Always

      Думаете я действительно ничего не предпринимал? Двадцать минут. На столько хватило моего терпения. После этого я отправился к Нико в квартиру, обманом зашел внутрь, растолкав всех людей на пути. У меня был ключ, но добравшись наконец до двери, я осознал, что Нико там нет.       Я ждал еще два дня, надеясь получить хоть весточку о том, куда он ушел и как скоро вернется, но вскоре мое терпение лопнуло и мне осталось лишь поднять тревогу, позвонить в лагерь и заявить о его пропаже. Естественно, полубоги сообщили об этом сатирам и нимфам, а те, в свою очередь, искали его по всем Соединенным Штатам. Хотя толк был от этого небольшой, ведь с его способностями он мог скрываться годами, пытаясь найти толкование тем снам. Я очень надеялся, что он так со мной не поступит.       По прошествии недели я практически впал в депрессию, а такое случалось со мной редко. Я ничего не ел, почти не спал, ведь стоило мне только закрыть глаза, как я погружался в череду кошмаров. Моя мама сильно беспокоилась за меня, но я ее не слушал абсолютно. Временами я вел себя как тиран, браня всех сатиров за их бездействие, иногда я начинал орать, оскорбляя Нико всевозможными словами на английском, древнегреческом и латыни, а иногда я рыдал как младенец из-за разрывающих меня чувств. Я не выходил из дома.       В один прекрасный день терпение моей матери лопнуло, и она заставила меня выйти на прогулку.       Из-за отсутствия сна и пищи сил у меня хватило лишь дойти до ближайшей уличной скамейки. Я сел на холодное дерево. Моя куртка была нараспашку, шарф не замотанным висел как веревка на шее, а о шапке и речи не шло. Руки я засунул поглубже в карманы, хотя и продолжал упорно игнорировать тот факт, что мне холодно.       Для меня это было парадоксально. Я никогда не мерз. Само ощущение холода для меня было редким. Во-первых, потому что я никогда не пренебрегал теплой одеждой, когда это действительно было нужно, а во вторых, я же сын Аполлона, горячий парень в прямом, ну и не стану скромничать, в переносном смысле тоже.       Нико часто говорил, что я теплый как солнце…       Хотя сейчас я выглядел скорее как протухшее куриное яйцо с размазанным желтком. Загар никогда сильно не сходил с моей кожи, а сейчас она была белее мела. А глаза опухли от лопнувших из-за недосыпа капилляров. Губы были сухими как наждачная бумага и от любого проявления эмоций покрывались кровавыми трещинами. Я подумал, что даже увидев меня таким, Нико все равно назвал бы меня солнцем. Он делал это всегда, даже один раз, когда я отравился и висел головой в унитазе, Нико заботливо гладил меня по волосам, сидя рядом на коленках, и повторял, что мне скоро станет легче, постоянно добавляя «солнышко». В тот день я впервые почувствовал, как стёрлись грани между нами. Мы стали друг другу очень родными.       Мне снова захотелось плакать, но у меня были две серьезные причины сдержаться. Первая: я мужчина, мне не полагается рыдать на глазах у прохожих и все такой. Вторая немного странная: от недостатка воды у меня, кажется, было обезвоживание, и даже плакать было особо нечем.       Поэтому я очень эмоционально и очень по-мужски вскочил со скамейки, сердито пихнул лежащий рядом камушек и пошел в сторону дома.

***

      Прошло еще пару дней. Маму вызвали в школу из-за моих прогулов. Сказали, что если так будет продолжаться, меня могут исключить.       И вот в понедельник утром, спустя две недели после пропажи Нико, я собрал последние силы, умылся и отправился в школу.       Одноклассники были рады видеть меня, но их ужаснул мой внешний вид.       Меня он тоже пугал если честно. Но мне было не до того. Я слышал, как люди обсуждали меня за спиной.       Некоторые говорили: «Наверное, у него кто-то умер», другие наивно полагали, что меня «бросила девушка», а те, кто был настроен против меня, говорили, что я стал пить и употреблять наркотики.       Мне было плевать, что думали одноклассники. Однако немного беспокоило мнение учителей. Но, кажется, никто не хотел завалить меня. Меня сразу загрузили домашкой, и некоторыми дополнительными работами по пропущенным темам, но я был рад. Хотя бы чуть-чуть отвлекался от плохих мыслей.       Так прошла неделя. Мне начало казаться, что я все выдумал. Пускай я и твердил всем вокруг, что в порядке, но это было не так. Я боялся, что схожу с ума. .       Сейчас я рыдаю от гори, боли, обиды и страха, через полчаса я смеюсь и думаю, что все хорошо, через час я отрицаю наши отношения с Нико, убеждая себя, что наша любовь была выдумкой, подростковой любовью и что на самом деле Нико жив и здоров, просто решил уйти, а ещё через пять минут я снова рыдаю.       В школе я отстранялся от этих мыслей. Был словно в астральном мире, где все происходящее было не со мной. Будто я просто наблюдатель. Хотя были пару раз, что я заходил с туалет, умывался и ловил себя на том, что «умываюсь» уже не водой, а своими слезами.       Я держался. Держался изо всех своих сил. Я никогда не был сильным духом, но тяжёлая ноша полубога, да ещё и полубога-врача, который вечно сталкивался со смертью, закаливала меня из года в год, и только это возможно до сих пор помогало мне не наложить на себя руки.

***

      — Солас. Уильям Солас в классе? — спросил учитель по математике. Неприятный он был мужик. Не любил своих учеников, и я не был исключением.       Я прослушал тот момент, когда меня вызвали к доске. Это вызвало немало шума.       — Солас, повторяю в последний раз, к доске.       Мой сосед по парте ткнул пальцем мне в руку, что вызвало моё раздражение.       — Не дергай меня, я иду, — грубо ответил я, хотя если бы не он, вряд ли бы я понял, что весь класс смотрит на меня в ожидании.       Я встал столбом у доски.       — Ну, вы собираетесь что-нибудь писать? Или может даже решите что-то?       — Простите, я не знаю какой мы делаем номер, — извинился я.       Брови математика взлетели так высоко от наигранного удивления, что мне захотелось вмазать ему.       И вдруг я пресёк себя на этой мысли. Нет. Нет, Уилл, контролируй гнев. Они не виноваты. Никто из них.       — Вы объясните мне, почему долгое время отсутствовали, а теперь даже отказываетесь слушать, что происходит на уроке?       Я услышал из класса, как один из «крутых» парней, что-то шепнул про то, что я наркоман.       — Простите, сэр.       На самом деле я очень хорошо понимал математику. Ничего лучше, чем математика в школе мне не давалось (ну и анатомии с биологией в целом, конечно). И контрольную по теме, которую не изучал, я сумел написать на твёрдую четыре. Мне было стыдно, что тогда я был так отключен на уроке.       Но учителю было плевать. После того, как он наорал и унизил меня при всем классе, он ещё и потребовал от меня объяснительную. В этот момент кто-то будто стукнул меня по голове. Я услышал смешки и издевки некоторой части моего класса и, борясь с желанием разрыдаться прямо там, молча развернулся и ушел.

***

      Через пару минул после моего ухода прозвенел звонок. Я вышел из туалета, пряча опухшие от слез глаза.       — Хей, Солас, открой нам тайну. — Ко мне приблизилась группа уродов, которым ничего в этой жизни, кроме как пристать и унизить кого-то, не надо было. — Где ты эту дурь берёшь? Видимо, сносит тебя конкретно, псих ты какой-то.       Они буквально вжали меня в мой шкафчик с вещами.       Его дружки хохотнули.       — Свалите. — Если честно, я сказал это немножечко грубее, и им это явно не понравилось.       — Смелый что-ли очень? — самый крупный из них схватил меня за шиворот и впечатал в железный шкафчик. — Мы же к тебе по дружески, а ты грубишь. Нехорошо так делать.       — Ну да, а вы, блин, очень хорошо поступаете вжимая людей в стены. — Я сказал не «блин»       После этого выражения, пострадала моя шея, ведь больше за кофту они не держали.       — Рот закрой, шавка.       Он плюнул мне в лицо.       Я хотел умереть. Прямо там. Вися в полуметре от земли. Во мне не было больше сил бороться.       «Сожми чуть сильнее» — подумал я.       Но вдруг меня резко отпустили, а эти парни буквально отлетели в сторону.       Я упал, сильно ударившись спиной, и стал отключаться. Видимо, моему мозгу не хватало кислорода.       Однако я отчётливо увидел Нико перед тем, как вырубился. Видимо, отсутствие кислорода вызывало галлюцинации, потому что, очнувшись, я не обнаружил рядом с собой никого, кроме школьной медсестры…