***
Иногородние студенты разъезжались по домам в преддверии больших праздников, которые являлись своеобразными каникулами и отдыхом для уставшей молодёжи. Улицы наряжались в праздничные убранства, яркую мишуру и гирлянды. А люди лениво плелись в большой одёжке за очередной порцией различный еды, чтобы уставить на столы блюда, в последствии набить животы, а потом удивляться, почему всё болело, и эдак пять килограммов плюс к тушке. Юна лениво нарезала закуску, параллельно слушая какая-то щебетание старшей сестры Чжинхвана, подхватываемое тоже старшей сестрой Чжунхэ. Слишком уж много женщин в их семье. Кажется, много чего просто пролетало мимо девичьих ушей. Иногда у девушки такое ощущение, что она родилась не в том теле, потому что больше тянулась, да и росла с братьями, имея отчасти такие же привычки, пацанский характер и повадки. Но ведь она только с ними, в кругу семьи такая: недоступная, маленькая, развязная и острая на язык маленькая Ку Юна, которую называли мальчуганом. Сильная и независимая? Её, по сути, парни-то никогда не интересовали, до встречи с чёртовым Ким Ханбином. — О чём задумалась, Юна? — вырвал из мыслей тихий голос Чжинхвана, который обеспокоенно смотрел в глаза сестры. — Правильно будет: о ком… — протянул Чжунхэ, тут же получив подзатыльник от старшей двоюродной сестры. — Господи, вы все Кимы такие задиры, любите рукоприкладство? — буркнул парень, потирая затылок. — Я Ку, но тоже люблю рукоприкладство, особенно по отношению к тебе, — рассмеялась Юна, даже не посмотрев в сторону самого младшего. — И я тебя люблю, нуна! — послал воздушный поцелуй Чжунэ, прищурившись и расплываясь в довольной улыбке. — Вырос бугай, а мозгов не прибавилось, — шикнул Чжинхван. — Ой, а откуда это пискнули? — начал озираться младший, будто в поисках старшего, ведь являлся достаточно высоким, чего вовсе не скажешь про Хвана. — Так, хватит собачится, лучше помогайте! — прикрикнула сестра Чжунхэ. — Так у нашей Юны появился парень, что ли? — к столу подошла низенькая девушка, опираясь ладошкой на него, а вторую уперев в бок, принимая даже некий грозный вид, собираясь выпытать всю правду. — Никого нет, — тихо ответила Юна, пытаясь не реагировать на издёвки и подначивания родственников. — Да не может быть, чтобы у нашего третьего мальчишки появился парень! — прикрикнула старшая Ку, смеясь и не веря в то, что её младшая сестра выросла. — Пора бы, — улыбнулась старшая Ким, нежно улыбаясь Юне. Вот чем были похожи Чжинхван с его старшей сестрой: нежной улыбкой и ласковым взглядом. На самом деле, Юна безумно любила всю эту домашнюю атмосферу, когда семьи Ким и Ку собирались в одном доме, встречаясь спустя долгое время. Да, скорее всего мальчишкой её считали, из-за того что она росла всё детство с Чжинхваном и Чжунхэ, перенимая их повадки, но в тоже время, привнося в их компанию некий здравый смысл и рассуждения. Она умела играть в абсолютно все мальчишеские игры, сама принимала охотное участие, будучи тихим ребёнком, но всё же заводилой. Домашняя и хозяйственная. Их компания была нераздельна. Ким и Ку в квадрате. Тихая трель дверного звонка разрезала тишину, повисшую между родственниками, из-за чего все переглянулись, ведь больше никого и не ждали. — Кто это может быть? — спросила сестра Чжинхвана, смотря на входную дверь. — Отец сказал, что останется дома, потому что нужно доделать всё на ферме, — ответила Юна. — А наши старики на заднем дворе возятся, — проговорил Чжунэ, шагнув к двери, чтобы всё же посмотреть на незваного гостя. — Не может быть! — послышался восторженный возглас парня, тихий смех, а после шуршание одежды. — Юна, кажется, это к тебе, — сладко протянул Чжунхэ, довольно пройдясь мимо сестры и подмигнув ей. — Ким Ханбин собственной персоной, — протянул руку вперёд парень, словно представляя и демонстрируя появление какой-то знаменитости. — Ханбин? — удивлённо прошептала имя парня Юна, словно не веря тому, кого видит. — Это что, кошмар? — шептала она про себя, не отрывая взгляда от парня. Он пронизывающе смотрел в её карие глаза, а уголки губ были чуть приподняты. Как же, казалось, долго они не виделись, он жутко соскучился. Ещё никогда парень не мог подумать, что так будет зависим от кого-либо. Да кто бы хоть когда сказал, что Ханбин нуждался бы в женском внимание, что ему нужна одна единственная, и он за кем-то бегал бы, он бы посмеялся и никогда не поверил. Хотя до Юны у него давно никого и не было, но, казалось, лишь потому что с первого взгляда, с первой встречи, она завладела его сознание и сердцем. Просто спокойно жить уже невозможно — все мысли только о ней. Да, определённо он признался сам себе, что добился взаимных чувств со стороны Ку Юны. Но вот Юна как-то не очень радушно встретила, вроде как, своего парня, если так можно было выражаться. В её понимании они вовсе не пара, по крайней мере, пока Ханбин не сделал бы уверенный и настоящий шаг. Она просто смотрела ему в глаза, а внутри какое-то опустошение, словно руки сами собой опустились, словно она готова была жить и плыть просто по течению этой жуткой и будоражащей реки чувств. Девушка вовсе не планировала, что её близкие познакомятся с её, так называемым, парнем. Нет. Он ей не парень. Нет. И пусть у неё эти слишком превозносимые в этом мире чувства любви, но Ку Юна не из тех, кто строил воздушные замки. Ведь, правда, действительно больно падать и разочаровываться? Она спокойно встала из-за стола, схватила за руку парня и отвела в укромный уголок, где могда хорошенько шикнуть на, мать его, Ким, чёртового, Ханбина. Ненавидит. — Что ты тут делаешь? — тихо шипела девушка, с каменным лицом смотря на БиАя. — Как радушно ты встречаешь меня, Юна, — усмехался парень, пряча руки в карманы свободных джинс. — И я тебя люблю, — улыбался он, подмигивая девушке. — Вот чего-чего, но не ожидал, что ты выйдешь из себя. Неужели я настолько тебе противен? — горько и больно спросил Ханбин, вовсе не меняясь в лице, лишь с неким прищуром смотря на, вроде как, возлюбленную. — Откуда ты узнал мой адрес? — она мотала головой, а потом кивнула, чуть усмехнувшись. — Ну, конечно, это кто-то из моих братцев, неужто Чжинхван, добрая и святая душонка? — Нет, не угадала, дорогая, — ухмылялся парень, вальяжно опиравшись на стену и смотря на неё с интересом в приглушённом, даже неком интимном свете. — Чжунхэ? Ты ему заплатил, что ли? — удивилась Юна, мило приподнимая бровки. — Всё ради любви, — тепло улыбался парень, осторожно и почти невесомо прикоснувшись к девичьей щеке, погладив там, где должны быть её обворожительные ямочки. Не удержался, наклонился и поцеловал в то место, выбивая воздух из девичьих лёгких, заставляя затуманиться сознание, выбивая пинками из головы здравый смысл. — Почему я? — шептала Юна, неожиданно для Ханбина перехватывая его руку и осторожно прижимая к своей щеке и прикрывая с трепетом веки. — Ты особенная, — и больше слов не требовалось. — Нет, Ханбин, вокруг тебя столько девушек модельной внешности, а ты выбрал меня, какую-то провинциалку, которая неуверенная в себе или вообще порой пацанка, неадаптированная к обществу. — Ты сама решила, что такая. При мне Ку Юна никогда и не была пацанкой. Нежная и хрупкая, моя мечта и муза. У меня была мечта, и, кажется, благодаря тебе я её достигну. Я борюсь с тем, кем я был, становлюсь настоящим только с тобой, и мне это нравится. — А парни разве умеют говорить искренне то, что у них на сердце? — усмехнулась Юна, демонстрируя ямочки, всё так же не открывая глаз. — Если бы я тебе мог показать, что я на самом деле чувствую, то, боюсь за твою целость и сохранность, — рассмеялся парень в ответ, подступив к девушке, вдыхая её запах. — Не все на это способны, — шептал он в девичьи губы. — Ты же понимаешь, что я вообще ничего не смыслю в отношениях, для меня всё ново, всему нужно учить, — шептала в ответ шатенка. — И мне это нравится. Первый и навсегда, как тебе такое название для нашей истории или фильма? О, нет, знаю, для песни. Кажется, это будет моя следующая песня, как тебе? — смеялась Ким, спокойно выдыхая. — Ку Юна, станешь ли ты моей девушкой? — шептал парень, соприкасаясь с ней лбом, выжидая ответа, а сердце замирает. — А тебе нужен ответ? Кажется, ты давно уже всё решил, — улыбалась Юна. — Я боюсь отвечать на такого рода предложения. Вот какой чертёж сделать, так запросто, но не всякие игры в любовь. — А ты поверь и полюби. — А если уже? — шепнула Юна, привставая на носочки и сама невесомо соприкасаясь с губами Кима. — Так ты из Сеула? — спросила сестра Чжинхвана, с интересом смотря на Ханбина, который так радостно знакомился с ними и охотно согласился помочь с праздничным столом. Осторожно нарезая закуску, парень так и излучал некое счастье, словно светился изнутри, из-за чего Чжунхэ и Чжинхвану стало не по себе, а у младшего даже открылось чувство тошноты. — И это наш лидер? — произнёс Чжунэ. — Замолкни! — шикнул Чжинхван, наблюдая и изучая новоиспечённого парня своей сестры. А Ханбин охотно отвечал на все вопросы, не уклоняясь и ничего не скрывая, притягивая и вызывая положительную реакцию родственников Юны, из-за чего и ей самой стало не по себе. Слишком он уж идеальный. — Только не говорите папе, пожалуйста… — умоляюще и выжидающе девушка смотрела на братьев, пытаясь состроить умилительный взгляд. — На нас это давно не действует, — фыркнул Чжунэ, отворачиваясь. — Противный бугай! — ударила девушка брата по плечу, отворачиваясь к Чжинхвану, на которого уж точно действовала такая уловка. — О чём? — О том, что Ханбин сюда приехал, да и, что у меня появился парень. Я как-нибудь сама ему расскажу. Вы же знаете, как он у меня… — Всё будет хорошо, Юна, мне кажется, мы твоего папу даже не увидим, скорее уедем уже обратно на учёбу, чем он тут появится, — хмыкал Чжинхван, потрепав девушку по голове и ласково смотря в её глаза. — Ты счастлива? — Я не знаю, как тебе ответить на этот вопрос, — задумалась Ку, поднимая глаза к потолку. — Ты перестанешь с нами тусоваться? — буркнул Чжунхэ, смотря с неким недоверием на Ханбина. — Ой, ты мой сладкий, всё же любишь меня, хоть и не признаёшь, засранец? — умилилась Юна, широко улыбаясь. — Ну, а как тебя нельзя не любить? — прокашлялся младший, смотря на сестру. — Ты любишь его, скажи честно? Если хоть пальцем, если хоть больно сделает, я ему башку оторву, — серьёзно заявил младший, вызывая бурный хохот со стороны старших. — Кажется, да, люблю, — ответила Юна, слабо улыбаясь, смотря в сторону Ким Ханбина. — Вот, это наша общая комната с мальчиками, мы тут в детстве ночевали вместе, — улыбнулась Юна, вспоминая свои яркие детские моменты. — А сейчас? — спросил Ким, проходя в комнату, в которой всё ещё было множество старых игрушек, на стенах многочисленные фотографии детей. И действительно эта комната была наполнена детством. — Давно здесь никто не бывал. Но мы решили в этом году вспомнить свою традицию. Всё же, видимо, не судьба, — вздыхала девушка, падая на постель в форме звезды, смотря на потолок, украшенный детскими рисунками, из-за которых выглядывали еле видимые пятнышки, которые светились в темноте, словно маленькие и недостижимые звёзды. — А ты где будешь ночевать? — В своей комнате. — Побудь со мной. — А не рано ли? — усмехалась девушка, боясь посмотреть на Ханбина, ведь уже и без того чувствовала на себе этот пронзительный взгляд, из-за чего начинала краснеть. — Просто переночуем вместе, что тут такого? Кажется, мы уже спали вместе, — улыбался парень, укладываясь рядом, блаженно прикрывая глаза. — Что ты помнишь с той ночи? — внезапно спросила Юна. — Всё. — В смысле всё? — Мы с тобой напились, потом пришли в наш с Бобби номер, завалились на кровать и заснули. — И всё? — А что ещё? — спросил Ханбин, повернув голову, оказавшись слишком близко к девичьему лицу. — Больше ничего не помнишь? — шептала Юна. — А что-то должен? — вопросительно приподнимает тёмную бровь парень. — Например… — шепнул, облизнув свои губ. — Вот это? Ханбин заправил за её ушки чуть волнистые волосы, дотрагиваясь до горячей кожи. А потом всё же поцеловал, невесомо и опять целомудренно. Но ему опять не хватало, либо же он решил напомнить в целом ту ночь, те ощущения, те страсть и чувства, которые вспыхнули между, некогда, друзьями. Целовал незабвенно, заставляя парить, выбивая воздух из лёгких, до покалывания в пальчиках, до головокружения и опьянения. — Лжец, — шептала Юна, сжимая футболку на его твёрдой груди. — Лгунья, — ответил ей Ханбин, переплетая пальцы рук и прижимая её ближе к себе. — Почему ты не сказал, что помнишь? Ведь тот поцелуй, когда ты меня провожал, был вовсе непервым. — Потому что ты сама вела нечестную игру с моими чувствами, претворяясь. Да и, если честно, я сначала не помнил… — рассмеялся виновато Ханбин. — Вспомнил лишь тогда, когда тебя снова поцеловал. — Тебе нельзя пить, — вынесла вердикт судья. — Тебе тоже. Но, кажется, я уже пьян… — Почему и чем? — Тобой, — смеялся парень, поглаживая девушку по её волосам. — Ох, вот не надо тут! — в ответ смеялась Юна, легонько ударив его по лопатке, где тут же погладила своей маленькой ладошкой, наслаждаясь атмосферой и новыми ощущениями. Казалось, они всю ночь не будут спать, болтая о всякой всячине, просто так лёжа в обнимку и лишь иногда даря друг другу поцелуи.***
— Ханбин! — кричала Юна, пытаясь нагнать парня. — Если ты сейчас не остановишься, мы больше не пара! — внезапно выпалила девушка, округлив глаза от спонтанности фразы. Ким замер на месте, чувствуя, что сердцебиение ещё больше участилось, а в голове то и дело крутились эти адские слова, которые никогда не укладывались у него в сознании. — Мы всего лишь играли в баскетбол, не более. Он резко развернулся, прошёл мимо девушки, врылся в раздевалку, нервно собирая её вещи, а после схватил Ку за запястье, силой таща за собой, а та и не сопротивлялась, потому что знала, что могла потерять Ханбина. Силой посадив в машину, он жутко психовал и еле держал себя в руках, чтобы всё же не побежать обратно и не навалять Бобби. — Ханбин, ты же знаешь, что я люблю только тебя и больше мне никто не нужен, — тихо говорила Юна, выжидающе смотря на разъярённого парня. — В конце концов, я тебе такие слова очень редко говорю, но искренне, будь благодарен, — фыркнула она, отворачиваясь, взмахнув хвостом, чуть взмокшим от активной игры. — Никогда не потерплю того, чтобы рядом с моей первой и самой искренней любовью что-то случилось, — тихо сказал Ханбин, даже не оборачиваясь к Юне. — Я тебе доверился, показал настоящего себя, показал свои чувства, научил тебя делиться ими. Только со мной и не более… — Эгоистично, ведь ты это знаешь? — Да, я эгоист. Эгоист во всём, что касается тебя. Не хочу ни с кем делить. И мне буквально больно видеть то, что ты там с ним… — опустил парень голову, прижимая ладонь к лицу. — Не могу! — крикнул Ханбин, пнув какой-то несчастный камушек, рывком разворачиваясь. Он прижал Юну к себе и впился в её губы жадным ревностным поцелуем, будто пытался что-то кому-то доказать, а на самом деле лишь делал больно и неприятно Ку. — Ты ведёшь себя, как маленький избалованный ребёнок. Тебе не кажется, что пора повзрослеть? — прикрикула девушка, отталкивая парня. — Отказываться от лучшего друга — это идиотизм. Ты знаешь, что отношения могут быть невечными. А вот друзья… — грустно вздохнула Юна, смотря на Ханбина полными слёз глазами. — Люди приходят и уходят, слышала такое? — ошарашивал своей холодной и надменной фразой Ким Ханбин. — А мне казалось, что ты ценишь людей и дружбу как никто другой, Ханбин, — шептала Юна, вытирая с щёк одинокие дорожки ледяных слёз. Девушка подняла свою сумку с небрежно сложенными вещами, безмолвно покидая Ханбина на этой чёртовой стоянке около университета. Неужели это всё? Вот так банально, горько и обидно? А где же то пресловутое: «И жили они долго и счастливо»?