Зазеркалье

Я ненавижу смотреться в зеркало. В моей комнате оно закрыто спортивной кофтой, но трудно игнорировать свое отражение, когда чистишь зубы или, например, проходишь мимо огромной витрины. По крайней мере, у меня не получается. Лидия пожимает плечами, а Стайлз бормочет о непринятии себя и адаптации. Для них все просто, и я их не осуждаю. Потому что так и не смогла сказать, что проблема не в том, что мне не нравится моя внешность. Проблема в том, что отражение — не мое. А в зеркале — не я. В зеркале девочка с милыми чертами лица откидывает за спину длинные локоны, сияет медовыми глазами и протягивает тонкую руку с длинными ногтями, улыбаясь: «Привет. Я Диана». У нее такие же скулы, такие же губы, такой же подбородок, как у меня, но в то же время все другое: слишком сладкое и мягкое; я резче, из одних углов сотканная. И уж точно я никогда бы не надела кардиган цвета штор в доме Мартин и узкую юбку-карандаш. Так что, наверное, я схожу с ума. Звоните в Дом Эха? Я готова. Но Скотт на правах альфы обнимает за плечи и заботливо предлагает поспать пару часиков (или дней) под присмотром Мелиссы. Я кривлюсь, отказываюсь и стараюсь зажмуриваться, проходя мимо зеркал. Так и живем. Я сильная и я справлюсь — повторяй себе почаще, как мантру. Может, тогда и сработает. Пока не работает. «Привет. Я Диана. Можно я займу твою жизнь?» — говорит близняшка за стеклом. — Хватит хандрить, Айзек Лейхи возвращается из Франции, — говорит Лидия. — Можно твое лицо будет менее кислым на вечеринке? Не знаю, кого из них слушать. Оба предложения мне не нравятся. Но от Мартин пахнет предвкушением и легким алкоголем, а еще у нее дома мягкий диван и холодильник забит едой, чем не может похвастаться ни один из моих отцов. Поэтому я позволяю ей выбрать самую чистую из моих немногочисленных футболок и подвести мои веки жидкой подводкой, которой, кажется, стоит пытать, а не наводить красоту. — Он странный. И немного зануда. Но вы подружитесь, — щебечет Лидия, и я решаю не говорить ей, что чувствую, как она врет. Айзека Лейхи я видела лишь раз в своей жизни. Но это был тот день, когда меня заставили вылезти из привычной шкуры койота и встать на трудный и долгий путь социализации. В общем, честно говоря, я хотела его убить, как и всех остальных, и смутно запомнила только шарф, потому что за него удобно тащить по земле. Но это было давно. Не то что бы я сильно полюбила быть человеком, но убивать уже не хочется. Так что посмотрим, что там за Айзек. Дом у Мартин из зеркал состоит почти целиком; прохожу по коридору быстро-быстро, глазами уткнувшись в пол. Лишь бы не слышать снова этого милого голоска. «Привет. Я Диана. Я хочу забрать твоих друзей». — Эй, смотри, куда идешь, ладно? Ну что ж, ты же хотела посмотреть, смотри. Поднимаю ресницы и понимаю, что полузнакомому парню уткнулась в грудь носом. Дурацкая ситуация — прямиком из подростковых романтических комедий. Но тембр у него приятный, и пахнет он лесом и Филипом Моррисом с красной кнопкой. Делаю шаг назад. Небрежные кудри, острые ключицы и скулы, светлые глаза. Он красивый, говорю я. Давай его съедим, говорит койот внутри. Можно, я заберу его себе, говорит Диана, когда я случайно скольжу взглядом по зеркалу. Ой. — Ты умеешь говорить? — смеется оборотень. — Ты Малия, да? Он пытается быть веселым, но так-то по жизни печальнее человека не найти. Зачем притворяться? Хочется спросить, скучает ли он еще по охотнице Арджент, но это слишком грубо даже для меня, да и мне ли не знать о спрятанной боли, поэтому я пожимаю плечами: — Ага. У меня проблемы с социализацией, смотри, укушу. Можно засчитать это за попытку пошутить или я все еще грустная девочка без прошлого и будущего? Лейхи неопределенно хмыкает и обходит меня по кругу, чтобы пожать руку Скотту. Ну и ладно, не больно-то хотелось общаться. — Ну? Как он тебе? — лихорадочно шепчет Кира в ухо. Съесть. Съесть. Съесть, декламирует койот. Что думает Диана — даже знать не хочу. — Нормальный, — мычу, вываливаясь на балкон. Здесь нет зеркал, а окна закрыты буйно разросшимся виноградом, поэтому он — мое убежище. К тому же, Лидия не любит, когда курят в доме, а за перилами раскидывается вид на тихие ночные улицы. Щелкает зажигалка. — Бонд с яблоком? Да ты гурман. Странно слышать это от человека, что курит арбузные сигареты. — Либо не мешай, либо вали, — огрызаюсь. Не лучший способ познакомиться. Айзек фыркает и закуривает, прислоняясь к перилам рядом со мной. Сдвинь локоть чуть левее — соприкоснемся открытой кожей; интересно, насколько койот сойдет с ума? Соблазн попробовать. Но я не хочу портить вечеринку кровопролитием и каннибализмом. — Ты новенькая в стае. Расскажешь о себе? На самом деле, для меня новенький — он. Но я честно задумываюсь. Что я могу рассказать о себе? Привет, я Малия. Тейт. Хейл? Мне семнадцать, но восемь лет можешь не считать — была койотом. Еще я убила свою сестру и мать. Ой, приемную мать, а настоящая пыталась убить меня. А мой родной отец пытался убить ее. Семейка психов, что поделать. Ты еще здесь? Ну, тогда я упустила лучшего парня в моей жизни и завалила математику. Хотела сожрать парочку учителей. Обычная девчонка, в общем. Аж смешно. Смотрю Лейхи в глаза. Такие светлые, будто светятся в темноте. Они у зрачка насыщенно голубые, почти синие, а к краям контура прожилками расходятся серым. Завораживает. Я залипаю. И почему-то говорю то, что обычно приберегают для второго свидания: — А я в зеркале вижу другую девочку вместо себя. Прикольно, да?