***
Я же упоминал, что был немного не в ладах со спортом? Но всегда было некое исключение — я обожал бег. Тренировки с погоней в Лагере полубогов были моими любимыми. Бежать от проблем — мое хобби. И сейчас я убегал. Убегал от себя. У меня было желание разбиться на смерть чтобы забыть это все. После того случая в школе мне показалось, что боги услышали мои просьбы о том, чтобы увидеть Нико ещё хотя бы раз, и обошлись со мной жестоко, позволив сделать это из-за собственных галлюцинации, а не в живую. Они показали мне самый сладкий и самый запретный плод, но не дали вкусить его. Вскочив со школьной больничной койки, я с жутким гневом побежал в сторону своего дома. Я не видел ничего вокруг себя и бежал, несмотря на сигналы машин и крики людей. Когда я подбежал к очередному светофору и собирался двинуться на красный, в жуткий поток машин, кто-то сзади схватил меня за плечи и рукой схватил шею, закрыв мне доступ к кислороду. Я не стал вырваться из явно слабой хватки: лучше умереть от удушья, чем от машины.***
В его лице смерть я тоже не увидел. Человек не убил меня, а просто вырубил. Знал куда давить. Этим человеком, спасшим меня от глупостей, которые я искал на свою задницу, наверное был мистер Уилсон — мамин бойфренд. Потому что, очнувшись в гостиной у себя дома, я услышал его голос на нашей кухне. Я сел на диване и собирался пойти на кухню, но не смог. Я оцепенел от шока. На полу, напротив дивана, оперевшись спиной о стену сидел Он: истекавший кровью, побитый, покрытый уймой синяков по всему телу. Глаза были еле открыты и по измазанным кровью щекам медленно стекали слезы. Он был настолько исхудавшим, что я в прямом смысле слова видел каждую его кость. Щеки впали, нижняя губа разбита. Нога была перевязана поверх брюк отсутствующей на нем футболкой. Он слабо помахал мне кистью. Даже такой жест причинил ему боль и заставил сморщиться. Он, видимо, ждал, что я встану и подойду, но я не мог шелохнуться. Я должен был помочь ему, но не мог. — Ты в порядке? — он спросил меня. В таком состоянии его беспокоил я…? Голос был хриплым и еле слышным. Это был ужасный вопрос. Физически я был в порядке, но душа рвалась на части. Пока его не было, я часто представлял нашу встречу. Я думал, что обниму его, накричу, поцелую его и больше не отпущу. Но сейчас я просто сидел и смотрел, как он почти что умирает, сидя на полу. Я слабо кивнул. — Хорошо… — он все ждал пока я встану. — Уилл, я не заслужил того, чтобы просить тебя о чем-то, но дай мне сутки, не делай за это время глупостей. Не подвергай свою жизнь опасности. Я молчал. Просто смотрел не него, как будто это очередной кошмар, который сейчас закончится. Он с болью сглотнул, посмотрел на меня ещё раз глазами полными слез и, когда я понял, что надо что-то предпринять, он исчез в тени, так и не дождавшись от меня помощи. И если бы не лужа крови оставшаяся на полу, я бы подумал, что это очередная галлюцинации. Несколько минут я так и просидел. Я сглупил. Я не кинулся ему помогать, потому что был зол. Хотя это долг каждого врача — делать все, чтобы человек выжил, даже если ты его ненавидишь. А я любил его и не помог. Не помог и поступил, как эгоист, которого заботит только собственные чувства. Я ждал нашей встречи почти месяц и не сделал ничего. Не помог ему, хотя иногда я даже с ужасом думал, что он умер, и сейчас я сам допустил его возможную смерть. А если он не выйдет из тени? Или истечет кровью? Он должно быть ненавидит сам себя, а я… Я эгоист. Он мог сейчас даже совершить суицид из-за осознания, что даже я не помог ему. Я, человек, который не отходил от него, даже если он сам просил уйти. Я помогал ему во всем, как и он мне. Мы были поддержкой и опорой друг для друга три года, и, когда он исчез, я не сумел понять, что есть дела, в которые мне лучше не вмешиваться, которые он должен сделать сам. Встав с кровати, я забежал на кухню. — Уилл! Ты дома? — удивилась мама. — Здравствуй, Уилл, — поздоровался мистер Уилсон. — Ты в порядке? Выглядишь напуганным. Мои догадки подтвердились. Они оба даже не подозревали, что я дома. Из-под колес меня вытащил Нико. — Мам… он вернулся.