Please, say me

      Кто-нибудь испытывал невыносимую боль, которая пожирает тебя изнутри? Возможно, кто-то и испытывал.        Ньют уже как три года не может отойти от тягучей боли, которая пожирает его каждый день. Для него жизнь стала совершенно бессмысленна, ведь рядом нет никого, кто мог бы поддержать или сказать теплые слова.        У парня никого не осталось. Родители погибли в автокатастрофе. Он остался один. Ему казалось, что все это какой-то сон, который может закончится. Но с каждой минутой Ньют понимал, что все это не бредовые сновидения. От таких мыслей становилось тошно и ужасно. Блондин перестал есть и пить, он просто лежал на кровати с каменным лицом, а с глаз, в которых была пустота, стекали слёзы. Друзья поддержали Ньюта, но это была не та поддержка, в которой он нуждался, были обычные слова: «Сожалею, Ньют», «Ньют, не переживай, все будет хорошо». Люди, конечно же, пытаются поддержать человека каким-то образом, но ведь так ещё хуже. Становится безумно холодно на душе, когда Ньют вспоминает похороны, когда он стоит возле гробов родителей, а с глаз стекают слезы, которые парень вскоре стирает со своих бледных щёк. После похорон, когда блондин захлопнул входную дверь своего дома, он с горькими слезами спустился спиной по двери вниз на пол. Срывались безумные крики и вопли, ведь больше нет мамы, которая встречала Ньюта после школы и разлохмачивала бы волосы, нет отца, который подшучивал над Ньютом насчет девушки. Всего этого больше не будет.        Все эти 3 года Ньют мучился и по-прежнему мучается. Сейчас ему семнадцать лет и школу он уже закончил. Блондин потерял свою голову после смерти родителей, но ради обещания для мамы, что он хорошо закончит школу, парень продолжил учиться, потеряв чувства, нежность, друзей.        Ньют понимал, что он сходит с ума, и это может закончится самоубийством. Он пытался покончить с собой, но что-то мешало, что-то давало понять, что можно пойти совершенно другим путём. Чтобы как-то отвлечься, Ньют рисовал. За 3 года он прекрасно научился рисовать, хоть и до смерти родителей он даже не думал, что когда-нибудь сможет на это пойти.

***

       Сейчас Ньют сидит в машине, а за окном льет крупными каплями дождь. Транспорт ехал по лесному шоссе, дорога была ровная, — уж получше, чем в городе. Ньют смотрел в окно, по которому словно ползали капли дождя, скапливаясь в большую каплю и продолжали свой путь вниз. Блондин устало закрывал глаза и в конечном итоге заснул. Парень проснулся от того, что его водитель слегка тряс за плечо. «Приехали…» — это единственное, что мог промыслить у себя в голове блондин. Когда Ньют вышел из машины, вокруг него все было в тумане, лишь были видны некоторые элементы темно-серого здания, которое находилось перед ним. Он поднял глаза наверх, где висела небольшая вывеска с названием: «Somerville Asylum». Блондин тяжело выдохнул и принялся открывать входную дверь, за которой его уже ждали.        Когда Ньют зашёл в здание, в нос сразу же врезался неприятный запах каких-то лекарств или медикаментов. Перед ним стояла женщина, чьи блондинистые волосы были собраны в пучок. Одета она была в белый халат, а в руках у неё были какие-то бумаги. Женщина выглядела примерно лет на тридцать-тридцать пять. Ньют устало смотрел на неё своими глазами, которые были слегка красными от недостатка сна. Несмотря на такой вид Ньюта, блондинка улыбалась ему. — «Интересно, эта женщина всем больным так улыбается?» — Ньют скорее всего всегда сам с собой в голове разговаривает. — Здравствуй, — дама приветливо улыбнулась парню. — Ты Ньют, да? Пройдём за мной.       Женщина указала рукой вперёд, чтобы блондин следовал за ней, что он и сделал. Больница просто пахла психами и прочей ерундой. Некоторых везли на инвалидных креслах, некоторых везли на носилках, накрытых простынёй. Неожиданно для Ньюта он столкнулся с каким-то брюнетом, который повернул голову через плечо, что сделал и Ньют, и слабо улыбнулся. Когда женщина остановилась возле двери, она открыла её ключом и показала жестом, чтобы парень зашёл туда. Когда Ньют вошел, то запах отличался от того, что находится в коридоре: он был резким и им можно было пробить насморк, если был бы кто-то здесь простужен. На столе лежали множество каких-то бумаг было и несколько комодов с ящиками, где, скорее всего, хранилась информация о больных, которые находятся здесь. В кабинете так же стоял кожаный диван, а перед столом стояли два стула. Ньют сел на один из стульев, а чемодан поставил возле себя. Женщина села напротив и начала рассматривать бумаги, которые она держала при встрече с пациентом. — Ну что, Ньют? Как дела? — она подняла на Ньюта свои голубые глаза и вопросительно вскинула бровь. — Вы серьёзно? — Ньют нахмурил брови и посмотрел на женщину. — Вы так к каждому обращаетесь, при этом зная, какая у него проблема? — Ньют, я знаю, что у тебя за проблема, и, поверь мне, все мы когда-нибудь умрём, все мы кого-то теряем, — она отложила бумаги и скрестила на груди руки.       Ньют ничего не ответил, лишь моргнул глазами, ведь в чем-то эта женщина была права, все мы когда-нибудь умрём, все мы кого-то теряем… — Меня зовут Элис — я буду твоим лечащим врачом, — блондинка посмотрела на парня, тот без каких-либо движений сидел на стуле, — Ньют… — Боже, что вы хотите от меня? Чтобы я вам сейчас начал рассказывать, как мне жилось все эти три года? Что я делал? Мм? Я не понимаю, что вы все от меня хотите? — Ньют ещё больше нахмурил брови и смотрел в упор на женщину, которая сидела перед ним со спокойным видом. — Да, я знаю, что сам пришёл сюда, но блин, ПЕРЕСТАНЬТЕ ТАК НАВЯЗЧИВО ЛЕЗТЬ СО СВОИМИ ВОПРОСАМИ!       Ньют тяжело выдохнул и посмотрел на врача, которая сидела перед ним. По её виду было понятно, что она не впечатлена такой психической выходкой. Ну, а что ещё ожидать от психа? Скорее всего, эта женщина видела уже многое, раз уже она сидит в таком кабинете и с такой спокойной физиономией. — Хорошо, пойдём, я провожу тебя в твою палату, — врач встала со своего места и, взяв ключ от кабинета, направилась к выходу.       Палата Ньюта находилась на третьем этаже, хотя ему было даже как-то всё равно. Ему хотелось, чтобы он в палате был один, чтобы других не было. Когда Элис остановилась возле серой двери, где было написан номер двадцать шесть. Ньют ожидал, когда эта особь откроет дверь, но этого не последовало. — В общем, тут ты будешь жить. На ночь комнаты запираются и выбивать дверь не стоит, — Элис говорила слишком медленно и растянуто, будто Ньют серийный убийца, ломающий двери. — Ладно, здесь будет какая-нибудь экскурсия, чтобы я не зашёл в морг, если захочу в туалет? — Ньют смотрел на женщину, у которой настроение сразу изменилось после речи пациента в ее кабинете. — Да, конечно, через минут десять к тебе придёт парень, который тоже находится в этом крыле, он тебе всё покажет, а сейчас — обустраивайся, — Элис слегка улыбнулась и ушла.       Когда Ньют зашёл в палату, он оглядел всё вокруг глазами. Всё было бело-серым: стены, полы, потолок. Все было однотонным. Окна в палате не было, на что сразу же Ньют обратил внимание. Кровать была односпальная, а возле неё стоял небольшой комод. Стоял шкаф — белый. Парень сел на кровать и вздохнул.       Когда блондин разложил вещи, он и вовсе забыл об экскурсии и о том парне, который должен был прийти. Через полчаса после того, как Ньют разложил вещи, к нему постучали в дверь. Когда он открыл ее, перед ним стоял тот самый брюнет, который хитро улыбнулся ему при столкновении. «А ведь это только первый день…»