***
Все следующие несколько дней брюнет постоянно был с Брендой, а Ньют постоянно старался не смотреть на Томаса и вовсе не думать о нём. Белобрысый продолжал принимать таблетки, а от них как будто всё только хуже. Юноше не хватало Томаса, но гордость мешала ему подойти и извиниться, как он пытался сделать две недели назад, но преградой, как всегда, оказалась Бренда. Оставалось лишь только постоянно уходить в другое крыло, сидеть на том подоконнике и вспоминать первые дни, которые здесь провёл Ньют с Томасом, конечно же, без Бренды. За эти дни блондин успел нарисовать несколько рисунков с Эдисоном, но лучше было бы, если бы Томас сидел перед ним, а тот рисовал его — это было бы куда лучше, чем рисовать его по памяти. Ньют вырисовывал каждую мелочь, например, родинки. Лицо Томаса было покрыто многочисленными родинками, сразу же хочется их посчитать и так каждый день, будто думая, что на лице брюнета появятся новые родинки. Ньют вспоминал каждый день их знакомства, а точнее их столкновение. Вспоминал, как Томас спрятался в шкафу, а позже начал щекотать Ньюта до полусмерти. Ну и, конечно же, Ньют вспоминал, как Томас гладил щеку блондина, при этом улыбаясь, как маленький ребёнок. Такие воспоминания преследовали юношу, а он с улыбкой вспоминал их и всегда готов вспоминать. Парень понял, что он влюбился в Томаса, как бы ужасно бы это не было признавать, но это действительно так. Блондин сидел в холле возле окна и снова рисовал Томаса. Он даже не подумал, что Томас когда-нибудь может увидеть все эти рисунки, но тогда уж точно придётся отвечать, а не игнорировать. Мимо Ньюта проходила Элис, заметив его она подошла к нему и заглянула через плечо Ньюта, посмотрев на рисунок блондина, который он рисовал. Женщина ухмыльнулась и кашлянула, чтобы Ньют заметил врача, стоявшую сзади него. Он резко закрыл папку с листами, будто надеясь, что Элис ничего не видела. — Красиво рисуешь, — Элис улыбнулась парню и ещё раз посмотрела на закрытую папку с рисунками. — Тем более Томаса. Мне интересно, там несколько таких рисунков? — Вы что-то хотели? — Ньют вопросительно изогнул бровь. — Да нет, — Элис хитро улыбнулась и сделала паузу. — Скучаешь по Томасу? Знаешь, он мне рассказал историю вашего конфликта. Ньют удивился. Он и не подумал, что Томас расскажет всё Элис об этой «мелодраме». — Почему ты не сказал ему, что тебе не нравится, когда Бренда находиться рядом с ним? Буквально говоря, почему не сказал, что не хочешь делить его ни с кем? — Вы смеётесь? Я о таких вещах открыто говорить не умею. Что бы обо мне Томас подумал? Наша дружба тогда бы тем более закончилась, — Ньют отвернулся от врача и с грустью вздохнул.— И я не хочу разлучать эту счастливую парочку. — Какая парочка? — Элис слегка не поняла, про что вообще говорит Ньют. — Томас и Бренда? — юноша молча кивнул. — Томас вообще сказал мне, что между ними с Брендой ничего нет и они просто друзья. — Друзья? Серьёзно? То, как Бренда набрасывается на Томаса и постоянно рядом с ним — это называется друзья? — блондин с насмешкой в голосе говорил и смотрел на врача, сидящую позади него. — Ох… Это уже просто ревность, Ньют. Просто признай, что не хочешь ни с кем делить Томаса, — женщина встала со стула и смотрела на юношу. — Это… Это не так… — Ладно. Разберёшься сам, но лучше помирись с Томасом. — С чего вдруг? У него Бренда есть, мы две недели уже не разговариваем, поэтому, раз уж ему с ней комфортнее общаться, то пускай всё будет так, как сейчас. — Бренду выписали. Сегодня вечером она уезжает, — Элис кинула последний взгляд на Ньюта и ушла. Светловолосый не знал: радоваться или грустить за друга, хотя можно ли его так назвать, когда Ньют испытывает к нему совершенно не дружеские чувства? Ньют скорее уже хотелось обнять Томаса, ведь эти две недели молчания заставили многое понять и накопить силы признать ему, что ему было неприятно, когда Бренда находилась рядом с Томасом. Столько всего накопилось в душе, столько всего хотелось сказать Томасу, но главное дождаться. Когда Ньют сидел на том подоконнике, он смотрел, как Бренда уезжает, а Томас её провожает. Бренда обняла Томас и поцеловала его в щёку, да кто бы сомневался. Когда машина уехала, Томас несколько секунд смотрел машине вслед и вскоре направился обратно в больницу. Да, больно и приятно смотреть, как кто-то уезжает отсюда, радуясь за него, но при этом так же хочешь избавиться от всех проблем и уехать. Ньют направился в холл, так как знал, что буквально за несколько минут до отбоя, брюнет сидит в там. Когда блондин зашёл в холл, Томас уже был на месте, нервно теребя край кофты. Ньют подошёл ближе к юноше и сел рядом с ним. Брюнет, не поворачивая голову, посмотрел на блондина и сразу же отвёл взгляд. Белобрысый, заметив поведение друга, опустил взгляд на свои руки, которые дрожали, вскоре он снова поднял взгляд на Томаса. — Томми… — неуверенно начал Ньют. — Прости меня. Мне не стоило так себя вести и игнорировать тебя. Может, это глупая причина и я покажусь тебе действительно каким-то ненормальным, хотя так и есть, которого нужно вовсе изолировать ото всех, но причина действительно была, — блондин сделал небольшую паузу, во рту жутко пересохло, а руки так и продолжали дрожать. — Мне было неприятно, когда рядом с тобой находилась Бренда. Ты всё внимание переключил на неё. Да, я знаю, что её долго не было, и вы давно не виделись, но ты как будто вовсе перестал меня замечать, будто те дни, до Бренды, проведённые с тобой, вовсе их не было. Прости меня, пожалуйста… Ньют поднял свои глаза на брюнета, тот смотрел на него. По глазам Тома было непонятно, что он сейчас скажет, что он сейчас чувствует. Через несколько секунд Томас засмеялся, откидываясь на спинку дивана, при этом Ньют непонимающе на него смотрел. — Ньют, это самая забавная ситуация, когда на меня обижаются, — сквозь смех говорил Томас. — Ты больше не сердишься? — осторожно спросил юноша. — Знаешь, Пшёнка, в каком-то смысле даже приятно, что ты меня ревнуешь, — на лице Томаса появилась наглая улыбка, а глаза стали бесстыжими. — Эй, я такого не говорил, — блондин слегка нахмурил брови. — Я не ревную тебя, так что свои мысли оставь при себе. — Но это имелось в виду, — брюнет по-прежнему нагло улыбался и смотрел на Ньюта пристальным взглядом. — За счастье надо бороться, а не отступать. Блондин сначала не понял о чём говорит Томас, но вскоре он густо покраснел и отвернулся от брюнета. — Пшёнка, ты так мило смущаешься, — Томас подвинулся ближе к Ньюту и положил голову ему на плечо, дыша ему в шею, от чего у блондина по всему телу прошлись мурашки. Юноша повернул голову через плечо и посмотрел в глаза Эдисону, который коварно улыбался. Ньют и вовсе не понимал, и не хотел понимать, в каком положении они сейчас находятся. Снаружи лицо Ньюта было спокойным и уголки губ были подняты вверх, а внутри его сердце быстро билось и было готово выпрыгнуть из груди. И тут Ньют совсем потерял голову, Томас руками повернул его к себе и посмотрел в глаза, следя за его реакцией. Брюнет без отрыва смотрел то на шоколадные глаза парня, то на тонкие, но соблазнительные губы, которые так и манили. Внезапно для обоих парней в холл зашла медсестра, которая была возмущена тем, что парни ещё находятся в холле после отбоя. Похоже, что девушку и вовсе не волновало, как сидели парни и насколько близко были их лица друг к другу. — Отбой уже был, быстро все по своим палатам! — девушка нахмурила брови. Медсестра стояла и ждала, пока парни разойдутся по своим палатам. Томас смотрел на Ньюта, который бросил мимолётный взгляд на брюнета и направился к себе в палату. Когда блондин зашёл в палату и закрыл дверь, на его лице появилась смущённая улыбка, которая не сходила с его лица. С Томасом они почти месяц знакомы, если считать две недели, которые они игнорировали друг друга. Кажется, что Томас только больше сводит с ума Ньюта.6 глава
29 июля 2018 г. в 22:06
Томас лежал в своей палате, на часах было три часа ночи. Он не понимал, что происходит с Ньютом и почему он так себя ведёт. Да, у него погибли родители. Да, он тут всего лишь почти неделю, но ведь, когда они общались, всё было более менее нормально. Ньют даже смеялся, хоть Эдисон и узнал, что он как три года забыл, что такое смех. Странно думать, что это может быть из-за Бренды, ведь она, вроде как, ничего такого не сделала, на что Ньют мог бы как-то обидеться или просто расстроиться, но этот вариант не был исключён. Если бы палаты ночью не закрывали, то Томас просто бы встал и направился к Ньюту, и поговорил с ним и пофиг: спит он или нет, будет он против или нет, но такого и быть не может, так как это против правил и всё такое. С Брендой у Томаса никогда ничего не было, только дружеские отношения и иногда даже напрягало то, как она обнимает Томаса и постоянно, так скажем, лезет к нему. Томас всегда любил Бренду как друга, или даже ближе к сестре, но он никогда не думал о ней, как о девушке. Эти несколько лет, как Томас мучается с болезнью, он вовсе не думает о каких-либо девушках.
В итоге, Томас даже глаза не закрывал, потому что Ньют своим поведением заставил его думать об этом всю ночь без перерывов. Когда уже на часах было шесть часов утра, он уже был одет и ждал, когда уже откроют эту чёртову дверь. Через несколько минут за ней послышались какие-то щелчки, а потом она и вовсе открылась. В коридоре стояла девушка со стаканом воды и с таблетками, которые нужно было употреблять Эдисону.
— Рановато Вы сегодня встали, Томас, — девушка подошла ближе к брюнету и протянула ему стакан воды с таблетками. Юноша ухмыльнулся на её слова и быстро проглотил лекарства, запив стаканом водой.
Томас сразу же направился в палату Ньюта, пускай он и спит, но выяснить в чём дело нужно было. Когда брюнет уже подошёл к его палате, он слегка сомневался, прежде чем дёрнуть ручку двери вниз, чтобы дверь открылась. В это же мгновение, когда Томас уже собирался открыть дверь, к нему подошла Элис, которая непонимающим взглядом смотрела на него.
— Ну и что ты делаешь? — Элис посмотрела на него хмурым взглядом. — Пошли-ка со мной.
Томас закатил глаза и поплелся в след за врачом, оставляя дверь палаты Ньюта. Когда Томас зашёл в кабинет врача, та по-прежнему непонимающим взглядом смотрела на него и этот взгляд уже постепенно превращался в раздражённый взгляд. И что такого сделал Томас, чтобы смотреть на него убийственным взглядом?
— И что ты забыл у Ньюта в палате в шесть часов утра? — Элис поправляла очки, которые располагались на носу.
— Просто хотел поговорить с другом, что в этом такого? — Томас сделал лёгкую усмешку и смотрел куда-угодно, но не на врача.
— Послушай, Томас, я понятия не имею, что у вас там происходит, но… — Элис сделала небольшую паузу. — В общем, у Ньюта вчера было ужасное настроение, он неизвестно где шлялся.
Элис уже хотела сказать, что Ньют расстроился, что Томас вчера всё время вместе был с Брендой, но решила помолчать.
— Я знаю. Я вчера полчаса его палату караулил, пока он где-то «гулял», я не знаю, чем я его так расстроил, — Томас опустил глаза, потому что ему хотелось уже поскорее узнать причину обиды Ньюта и его вчерашнее поведение. — Может быть это из-за Бренды?.. Я не знаю.
— Ладно, это вы уже обсудите, но не надо к нему в шесть часов утра заходить, хорошо? — Элис вопросительно приподняла бровь и произнесла более громче слово «хорошо».
— Хорошо, — вяло пробубнил он.
Вскоре Томас поспешил удаляться с кабинета Элис.
Конечно же, брюнет не собирался слушать врача. Он поспешил идти к Ньюту. Аккуратно и тихо опуская ручку двери вниз, Томас открыл дверь. Зайдя в палату и осторожно закрыв дверь, он направился сесть на стул, который располагался рядом с кроватью. Когда Томас сел, он наблюдал за милейшей картиной — как Ньют спит. Тот тихо посапывал, а одеяло почти уже на полу валялось. Темноволосый аккуратно взял одеяло в руки и накрыл блондина до плеча, тот слегка улыбнулся, будто во сне ощущал тепло, вместо томительного холода, которое было распространено по всей больнице. Томас улыбнулся, смотря на друга, ведь тот сейчас выглядел мило. Брюнет слегка коснулся рукой лба Ньюта и поправил его мешающую челку, которая всегда лезла ему в глаза. Вскоре рука уже была на щеке парня. Томасу хотелось смотреть на это вечность. Он почувствовал на душе тепло и что-то кольнуло в сердце. В это же мгновение Ньют открыл глаза и посмотрел на Томаса, который по-прежнему держал свою руку на его щеке. Юноша слегка вздрогнул и сразу же убрал руку от белобрысого, тот приподнялся на локтях и посмотрел на Томаса.
— Знаешь, я начинаю привыкать, что ты иногда заседаешь тут, — Ньют ухмыльнулся и поправил чёлку.
Томас слегка начал нервничать, так как Ньют застал его, когда он гладил его по щеке.
— Ньют… Я вообще поговорить пришёл… — да, отмазка вообще супер от недавно произошедшего, супер, Томас.
— Хах, понятно, — юноша улыбнулся и посмотрел в глаза Томаса. — Томми, если ты про вчерашнее, то просто настроения плохое было.
— Хорошо. У плохого настроения всегда есть причины, так что выкладывай, я жду, — неловкость будто рукой сняло, что Томас сам удивился от этого. Юноша скрестил руки на груди и пристально смотрел на друга.
Ньют промолчал, он не стал и вовсе ничего отвечать. Никаких эмоций и ответа на вопрос Томаса. Ему и самому не хотелось отвечать и показаться идиотом, который думает только о себе.
— Ясно всё, — Томас встал со стула и вышел из палаты Ньюта, оставив его одного наедине со своими мыслями.
Ньют раздражённо выдохнул. Так не хотелось расстраивать Томаса, только потому что ему не нравилось, что Бренда постоянно таскается вместе с ним. Юноша обнаружил на тумбочке возле кровати какие-то таблетки и стакан воды. Понятно было, что это «поможет» ему справиться со своей депрессией. Выпив таблетки, блондин отправился в коридор. Ньюту не хотелось ссориться с Томасом, но, честно говоря, ведь всё это пошло от блондина, который зачем-то придумывал себе в голове разные мысли. Он не должен был так глупо обижаться и попросту игнорировать Томаса. Когда парень вышел в коридор, он увидел Томаса, который сидел на диване. Ему так хотелось подойти и извиниться перед ним, что он и собирался сделать, но откуда не возьмись появилась Бренда, которая села рядом с Томасом и поцеловала его в щеку, что вызвало удивление у блондина. Томас обернулся и увидел Ньюта, который поспешил уйти из холла.
Ньют и не знал, что думать. Был ли это дружеский поцелуй или… Нет, Ньюту и вовсе нет дела до этого, но постоянно при виде Томаса появляется улыбка, а сердце постоянно бешено стучит, будто готово вырваться из груди.