Зазеркалье

— Может, это паранойя? Или шизофрения? Я почитал… Мы с Лейхи случайно встречаемся в местной кофейне; пытаюсь проскочить, но он ловит за локоть и, глядя в лицо серьезными нереальными голубыми глазами, начинает копаться в моих мозгах. Он пьет горький двойной эспрессо — воротит от одного запаха, — я — латте со сливками и шоколадным сиропом. — Слушай, давай не будем это обсуждать. Оно тебе вообще надо? — Надо. Ты часть стаи. Один за всех и все за одного. Слишком мило, аж зубы скрипят. Думаю, стоит ли озвучивать, что вообще жалею, что рассказала ему. Больше того, даже не знаю, почему рассказала. И ведь даже на алкоголь не спишешь: оборотни не пьянеют, а я и так не пила ни капли в тот вечер. На самом деле, во всем виновата проклятая синева под его ресницами — этот Северный океан, эти острые кромки айсбергов, а я словно Титаник: тону-утопаю, захлебываясь в ледяной радужке. — Айзек… блин, как тебе объяснить? Эта девушка, Диана, — моя проблема. Я справлюсь. Сама. Ты только не говори Скотту, у него и так заморочек по горло. — Улыбаюсь максимально очаровательно, но клыки упираются в нижнюю губу и портят впечатление. О нет, койот, не надо, не сейчас. Давай его сожрем, предлагает дикий пес, заунывно воя внутри на одной ноте. Он же красавчик, вздыхает Диана в отражении солнечных очков. — Может, тебе сходить к психиатру? — игнорирует мои слова Лейхи, допивая кофе, больше похожий на подслащенную нефть. Уже вижу, как я ложусь на кушетку и объясняю, мол, я Малия и у меня растроение личности: так и живем — я, койот и милая девочка Диана. И добрые доктора тут же привяжут за руки-за ноги и проведут принудительную трепанацию черепа. Морщусь. — Ты когда-нибудь бывал в Доме Эха? Я бывала. Там не лечат. Там сводят с ума окончательно. Это правда. Айзек хмурится и задумчиво стучит кончиками пальцев по столешнице. Я разглядываю его, пока он не видит. Я же говорю, что он красивый, улыбается Диана в вазочке из-под мороженого, я думаю, мы с ним подружимся. Да черт. Рык вырывается невольно, когда рукой смахиваю креманку со стола. Не хочу видеть. Осколки хрустят под ногами. Лейхи встревоженно вздрагивает, выходя из своих мыслей. С битого стекла медленно переводит взгляд на меня и трет переносицу. — Слушай, а ты пыталась с ней пообщаться? Спросить, кто она, чего хочет? Нет, я же не сумасшедшая. Оборотень щедро сорит деньгами, оплачивая заказы, и кидает несколько купюр на стойку, покрывая издержки моих шальных нервов; прячет глаза-океаны за стеклами солнечных очков — отвожу взгляд, пялюсь на пустой пластиковый стаканчик из-под кофе — и бросает: — Я бы попробовал на твоем месте. Мало ли, что узнаешь. И… звони, если что. Мой номер есть у Скотта. Закусываю губу. Зачем ты приехал, Айзек Лейхи? Ты сдвинул с места тщательно отлаженный мной механизм. *** Сажусь на пол, скрестив ноги. Момент истины. Дома никого нет; тихо и пыльно, самое время для таинственных разговоров и сумасхождения. Это не страшно. Ну не страшно же. Она за стеклом ведь, не вылезет и не схватит. Так что не бойся. Айзек прав. Нужно узнать что-то. Может быть, она уйдет? Хватит тянуть. Глубокий вдох и… Срываю ткань с зеркала, а оно огромное, во весь рост, нависает надо мной, заслоняет собой окно и солнечный свет. Диана сидит напротив, поджав ноги, неодобрительно смотрит на мои берцы; темные локоны лежат по плечам. За спиной у нее моя комната с моими разбросанными вещами и плакатами, но она — не я. — Кто ты? — Привет, я Диана. Она улыбается так мило, что сводит скулы — это ведь мои губы, это ведь их так мерзко и приторно она складывает бантиком. Это мои глаза так наивно распахнуты, это мои щеки до розового выкрашены румянами. Это слишком странно. Это за гранью понимания даже для той, кто была койотом восемь лет. — Чего ты хочешь? — Я хочу занять твою жизнь. Бросает в жар. В смысле, жизнь занять? Я не хочу, я не согласна, нет, нет, нет. Давай ее сожрем, подсказывает решение койот. Я отмахиваюсь, хотя идея мне нравится. — Что это значит? Ноги затекли из-за неудобной позы; сажусь на колени и подаюсь к стеклу ближе, опасливо касаюсь пальцами. Диана смеется и прикладывает свою ладошку к моей. Контуры совпадают, выдаются только кольцо и длинные ногти — вижу их изнанку. Наверное, должен был бы случиться взрыв. Но нет, я даже ничего не чувствую. Даже тепла человеческого, только лед зеркала. — Это значит, что твое тело будет моим. Пальцы сжимаются в кулак, будто пытаются что-то схватить. Кого-то? Отшатываюсь, вскакивая на ноги. Ди встает неторопливо. — Я стану тобой. И заберу твоих друзей. А о тебе никто и не вспомнит. Она улыбается все также по-доброму, только глаза колючие-колючие, вдруг прищурились. Делает шаг вперед, к стеклу с той стороны прижимается — ощущение, словно сейчас еще шаг сделает и здесь окажется. Но нет. — Ты же глупенькая, Малия, ты никому не нужна. Я буду лучше. И все меня полюбят. А тебя — нет. Боже, мое ненормальное отражение решило покопаться в моих комплексах и страхах. Нет, этого я выдержать не могу; сердце и так под самым горлом колотится. Ледяными дрожащими пальцами копирую номер из смс и нажимаю на вызов. — Айзек? Мы можем увидеться? Сонный Лейхи в трубке хрипит «Малия? приходи к Ардженту», а Диана скалится: — Он будет первым, кого я заберу. Такой милый мальчик. Иди нахер, сука. Набрасываю покрывало на раму и закуриваю, показывая фак.