Точка зрения

POV Джастина

Я не могу любить тебя больше У тебя прекрасный вкус

      В тот момент, как Брайан заснул в нашей постели, я проснулся. Младенцы настолько активны, что мне больно почти в любом положении, если только я не стою или не лежу в ванне. Я ворочался целый час, прежде чем наконец сдался и отправился принимать ванну. Сейчас почти пять утра, и я очень устал, но, по крайней мере, активность внутри меня уменьшилась. Даже если дети снова начнут возиться, думаю, я слишком утомлён чтобы заметить боль.       Закончив сушиться, я вышел в спальню голым, готовым надеть пару боксеров, лежащих в комоде, и был удивлен, обнаружив Брайана смотрящим телевизор с тревожным выражением лица. Сегодня он наверняка устанет на работе. — Я беру выходной, — говорит он, пока его взгляд обжигает мою кожу, следя за моими передвижениями к комоду, — и посмотрим, как утром будет чувствовать себя Лейтон, он тоже может остаться дома. — Хорошо, — я натянул боксеры, залез в кровать и устроился так близко к Брайану, как только мог. — Я тебя разбудил? — спрашивая, провожу рукой по его груди, легонько царапая редкие волосы между пальцами. — Нет, — он отключает телевизор и опускает пульт на ночную тумбочку. — Мне приснился кошмар, — настороженно признается он, глядя прямо в глаза и неуверенно протягивая руку к моей щеке. — Из-за Гриффина?       Он качает головой и отдергивает руку. — Нет, дело было в Крейге. — Что? — недоверчиво переспрашиваю я. — Почему он приснился тебе? — Это был не совсем сон, — раскрывает он странную правду, мягким голосом, — больше похоже на воспоминание. Это был разговор, о котором я забыл, но он никуда не делся… — Какой разговор, Брайан?       Я беру его за руку и чувствую дрожь. — После того, как Гриффин сказал мне, что ты изменяешь ему, я сделал нечто действительно глупое.       Сразу же мой ум услужливо подсовывает воспоминания о том дне, когда Брайан поставил передо мной ультиматум. — Да, ты сделал, — соглашаюсь, но продолжаю держать его, чтобы он знал, что даже после этого я всё ещё с ним. — Не только это, кое-что ещё. Я не говорил тебе об этом раньше, потому что думал, что это не будет иметь значения, если ты не простишь меня за… — Я простил тебя, Брайан, — уверяю его, — я верю, что ты всегда любил меня, даже если ты любил кого-то гораздо сильнее, чем когда-либо сможешь полюбить меня. — Это не так, Джастин, — быстро перебивает он, поворачиваясь лицом ко мне. — Что не так? — Не понимаю. Хотя я знаю, что между нами тоже есть любовь, я никогда не обманывал себя, думая, что я был бы той любовью, которую бы он выбрал, если бы у него был выбор. Вернее не так. У него был выбор, ну… и вроде… он выбрал не меня. — Джастин, ты всегда был единственным. Именно ты, но я позволил своим страхам и некоторым словам, которые твой отец сказал, добраться до меня. Я, возможно, спроецировал свои чувства к тебе на Гриффина, воспользовавшись тем случаем. Но когда действительно казалось, что я ненавидел тебя и любил его, это было вовсе не потому, что я ненавидел тебя или любил его. Это не имело никакого отношения к настоящей правде. — Тогда что было правдой, Брайан? — он пугает меня до усрачки прямо сейчас! — Я позвонил твоему отцу и попросил его о помощи.       Мир слегка качнулся вокруг меня, и я должен был открыть и закрыть глаза, прежде чем смог снова сосредоточиться на покаянии Брайана. — Что ты сделал? — задыхаюсь я. — Я… я был чертовски смущён, и то, что он сказал мне в последний день, когда мы видели его в Нью-Йорке, продолжало крутиться в моей голове, как заезженная пластинка.       Я даже не помню, что Крейг сказал Брайану в тот день, но, очевидно, это было что-то очень важное, раз оно так повлияло на него. — Что он сказал? Брайан, ты пугаешь меня и сбиваешь с толку. — Мне не хочется говорить это, Джастин, но ты должен знать. Я думал об этом с тех пор, как мы увидели мою маму, и теперь после того, как эта странная кошмарная память вновь всплыла в моей голове, я должен рассказать тебе. — Тогда скажи уже, — требую мягким тоном, снова хватая его за руку. — Он сказал, что я был причиной того, что в твоей жизни не было ничего, о чём ты мечтал. Что это мне достались все возможности, которые должны были быть твоими. Он был уверен, что я разрушу твою жизнь, потому что я уничтожил его. — Но мы знаем, что это не так, — наконец могу выдавить из себя, вспоминая разговоры того дня. — Мы с тобой оба сказали ему свалить. — И он сказал тебе, что никогда больше не хочет видеть или говорить с тобой снова, помнишь? — Да, и поверь мне, я знаю, что мне лучше без него. — Я тоже так думал, пока не увидел, как твоя жизнь рушится, Джастин. У тебя не было ничего, о чём ты мечтал, и это была моя вина. Когда Гриффин сказал мне, что ты изменяешь ему, я поверил ему лишь потому, что я сам сделал тебя шлюхой, таким же, каким был я сам. И я был так зол на себя из-за всех чувств, которые испытывал к тебе, чувств, которые, я знал, были неправильными. Вот тогда я попытался отделить их от тебя и направить их к Гриффину. — Что? — не могу поверить в эту чушь! — Но ты же знаешь, что нет ничего плохого в том, чтобы любить меня, Брайан. Я влюбился в тебя в тот день, когда мы встретились, и хотя мы выросли как братья, наши отношения всегда были больше этого. — Я… Я знаю это сейчас, но только потому, что я понял, что не могу больше тратить свою жизнь без тебя. Я должен был рискнуть и выяснить, действительно ли было извращением то, что я чувствовал к тебе. Было ли это неправильно или правильно. Ты был моей первой любовью, и я хотел, чтобы ты был последней. Мне необходимо было стать честным с самим собой, я больше не хотел делать то, что я делал в последние десять лет, вынуждая тебя убраться из моей жизни любым способом, которым только мог. — Я бы хотел, чтобы ты понял всё это давным-давно, Брайан. — Я тоже, — шепчет он, целуя мой нос, — не знаю, о чем я думал, когда звонил Крейгу. Я не должен был слушать его, но в то время все его слова звучали так правильно. — Что именно он тебе сказал, Брайан?