Эпилог.
"Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово." - Александр Грин "Алые паруса", Уходить – так с музыкой! Ну, а хуй ли. Мужчины сидели, смотря перед собой и улыбаясь, как идиоты. Всё поняли, всё приняли. Нельзя изменить себя, жить чужими реалиями. Но, к сожалению, всё это слишком сложно. Тот вечер особенен. Они отдыхали, как последний раз. Двигаясь в такт музыке, пропуская каждую ноту, звук через своё тело. Чувствовали себя облегчённо, будто наконец сняли надоевшие маски, и жизнь налаживалась. Всё, что так долго томилось внутри, вырвалось яркими нитями, отражаясь в глазах, которые горели от счастья. Им больше ничего не нужно было, лишь бы этот ветер никогда не заканчивался. Счастливы? Да. И это самое главное. Но вдруг всё прервалось из-за невообразимого холода..***
— Умер? — Сплюнь, Юр! – возмутился Джарахов и вновь аккуратно потряс Даню за плечо, – Алкаш,поднимайся!! –реакции ноль, рыжий лишь что-то забубнил и отвернулся от мелкого, –Совсем ахуел!Вот я ему сейчас.. – и Эл пошёл на кухню за водой. — Да оставьте вы оба его в покое. Дайте человеку проспаться, - проворчал Ильич сидя в кресле, ноги певец закинул на стол и усиленно что-то изучал на компе, – Ну, выпили после Видфеста, с кем не бывает, тем более все мы в курсе, что Поперечный нормы не знает и любит мешать тот алкоголь, который лично я вообще бы побоялся даже пробовать. — Ага, блин... Все помнят, что вчера он вытворял? – Джарахов стоял над Даней, держа в руках чайник с холодной водой. — Не-ет, – Музыченко задумчиво прикусил нижнюю губу, смотря куда-то перед собой в одну точку, – Я после второго тоста выпал. —Аналогично, -хрипло поддержал друга Старый, прикладывая к гудящей голове банку холодного пива и, слабо прикрывая глаза, облегчённо выдохнул, – Я сейчас сдохну. — Алкаши, – пробубнил Эл и, не дожидаясь больше и минуты, вылил содержимое чайника на бедного стэндапера. У парня резко распахнулись глаза, и он подскочил, как ошпаренный, отборно матерясь и недоуменно смотря на окружающих, пока не встретился взглядами с мелким, который ошарашено смотрел на рыжего. Но заметив, как взгляд Поперечного скользнул по чайнику, понял, что пора валить. — Дань... Ты эт, глупостей не делай.. – начал говорить рэпер, немного пятясь под убийственным взглядом комика. — Эл, лучше беги, – усмехаясь, перебил парня Илья. Джарахову не пришлось повторять дважды. Под общий смех он бросился подальше от Поперечного. Успев тем самым увернуться от кинутой в него подушкой. Так они и носились, как кошка с собакой, пока остальные помирали со смеху. В какой-то момент оба выдохнулись и, договорившись о перемирии, рухнули без сил на диван. — Дань, а чё ты завёлся-то так? – переведя дух осведомился Прокофьев, продолжая слабо усмехаться, следя за друзьями. — Да так.. Сон странный был. –хмыкнул Даня прежде чем встретился глазами с ней , улыбка спала с лица и парень замолчал. — Уверен, это очень занимательная история, – фыркнул Прусикин, обнимая жену и нежно целуя её в макушку. — Очень.. – практически одними губами произнёс комик, – Жаль, что сон, – с этими словами он пошёл на балкон закурить. Больно. Сознание сыграло с ним плохую шутку. Думая об этом, Даня плотно закрыл глаза, потерев переносицу, отгоняя воспоминания. — Люблю тебя, солнышко, – выдохнул парень, и сигаретный дым вылетел с его губ, освобождая от того, по чему душа так болела. — И я тебя, Лис. Рыжий ухмыльнулся, выкидывая окурок вниз, развернулся к ней и, аккуратно потрепав по волосам, слабо улыбнулся, и ушёл с балкона, оставив её кусать губы и нервно курить, а на прощание кинул. — Передай сыну «привет».***
давай поговорим начистоту? я знаю, что закончу в одиночестве. я знаю, что ты тоже уйдёшь от меня, и это неудивительно, знаешь, почему? потому что никто не останется со мной рядом. я сложный. я подлый. я отталкиваю людей. я много спорю. я склонен вести себя так, словно ты для меня ничего не значишь, но это не правда и никогда не будет правдой. я знаю, что никто не захочет остаться со мной рядом. и винить в этом мне нужно только себя. идеальный конец этой дерьмовой истopии. «вечное сияние чистого разума».