***
Старенький, словно пыхтящий на последнем издыхании, ПАЗик, заливисто скрипя тормозами, остановился у обшарпанной кирпичной остановки на окраине села, пыхнув в небо облаком черного дыма. — Краснов и Шапкин на выход! — крикнул водитель, перегнувшись через капот Родька по инерции дернулся и проснулся. Поначалу не сообразив, где находится, и как попал в автобус. Ведь он был в ванной. Огляделся. Рядом на сидении стоял его старый школьный рюкзак с нашитым сверху лейблом «КРАСНОВ — ШАПКИН». Родька застонал, сообразив, что произошло, и закрыл глаза. Мать Родьки, потомственная ведьма, редко пользовалась своими способностями. И такое можно было провернуть лишь с согласия самого Родиона. Похоже, он прокололся. Когда-то это должно было случиться впервые. Пассажиры перешептывались, заинтересованно глядя на него. — Краснов и Шапкин на выход! Вы что, уснули? Мы не можем ждать вечно! — водитель явно начинал злиться. — Да один я! — пролепетал Родька. За заляпанными пылью и шлепками засохшей грязи стеклами, едва пропускавшими солнечный свет, увидеть что-либо не представлялось возможным. — А где мы? — задушенным голосом произнес он. — Как «где»? В Березниках! Родька вздохнул и, зацепив рюкзак, поплелся к выходу. Спустя несколько мгновений, двери открылись, выпуская наружу стройного, на вид чуть старше шестнадцати лет, паренька. Худенького, без малейшего намека на мускулатуру. На самом деле Родьке было почти восемнадцать, и он даже наскоками посещал спортзал. Но желаемых кубиков на прессе так и не приобрел, а руки по-прежнему оставались похожими на плети. Поправив панаму на русой вихрастой голове и закинув на плечо лямку увесистого рюкзака, он с тоскливой миной на симпатичном лице огляделся, протяжно, будто смирившись, вздохнул и зашагал в направлении поселка, расположенного на опушке национального заповедника «Сказочный бор». Ездить в деревню на лето к бабке Родька не любил. И вовсе не потому, что здесь нечем было заняться или некуда было пойти. Вовсе нет! Здесь был сельский клуб, которым заведовал старый массовик-затейник Афанасий Петрович Колобков. За селом, на границе с заповедником, был пруд, где Родька с Ванькой Емелиным, сыном местного печника, на спор ловил щук. Не доезжая до поселка, у разъезда, находился элеватор, где в период жатвы работала половина села, и станция, куда мальчишки бегали провожать поезда. Но главной примечательностью поселка был особняк местного олигарха, Костика Кощеева. Нет, просто Родька терпеть не мог девичью фамилию своей матери. Стоило лишь выйти за калитку, как досужие старухи, сидящие на лавочках, сразу начинали пересуд. — Это чей же пацан приехал? — спрашивала Апраксия Зайцева, живущая в районе Кобелевки. — Так это ж Татьяны Ягиной сынок. А бабку его, потомственную доярку, полсела Бабой-Ягой звали. Но больше всех Родька не любил внука соседки Волковой. Мальчишка был на пару — тройку лет старше него, но будто поставил себе целью испортить ему жизнь. В последний свой приезд, пять лет назад, он был вынужден бесконечно терпеть от него и его шайки тычки, смешки и затрещины. Большую часть того лета он провел, сидя на ветле у пруда, прячась, и как второго пришествия ожидая осени и приезда матери. Единственное, что нравилось Родьке во всех этих поездках в Березники — рассказы местного лесника, Михаила Водяновича Лешего. То веселые, что пуп надорвешь, то страшные, аж дух захватывает. И тогда Родька, совсем еще зеленый пацан, слушал эти сказки лесного друга, разинув рот и дрожа от страха. Справа из кустов бузины вынырнул дорожный указатель «Березники», и Родька с облегчением вздохнул, словно пересек невидимую черту. Лицо тут же разгладилось, сменив брезгливость на удовлетворение. Одним движением руки надвинув панаму на глаза и задвинув все страхи и обиды подальше, он ступил на территорию села. Не обращая внимания на палящие лучи июльского солнца, Родька шустро вышагивал мимо цветущих в пруду кувшинок, костеря свою невнимательность и магию матери. Остановившись под росшей на обочине березой, едва создающей тень мелкими трепыхающимися листочками, Родька снял панаму, вытер ею пот с лица, оставив влажные и грязные от дорожной пыли разводы, достал бутылку с водой и отпил пару приличных глотков. Раздавшееся вдали жужжание, походившее на стрекот крупного насекомого, приближалось. Родька оглянулся и сжался, натянув пониже панаму и вступив подальше к зияющему прорехами забору Мышкиных. К нему приближался огромный байк. Вдруг поравнявшись с дорожным знаком, он словно, мустанг встал на дыбы и издал настоящее лошадиное ржание. Седок верхом на байке прижался к нему всем корпусом. Черные кожаные брюки, вся в клепках и лейблах косуха и блестящий на солнце шлем на стройной мускулистой фигуре выдавали в нем городского жителя и любителя скорости. Своего вечного недруга, Ярика Волкова, Родька узнал сразу. Даже не было необходимости заглядывать под забрало обтекаемого, как мяч для регби, шлема. Ярик промчался мимо, не обратив на Родьку никакого внимания, и парень был благодарен за эту короткую передышку. Не хватало еще в первый день явиться пред ясные бабкины очи с бланшем под глазом. Он уже свернул на улицу, к дому бабки, как ему под ноги с визгом выкатилась девчушка в пестром серо-розовом сарафанчике и торчащими в стороны тонкими косичками. Вслед за ней из дома выскочил старик Рябов, размахивая полотенцем, скрученным в жгут: — Вот шельма эдакая! Опять все яйца побила! Да сколько же это продолжаться-то будет? Бабка высунулась в окно, вытирая вымазанные мукой руки. — А с яйцами теперь что делать? Ведь не оставишь так, затухнуть. — Да блинов напеки или омлет сваргань! — Дед все еще тряс кулаком в сторону убегающей Насти. — Накормлю это мышиное семейство, вечно ребятня впроголодь, и носятся по деревне, как беспризорники. Девушка стрелой обогнула парня, зло зыркнула на Деда и, топнув ногой, затараторила из-за спины: — Родька, ты не верь! Я не нарочно, я только хотела золотое найти, как в сказке, а у них все простые. А тебя че, тоже сюда сослали? Настя была третьим ребенком в многодетном семействе Мышкиных. Училась в той же школе, что и Родька в свое время, только пятью годами младше. Хвостиком ходила за старшим братом и Родькой, дружившими со школьной скамьи. — Влад тоже здесь? — поинтересовался он, прикрывая собой вечную хулиганку, как амбразуру вражеского дзота. — Пойдем, провожу. Настя уцепилась за руку Родиона, как клещ за Тузика. — Нет, меня с младшими в ссылку отправили. Маман сказала, пусть бабка с дедом теперь помучаются. А я че, я ж не нарочно, только золотое найти хотела, — вновь запричитала она. — Иди уже, горе луковое! Беда, да и только! — Родька щелкнул девчушку по еле прикрытому сарафаном заду и, подтолкнув, направил к калитке, провожая взглядом. Вздохнул и, развернувшись, шагнул к калитке напротив. Дом бабки, увитый плющом и плетистыми розами, благоухал на солнце, как розарий в сочинском Дендрарии. Родька остановился у калитки и залюбовался видом экзотичным, дурманящим своей красотой. — Ну и что ты стоишь, как неприкаянный?! Проходи уже! — крикнула из окна Аглая Степановна. — Я, вон, твоих любимых пирожков напекла, с творогом и вишней. — А как ты узнала, что приеду? — прищурился Родька, сбрасывая рюкзак на пол у двери. — Так мать весточку прислала, — баба Глаша указала на филина на подоконнике, глядящего на него огромными глазами. — Эх ты, предатель, — изрек Родька и двинулся к столу. Он понимал, что не прав, что не почтовым совам и голубям решать, что делать — они на службе. Но смолчать не смог. Филин ухнул и обиженно повернулся к нему задом. — А Васька где? — Родька заглянул под стол, ища кота. — Ксс- ксс- ксс. — На задании он, на секретной миссии. — Какой миссии? — не понял Родька. Кот и раньше отсутствовал подолгу, но всегда возвращался. — Секретной, я же сказала! — хмыкнула Аглая над тем, как это звучит, и покинула комнату. Родька, посидев с минуту, принялся, наконец, за еду.Березники
14 июля 2018 г. в 21:49
— Родька, ну что ты все за компом и у телевизора сидишь? Ты посмотри погода какая! Так и лето пройдет — не увидишь. Съездил бы к бабушке в деревню, хоть в речке или пруду искупался! — прокричала мать с кухни.
Вытерев выпачканный в муке и тесте лоб ладонью и оставив белые разводы на лице и волосах, вдруг чихнула. Мука густым белым облаком взвилась со стола и, словно зависнув, как в замедленном кадре, вновь опустилась на стол.
— Хорошо, мам!
Родька, по пояс зарывшись в шкаф и практически ничего не слышащий из-за музыки, орущей в наушниках во всю мощь, лишь поддакнул, как делал это обычно, не задумываясь и не прислушиваясь к тому, что спрашивает мать. Делал он это интуитивно и ни разу не попал пальцем в небо. А тут то ли интуиция подвела, то ли музыка отвлекла… короче, ехать в Березняки Родька не собирался.
Сегодня в Липках должен был проходить концерт группы «Ария». И Родька, недоедавший и недосыпавший, собиравший деньги на билет почти полгода, договорился с Вовкой Плетневым пойти на это важное для города мероприятие.
Найдя, наконец, свою любимую футболку с логотипом любимой группы, бережно разложил все на кровати, и отправился в ванную. Щедро плеснув в воду соли для ванн, погрузился в ароматный раствор, и закрыл глаза.