***
Больницы вызывали в Гэвине только отвращение. Этот противный, кисло-сладкий запах, который оседал в легких толстым слоем пыли и перекрывал доступ кислороду, этот жуткий, приторно-зеленый цвет одежды хирургов, эти до тошноты белоснежные пятна больничного белья и неживые, казалось,ледяные приборы и капельницы, которые холодили душу одним только своим видом.Он ненавидел это, даже больше, чем уже привычную ноющую тупую боль от ушибов и ссадин. С детства он был с бинтом, перекисью и льдом на ты. Когда отец в очередной раз калечил его, маму или несчастного кота, Гэвин доствал из картонного ящика под кроватью черную бутылочку, бинт и иногда зеленку, когда все было совсем плохо. И шел перевязывать раны, будь то просто царапины, ушибы или что-то гораздо кровавее и серьезнее. Со временем в коробочке поселился анальгин, снотворное, шприцы и краденые ампулы с обезболивающим. Гэвин как будто все ждал и готовился к апогею этого мрака. Он был как будто на поле сражения, а решающий бой все ненаступал. И не наступил. К счастью. И содержимое ящика с течением дней безнадежно устарело и отправилось в мусорную корзину вместе с перманентным ощущением грядущей беды. Только раны на сердце так и остались неизменными. Поджившими, но не исчезнувшими. – Сэр? Рид моргнул, возвращаясь в реальность. Стена, которую он буравил взглядом уже, по ощущениям, минут двадцать, показалось противной.Такой же, как и все вокруг в пределах стен этого заведения. Он поднял глаза. Девятый сидел рядом, внимательно изучая избитое лицо собеседника, и Рид отчетливо увидел в остекленевших глазах жгучую, тщательно скрываемую вину и боль. Рид бы в жизни не признался, но ему стало жаль андроида. – Все нормально? Детектив отвернулся. – Отвали. Может, он десять тысяч раз пожалеет о сказанном, но сейчас в мужчине говорил уставший и далеко не супер-выносливый человек, который нуждался в тишине и покое. В элементарном здоровом восьмичасовом сне и адекватной пище, потому что его желудок буквально орал о необходимости в еде, отдавая в мышцы режущей болью. Голод пожирал его внутренности, и именно поэтому сил у мужчины оставалось немного. Хватило, правда, на то, чтобы послать напарника куда подальше. Но это не со злости, не подумайте! Он просто устал… Гэвин совсем не злился на Девятого. Рид понимал, что тот, даже если бы и очень захотел, не причинил бы ему вреда. Рид знал также, что Девятый изнывает внутри и корит себя за случившееся, но также, как и он сам, никогда не признается в этом. Андроид то сжимал, то разжимал кулаки с обуглившимся кое-где пластиком, словно пытаясь понять, что же произошло и сколько он успел натворить. – Перестань это делать, – уже мягче, снисходительнее бросил Рид, пихнув его коленом по ноге. – Раздражает. Девятый ничего не ответил, но руки в замок сцепил. Рид мельком скользнул взглядом по его лицу. Маска вселенского пофигизма слетела с него еще на злосчастном заводе, так что в сжатых губах и опущенных глазах Рид явно прочитал горькую боль, которая сжирала андроида изнутри. Знакомые эмоции, а, Рид? Конечно. И поэтому он, поколебавшись еще несколько секунд, заговорил. – Слушай, если тебе интересно мое мнение обо всем этом, – начал Рид, откидываясь на стену позади себя, – то тебе стоит перестать придумывать себе способ выпилиться, – черный юмор пришелся кстати. – Аманда именно этого и добивается. Вы, жестянки, похожи на детей. Так много чувств из-за этой вашей девиации, а совладать с ними вы не в состоянии. У вас есть инструкции для всего, кроме управления чувствами, – Гэвин поморщился, когда голова снова заболела. – Люди часто просто перестают думать о своей проблеме, чтобы найти её решение. Звучит странно, но это так. Плюс… Это даже был не ты. И никто особенно не пострадал, – на этих словах Рид еле сдержался, чтобы не зашипеть от боли в районе сломанного носа. – И подружка твоя пластиковая тоже в порядке. Может, он только что и сболтнул лишнего, но андроид почему-то возражать не стал. Их небольшая компания, так ничего и найдя на том треклятом заводе, кроме стрелявших андроидов, покинула место происшествия порознь. Хэнк, Аллен, Коннор и Лили уехали в Департамент (ох, сколько им придется рассказать капитану!), а Рид и Девятый направились в центральную больницу, так как андроид настоял на квалифицированной медицинской помощи для детектива, сославшись на неисправность своих сенсоров. Приемный покой травматологического отделения был практически пуст. Только что, правда, на глазах у Рида девушку с поврежденной черепной коробкой направили в реанимацию, а маленького мальчика со сломанной рукой забрали медсестры. Врача видно не было. У Гэвина кружилась голова. Он старался не обращать внимания на прикованные к нему любопытные взгляды, но получалось из рук вон плохо, что раздражало еще больше. Безумно хотелось выйти и продышаться. Спасение его пришло неожиданно. В кабинет вошла светловолосая женщина лет тридцати и тут же посмотрела на единственного оставшегося пациента внимательно, пронизывая Рида взглядом прохладных голубых глаз. Губы незнакомки сжались в тонкую нить, когда она увидела Девятого. Махнув полами белого халата, девушка подошла к двери у восточной стены, закрытой до этого, и щелчком отворила ее. – Прошу, – обращалась она, очевидно, к Девятому, видимо решив, что тот является личной сиделкой Рида. Девятый поднялся и, проигнорировав отрицательный рык Гэвина, провел его, шатающегося, в комнату, и усадил на отвратительную голубую койку. Женщина прошла следом, закрыв двери. Кабинет представлял собой отделение первой помощи. У дальней стены стояла большая хирургическая лампа, рядом – что-то вроде кресла-кровати. Стеллаж с медикаментами и два стола дополняли ненавистную Гэвину картину. Вкупе с запахом спирта это походило на какофонию, состоящую из всех его кошмаров. Женщина взяла со стола фонарик, надела перчатки и извлекла из-под стола белый чемоданчик. – Ваше имя? – она подошла к Гэвину, поставив чемоданчик рядом. – Гэвин. «Доктор Э. Холланд», гласил ее бейджик. – Что с Вами произошло? – доктор Холланд смочила ватный диск и принялась убирать остатки запекшейся крови. Гэвин заранее придумал отчасти правдивую историю заранее, поэтому, не запнувшись, ответил: – Нарвался на неприятную компанию, – Девятый, стоящий у двери, опустил глаза. – Ясно, – женщина закончила и выбросила вату. Травматолог включила фонарик и посветила им прямо Гэвину в глаза, придерживая его лицо за подбородок. Рид поморщился. – Не моргайте. Детектив терпеть не мог этого. Свет буквально выжигал глаза. Доктор закончила проверку, что-то отметив для себя, и наклеила на его скулу пластырь со стерильной повязкой. Затем, включив над собой лампу, которую успела придвинуть ближе, она осторожно осмотрела с помощью специальных инструментов несчастный нос Гэвина и изрекла: – Вам повезло, – она отключила лампу и сняла перчатки. – Это лишь ушиб. Рекомендую компресс и мази. Вы чувствуете головокружение? Гэвин не стал врать: – Да. – Тошнота? – Немного. – Голод? – Э-э… Ну, да… – Озноб или жар? – Д-да, то есть, нет… – Жажда? – Может быть… – У Вас сотрясение, – констатировала она, решительно занося диагноз в выписку. – И, сдается мне, случилось оно несколько раньше Вашей встречи с этой, как Вы сказали, неприятной компанией, – глянула она на потупившегося Рида. Тому было все равно. Лишь бы только убраться отсюда куда подальше. – Вам нужно пройти МРТ, – она протянула справку андроиду. – К сожалению, я не могу однозначно сказать, однако у меня есть подозрение на повреждение сосудов. Чтобы их развеять, нужна томография. Это на третьем этаже. Женщина вручила им выписку и выпроводила из кабинета. Через несколько минут они уже садились в лифт. Гэвин чувствовал себя неважно, даже на кнопку с трудом нажал. Усталость давила на него тяжким грузом, угнетала и закрывала веки. Вскоре двери с характерным звуком раздвинулись, и Гэвин, не глядя на табло, вышел, решив вдруг, что уже доехал до места назначения. Опомнился он лишь тогда, когда услышал взволнованное «Детектив!», донесшееся откуда-то сзади. Рид обернулся и увидел в закрывающейся кабине непонимающего Девятого, которого мгновенно унес вверх лифт. А над закрывшимися дверями черным по белому было написано: «2 этаж. Отделение интенсивной терапии». – Черт, – выругался Гэвин и, подойдя к дверям, нажал на кнопку вызова. Как же глупо, так по-детски. Вот дурак. Лифт был уже где-то сверху, так что впереди маячила перспектива долгого ожидания. Подниматься по лестнице Рид боялся – упасть где-то на половине пути не хотелось совершенно. Как-никак, ему только что сотрясение поставили. Рядом с соседней кабиной для лежачих пациентов остановились несколько санитаров, сопровождающие койку на колесиках. Двое молодых людей переговаривались о состоянии больного, лежащего на койке, и взволнованно вздыхали. Гэвин бы не обратил внимания, если бы штатив с капельницей не задел его многострадальную голову. – Прошу прощения, – тут же искренне извинился молодой санитар, отводя штатив в сторону. Гэвин повернулся. – Ничего, все нормально, – Рид не мог злиться на тех, кто помогал… И тут его взгляд зацепился за лежащего под капельницей человека. Мгновенно время перед ним как будто встало, превращаясь в одну тягучую, длинную секунду. Сначала в голову сильно ударила кровь. Галлюцинации? Бред поврежденного мозга? Стало жарко, а ноги как будто сковали цепи, сильно, до боли. В этих впалых щеках, подрезанных почти наполовину темных локонах, болезненно торчащих косточках на лице, худых руках и бледных губах он узнал Нору. Его Нору. Его потерянную девочку, которую он ошибочно посчитал погибшей и над эфемерным духом которой пролил горькие, скупые слезы. Она показалась ему беззащитной, такой маленькой, потерявшейся среди пухлой подушки и одеяла, утонувшей в больничной рубашке. Такая измученная, с исколотыми медицинской иголкой сгибами локтей, она была совсем слабой. Но ему было неважно, как она выглядит и какой длины ее волосы. Все мгновенно перестало иметь значение. И его боль, и его усталость, все вокруг стало неважным, потому что он точно увидел – она дышала. Живая.***
Ангар, покрывшийся за ненадобностью чуть ли не пылью, загудел. Свет включился, постепенно освещая чуть запыленные двигатели дронов, размер которых чуть превышал размеры обычного беспилотника. – Я свободен ото всех цепе-е-ей, – протянула андроид, нажимая на большую зеленую кнопку на пульте управления и поворачивая обезображенное лицо к самолетам."Инициация процедуры запуска беспилотных модулей. Задача: установка защитного поля в установленных выше параметрах. Подтвердите выбор задачи".
– Подтверждаю. Самолеты взмыли воздух, унося с собой надежды на спасение.