Споткнулся

      Италия проснулся и лениво потянулся. Несмотря на всё, он до сих пор чувствовал себя невыспавшимся. Венециано переоделся в свою постоянную одежду и встал с кровати. В доме стояла тишина.       Лишь один очень знакомый голос тихо доносился с кухни… А точнее два.       Это были Пруссия и Германия. Они сидели за столом и о чём-то разговаривали друг с другом. Некоторое время итальянец пытался подслушать, о чем они говорят, а после, поняв, что в их диалоге нет ничего интересного, зашёл на кухню: — Доброе утро, Дойцу. — Доброе, Италия. Как ты себя чувствуешь? — Хорошо. С каких пор тебя инте— — Приве-е-ет, Ита-чан! — буквально подлетев к Варгасу, произнес Гилберт. Он потрепал итальянца по голове, — Как жизнь? ~ — Ээ, привет, Тевтон…       Альбинос от удивления резко замолчал, а затем громко засмеялся: — Ке-се-се-се! А-ха-ха! Ты слышал, Запад? Малыш Ита назвал меня Тевтоном! — прусс снова потрепал Италию по голове, — Ита-чан, я уже несколько веков как Пруссия, если ты забыл! ~ — А, да. Прости, Пруссия… — Да, кстати, Запад, — альбинос отвел взгляд со слегка запутавшегося Варгаса на своего младшего брата, — Ты что-то хотел сказать про Иту? — Да. Этот болван, — после слегка угрожающего взгляда Италии немец кашлянул, — Прости… Этот дурачок споткнулся, ударился, и теперь у него мозги немного не на месте. — С чего ты взял? А по-моему, с ним все в порядке, — прусс игриво начал тискать щечки итальянца, отчего тот грубо убрал его руки со своего лица, — Ну, почти. — Тебя просто не было, когда начался самый ад. — Понял. И к чему всё это? — продолжая издеваться над Италией, спросил Гилберт. — Я вот думаю, как его мозги на место вернуть. — А что сложного? Нужно просто подождать, пока он опять споткнется~ — Попробуй теперь споткнись с таким-то аккуратным Италией, — блондин указал на шкаф, где итальянская одежда была аккуратненько сложена и упорядочена по полкам. Прусс присвистнул. — Ты пра-а-ав… Пробовал вообще что-нибудь сделать? — Честно — нет. Потому что я не знаю, что. — Эй, ребят, можно мне уйти?! — резко воскликнул слегка смущенный Варгас, — Я думаю, мне незачем все это слушать… — Не знаю, как Запад решит, но я тебя не выпущу из своих великих объятий~, — хихикнул альбинос, в очередной раз потрепав итальянца по голове, заставив того лишь сильнее смутиться и нахмуриться.  — Выпусти его, — попросил немец, — Мы с тобой и так поговорим…  — Ну, ла-а-адно! — Гилберт слегка обиделся, отпустив Италию. Тот лишь хмыкнул, потирая свои слегка покрасневшие от издевательств Пруссии щеки, и ушел в гостиную. Прусс резко присел на стул, оперся локтем о поверхность стола, и спросил, — Запад, расскажи мне всё с самого начала, с чего всё началось?  — Что ж, — следом за Гилбертом за стол сел и Людвиг, — Италия попал в лапы к Англии, и-  — Ага.  — …я спас его, мы возвращались домой, я-  — Ага.  — …заметил, что у него развязаны шнурки, он упал, ударился, я отнес его домой, и-  — Ага.  — …вот. Теперь мы имеем то, что имеем.  — Это всё?  — Ну, да, — немец слегка покраснел, — А ты чего ожидал? Драматической истории?

***

      Италия посмотрел на самостоятельно завязанные шнурки и вспомнил, как относильно недавно эту элементарную процедуру производил исключительно Людвиг.  — Я был…таким жалким, — начал он говорить самому себе, — Дойцу постоянно приходилось выручать меня. Где бы я не находился, сколько бы врагов не было рядом, он всегда помогал мне. Вот только я не мог ответить тем же. Ведя себя как ребёнок, удивительно, что я до сих пор не оттолкнул от себя друзей. Они беспокоятся за меня, почему? Им не нравятся такие перемены? Но я ведь стал увереннее, самостоятельнее, умнее. Что же ещё нужно? Тот Италия, который был до этого, не может иметь таких друзей, но я могу. Могу защитить их, помочь им, дать совет, а не просто помахать белым флагом и сказать «Веее~», — итальянец вздохнул и продолжил, — Таких, как я, называют талисманами в команде. Но есть одно, но — талисманы боевой дух поднимают, а я и этого не могу. Своим слабым характером я никогда не умел вдохновлять воинов ни на что, кроме поедания пасты и сиесты. Может, поэтому я всегда проигрывал? Но вот парадокс. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я понимаю что это действительно было весело. Моя детская непосредственность разбавляла серые будни всех и каждого. Дойцу бы днями безвылазно сидел в кабинете, даже не думая о прогулке, Япония бы никогда не стал проще относиться к диким на его строгий восточный взгляд повадкам европейцев, а братик Романо так и жил бы с ненавистью к немцам в сердце. Прошлый я для каждого из них значил больше, нежели просто друг-слабак, или балласт. Похоже, так и есть. Но даже если и так. Почему они не отвернулись от меня такого? Обо мне больше не надо так заботиться, оберегать и следить за мной, как за маленьким. Не надо переживать, что я сделаю что-то не так, допустив совсем глупую ошибку, или заблужусь…       Со стороны двери послышался скрип, и только сейчас Варгас понял, что говорил всё это вслух. На пороге стояли Германия и Пруссия. Они смотрели на Италию с такой теплотой, что он был уверен: они всё слышали. — Италия, — начал Германия, — Ты действительно очень нам дорог. Некоторые перемены, которые произошли в тебе, они несомненно к лучшему, но тот Италия, что придавал уверенности в себе и обращал любую проблему в ничто, важен для очень большого количества людей. Даже больше. Именно тот Италия нужен миру, — Германия говорил это так искренне, что Италия верил каждому его слову. На глазах невольно выступили слёзы счастья. — Дойцу, — слёзы текли уже по всему лицу, и итальянец ничего не мог с этим поделать. Бросившись ему на шею, он уткнулся в могучую грудь, и одновременно плакал и смеялся. Вскоре к их обнимашкам присоединился Пруссия, и было так тепло, будто всё это сон, и просыпаться не хочется.

***

— Лад­но, Ве­неци­ано, по­бол­та­ли и хва­тит, мне еще это­му при­дур­ку по­могать, ciao~!  — Ciao~       Романо бросил трубку. Помолчал пару секунд, затем, глянув на улыбающегося Испанию, пробурчал:  — Доволен?  — Вы так мило общались между собой, я чуть не расплакался~  — Ой, только не надо тут драму разводить, я просто извинился, ничего такого…  — Ты тоже плакал, Романо, — Испания провел ладонью по влажной дорожке на щеке старшего Варгаса, — и кто еще драматизирует?  — Этот идиот заплакал первым, оно само началось…  — Не первым, не ври, ты в слезах номер набирал~  — Хватит. Закрыли тему, — Ловино нахмурился.  — Хорошо-хорошо, — Испания потрепал Романо по голове, — Кстати, куда ты дел корзинку с помидорами?       Ловино указал на угол комнаты, где лежала пустая корзинка.  — А помидоры-то где?       Молчание. — Ах-ха-ха! Я тебя понял! Ну, ладно! Пока~       Испания взял пустую корзинку в руки и, улыбнувшись напоследок, вышел из комнаты и закрыл дверь.