***
— Италия! Я дома! — крикнул Германия, войдя в дом. Но отклика не последовало. — Италия?.. Молчание. — Заснул, наверное. Уже успел вымотаться паренёк, — издав смешок, подумал немец и, переодевшись, отправился в кабинет выполнять поручения. Прошло несколько часов. А от Италии до сих пор ни звука. Слишком подозрительно. Поняв это, Германия с неохотой встал из-за своего рабочего места и принялся искать, куда тот запропостился. В начале поиска Людвиг успокоил себя тем, что не привык к порядочному Италии, сейчас увидит его в комнате спящим, или страдающим привычной новому Италии ерундой, успокоится и пойдёт выполнять работу дальше. Увидев, что в комнате Италии нет, немец нахмурился, и с небольшой паникой в голове подумал, что итальянец просто вышел прогуляться, и скоро вернётся. Но уже прошло достаточно много времени, зачем ему столько гулять? Серьёзно занервничав, Германия вспомнил про то, что в мире существуют мобильные телефоны, и решил набрать номер, который когда-то давно вообще не желал знать. Гудки. Гудки. Гудки. Стоп, что за странная вибрация рядом? Посмотрев в сторону от себя, ариец чётко увидел рядом с собой звонящий телефон Италии. И тут он понял, что есть причина паниковать.***
— Алло? — с маленьким раздражением в голосе произнёс Пруссия, только-только выйдя из душа, и не успев даже толком надеть на себя халат. — Прости, что беспокою, брат, но Италия не у тебя? — Нет, а что? Италия куда-то пропал? — Ну, как пропал, — тут Германия даже не стал скрывать панику в своём голосе, — прихожу домой — его нет, прошло несколько часов — его нет до сих пор. Я обыскал все, его нет, как и твоей совести. — Хреновое сравнение, Запад. — Я знаю, знаю, просто именно это первым пришло мне в голову, — попытался оправдаться немец. — В любом случае. Ты уверен, что обыскал все места? — Учитывая, какой у нас сейчас Италия, на улице нет смысла искать, а в доме его нет. — Ты хоть звонил ему, паникёр? — ехидно хихикнул прусс. — Его телефон рядом со мной. — Бля… — протянул Гилберт и, уловив тихий кашель собеседника по ту сторону трубки, продолжил, — …ха муха. — Та ещё. — В полицию звони тогд- — Я сначала проверю, есть ли он у кого-нибудь, — перебил Людвиг, пытаясь расслабиться и не бежать вперёд паровоза, — Если его ни у кого не будет, тогда уже можно будет хоть президенту звонить. — А, — неловко произнёс альбинос, — Прости, я пипец сонный. — Соображать надо быстрее. Зачем я тогда тебе позвонил? А ещё меня паникёром назвал… — Ладно, удачи тебе с поиском твоего счастья, влюбляйтесь, женитесь и всё такое… — Не понял??? — покраснел Германия. — Забей, шутка. Бывай, — сказал напоследок Гилберт и бросил трубку. Затем он резко захохотал, смахнув с глаза воображаемую слезу от смеха, — Я гений!***
Паника перешла на новый уровень. Время было почти восьмой час, да и небо покрылось темными тучами, явно не предвещавшими ничего хорошего. Куда запропостился этот идиот? Было у Германии предположение, что Венециано отправился к своему брату, но это моментально опровергло пришедшее на телефон Италии СМС от Романо с кратким: «Как поживаешь, придурок?». Значит, и у Испании он быть не мог, ибо живут они сейчас вместе. И какой чёрт дёрнул Италию куда-то пойти? И куда? Почему так далеко? Почему он ничего не сказал, а оставил Германию одного паниковать? Так много вопросов, и так мало ответов. Этот итальянец может быть где угодно, буквально в любой точке планеты. — Твою мать! — сквозь зубы прорычал ариец, громко стукнув по столу, так, что невинно стоявшая на нём чашка легонько покачнулась. Он был уже везде. Обыскал все в радиусе приблизительно метров 250. Не мог же Италия уйти настолько далеко и надолго. Только если… И тут немца осенило. А вдруг посреди прогулки в неизвестном месте к Италии вернулись его старые мозги, и он попросту заблудился? Стало ещё более страшно. А вдруг его унесло в лес? А если на него нападут? А если в овраг свалится? Такое количество «если» заставило Германию разволноваться не на шутку. Может, это просто страшный сон? Или Италия вернётся прямо сейчас?.. Но всё выглядело вполне реальным, а входная дверь и не думала открываться. Прогремел гром, и Людвиг от неожиданности даже дёрнулся. И здесь к нему пришла идея. Если на улице будет дождь, значит Италия, скорее всего, где-нибудь спрячется, чтобы его переждать, если он правда далеко ушел. И его таким образом можно будет найти. Правда, искать во время дождя — не самый лучший вариант, но лучше сделать хоть что-нибудь, чем не сделать ничего. Искать человека, когда он стоит на месте, легче, чем когда он постоянно шляется неизвестно где. Германия подумал еще несколько раз, и решил, что всё же поищет его, даже если намочит ноги. И он начал собираться, нашел куртку с капюшоном, теплые брюки, сапоги и старый чёрный зонт. Лучше, чем ничего. В это время уже успел начаться дождь, да не абы какой, а вполне себе хорошенький ливень.***
Часом ранее… — Кажется, я близко, — радостно произнёс Италия, увидев знакомые деревья, стоящие почти вплотную друг к другу. Он знал, что открывается с этой возвышенности, так что искать не так сложно, как он думал раньше, — Значит, к северу от них, — Италия, прищурив глаз и слегка высунув язык, прикинул, где находится север, — должны находится… Старые дома! — голос итальянца чуть не сорвался на фальцет, когда он увидел заброшенные дома. Они были явно не в лучшем состоянии — покошенные, готовые развалиться в любой момент, но, по слухам, с высоты они выглядят не так уж и плохо, — Отлично! Значит, я близко, осталось пройти через поляну! Здесь взгляд итальянца заострился на небе, которое медленно начало покрываться тучами. — Ну вот! Я думал, сегодня не будет дождя! — посмотрев на то, насколько ему осталось недалеко, он продолжил, — Я же забуду, где оно находится, — немного подумав, итальянец махнул рукой и сказал, — Ай, ладно! Пережду дождь, если что вдруг! Италия гордо поднял голову и пошёл в сторону той самой полянки. Ему нужно пройти совсем немного — и он будет на месте. В это время небо уже было полностью в тучах, а на улице даже немного стемнело. Вместе с этим подул довольно прохладный ветерок. В душе Италия обрадовался, что он взял с собой свой пиджак, и накинул его на себя. Стало теплее, но всё равно это не особо сильно его спасало. Снизу тучи казались довольно страшными, они были тёмно-серые, в некоторых местах даже чёрные, и заполнили почти всё небо. В один момент итальянцу показалось, что на него что-то капнуло. Потом ещё раз. И ещё. И начал моросить дождь. Ну как моросить. Начался полноценный такой дождик. Венециано со всех ног побежал в сторону ближайшего укрытия, накинув на голову в качестве капюшона пиджак, чтобы, если не полностью, но укрыть голову с плечами. Такого он совсем не ожидал. Если быть точнее, он такого ожидал, но не настолько скоро. Минут через 10, как минимум, но не практически сразу, как он заметил тучи. По пути он испачкал себе все ботинки, ибо бежал по уже достаточно мокрой земле, которая после такого стала больше грязью, чем землёй. А стихия потихоньку начинала бушевать: ветер усилился, были очень хорошо слышны звуки грома. Листья с ближайших маленьких деревьев уносило просто с огромной скоростью, и Италия забеспокоился, как бы его самого не унесло, или хотя бы его пиджак, которым он прикрылся. Но беспокойство продлилось недолго, так как он заметил хорошую такую пещерку на поляне, скорее похожую на природный шалаш, или, если напрячь воображение, имевшую что-то схожее с землянкой. Радостно усмехнувшись, что при дожде не особо-то было и слышно, Венециано как можно быстрее ускорился и моментально спрятался в эту пещерку. Он облегчённо выдохнул: тут очень сухо, и дождь сюда почти не попадает, если тут разложить одеяло и подушку, то здесь вполне можно спать: внизу находится не камень, а земля, не твердая, не очень грязная, даже кажущаяся мягкой. Италия начал как следует выжимать уже хорошо намокший пиджак, он промок буквально до нитки. Только начинает казаться, что всё, выжимать дальше некуда, как на следующий раз воды выжимается куда больше. Закусив от безысходности губу, он разложил пиджак на земле, чтобы он высох сам, или с него каким-то образом стекла вода, и принялся с сухой точки наблюдать за происходящим снаружи. Это выглядело одновременно красиво, и очень страшно: мощный ливень, с настолько же мощным ветром чуть ли не сносят всё на своём пути, наклоняя деревья до невозможности, срывая с них листья, и чуть ли не ломая ветки. Повсюду сверкают молнии, гремит гром, кажется, будто наступил конец света. Даже несмотря на внешнюю надёжность «пещерки», постоянно возникало ощущение, будто она развалился в любой момент от сильного ветра. — Страшно, — еле-еле произнёс Венециано, конечно же, понимая, что он и сам-то ничего толком из своих уст расслышать не сможет, — Дойцу… Италия опёрся спиной о «стенку», обхватил руками колени и спрятал голову. И в таком положении он судорожно начал ловить каждый громкий звук, который раздаётся снаружи, дрожа, и иногда от страха что-то выкрикивая. Хотелось просто, как в старые времена, взмахнуть белым флагом, прокричать «Дойцу, спаси меня!», и Германия, словно рыцарь, пришёл бы и спас несчастного итальянца от незавидной участи. Но тут даже самые громкие крики Италии не способны призвать Германию с непоймиоткуда, любой лишний звук вместе с ветром улетучивается в непонятную сторону и моментально растворяется в воздухе, с таким шумом даже с пары метров ничего не услышишь, не говоря уже о расстоянии, которое преодолел Венециано. Так что даже и пытаться не стоит что-то прокричать и уж тем более сказать. Дойцу не придёт, и Италия осознал это чётко. «Холодно». «Очень холодно». «Страшно». «Громко». — Дойцу…***
— Куда этого придурка могло унести? — Германия перестал нормально слышать свой голос, и на мгновение он даже засомневался, а есть ли смысл искать его именно так. Зонт уже не выдерживал, и приходилось из всех сил его придерживать рукой, чтобы он не улетел куда подальше, или не сломался. Лужи даже с ростом Людвига умудрялись топить его по колено и дальше, а по размерам превращались в небольшие такие озерца. С такими условиями он не смог пройти даже пару сотен метров, это было просто нереально: ничего не видно, ничего не слышно, в тебя постоянно летит дождь и ветер. Пройдя достаточно приличное расстояние и уже испытав на себе все ужасы стихии, Людвиг осознал, что такими темпами он его никак не найдёт. Новый Италия не настолько глупый: он, увидев тучи, пошел бы обратно. Значит, он где-то спрятался, просто не успев дойти. Взглянув на небо, Германия примерно прикинул, сколько еще будет идти дождь, и решил отправиться домой. На сердце было неспокойно, но таким образом вообще никого не найдёшь, лучше подождать, пока дождь более-менее стихнет, тогда хоть обыщись. Так будет более удобно, чем пытаться хоть что-то разглядеть, одновременно борясь со стихией. Вернувшись домой, и окончательно убедившись, что Италия не дома, он повесил одежду сушиться и с паникой на сердце пошёл в свой кабинет. Людвиг лёг на кровать и, прикрыв глаза рукой, принялся думать. Новый Италия всё-таки вполне самостоятельный, но из-за привычки Германия не мог перестать думать о нём, как о дурашке, неспособным даже шнурки завязать, и поэтому он всем сердцем надеялся, что он в порядке и не попал в какую-нибудь переделку. Стихия продолжала бушевать за окном, капли дождя громко стучали по стеклу, и, казалось, были способны его разбить и, видя всё это, Людвиг нервно закусил губу. И куда мог умудриться спрятаться Италия? В чужие дома его бы не пустили, а пустых домов поблизости не находится, в лесу не такая уж и хорошая защита от дождя, да и вряд ли Венециано взял с собой палатку, чтобы укрыться в случае чего. Может, ему повезло и он нашёл какое-то место, о котором немец не знал? Может быть, от этого итальянца можно ждать чего угодно. В любом случае, когда дождь стихнет, либо итальянец вернётся домой, либо Людвиг найдёт его сам… Или они найдут друг друга. Если судить честно, то немец больше волновался не о том, как найти Италию, а о том, найдётся ли он вообще… Покажет лишь время.***
Спустя некоторое время… На улице все ещё довольно темно и прохладно, но капли летят уже не так часто и обильно. Ветер ослабился, да и всё выглядит довольно спокойным. Если не обращать внимания на тучи над головой, то может показаться, что никакого ливня в помине и не было. Но только не для Италии, который в течение долгого времени сидел, сложившись калачиком, и судорожно улавливая каждый звук. Услышав, что дождь уже стих, он пугливо выглянул наружу и, поняв, что опасность миновала, он вылез из импровизированного домика и принялся думать, как же ему вернуться домой: — Ээ, — Венециано почесал затылок, оглядел окрестности и, немного помолчав, нервно произнёс, — Я не помню, как я шёл!.. Он прошёлся по поляне и принялся искать знакомые места, но он не помнил абсолютно ничего: ни один камешек, ни одно дерево. По привычке Италия прошарился в карманах, но белого флага он не обнаружил, отчего запаниковал ещё сильнее и слёзы потекли из его глаз. — Дойцу! — прокричал он как можно громче, заливаясь слезами. Но для того, чтобы его услышали, он находится слишком далеко, — Дойцу, — Италия начал нервно бежать в разные стороны, крича имя своего лучшего друга, но это было абсолютно бесполезно. Осознав безысходность положения, он в истерике просто сел прямо на мокрую траву и принялся плакать, непонятно, даже для него самого, зачем. А что ещё делать? Он сам ушёл непонятно куда, никому ничего не сказал, и теперь он не знает, как вернуться домой. Ситуация практически безвыходная. Оставалось только молиться, чтобы Германия его нашёл и вернул обратно. Так он плакал несколько минут, пока в голову к нему не пришла гениальная (для него самого) идея. Он сидит возле леса, и дальше идёт один только лес. Он помнил только то, что он шел примерно ровно в его сторону. Значит, он пойдет в обратную сторону от этого самого леса, и таким образом сможет приблизиться к дому до такой степени, чтобы его смогли найти. Стерев с себя слёзы, Италия моментально принялся осуществлять свой план, и неспешным шагом направился в сторону от леса. На сто процентов насчёт этой идеи он был не уверен, но это было первое, что пришло ему в голову. По пути он пытался вспомнить местность, чтобы понять, правильно ли он идёт, но это было абсолютно бесполезно. Оставалось просто идти вперёд, вдруг повезет.***
— Хорошо, дождь более-менее стих, — сказал сам себе Германия, глянув в окно, — Можно и его поискать. На всякий случай снова надев на себя куртку и сапоги, он отправился в дорогу. И правда, так гораздо лучше. В тебя не летит ветер с водой, ты можешь спокойно разглядеть окружение и не волноваться по поводу луж, топящих тебя, ведь ты их хотя бы видишь перед собой. Германии оставалось только среди этого постапокалипсиса найти Италию. Пару раз по глупости он даже перепутал дерево с Италией. Людвиг впервые узнал для себя, что такое облом, когда увидел не милого юношу с завитушкой, а какое-то потрёпанной дерево. Немец начал искать везде, под каждым деревом и кустиком, чуть ли не под каждым камушком, но результатов не было. Конечно же, так рано сдаваться он не собирался, и начал уходить всё дальше и дальше, надеясь увидеть хотя бы знакомый силуэт, или хоть какой-нибудь знак, показывающий, что Италия здесь был, но все ещё безрезультатно. Далеко вдали красовался лес, и осознав нынешние результаты поиска, он прикинул, что ему придётся тащиться в лес и искать этого беднягу, стараясь самому не заблудиться. Точнее, он так думал, пока вновь не увидел знакомый силуэт. Вспомнив предыдущие обломы, Людвиг снова решил, что путает дерево со знакомым ему итальяшкой, но, приглядевшись, осознал, что этот силуэт приближается к нему. Медленно, но приближается. С огромной надеждой он ускорил шаг в сторону силуэта, пытаясь издалека разглядеть, Италия ли это. Почти ничего не видно, но силуэт кажется не очень высоким человеком, с короткими волосами. Надежда усилилась ещё сильнее, когда силуэт, видимо, увидев немца, широко расставил руки для объятий и побежал в его сторону. И впервые в своей жизни Германия почувствовал радость от знакомого ему крика: — Дойцууу! Впервые в своей жизни немцу не хотелось отпускать итальянца. Хотелось держать его ещё крепче, чтобы он снова не убежал куда-нибудь. Впервые в жизни он так радовался его объятиям, его прикосновениям. Видя его эмоции, Германия сразу понял, что Италия вновь стал прежним — таким, к какому он привык. После волны слёз и извинений, Людвиг посмотрел Италии в глаза, вытер его слёзы, и сказал: — Идём домой, хорошо? — Угу, — шмыгнув носом, ответил Италия. Немец накинул на него свою куртку, ибо тот явно очень сильно промок и замёрз, что немудрено — он больше времени провёл под дождём, и они вместе отправились домой.***
— Куда тебя вообще понесло в такую погоду? — вытирая Италии волосы, слегка строго спросил Германия. Венециано уже успел переодеться и высушить все, кроме своих волос. — А я… Не помню. — Понятно, зачем только спрашивал… После недолгой паузы Италия выдал: — Но это было страшно. Было очень громко, и я боялся, что ты меня не найдёшь. Я даже начал думать, что я слишком далеко ушёл, и… И что про меня всё равно никто не вспомнит, — Германия явно посмотрел на итальянца с недоумением, — Я же просто…бесполезен. Я подумал, что меня никто и не стал бы искать. — Ох, ну, сколько можно повторять! — немец повернул шатена к себе лицом и, положив руки ему на плечи, начал твердо и уверенно говорить, — Пусть ты и раздражаешь меня временами, пусть доставляешь мне массу хлопот такими своими выходками, пусть ты портишь мне вещи, много говоришь и отнимаешь у меня личное время, я никогда не буду считать тебя бесполезным! Ты можешь выполнять поручения, можешь, просто не хочешь. А я знаю, что можешь, потому что я в тебя верю и не считаю бесполезным. Даже если я злюсь на тебя, никогда не думай, что я тебя ненавижу и считаю бесполезным. Хорошо? Несколько секунд в комнате пробыла тишина, и она успела немного смутить Людвига. — Угу, — наконец-то ответил Италия, — Хорошо. — Умница, — Германия слегка улыбнулся, и, потрепав того по голове, добавил, — Волосы тебе я вытер, иди спать. — Ладно, — кивнул Венециано и неспешным шагом отправился в свою комнату. Немец проводил того взглядом и улыбнулся ещё раз. — А всё-таки он милый…***
На следующее утро… Германия с Италией спокойно сидели и ели пасту, разговаривая на самые разные темы. По большей части, конечно, говорил Италия, а Германия его внимательно слушал, но разговор вышел у них довольно связный. Как вдруг дверь выбивается чьей-то ногой. От неожиданности Людвиг чуть не подавился водой, и, прокашлявшись, возмутился: — Mein Gott! ** Я только починил дверь! Кого к нам ещё принесло? — Вест! Я пришёл искать малыша Италию! На кухню забежал запыхавшийся Пруссия, и, чуть ли не встав в эпичную позу, произнёс: — Я готов искать его даже ценой своей…— увидев перед своими глазами итальянца, который непонимающе хлопал глазами и смотрел на альбиноса недоумевающим взглядом, тот на мгновение запнулся, — …жизни… Какого чёрта, Вест? Почему ты мне не позвонил и не сказал, что всё хорошо? — Время было одиннадцатый час, я хотел уже спать… — Ага, спать он хотел! Знаю я, что ты там с ним делал! Германия заметно покраснел, а Италия вообще не понимал, о чём разговор. — Брат… — Значит, я прав, да? — Н-нет! Как тебе вообще хватает совести такое говорить? — Ладно, — резко ответил прусс, когда увидел сжатый кулак младшего брата, — Ладно, только не бей. — Отлично. А теперь звони всем и говори, что нет причин для паники. — Но… — Немедленно. Прусс замолчал, пару секунд поглядел на Германию, и, тихо выругнувшись по-прусски, отправился восвояси. — Мне кажется, он им там такую лапшу наплёл, что снимать будет очень трудно. — А, — наконец осознал смысл диалога Венециано, — Вот же он глупый! — Эй, — Германия с ухмылкой посмотрел в сторону Италии, — Ты тоже глупенький. "Глупенький, но родной".Happy end :)