ним? Он в чем-то провинился? В том, что родился, наверное. Порой ему казалось, что его место на земле должен был занимать кто-то другой. Кто-то более успешный, кто-то лучше, сильнее, умнее. Нужнее. А явился он. Одинокий, никчёмный, лицемерный и жалкий. Ему вспомнился его отец-ублюдок, который даже спустя столько грёбаных лет не даёт нормально жить. "Ты — никто!", "ничтожество", "паскуда" — лишь малая часть "имён", что мужчина, смеющий называться "папой", ежедневно одаривал своего ребенка. "Эй, мальчик! Подай машинку!" Маленькая девочка с зелёными глазами, на носу которой красуется пластырь с единорогами и чьи волосы напоминают осиное гнездо, кричит ему с ветвей крепкого дуба. Маленький Рид подаёт ей машинку, а потом они становятся лучшими друзьями. "Спасибо, она чудесная!" — говорит все та же девочка, видя подаренную им странную заколку, на которую он потратил почти все собранные за год деньги. "А это тебе!" — она протягивает маленькому Гэвину красную ленточку. "Пока, Гэвин, я уезжаю", — и грустные зелёные глаза. "Но ты не бойся! Ты скоро меня забудешь..." Не забыл. И обрёл счастье встретить ее через много лет. Такую повзрослевшую, умную, неземной красоты. И все та же задорная улыбка на губах, те черти, танцующие за изумрудной радужкой. "Мне не важно, кем тебя считают другие. Я вижу тебя настоящего, слышишь? А мне больше ничего не нужно". Ее мягкий, приятный тягучий голос, навсегда врезавшийся в сознание мягкими переливами, резко контрастировал с пьяным отцовским хрипом, но ранил в тысячи раз хуже. Потому что этот голос у него отняли. Силой так, вырвали из-под сердца и оставили эту рваную рану кровоточить. Три, два, один. Цепь, на которой висела боксёрская груша, сорвалась от очередного удара. Стёртый от времени снаряд с грохотом упал к ногам мужчины, и даже вторая цепь, держащая его снизу, не выдержала напряжения и немного разогнулась. 02:37. Гэвин тяжело дышал, глядя на результат своих "тренировок". По ладоням уже привычно текла горячая алая кровь. Холодные капли пота путались в волосах, очерчивали шрамы на шее. Все повторилось снова. Рид посмотрел на свои руки. Красные от многочисленных ударов и крови, они были ужасны. Шрамы на предплечьях, оставленные тем же мудаком, что называл себя его отцом, иссекали кожу уродливыми порезами. Даже татуировки не могли скрыть их. "Мне нравятся твои шрамы". Дыхание все никак не восстанавливалось. Что, Рид, теряешь силы? Слабак. Какой же ты слабак. А все потому, что увидел очередной кошмар. Очередную порцию каждодневной боли, которая выжигала в груди дыру. Женщина, которой он отдал сердце, навсегда забрала его с собой туда, где царит вечное утро. Ноги оказались неспособными удержать тело, и детектив отошёл к стене, сползая по гладкой поверхности на пол. Из раза в раз одно и то же. Стоит ему только понять, что пик близок, он уходит подальше от всех. Бежит от самого себя, вымещая все накопившиеся эмоции в чудовищной силы ударах. Какой же ты слабак. Он спрятал лицо в ладонях. Его нещадно поломали, разбили ещё при первом вздохе. И было только два человека, которые могли его собрать. По кусочкам, кропотливо склеивая каждый осколок цветным скотчем, чтобы на месте ран остались едва заметные отметины. Они превращали шрамы из уродливых увечий в необычную красоту, которую разглядели сквозь тысячи слоев масок, что он носил ежедневно. И обе теперь мертвы. Глаза защипало. Отлично, просто восхитительно. Давай, разнойся, чтобы все поняли, насколько ты слаб. Гребаные эмоции. Отключить бы их. Отключиться бы самому. Что его держит здесь? Какие эфемерные смыслы он преследует, просыпаясь каждый грёбаный день? Что за дурацкие обязательства, которые лежат на плечах долбаным грузом давящей ответственности? Может, он сам выдумал эту ответственность, чтобы не дать себе сорваться и однажды, когда сядет солнце, пустить пулю в висок? Он придумал себе смысл, чтобы удержаться на земле. Трус. Пошел в полицию, ха. Думал, что станет легче, думал, что соваться под пули и сажать за решетку мудаков — выход? Думал исправить хоть что-то? Ничего не получилось. Все попытки рассеивались, превращаясь в прах, что пылью скользил сквозь пальцы. Он отклонился назад, приложившись затылком о стену в попытке вытряхнуть навязчивые мысли из черепной коробки. Забудь, забудь, забудь! — Сэр. Да что это за наказание?! Неужели ему нельзя побыть одному? Хоть чуть-чуть, неужели он так много просит?! И опять этот его вопросительно-утверждающий тон. Уже приевшийся, преследующий его повсюду, этот тон вымораживал его до чертей, пляшущих в затуманенных глазах, до следов от ногтей на и без того искалеченных ладонях. Он не столько ненавидел эту железку, сколько разум, которым она обладала. Андроид был чересчур проницательным и упрямым, что делало его объектом ежедневных порций сарказма Гэвина. — Отвали, жестянка, — грубее, ядовито, так, чтобы обидеть его. Чтобы он ушел. Ему лучше одному... Всегда проще, когда ты один. Перед его носом возникла бутылка холодной воды. Рид поднял голову и посмотрел на помощника, подошедшего к нему. RK900 смотрел на него глазами, полными немого, но искреннего сочувствия, и капли понимания. Ему не нужна жалость. Детектив выхватил бутылку из его рук, разозлившись, открыл ее и сделал жадный глоток. Ледяная жидкость свела зубы, потекла по глотке и приятным холодом застыла в районе лёгких. Стало легче. Девятый сел рядом с ним, положив одну руку на колено и нахмурившись. — Уходи, — отложив бутылку, хрипло сказал Рид. RK900 ничего не ответил и не двинулся с места, изучая часы на своем запястье. "Ну и не нужно". Рид почти пожал плечами, но вовремя остановился, лишь дёрнув ими. Молчание — тоже неплохо. Так даже проще. — Вы зря это делаете. Гэвин вскинул брови, посмотрев на помощника уничтожающим взглядом. — Что? — предупреждение. Ещё хоть одна подобная реплика — и Рид использует его вместо груши. — Вы прекрасно знаете, о чем я говорю, — андроид повернулся к мужчине. Рид непроизвольно отодвинулся. — Так вы ничего не решите. Вы калечите себя в надежде, что станет легче, — он бегло взглянул на руки Рида. — Намеренно наносите телу ущерб, заставляя себя чувствовать хоть что-то. Боль делает людей живыми, да? — он отвернулся, изучая носки ботинок. — И чем сильнее боль, тем ярче эмоции, которая она вызывает. Некоторые получают от нее эйфорию, кто-то удовлетворение, а кто-то, как и Вы — желание жить. Вы считаете, что вы умерли давным давно, но... Правда в том, — он повел плечами, — что вы боитесь жить, — андроид посмотрел Риду прямо в глаза, пронзая их ледяной голубизной. Гэвин, казалось, мечется между двумя крайностями — хорошенько втащить наглому помощнику, который без предупреждения вывернул его душу наизнанку, или сказать правду, тем самым признавая свое поражение. И его правоту. Рид не понимал его. Почему эта жестянка так рьяно пытается его понять? Неужели те редкие разговоры, которые происходили между ними, что-то значат для RK900? И значат ли они что-то для него самого? — Вы можете ударить меня, — вдруг сказал RK900. — Но изменит ли это что-нибудь? Рука детектива, сжавшаяся в кулак, мгновенно ослабила хватку. Вся правдивость его слов залепила мужчине крепкую пощёчину. Значат, ещё как. Рид смотрел на напарника как будто сквозь странную пелену, а затем отвернулся, слегка расслабившись. — Иногда мне кажется, что я схожу с ума, — он усмехнулся. — Разве нормальные люди поступают так? Я настолько погряз в самом себе, что слушаю андроида, который и двух месяцев не живёт, — он нервно засмеялся. — Абсурд... RK900 грустно смотрел на него из-под сдвинутых домиком бровей и словно бы пытался разглядеть что-то за его маской этой психической нестабильности. — Отпустите, — тихо прошептал андроид, видя, что детектив на грани истерики. — Дайте ей уйти, — почти умолял RK900, понимая, что ещё немного — и это будет уже совсем не истерика. Гэвин закрыл глаза ладонью. Широкие плечи дрогнули, а свободная ладонь сжала ткань футболки. Девятый дернулся. В тусклом свете блеснула одна-единственная сверкающая капля, скатившаяся по небритой щеке и потерявшаяся где-то в складках одежды. RK900 впервые не знал, что ему делать. Даже девиация не подсказывала нужного действия, а уж в его программе этого точно не было. Обнять? Успокоить? Молчать или сказать что-то? Рид провел рукой по лицу, перемещая ее на волосы. — Я не могу. Механическое сердце дало короткий сбой, пропуская пару электроимпульсов. Его ответ был неоспоримым и простым, но то, сколько боли таили в себе три слова, заставило RK900 вздрогнуть. — Почему? Рид опустил глядя на пол, пристально глядя на него в надежде прожечь дыру на ковровом покрытии. — Я не знаю. Девятый опустил глаза, понимая, что лучше молчать. Рид только что признался ему в том, что боялся сказать даже самому себе. И это было... Приятно? — Пожалуйста, — голос детектива через некоторое время прозвучал надтреснуто, как сломанная виниловая пластинка, — больше не говори со мной об этом. Никогда, — серые, как свинцовое небо, глаза мужчины искрили немой просьбой. И RK900, и Гэвин знали — это табу навсегда. Рид либо погорит в этой агонии, либо будет жить с черной дырой вместо сердца. А RK900 не сможет ему помочь. Девятый уважал его решение, потому что не хотел потерять того единственного мало-мальски близкого человека, которого обрёл совсем недавно. Одиночество было страшнее смерти. Одного брата он уже почти потерял, и не хотел ощутить этого снова. — Хорошо. Рид кивнул. Девятый скрестил пальцы за спиной. Слышите? Это его обещание трещит по швам. О, Гэвин, если бы ты знал, как мучается твой напарник... Как мечется между желанием рассказать о том, что произошло этой ночью и гробовым молчанием. На некоторое время воцарилась тишина. — Меня все мучает вопрос, — сказал Гэвин, когда Девятому показалось, что минуты тянутся вечно. Андроид напрягся — вдруг Гэвин все знает? — Тогда, в доме Камски, Аманда сказала мне, что даже если я убью ее, то она отыщет другое тело, — мужчина повернулся к напарнику, который, незаметно для него, расслабился. — Возможно, даже твое, — на секунду Девятому почудилось, что в глазах детектива промелькнуло что-то похожее на тревогу. Впрочем, он мог и ошибаться. — И... Если такое вдруг произойдет, — он уставился себе под ноги, — что мне делать? RK900 знал, что рано или поздно Рид задаст этот вопрос. Вот только был один нюанс. Девятый не знал ответа. — То, что посчитаете нужным, — почему так больно? Почему кажется, что внутри трещат швы соединений органов? Почему так страшно тянет сердце? Слова даются так тяжело. Как будто в горле ком из несказанной тайны, которая давит на большой тириума сосуд, что вот-вот готов взорваться. Как будто липкая безнадежность обволакивает душу. Он детективу никто, да? Неважно. Преодолеть себя все равно придется. И Девятый это делает. — Если я... — ну же, — Попытаюсь причинить Вам вред, — осталось всего-то шесть слов, — то пойму, если... — Я не буду этого делать, — глухо, твердо, почти со сталью в голосе проговорил Рид. Его руки мгновенно напряглись, а вены исчертили предплечья синими змеями. Что? Девятый шокированно уставился на него, не веря своим аудиосенсорам. — Простите... Что? — Я. Не. Буду. Этого. Делать, — чеканя каждое слово, повторил Рид. Он точно все расслышал? Девятый растерялся. — Но... Я думал... — Лучше не думай, ясно? — детектив резко поднялся, схватив бутылку воды. — Я все сказал, — он провел рукой по волосам. — Я спать. Девятый не двинулся с места даже когда в ванной перестала шуметь вода. Что это было? Прощение? Принятие? Смирение? Безумие или сон? Нет, нет, это было совсем реально! Может, все ещё не потеряно? Может, он всё-таки не просто "железка"? Возможно. Именно поэтому Девятый дал себе слово молчать о том, что произошло той ночью и тем злосчастным вечером ради безопасности этого и без того поломанного человека. Он один на один со своей бедой. Пока.

***

— Уже почти три ночи, а вы все ещё не в кровати. Хлоя осторожно укрыла плечи Лили пледом, протянула Камски чашку кофе, сопровождая это действие укоризненным взглядом, и переглянулась с хмурым, как грозовая туча, Коннором. Хлоя и Коннор пришли в лабораторию, потому что заметили отсутствие своих людей в кроватях. И, как оказалось, эти люди даже не думали о сне. — Мы не хотим спать, — сказала Лили, стирая опечатку в строках и широко зевая. — Точно, — Камски поправил очки и вновь сосредоточился на выборе нужной кнопки, которым занимался последние три минуты. — Ну конечно, — хмыкнул Коннор. Хлоя покачала головой, понимая, что этих учёных так просто из лаборатории не вытравишь. — Мы пытаемся тебя спасти, — напомнила Лили, чьи круги под глазами были цвета сумеречного вечера, так и не оторвавшись от калибровки капсулы. — Я не рассчитывал, что вы будете проводить дни в лаборатории, не зная сна и отдыха, — парировал андроид, подходя к Лили со спины. Камски, наконец, выбрал нужную операцию и, кликнув по сенсорной панели, выпрямился, потирая глаза двумя пальцами. — Ну, ты не рассчитывал, а мы знали... Хлоя приподняла одну бровь, слушая путаную речь Элайджи. — Вы даже не ужинали, — сказала она, заметив на столе тарелки с нетронутой пастой. — Я не хочу есть, — пожал плечами Камски. — В таком случае Вам стоит перепроверить мои сенсоры, потому что они говорят, что вы голодны, — сказала Хлоя, преграждая путь Создателю, который направлялся к монитору. Элайджа уставился на нее, думая, что девиация порой была отнюдь не полезна. Коннор уже оттащил кресло с Лили от компьютера, игнорируя протесты девушки. — Это что, бунт? — Камски переводил взгляд с Хлои на RK800. — Именно, — сказал Коннор, взяв упирающуюся Лили на руки. — Пусти! Я хочу тебя спасти! Поставь меня! Я почти закончила! — Уайлд попыталась освободиться, но почти упала, тем самым потерпев поражение. Элайджа и Хлоя наблюдали, как Коннор выносит брыкающуюся Уайлд из лаборатории, попутно получая локтем по ребрами и коленками в грудь. — Я тебе обещаю, когда ты станешь человеком, я тебя побью! — пищала Лили. — Я все равно буду сильнее, а если ты сейчас же не прекратишь упираться, я брошу тебя в бассейн! — смешно повысил голос Коннор, поднимаясь по лестнице. Странно, но Уайлд успокоилась, однако тихое бурчание все ещё отлетало от стен гулкими эхом. Хлоя снова перевела взгляд на Камски, который, в свою очередь, уставился на нее, глядя сверху вниз. — И что, ты тоже собираешься вынести меня отсюда? — насмешливо хмыкнул Камски, делая глоток кофе. Хлоя скрестила руки на груди. — Я могу, — в тон мужчине ответила она. — Проверим? Элайджа поджал губы. — Провокатор, — невнятно пробормотал он, ставя пустую кружку на стол позади девушки. Хлоя бы сказала что-нибудь в качестве возражения, но Элайджа одним ловким движением (обманом) привлек ее к себе одной рукой, сокращая расстояние между их телами до минимума. — Ты снова проберешься в мою комнату? Хлоя улыбнулась. — Может быть. Камски тихо засмеялся. — Тогда идём.

***

Коннор знал — Лили любит спать, пусть и просыпается рано. Стоило ему уложить ее в кровать, как девушка, осекшись на полуслове, провалилась в сон, сладко засопев. Коннор накрыл ее одеялом, убрав с умиротворенного личика волнистую прядь. Лили выглядела совсем невинно, как маленький ребенок, и Коннору захотелось ее обнять. Но он держался. Улыбка пропала с лица. Ему так много пришлось пережить. И все воспоминания так часто превращались в кошмары, что Коннор просто боялся думать. Он боялся самого себя. Но ещё больше он боялся за тех, кого любил. Ему невольно вспомнился RK900. Коннор не понял, почему именно его образ всплыл в голове, однако четко осознал одну вещь: ему больше не было неприятно. Он почему-то больше не испытывал такой ярой неприязни к своей старшей модели. Девятый спас его, а потом нашел лекарство для Лили. Интересно, что творится в его голове? Чувствует ли он то же самое? Волнуется? Ему страшно? А может, грустно? RK900 был одной большой загадкой, закрытой колбой, что запаяна с обоих концов, которую невозможно расколоть.И стоит ли вообще? Чем дольше Коннор об этом думал, тем больше путался. Ночь всегда навевает странную тоску. 02:59. Коннор поднял голову, глядя в окно. В голову внезапно как будто что-то врезалось. В прямом смысле. Коннор встрепенулся, испугавшись новых незнакомых ощущений. Страх сковал тело — неужели это снова Аманда?! Нет, нет... Это что-то другое. Стало вдруг холодно. Он почувствовал сначала необъяснимый сильный страх, причин для которого не было, а затем тяжесть, сжавшаяся сердце в тиски, заставила его распахнуть глаза. Это были как будто чужие чувства. Коннор посмотрел на свои руки. Дрожат. Но как такое возможно? Никаких андроидов, кроме Хлои, рядом не было! Он не мог телепатически чувствовать такие эмоции... И тут же, будто по щелчку, все исчезло. Коннор выпрямился, чувствуя, как сердечный ритм замедляется. Где-то в вышине упала звезда. Небо плачет звёздами.

***

Девятый стоял у кофемашины, которая по праву могла считаться наилучшим изобретением человечества, и бездумно смотрел сквозь панель с кнопками. Он чувствовал себя откровенно паршиво — мысли о встрече с Амандой не давала ему покоя. Ее угрозы, которые выжгли в памяти обожжённые слова, саднили, будто свежая рана. Впервые за всю свою недолгую жизнь он ощущал страх — животный, липкий, такой гадкий и неправильный. Отвратительно, честно сказать. Детектив Рид сидел за своим столом, напоминая выжатый лимон, и Девятый делал все, что могло его хоть как-то разбудить. Начал с малого — заставил пройти пешком от дальней парковки до Департамента. Рид бурчал, но согласился. Эффект, правда, был недолговременный, потому что уже в отделе Гэвин был похож на человека, которого заставили пробежать марафон. Теперь же его андроид стоял, ожидая заветный стаканчик бодрости из чудо-машинки, и думал о том, как хорошо было быть неизобретенным. Автомат пропищал, оповещая Девятого о выполнении заказа. Андроид взял кофе и направился к выходу. Рид по-прежнему сидел, опустив голову на руки. Девятый поставил стакан на стол и потряс мужчину за плечо. — Детектив Рид, — невнятное мычание. Девятый закатил глаза а-ля "да за что мне все это" и повторил действия. — Сэр, вставайте, нужно работать, — Гэвин нехотя поднял голову, с прищуром глядя на андроида. — Кофе, — буркнул он и напарник, рассердившись, шмякнул стакан перед его носом. Ответа не последовало. — Пожалуйста, — обиженно прошептал RK900 себе под нос. Какая неблагодарная работа! Рид выпил кофе почти залпом, и Девятый поморщился. Горячо же... В конце концов, они приступили к работе, и такая идиллия продолжалась до самого обеда. На часах был примерно полдень, когда Гэвин, откинувшись в кресле, размялся плечи и сказал: — Я в кафе, если что, — пояснил Рид, когда Девятый вопросительно взглянул на него. — Ты остаёшься? — Да, — Девятый кивнул, возвращаясь к экрану. — Продолжу работу. Гэвин пожал плечами, мол, как знаешь. Все офицеры уже двигались в сторону выхода, ведь никому не хотелось упустить те заветные полчаса откровенного безделья. Вскоре офис опустел. Девятый опустил голову, положив ладони на затылок. Снова стало страшно. Казалось, что Аманда видит каждый его шаг, он был будто под постоянным прицелом. Одно неверное движение или слово — все рухнет, а он получит пулю в лоб, а вместе с ним и те, кем он дорожил больше всего. А ещё он очень боялся за Марлен. Он не видел ее с самого утра, хотя точно знал — если бы она была в порядке, то непременно явилась бы к Фаулеру за дополнительными указаниями по поводу дела о наркодилерах. Девятый чувствовал, как железные обручи сжимают сердце. Как больно. Как ему хотелось, чтобы все это, наконец, закончилось. Вот только было одно "но": он был тем, кто должен был все исправить, хотя бы попытаться, а в итоге оказался в ловушке. Упал в глубокую яму, которая в случае ошибки станет его могилой. Так глупо. Как будто отрезан от мира, за который отвечаешь. "Эй". Девятый встрепенулся, уставившись перед собой. У него что, галлюцинации? Прошивка полетела? Совсем с ума сошел? "Это не галлюцинации. Я в твоей голове". До Девятого дошло, что это — его телепатический канал, на частоту которого кто-то настроился. Девятый сделал вид, что печатает нужный отчёт, а сам сосредоточился на своем невидимом собеседнике. "Кто ты? Зачем ты со мной говоришь?" "Ты что, не узнал меня?" — он понял, что некто улыбается. "Это я, Марлен". Девятый против воли замер на секунду. "Марлен?! Где ты? С тобой все хорошо? Почему ты общаешься со мной через телепатию?" "Просто не отвлекайся и слушай, что я говорю, ладно? Поверь мне". "Хорошо, наверное?" Девятый продолжил набирать буквы на клавиатуре, максимально сосредоточившись на речах Марлен. "Я все слышала". Если бы он был на такое способен, то Девятого прошибло бы холодный пот. "Ч-что, прости? Не понимаю, о чем ты". Воцарилась короткая тишина, и Девятому показалось, что Марлен тяжело вздохнула. "Помнишь, тогда, ещё на Киберлайф, я говорила о том, что тот андроид говорил о себе в женском роде? Я знала, что мне никто не поверит, но почему-то решила рассказать тебе. Я увидела по твоим глазам, что ты все понял, но у меня не было времени и сил на расспросы. После меня отремонтировали и вчера вечером я хотела прийти к тебе, чтобы... В общем, я уже почти вошла в офис, когда услышала два голоса. Что-то заставило меня остановиться. Я прислушалась и поняла, что та девушка-андроид тоже как будто под чьим-то контролем. Я знала, что не могу позволить себе выйти, потому что боялась, что..." — Марлен запнулась. "Что она причинит вред тебе или детективу, так что... Извини. Я знаю, что происходит что-то плохое, но что, пока не понимаю и надеюсь, что ты мне объяснишь. Я правда хочу помочь. Если это грозит всем нам, то я не хочу оставаться в стороне", — девушка замолчала. Девятый не видел ее лица, но отчётливо представил, как она опускает глаза и ждёт ответа. Это было слишком опасно. Девятый метался меж двух огней — позволить Марлен помочь ему и обеспечить безопасность всем, кем дорожил, и оставить ее в стороне, чтобы не подвергать ещё большей опасности. И все же сейчас жизнь многих была выше благополучия одного. "Я могу проверить твою память?" "Да". Он напрягся, проник в голову Марлен. Она говорила правду, но не пустила его только в отдел памяти, который назывался "9". Девятый понял, что это что-то личное. "Я чиста". "Прости". "Все нормально. Пожалуйста, расскажи мне". "Я..." — RK900 силой заставил себя говорить. "Ты же понимаешь, что, соглашаясь, подвергаешь себя опасности? Тебя могут убить". "Я знаю". Лаконичный, твердый, уверенный ответ. Вполне в ее духе. "Я бы не пришла, если бы боялась. К тому же, я привыкла", — кажется, она снова улыбалась. "Я хочу спасти всех нас". "Ладно", — сдался Девятый, чувствуя, как больно тянет внутри. "Ты ведь наверняка знакома с ИИ Амандой?" "Да, она была моим куратором в одном деле. Неприятная особа". Девятый улыбнулся. "Так вот, всю эту кашу начала она. Она разозлилась на то, что люди стёрли ее после революции. Аманда захотела отомстить. Ну, ты уже знаешь". "Я подозревала, что это она, но надеялась, что всё-таки это не подтвердится. А дальше?" "Она напала на Коннора, а потом попыталась убить свидетельницу, племянницу лейтенанта Андерсона, Лили. Девушка сбежала и рассказала обо всем нам, за что Аманда ее возненавидела. Когда нам удалось вытащить Коннора из-под контроля Аманды, Хэнк отвёз Коннора к Создателю". "Ничего себе". "Там он и находится. Аманда уже пыталась воспользоваться им ещё раз, но ей это не удалось. Поэтому она сменила тактику и занялась мной. Я не могу рисковать жизнью детектива или всех остальных, так что я бессилен". "Я понимаю". "Поэтому... Ты можешь мне помочь, но делать это максимально незаметно, ладно? И осторожно. Ради себя в первую очередь". "Хорошо. Что я должна сделать?" "Предупреди Коннора. Расскажи обо всем, что слышала. Постарайся убедить их. На вилле Камски живёт андроид Хлоя. Попроси ее проверить твою память, если это будет нужно. Но если тебе поверит Лили, то поверит и Коннор". "Это та девушка, которую Аманда пыталась убить?" "Аманда всех пыталась убить, но... Да". "Ясно. Я поеду сейчас. Капитан Аллен сегодня добрый". "Хорошо. Марлен, спасибо тебе. Я не знаю, что бы случилось, если бы не ты. И прости, что я так..." "Забудь. Все в порядке. Я бы тоже так поступила", — Марлен помолчала. "Будь осторожен. Я сообщу, когда доберусь до виллы". "Спасибо". "Доверься мне. Я знаю, что делаю. Просто делай, что должен, хорошо? И если что-то случится... Я помогу тебе, что бы не произошло". Девятый хотел что-то ей ответить, но мысленная ниточка оборвалась. В его голове наступила пустота. Которая за доли секунд наполнилась роем мыслей. Ещё не всё потеряно. Он ещё поборется за свою свободу и за жизни своих людей. Неважно, что будет с ним. Главное, что у него появился шанс на спасение. И это придало ему сил. Ничего, госпожа ИИ, мы ещё посмотрим, кто кого. Андроиды серии RK просто так не сдаются. *** — Да, я уже заказала билеты, — синеволосая девушка, чей диод на виске светился голубым, свернула в узкий переулочек, который даже при свете зимнего солнца казался темным. — На следующей неделе. Трейси, да я помню, помню, — она улыбнулась. — Хорошо, обязательно. Я уже подхожу к дому. Да я сама открою, не отвлекайся, — она завершила звонок и убрала мобильник в карман. Прошагав ещё немного по улочке, она перебежала дорогу, остановившись у небольшого домика на окраине улицы. Дальше была только ниша между домами и стройка. Такой уж район, что тут сказать. — Да где же они, — девушка перевернула всю сумку, ища злосчастную связку ключей. — Куда делись... Она уже почти нащупала их на дне сумке, как вдруг кто-то, налетев на нее, схватил за плечи, резко разворачивая к себе лицом. Испугавшись, синеволосая вскрикнула, выронив из рук ключи. На нее смотрел сильно повреждённый андроид: лицо его было обезображено уродливыми шрамами, а глазницы были пустыми — части оптических элементов отсутствовали. Кожа местами чудом сохранилась, а приоткрытый рот воспроизводил какие-то звуки, отдаленно напоминающие речь. — Он-на... Вс-с-се-ех убье-о-о-т... Береги-ись... — прохрипел андроид, обрызгав перекошенное от ужаса лицо девушки остатками тириума. Женский крик эхом отразился от стен близлежащих домов, когда нападавший рухнул к ногам в смерть испуганной девушки, дёргаясь в предсмертной агонии. Тириум струился из всех его ран, покидая ранее безупречное тело. Кто-нибудь ведёт счёт этих несчастных? Может, у кого-то есть список? В любом случае, пополните его ещё на одно имя. Вернее, даже не имя, номер. АР700. Кто-то писал, что преступления происходят ночью. Исправьте это, господин писатель. Теперь, в этом искаженном болью мире, ужас царит даже днём.