I'll be with you. Always.

Небольшая деревянная дверь с железными вставками, что разбросаны по всей её площади красивыми витиеватыми узорами, распахивается с противным резким скрипом, пропуская бегущего молодого человека к белоснежной раковине, которая с его приходом окрашивается в бордовый. Снова. Это произошло снова. Острая боль в районе груди прожигает её, разрастаясь с каждой секундой и принося неимоверные мучения, от которых хочется навсегда избавиться и никогда в жизни не чувствовать столь сильной пытки. Он медленно прислоняется к стене рядом с раковиной, потому что каждый шаг дается ему с огромным трудом, и пытается вдохнуть хоть каплю воздуха и почувствовать её в своих легких, почувствовать, как полностью наполняет их, принося истинное наслаждение, но у него ничего не выходит. И только лишь острая боль прожигает его грудь. Сейчас он один большой комок нервов, который пытаются изрезать, истерзать и сделать все, чтобы он чувствовал себя ужаснее с каждой попыткой вдохнуть. Он медленно скатывается по гладкой голубой стене, крепко впившись в свое горло и судорожно пытаясь глотнуть кислорода. В его глазах отражается животный страх, будто загнанный зверь, он ясно понимает, что именно сейчас может произойти. Болезненные одичавшие стоны срываются с сухих шершавых губ, покрытых в уголках губ пленкой бордовых разводов, и разносятся по маленькой и неуютной квартирке парня. Вдруг его легкие наполняются долгожданным взрывом кислорода, проходясь по каждому участку легких. Облегчение. Какое облегчение снова вдохнуть воздух, почувствовать, как грудная клетка вздымается от наполненности легких кислородом. Темные глаза молодого человека застилает прозрачная пелена. Он начинает чувствовать, как жгучая боль отступает, возвращая свое обыденное состояние парню. С его глаз срываются огромные капли слёз, которые беспрерывно скатываются по его лицу, падая на кафельный пол и разлетаясь на ещё меньшие частички. Он мягко падает на пол, обнимая себя двумя руками, пытаясь защититься от внешнего мира и оставить себя одного. В одиночестве. Молодой человек громко всхлипывает и размазывает застывшую кровь со слезами на его щеках. С губ срывается истошный вой от боли и осознания того, что сейчас он мог просто умереть. Прямо здесь. В одиночестве. На холодном полу своей квартиры. Пять минут назад он разговаривал со своим родным братом по телефону, который должен был вернуться с минуты на минуту, спрашивая и шутя о том, какую именно морковку стоит купить ему на ужин, минуту назад он бился в конвульсиях, судорожно пытаясь вдохнуть хоть каплю кислорода, а сейчас надрывно плачет и даже не пытается прийти в себя. В прошлый раз было не так. В прошлый раз он не ощущал такой сильной боли в районе груди. Это был обычный кашель, сопровождающийся выделением крови из легких. Он знал, какими серьёзными могли быть последствия, но ничего не предпринял. А что сейчас? Сейчас он будто зверь, которого без его воли загнали в стеклянную клетку и повернули маленький краник, открывая доступ к ледяной воде, что с каждой секундой заполняла полую клетку все больше и больше, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Молодой человек резко вздрагивает и тыльной стороной руки пытается стереть все еще стекающие с его лица капли слез, когда слышит негромкий щелчок открывшейся входной двери и громкий радостный голос своего брата, что пытается позвать его, чтобы он помог ему разобрать огромные пакеты, и уходит на кухню. Негромкие шаркающие шаги слышатся на всю квартиру, а парень пытается не издавать ни звука. Его брат не должен видеть его таким. Он не такой слабый. Он справится со своей проблемой самостоятельно. Парень из последних сил пытается подползти к двери, что в спешке забыл закрыть. Он переставляет одну руку за рукой, потому что ноги никак не слушаются. В один миг они стали такими тяжелыми, будто каждая налилась свинцом и тянет вниз, принуждая его закусить губу от такой боли. Но все идёт не по плану, когда его рука ложится на пятно собственной крови и, поскальзываясь на ней, он падает с громким вскриком, ударяясь об пол головой. Из кухни слышится тихое: «Чонгук~ка? У тебя все хорошо?». Но ему никто не отвечает. Повисло гробовое молчание. Он ужасно боится издать и звука, потому что знает, что если и попробует что-то сказать, то у него ничего не выйдет, потому что дышать все еще затруднительно, поэтому он просто лежит на холодном полу и бесшумно всхлипывает от режущей боли в голове и горле. Брат находит его лежащим комочком в своей же луже крови, содрогающегося от тихих жалких всхлипов, что так старательно пытался спрятать от него. На всю квартиру разносится истошный крик старшего, увидевшего эту страшную картину. Он не знает куда себя деть. Не знает, что делать с его младшим братом, который тихо всхлипывает, лежа на полу и отхаркивая остатки крови изо рта. Он подбегает к нему, чтобы взять его хрупкое тело в свои объятия, и орет изо всех сил: «На помощь! Ему нужна помощь!». Он не понимает, что делает, не понимает, что его никто не услышит, не понимает, когда не может различить силуэт своего брата из-за слез, что срывались с его глаз, мешая что-либо разглядеть. Он утыкается носом в макушку брата, моля бога о том, чтобы что-нибудь да произошло. Из-за своей истерики он не замечает, как брюнет тяжело открывает свои глаза, чтобы посмотреть на него, чтобы одним взглядом дать понять, что с ним все хорошо. Брюнет пытается дотянуться своими пальцами до лица его брата и марает его своей кровью. «Сейчас, Чонгук, сейчас»: проговаривает сиплым голосом старший и мягко отодвигается от своего брата. Он срывается на бег, чтобы как можно скорее оказаться на кухне, где лежал его мобильник, чтобы набрать номер скорой помощи.

***

- Здравствуйте, вы кто для больного? - интересуется доктор, подходя к Хосоку и заинтересованным взглядом разглядывая парня. Он наблюдал за ним некоторое время, но этого было достаточно, чтобы понять, насколько сильно тот переживал за человека, что сейчас лежал в его палате. Врач уже успел сказать ему о том, что состояние больного стабильно, именно поэтому он уже не нарывается кулаками на стоящего напротив доктора. - Я его брат. Старший брат,- выдыхает Хосок, загнанно смотря на доктора. - Что с ним? - Именно насчёт это я и хотел с вами побеседовать. Мы можем пройти в мой кабинет? - спрашивает доктор и, не дожидаясь ответа, уходит в свой кабинет. Дверь открывается, и перед Хосоком предстает маленькая уютная комнатка, обставленная всевозможными благодарностями и грамотами. Посередине стоит большой деревянный стол, наполненный различными стопками бумаг и канцелярских принадлежностей. Справа небольшая ширма с белыми шторками, рядом такая же белая кушетка. Доктор отодвигает свой стул, бесшумно садясь на него. Он жестом показывает Хосоку присесть напротив, но тот не обращает на него внимания, продолжая разглядывать кабинет. - Прошу, присаживайтесь,- доброжелательным тоном произнес доктор, поправляя свои очки с круглой железной оправой. Если бы Хосок не был так сильно взволновал и напуган состоянием младшего брата, то, возможно, пошутил бы о том, что тот невероятно сильно похож на Гарри Поттера. Те же круглые очки, те же темные волосы и глаза, правда ростом он был ниже него сантиметров на 30. Уж очень низкий. Хосок отодвинул стул, присаживаясь на него и сглатывая ком в горле, готовясь окунуться в ужасные новости. - Я позвал вас, чтобы поговорить о здоровье вашего брата. Почему вы раньше не появились в клинике? - он строго уставился на Хосока, будто прожигая, ожидая ответа. - Я не знаю... Я впервые увидел его таким... в таком состоянии... Возможно что-то и было, но я ничего не замечал, по крайней мере, Чонгук не показывал никаких признаков этой его болезни, или что там у него?- в упор смотря ответил Хосок. И ведь действительно, Хосок ни разу не видел такого Чонгука, не видел, как тот хоть раз в жизни подавал признаки слабости или же боли. В последнее время его брат был счастлив. Чонгук постоянно улыбался и смешил своего хена, и не было даже причины, чтобы предугадать сложившуюся ситуацию. - Значит, ваш брат умеет хорошо скрываться и врать,- поправив воротник своего халата, произносит он укоризненно. - Я вам сейчас скажу его диагноз, но, прошу, примите это спокойно, не взрывая мой кабинет, хотя вас понять тоже можно,- он удобнее усаживается на своем кресле, будто слова, что он держит, колют со всех сторон, принося большой дискомфорт. Хосоку плохо заранее. Он уже приблизительно понимает к чему ведет доктор Кан, так звали его по всей видимости, потому что это именно то, что прочитал Хосок на бейджике, прикрепленном к халату врача. Главное, чтобы его предположения не воплотились в реальность. Главное, чтобы его мальчик остался жив. - Я просто хочу сказать, что ваша жизнь на этом не заканчивается. Продолжайте жить как раньше и не думать... - Быстрее к делу. Что с ним?- прерывает доктора Хосок. Он понимает к чему он ведет, почему он его пытается успокоить. Ему это не нравится. Очень не нравится. - У него рак лёгких. Последняя стадия,- тяжело вздыхая произносит доктор Кан. Он видит, как глаза парня расширяются, а рот в неверии раскрывается и закрывается снова. Он глотает воздух, но тот будто просто не доходит до легких. Его самые страшные опасения сбылись. Не может быть. Его маленький мальчик умрет. Черт возьми! Он прожил всего двадцать лет! Это несправедливо! У него столько всего впереди, а теперь... А теперь его холодный труп будет гнить в гробу. Нет. Нет, он не может отпустить все просто так. Он не может позволить сдаться ни себе, ни самому Чонгуку. - Скажите, у него есть шанс? - хватаясь за голову, спрашивает Хосок. Он, сам того не понимая и боль не ощущая, срывает свои ярко красные пряди. - Шансы есть всегда, молодой человек, но в этом случае, они ничтожно малы. Сами понимаете, последняя стадия. Если бы вы не сидели, сложа руки, то возможно шанс стал бы чуточку выше, но тут...- доктор уставился в окно, будто там есть ответы на все вопросы. - Ему осталось жить меньше двух месяцев.

***

. - Я так переживаю за тебя. Так сильно переживаю,- плача проговаривает Хосок, не зная куда девать свои эмоции. Сейчас для брата он должен быть опорой, которая будет его поддерживать несмотря ни на что, а что он делает? Плачется в рубашку своему больному брату. Он чувствует себя паршиво. Он не заслужил такого брата. - Просто... Давай все пустим на самотёк. Хорошо? - заглядывая прямо в глаза, говорит Чонгук. Он не хотел расстраивать брата. Не хотел, чтобы тот плакал из-за него. Не хотел, чтобы его родные страдали. Все вышло совсем иначе. - Чонгук...- пытается спросить что-то Хосок, но не знает, что именно хочет спросить. Не знает абсолютно ничего. Он ничего не хочет знать. И жить не хочет совсем без своего брата. - Да, хен? - Ты... Почему ты ничего не сказал? Почему ты в одиночестве переживал все эти боли? Почему ты... - Я боялся, что тебе и родителям будет плохо от того, что узнаете и... - То есть то, что тебе осталось жить меньше двух месяцев тебя никак не пугает? Нам не делает больно?! Какого черта, Чонгук?! - вскакивая спрашивает Хосок. Он заводит руки за шею и не верит его словам. Своим молчанием он сделал только хуже. Он мог спастись. Он мог бы жить как другие люди. Но Чонгук решил все сам за себя. - Давай просто оставим это, хорошо? Мы будем надеяться, что лечение поможет. Хорошо, хен?- Чонгук пытается успокоить брата, что метался из стороны в сторону, наполняя палату своим гневом. - Оставить?! Ты совсем спятил? Я в тебе очень разочарован, Чонгук. Я просто не понимаю, почему, Чонгук? Мы тебя любим и... - Вот именно. Вы меня любите, поэтому вы бы не смогли нормально это принять. На протяжении всей болезни вы бы только и делали бы, что жалели меня. Мне не нужно это! И то, что ты сейчас обвиняешь меня в этом, я просто... Это не то, что мне нужно сейчас. Ладно? - Чонгук устало закрывает глаза и уже не знает, что ответить брату. Он должен сам нести ответственность за свою жизнь, но что он сделал с собой? Самостоятельно молчал. Самостоятельно «боролся» с болезнью. Он предполагал, что именно с ним творится. Но не знал, почему именно не желал обращаться в больницу. Возможно, он просто боялся. - Прости меня, я не должен был,- снова обнимая Чонгука проговаривает Хосок. - Давай сделаем это? Возможно у нас будет целых два месяца, чтобы стать настоящими братьями. Возможно, я стану братом, которому ты сможешь все рассказать. Прости меня, что так мало времени уделял тебе. Прости меня, Чонгука,- прижимаясь к виску говорит Хосок. Он знает, что Чонгук его простит, но сам себя он простить не сможет. Никогда. Это он виноват. Это он недоглядел. - Давай сделаем это,- обнимая в ответ, шепчет Чонгук. Нужно попробовать. Это то, что он хочет сделать для своего брата. Прожить последние дни со своей семьей.