«Ты ей нужен, Майк. Поспеши.»
Голова уже кружилась, волосы раз за разом падали на глаза или залетали в рот, ноги отказывались передвигаться, а сердце стучало, как сумасшедшее. Буквально залетев в палату, юноша, столкнувшись с широкоплечим шерифом, мимо воли остановился и сглотнул, пробуя привести в упорядоченный ритм учащённое дыхание и сердцебиение, что оказалось практически непосильным, стоило только ему столкнуться с обеспокоенными и грустными взглядами друзей и Джима, в глазах которого читалось и лёгкое недовольство. Макс пихнула друга в живот, вытирая слёзы, а Лукас и Дастин закатили покрасневшие от слёз глаза. — Как она? Единственный вопрос, что крутился у Майкла в голове и на языке, ставший очень тяжёлым, горьким и болезненным. Всё так же смотря в пол и держа шляпу в руках, Хоппер отрицательно качнул головой. — Но… Это же неправда… — лишь вымолвил Уилер, смотря из-под тёмных бровей на мужчину. — Сейчас не время выяснять, кто прав, а кто нет, Уилер. — Голос приёмного отца Элевен осел, звуча непривычно тихо и спокойно. — Ты ей нужен, Майк. Поспеши, — снова повторился тот, пронзительно смотря на вздрогнувшего парня. Сделав несколько неуверенных шагов вперёд, Майк сглотнул, а его сердце совершило переворот, едва не вырвавшись из груди. Он опустился на колени у белой больничной койки, на которой покоилась впрямь прекрасная в своей болезни и миниатюрная Джейн, с закрытыми глазами. Состояние Джейн стало ухудшаться сразу после Снежного Бала. Она изо дня в день плохо себя чувствовала: у неё часто кружилась и болела голова, ломили мышцы и суставы. Вдобавок из носа и ушей периодично, по несколько раз в день, шла кровь. Спустя какое-то время она начала терять сознание и падать в обмороки в абсолютно неожиданных местах, в любой момент: у себя дома во время разговора с Джимом, на уроках, на улице, в столовой, в магазинах, в подвале Майкла, куда она зачастила, когда начался учебный год, во время прогулки и даже в машине. Лишь тогда Хоппер забил тревогу, не внимая возражениям своей приёмной дочери, которая была категорически против какой-либо помощи, в штыки принимая его слова о больнице. Никакой больницы, только друзья, дом и любимые ей люди, что помогали и дарили ей поддержку каждый день. Однако её здоровье становилось хуже и хуже. Следом начались приступы. Разнообразные приступы: паники, эпилепсии, также подобны приступам Уилла. Джим обращался к врачам, но они только разводили руками, якобы, с научной точки зрения, такого быть не может, и всё происходящее с Джейн, что он им описывал, ни один анализ или наблюдение у одного из докторов не подтверждал. И в лаборатории, что была последней надеждой, не дали никаких заключений. Первое время никто правда ничего не замечал, лишь странное поведение девочки настораживало Майка и Макс, а потом, когда началось нечто необъяснимое, во всех смыслах этого слова, все обеспокоились, однако было слишком поздно. И когда Джейн теперь лежала на кровати, едва живая, каждый из присутствующих винил себя. Бледная и белая, как лист бумаги, кожа, на коей виднелись синие и фиолетовые узоры переплетённых между собою вен, аккуратные, тоненькие бровки, короткие кучерявые волосы, рассыпавшиеся ореолом по белоснежной подушке, ровный, с небольшой горбинкой милый носик, который Майкл так любил целовать, от чего Эл звонко хохотала, худые маленькие ручки, одна из которых лежала на её теле, а другая — на кровати, и неестественно алые губы, которые пришедшему так и хотелось поцеловать, дабы пробудить девушку ото сна. Аккуратно положив свою руку на холодную руку Элевен, Уилер сжал её, дав понять что он здесь, рядом, и наблюдает за ней. Неровное и совсем нечастое дыхание с гортанным хрипом притихло, когда он опустил свою голову на их сжатые ладони, и девочка медленно открыла глаза, вдруг радостно и искренне улыбнувшись. Хоппер вздрогнул, как громом поражённый, прикрыв рот рукой. В его глазах стояли слёзы. — Майк. Тот самый тонкий и мелодичный голос, которого Уилер так ждал. Та самая нежная и в чём-то даже умоляющая интонация, как тогда, в школе. Не поверив своим ушам, юноша подскочил на месте, встретившись взглядом с карими глазами, излучающими облегчение и благодарность. — Элевен, — выдохнул он, не веря теперь своим глазам. Девушка выглядела невероятно уставшей, замученной, сонной и слишком больной. Майк натянуто улыбнулся, когда губы Эл посетила лёгкая, еле заметная улыбка. — Ты пришёл. Я уже было думала, что ты не придешь. На последнем слове её голос сорвался на сухой, громкий кашель, раздирающий внутри глотку своей силой. — Прости, что заставил тебя ждать. Я не знал… — Уилер неуверенно скользнул пальцами по её белоснежным щекам, что сразу же налились румянцем. Это выглядело действительно странным. — Это ты прости. Простите меня все, что не сказала. Простите. Папа, и ты меня прости. — Девочка подняла свой взгляд на вновь вздрогнувшего мужчину, который заходился тихим плачем. — Тебе не за чем извиняться. Ты не должна извиняться, — оправдал её Майк. — Ты ни в чём не виновата, слышишь? Ты ни в чём не виновата. — Обещаешь? На секунду прикрыв очи, парень кивнул. — Обещаю. Он улыбнулся. — Знаешь. Ты поправишься. Всё будет хорошо. И мы будем ходить вместе в школу, а после подолгу зависать в подвале. Ты опять будешь помогать моей маме с готовкой, учиться кататься на скейте с Макс и ходить с миссис Байерс по магазинам. Я обещаю тебе. Всё будет хорошо. Мы будем играть в «Подземелья и Драконы». Всё станет на свои прежние места, и даже будет ещё лучше. Майкл пытался. Пытался не расплакаться, не потерять контроль, не сжать сильнее руку Эл, дабы не причинить ей боли, не сказать чего-то обременяющего. «Ведь всё на самом деле будет хорошо, верно?» — Он сморгнул слёзы, умучено улыбаясь. Смотря на Элевен, — свою Эл, свою трепетно любимую Эл, — его сердце разрывалось на куски и кислорода не хватало для того, чтобы сделать такой необходимый вдох, а затем выдох, чтобы в конечном итоге не заплакать, как девчонка, потому что он не мог. Он не мог казаться слабым для неё. Он должен быть сильным и поддерживать её. Чего бы это ему не стоило. Слабо улыбнувшись, Эл с трепетом посмотрела на него из-под полузакрытых век. Она догорала. Последние силы покидали её, и это, увы, было видно на лицо. — Прости, что причинила тебе в конце только боль. Я… Я правда люблю тебя, Майк. — Девушка подавила в себе плач, вглядываясь в глаза любимого человека. Она дотлевала. Как забытый когда-то и не потушенный где-то уголёк. По палате пронёсся громкий всхлип и топот ног: Максин была больше не в силах и покинула помещение. Девушка не могла видеть, как умирала её подруга, и при этом понимать, что никак помочь той не может. — Я люблю всех вас, ребята. Вы замечательные. Уилл отвернулся, обхватив руку дрожащего от всхлипов Хоппера, рыдая. Слёзы Майка быстро капали на кровать, оставляя на простыни мокрые, неуклюжие следы-лужицы. Она умирала. И уже навсегда... Стиснув ручку Эл сильнее, Уилер замотал чернявой головой, сцепив зубы, дабы не завыть от боли и безысходности. — Всё будет хорошо. Он смахнул с её лица большим пальцем скатившиеся по щекам слёзы. Она прерывисто дышала, покашливая, и из её потухающих глаз с новой силой брызнули слёзы. — Прости, — прохрипела девочка, попытавшись в ответ сжать его слишком горячую для неё ладонь. — Всё будет хорошо, слышишь? Всё будет хорошо!— стал приговаривать Майкл. Он едва ощущал затихающий пульс на её запястье. — Простите меня все. Ребята плакали не сдерживая эмоций: Дастин, скрываясь за кепкой, Лукас, покусывая губу, Уилл так и стоял рядом с Хоппером, а Макс — в коридоре. — Всё будет хорошо! — почти прокричал он, однако получилось шепотом. — Я люблю тебя. — Джейн со всей оставшейся любовью глянула в глаза Майкла. — Скажи всем, что я их люблю. Всхлипывая, Уилер переспросил: — Обещаешь? Та кивнула. — Обещаю. Навсегда-всегда. Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук… тук… тук… Она полностью выполнила свою миссию. Даже с переизбытком. Но она допустила одну маленькую, однако весьма значительную ошибку. Майкла пробила дрожь. Он не чувствовал пульс. — Врача, быстро! Все вокруг засуетились: в комнате пропахшей хлоркой появились бегающие туда-сюда люди в белых халатах, которые быстро оттянули сопротивляющегося парня от бездыханного тела девочки. — Непрямой массаж сердца. Никаких результатов. Только небольшое и такое хрупкое тельце Эл пружинисто подпрыгивало на кровати от грубых движений рук. — Дефибриллятор! Пульс не проявлялся. Она только отрывалась от кровати, безвольно падая обратно. — Не помогает. — Ещё, — прикрикнул доктор. — Но… — Я сказал ещё! Мы должны хотя бы попытаться её спасти. Уилер, которого сильно держал за плечи Хоппер, не предоставляя возможности помешать врачам, рыдал во весь голос, тихо вслух считая до десяти. Один. Сердце пропустило один болезненный удар. Звуки ушли на второстепенный план. Два. Сердцебиение ускорилось в три раза, глухо отбивая по черепной коробке. Три. Майкл сделал один рваный выдох, не в состоянии больше набрать в лёгкие воздуха. Четыре. Ноги подкосились. Пять. Сердце пошло в пляс, сильно ударяясь о грудную клетку. — Eleven? Что это значит? Девочка нерешительно указала на себя пальцем. — Это твоё имя? Кивок. — Что же… Мы можем называть тебя El. Сокращенно от Eleven. Договорились? Снова кивок. — Спокойной ночи, El. — Спокойной, Майк. Шесть. Глаза защипало. Семь. Ладони вспотели, а во рту пересохло. Восемь. Слёзы ручьём полились из глаз. Девять. Связки напряглись, словно струны гитары, а голова закружилась. — Обещаешь? — Девочка вопросительно уставилась на Майка. — Это то, что никогда и ни за что нельзя нарушить. Понимаешь? Десять. Уилер вскрикнул, в то время как Эл продолжала бездвижно лежать. — Эл. Я не могу потерять тебя снова. — Майк со слезами на глазах смотрел на стоящую близ него девушку. — Ты меня не потеряешь. — Обещаешь? — Обещаю. Одиннадцать... Всё закончилось. И он закричал. Громко, пронзительно, со всей болью.Ты же обещала, Eleven...