Я очутился в другом мире, Я оказался жив и здоров. Bush — Land of the Living
— Тебе нравится, как проходит твой день рождения, приятель? — интересуюсь у Лейтона, когда выхожу на детскую площадку нашего заднего двора. Он бросает в чашку со льдом меняющие цвет колеса от модели корвета и смотрит на меня, искренне улыбаясь. — Да! — Мне тоже, мистер Кинни, — внедряется в разговор Адам, новый друг Лейтона. — Это здорово, Адам, — я отхожу от мальчиков на газон, зажигая сигарету, — спасибо, что пришёл. — В любое время, — хихикает пацан, явно не привыкший, чтобы с ним разговаривали как со взрослым. При этом Адам чрезвычайно вежлив. На самом деле он на год моложе Лейтона, но они в одной футбольной команде, и за последние пару недель у них сложилась крепкая дружба. Когда Лейтон попросил пригласить его, мы с Джастином были очень рады. В первый раз, когда мы заговорили о праздновании его дня рождения, Лейтон сказал нам, что не хочет приглашать друзей. Джастин был расстроен, приглашение на празднование дня рождения было большим делом как в мире детей, так и в мире родителей. Я уверен, что он вспомнил много своих вечеринок, где никто, кроме Дафни, моих друзей и меня не появлялись. У Лейтона было много друзей в Чикаго, но казалось, что с тех пор, как они переехали сюда, он не завел ни одного друга. Каждый раз когда мы спрашивали, хочет ли он позвать к себе друзей чтобы поиграть, он всегда отказывался. И только в ту пятницу, после своего победного гола в футбольном матче, Лейтон спросил, может ли он пригласить Адама. Признаю, для такого рода мероприятий времени было в обрез, но, к счастью родители Адама не имели никаких планов на этот день и согласились привести своего сына и забрать его после обеда. Набор автомойки с цветными, изменяющимися от температуры воды колесами — это подарок от них, который, безусловно, побил рекорд в популярности над остальными подарками, что мы ему подарили. Матери Адама классные для лесбиянок и не слишком беспокойные. Мы пригласили Линдси и Мелани остаться на вечеринку, но они решили воспользоваться возможностью побыть наедине и посмотреть фильм. Девушки пригласили нас с Джастином прийти к ним на ужин через пару недель. Сначала я хотел отказаться, хотя они обе кажутся довольно спокойными, но Джастин дал согласие, прежде чем я мог сказать «нет». С другой стороны, есть что-то очень привлекательное в развитии дружеских отношений с людьми, которые видят в нас с Джастином счастливую супружескую пару. Когда они заглянули к нам на несколько минут, то казалось, хорошо вписались в нашу семью. Лесбиянки даже удивили нас тем, что принесли подарки для Эвелин и Одри, проинструктировав Джастина и меня, чтобы мы не позволяли им увидеть их, пока Лейтон не откроет свой подарок. Наши девочки были в восторге, получив по автомобилю, чтобы играть с Лейтоном и Адамом на новой автомойке. Сейчас Эвелин и Одри играют с Дафни. Будущая мама практикуется в своих навыках, прекрасно проводя время в песочнице. Глядя на неё, я не могу не задаться вопросом, сможет ли она самостоятельно встать с песка. Дафна действительно могла бы использовать стул, который Джастин держит рядом с песочницей, но думаю, она не против испачкаться. Мама сидит на качелях возле конюшни, рядом с Фрэнком, отцом Дафни. Он отвел её прошлой ночью на «официальное свидание», и они этим утром прибыли на праздник вместе. Я решил пока не спрашивать у Молли, пришла ли наша мама домой, или прошлую ночь моя сводная сестра провела в одиночестве. И это вовсе не потому, что я хочу избавить себя от деталей. Прошло так много времени с тех пор, как мама ходила на свидание с мужчиной, что даже мысль о гетеро-сексе не могла ослабить моего волнения за неё. По моим наблюдениям, Фрэнк идеально подходит ей. Дафни, Джастин и я смеялись перед тем, как они появились вместе, что в случае, если они поженятся, мы все действительно станем семьёй. Причина, по которой я не разговаривал с Молли о Дженнифер, заключается в том, что мне всё ещё трудно сказать ей больше чем несколько вежливых слов. При этом меня нельзя упрекнуть в том, что я не пытался. Но её ответы на мои вопросы всегда короткие, напряженные и закрытые. Она не обращается сама с какими-либо вопросами, поэтому разговор сразу же затухает, и кажется, словно я её раздражаю. Она когда-то была моей младшей сестрёнкой. Независимо от того, считала ли она себя такой или нет. Хотя я знаю, что облажался с Джастином и нашими отношениями, но я так же знаю наверняка, что в проблемах, которые у неё были с Джен, Джастином и мной, был виноват Крейг, а не я. Он промыл ей мозги, воспользовавшись её страхами, и подкупом повернул её против нас. Но по какой-то неизвестной причине она сейчас с нами. Надеюсь, она скоро откроет нам свой маленький секрет, который, я уверен, она прячет. Я знаю, что Дженнифер была слишком занята с нами и теперь с Фрэнком, поэтому ей было не до Молли и её скрытых мотивов. Но со мной это не сработает. Её никогда раньше нельзя было зазвать к нам, так почему сейчас она здесь? — Брайан? — помяни дьявола. Я поворачиваюсь к Молли, которая выглядывает из французских дверей. — Да? — Можешь ли ты собрать всех за летним столом? Джастин зажигает свечи и готов вынести торт, — сообщает она мне, искренне улыбаясь. — Конечно, — отворачиваюсь, чтобы выбросить сигарету в центр мангала. Подхожу к песочнице и протягиваю руку Дафне. — Давай, мамочка, Джастин выносит торт. — Торт? — тут же повторят Одри, оглядываясь вокруг нас, забывая о ведре с песком, что так долго удерживало её внимание. — Не для тебя, — забираю её из песочницы, после того, как помогаю подняться Дафни. — Спасибо, Брайан, — говорит Дафни, вставая босыми ногами на траву, — я не хочу пропустить торт. Я смеюсь и ногой нежно тыкаю Эвелин. — Оставь всё здесь, или ты хочешь остаться без угощения? Эвви театрально бросает лопату в ведро и поднимается. — Нет, — капризно заявляет она, — но я копала ров для тети Дафни. Мне смешно смотреть, как на глазах осыпается хилый песчаный ров, окружающий замок, но я корректно помалкиваю об этом. — Вот что я тебе скажу, — хватаю её за грязную руку, — я помогу тебе сделать ров после того, как мы съедим торт, хорошо? Она смотрит вверх и улыбается улыбкой, очень похожей на Лейтона, и кивает головой. — Хорошо! Иногда детей так легко сделать счастливыми. *** Когда раздается звонок в дверь, я иду открыть её, ожидая, что это будут Линдси и Мелани, чтобы забрать Адама. Однако я удивлен обнаружив у порога Теренса Коула, адвоката Гриффина, хотя не должен. Мое настроение падает при виде его. — Могу я вам помочь? Он держит большой, прямоугольный, коричневый пакет одной рукой и большой, белый конверт в другой. — Мне было поручено принести их сегодня. Я немного опоздал из-за проблем с машиной. — Входите, — мягко бросаю ему и пропускаю в фойе. — Эта коробка должна быть передана Лейтону от вас, — замолкает он, удерживая белый конверт, — после того, как Джастин прочитает это. — Не я? — спрашиваю, чувствуя себя немного разочарованным от того, что меня не включили в список получателей. И в тоже время испытываю облегчение и вину за это. Мне нравится, что Гриффин чувствовал необходимость писать и отправлять нам письма после того, как он ушел, но читать их может быть так тяжело, слишком тяжело иногда. Сегодня был хороший день для всех нас, и я знаю, что Джастину будет больно читать письмо от Гриффина. Это десятый день рождения их ребенка, и Гриффина здесь нет, чтобы увидеть его и отпраздновать. Когда в конце апреля мы отмечали день рождения Эвелин, я тоже получил письмо и оно оставило меня в полнейшем беспорядке. Уверен, это письмо не менее расстроит Джастина. — Нет, оно только для Джастина, — настаивает он, — должен ли я передать его лично? — Теренс звучит уже подозрительно. — Нет, — хмуро заверяю его и забираю оба предмета, — я вручу ему сам и сделаю так, как вы попросили, с коробкой Лейтона. — Я сожалею, что беспокою вас сегодня, Брайан, но я должен следовать пожеланиям Гриффина, — мягко извиняется он. — Я понимаю. Спасибо вам. — До свидания, — прощается он, выходя за двери. — Да, пока, — киваю в ответ и закрываю входную дверь позади него. Кладу конверт и коробку на маленький шкаф, стоящий в фойе. Не хочу, чтобы Джастин знал об этом, пока все остальные не уйдут. Я иду к кухне и замираю в полушаге от двери, когда слышу повышающийся голос Джастина. — Иногда ты настоящая сука, — рычит он. С кем он говорит? — Я не имела в виду то, как это прозвучало, — оправдывается Молли. Отлично! Что, чёрт возьми, она ему сказала? — Как еще я должен понять твои слова? — очевидно, что он уже злится. — Это ты спросила меня, выйду ли я когда-нибудь замуж по любви, или если мне всегда придется устраивать на парней ловушки. Как я могу интерпретировать это по-другому? Вот стерва! Чёрт, мне лучше попасть туда, пока всё не разрослось до скандала. Джастину не нужен этот стресс. — Джастин, пожалуйста я… — Молли замолкает, когда я вхожу на кухню. — Что случилось? — спрашиваю легким тоном. Я не хочу, чтобы она знала, что я услышал, о чём они спорили. Одной из причин, по которой Молли хотела жить с Крейгом, было то, что она думала, что мы злые и игнорируем её. Она сказала судье, что её мать никогда ничего не делала, чтобы защитить её от нас. Судья не основывал своё решение об опеке на её заявление, но по сей день меня беспокоят слова Молли. Джастин и я действительно иногда ругались с ней, когда мы были подростками, но обычно мы всегда заботились о ней. Она была ребенком по сравнению с нами, по крайней мере, я думал о ней как о маленькой девочке. Я думаю, правда в том, что она чувствовала себя обделенной нашим вниманием. Однако, чтобы быть справедливым, было не так много общих игр и занятий, что девочка начальных класов могла иметь с двумя мальчиками-подростками. Тем не менее, Молли использовала: «они сговорились против меня», ноя на нас всё время, особенно когда Дженнифер не соглашалась с ней. Я действительно не хочу, чтобы она повторяла этот трюк прямо сейчас. Хочу, чтобы Молли покинула кухню или извинилась. По её злому взгляду, сомневаюсь, что она сделает что-либо из этого. — Брайан, — с сарказмом выдавливает из себя моё имя, поджимает губы и хмурится, глядя на меня. Стараясь игнорировать её некомфортное состояние, обнимаю Джастина. Он смотрит мне в глаза, нежно целует в губы и трёт пальцами по моим бицепсам. Все его действия говорят мне, что он не позволил её словам повлиять на него. Я целую его снова, заставляя смеяться, когда слизываю пот над его верхней губой. Молли прерывает нас, громко прочищая горло. — Не могу смотреть, как два моих брата целуются. Вы двое не против прекратить это? — спрашивает она, скрестив руки. — Мы не братья, Молли. И это мы не целовались. Мне жаль, если ты так думаешь. Если ты хочешь, чтобы мы с Брайаном показали тебе, как это… — О, заткнись! — Молли дергается и выбегает из кухни. Как только мы слышим её удаляющиеся шаги, мы оба смеемся. — Ты злой, Джастин, — говорю ему, щекоча подмышками. — Нет, — защищается он, облизывая мои губы и запихивая свой язык мне в рот.Я пар, я газ, А ты ангел всего на свете.
Я сосу его кадык в то время как мои руки скользят вниз к его идеальной заднице. Сжимаю его полушария в своих руках и чмокаю губами, наслаждаясь вкусом. — МММ… сладко. Джастин усмехается, направляя мою руку на свой жесткий член. — Хочешь попробовать мой сливочный соус? Прижимаю его к столешнице, нападая на шею, облизывая и кусая едва заметные метки, которые остались с нашей брачной ночи. Его кожа соленая на вкус, но я могу распробовать натуральный лосьон, который он использует, в сочетании с запахом его одеколона. Это может показаться горьким или странным для кого-то ещё, но я люблю этот вкус. Это вкус — Джастина. Мои руки вновь находят свой путь к его заднице и, едва я приподнимаю его, чтобы посадить на стол, он обхватывает меня ногами вокруг талии. — Отпусти, — приказываю ему. — Быстрее, — хихикает в ответ, но слушает меня, — кто-то может прийти и поймать нас. Точно. Это делает игру ещё более захватывающей. Обычно так и бывает. Тем не менее, мой разум возвращается в настоящее, и я вспоминаю, что мы сейчас в середине празднования дня рождения Лейтона. Очень, очень неохотно отстраняюсь от Джастина. — Что ты делаешь? — шипит он на меня. Его глаза темные, умоляющие о большем. — Родители Адама могут быть здесь в любую секунду, — напоминаю я, поправляя свой стояк. — О, чёрт! — задыхается Джастин, спрыгивая со стола. — Сегодня десятый день рождения моего сына, а я был готов начать трахаться прямо посреди детского утренника. — Это должны быть Линдсей и Мелани, — мягко успокаиваю его поцелуем, услышав перезвон дверного звонка. — Я думал, что они уже пришли, — Джастин следует за мной из кухни, — кто тогда заходил раньше? — Это был Теренс Коул, адвокат Гриффина, — признаю я. Джастин останавливается на мгновение перед дверью, не решаясь открыть. — Он оставил что-то для меня и Лейтона? — догадывается он сразу. — Да, — подтверждаю и даю ему быстрый поцелуй, — я не собирался говорить тебе до тех пор, пока мы не останемся одни. Я… Я не хотел расстраивать тебя. — Я как бы подумал, что он что-то отправит мне, — признается он тихо, — я думал о нём весь день, Брайан. — Я тоже, — соглашаюсь с ним, — хотел бы я, чтобы он был здесь. Как раз перед тем, как Джастин открывает дверь, я слышу, как в гостиной смеются дети. Дженнифер рассказывает им какую-то глупую историю, и смех наших детей переливается громко по фойе. Джастин улыбается мне, а я улыбаюсь ему, мы оба думаем об одном и том же. Лучшие части Гриффина здесь, они живут в нашем доме. *** POV ДжастинаЭто земли живых, Эти земли — воздаяние, Это земли живых Живых, живых.
Сегодня был великий день. Лейтон прекрасно провел время на своей вечеринке, как и все остальные. После того, как наша семья и друзья ушли около часа назад, Брайан и я уложили девочек в постель, пока Лейтон играл в свою новую игру Leapster, которую мама подарила ему. Я оставил, Лейтона и Брайана смотреть «Пираты Карибского моря» в его комнате и устроился на шезлонге в нашей спальне, держа толстый запечатанный конверт с письмом от Гриффина. Коробка, которую Брайан должен передать Лейтону после того, как я прочитаю своё письмо, лежит на столе рядом со мной. Я пробыл здесь уже пятнадцати минут, пытаясь найти в себе смелость открыть конверт. Тем не менее, у меня всё ещё не получается решиться. Я чувствую грусть, вспоминая о том, как Гриффин впервые признался мне в своих чувствах, и ностальгию о той ночи, когда мы сделали Лейтона. В нашей квартире проходила обычная вечеринка, на которой, Брайан как всегда, трахался с каким-то случайным парнем в нашей с ним комнате. Все были в состоянии алкогольного опьянения к тому времени, когда спотыкаясь загрузились в такси или ушли пешком. Я был высоко под кайфом, валяясь на диване, когда Грифф запер дверь за последним гостем. Когда Гриффин прыгнул ко мне на диван, в нём было что-то необычное. Он смотрел на меня как-то по особенному, я никогда раньше не замечал такого взгляда. Он попросил меня сесть, уставившись на меня так, что я чувствовал как электричество шипело между нами. Я знал в ту минуту, что сейчас всё изменится. Он спросил меня, не слишком ли я пьян или под кайфом, чтобы понять его. Я же чувствовал странную настороженность и открытость одновременно. Думаю, он тоже это почувствовал и знал, что может доверить мне свои чувства, когда я заверил его, что понимаю его совершенно прекрасно. И тогда Гриффин признался, что влюблен в меня. Он хотел быть со мной, показать мне, каково это — быть любимым, по-настоящему любимым. Я слушал его и как трахался Брайан последние полчаса, я мог слышать его стоны, перекрывающие громкую музыку, что всё ещё играла у нас. А когда не было музыки, я мог слышать, как скрипели пружины кровати, или вздохи удовольствия, исходящие из спальни. И через весь этот шум я ещё мог слышать слова Гриффина и чувствовать ту жгучую потребность от которой моё сердце билось так, что затмевало всё. Потребность и желание того, что он обещал, и что если я дам ему шанс, то избавлюсь от всех проблем. Так я и сделал. Я сказал ему, что хочу любви, которую он мне предложил. Я действительно хотел её, такая любовь была всем, что я когда-либо хотел. Он взял меня за руку и повел в свою спальню. Я разделся для него, и он касался меня с нежным трепетом. Переживание эмоционального излияния любви Гриффина ко мне потрясло всё моё существо. Я не был готов к такому. Возможно, это наркотики, которые я принял, усилили этот опыт, но мы повторили это утром, после того, как действие наркотиков закончилось, и это было так же хорошо. Или я так запомнил наш первый раз. Однако утром, уже после нашего секса, Гриффин пошёл на попятную. Он сказал, что мы двигались слишком быстро, он не планировал затащить меня в постель, признавшись в своей любви ко мне. Я сказал ему, что мне тоже нужно подумать, и что я не хочу причинять ему боль. О чём я не сказал ему, так это о том, что я также не хотел вступать в отношения с ним, когда во мне всё ещё были нерешенные чувства к Брайану. Мы договорились сходить на пару свиданий и только после этого заняться сексом. Но потом я рассказал об этом Брайану, и он показался мне таким чертовски расстроенным. Я был уверен, что это потому, что он был влюблен в меня, но слишком боялся признаться в этом. После нескольких свиданий с Гриффином, я понял, что испытываю глубокие чувства к нему, но они не могут соперничать с тем, что я чувствовал к Брайану. Я решил порвать с Гриффином и наконец признаться Брайану. Этот план сорвался, когда я слег с «гриппом», который никак не уходил. Брайан предложил мне пройти тест на беременность. Я думал, он сошёл с ума. Я всегда был очень педантичным по поводу приема противозачаточных таблеток, и я не думал, что могу забеременеть. Тем не менее, я купил тест, и две полоски сказали мне, что я действительно беременный. Тогда всё изменилось. Теперь моему сыну, моему мальчику десять лет. Прошло целое десятилетие с тех пор, как я впервые взял его на руки. Я чувствую себя ужасно, зная, что это десятилетие по большей части было омрачено болью. Это не та среда, в которой я хотел или думал растить Лейтона. Знаю, не существует ничего, что я мог бы сделать, чтобы предотвратить рак, который съел Гриффина, но я всё ещё виню себя за незрелые поступки, которые я совершил в браке с ним. Когда я точно знал в моём сердце, что я никогда не любил и никогда не буду любить Гриффина так, как должен. Я изменил Гриффину задолго до того, как стал прелюбодеем. Я обманул его, дав обещание, которое — я знал глубоко в своей душе — было нарушено задолго до того как прозвучало. Однако послеродовая депрессия нанесла огромный ущерб моему здравому смыслу и правильным идеалам. Она окружила меня, внезапно нападая на мой разум, сердце и эмоции. Она уничтожила меня изнутри. Куски, которые остались от моей души, стали основой фундамента той стены, что выросла вокруг меня и моего сына. Конструкция барьера почти не давала течи, это была тюрьма со стенами, через которые никто не мог пробиться. Я жил отчужденный позором. Её тень следовала за мной до Чикаго, штат Иллинойс. Она дышала мне в спину во время каждой поездки, которую я совершал с Лейтоном в Питтсбург. Только в последние годы я начал чувствовать свет, замечая ровные и ободряющие семена открытости. Тем не менее, письмо, которое я держу, возвращает меня на десять лет назад. Это гарантирует поездку и неизбежное падение по дороге памяти. — Чёрт! Я смотрю вниз на мой кровоточащий палец. Порезал о край конверта… Всасываю кровавый кончик, пробуя горький вкус меди на языке, словно огромное предзнаменование.