Надежда над горизонтом

      Долина не знала недостатка во влаге – не только в реках, звонких ручьях и мрачных стоячих прудах, но и в самом воздухе. В этом Фуриосе и части её отряда пришлось убедиться почти сразу, когда они покинули Куско. Провожатые из местных указывали путь к пещерам, где обитали пугающие долинцев существа. В паре часов пути от города местность буквально поглотил густой туман, и Фуриоса не представляла, как проводники вообще в нём ориентировались. И тем более не представляла она, с чем придется столкнуться под землёй – слова правителей и Тамиасисы содержали слишком мало конкретной информации. С одной стороны, долинцы явно были суеверны, с другой – при их вооружении и высокотехнологичной броне едва ли они испугались бы врага, с которым могли справиться сами.       Туман казался бесплотным и неощутимым, но скрадывал цвета, очертания, звуки и даже запахи. Фуриоса уже не чувствала ароматов цветов и трав, осталась лишь едва ощутимая сырость и холод, к которой примешалось ещё что-то. Память подкинула образ: точно так же чувствовалось дыхание глубин в машинных залах Цитадели. Подземелье! Где-то неподалёку находились пещеры, и именно их долинцы считали тропами в нижний мир, где обитают чудовища.       Мощёная дорога под ногами давно кончилась, уступив место извилистым скальным тропам. Туман не пропускал солнечного света, и если бы запах застоявшейся холодной влаги не накрыл путешественников, даже Фуриоса не поняла бы, что они уже вошли в пещеру. Та же бледная, белёсая дымка окутывала их и, казалось, светилась изнутри еле заметным светом. Туман царил в этом месте, и глухой стук капель, отраженный эхом, тонул в нём.       Провожатые остановились, и от взгляда Фуриосы не укрылось, как нервно они озираются по сторонам – им в этом месте тоже было не по себе.       – Все, дальше нам не ступить. Иди вперёд, дочь небес, там туннель, он ведёт вниз. – произнёс один из проводников и зябко передёрнул плечами, – А нам нельзя спускаться ниже, иначе мы принесём беду...       – А как нам самим возвращаться назад через этот проклятый туман, если вы свалите? – буркнул Вэл, выцветший силуэт которого темнел сквозь туман в паре шагов от воительницы.       – Мы вернёмся за вами к рассвету, – после небольшой паузы ответил проводник. Если его и задела грубость Вэла, он никак этого не показал. Тем не менее, Фуриосе очень не понравилось услышанное. Эти люди едва ли верили в её победу и возвращение. Но если бы ещё знать, находятся ли они в плену суеверий или трезво оценивают её шансы?!..       Как бы то ни было, им придётся сражаться с чудовищем в одиночку. Главное, чтобы туман хоть немного рассеялся к моменту встречи с ним.       Отряд двигался по пещерному тоннелю медленно и осторожно, чтобы вовремя заметить обрыв или иные неровности рельефа, но всё было в порядке. Удивительно и неправильно – билась тревожная мысль. Фуриосе казался подозрительным их спокойный путь через пещеру по идеально ровному полу. Не могло быть такой гладкой поверхности в естественно созданной пещере.       Каким-то неведомым образом Фуриоса угадала миг, когда тоннель кончился, и отряд вышел в широкий грот, заполненный вездесущим туманом. Кажется, белая мгла немного расступилась и засияла ярче, озаряя лица цитадельских воинов своим потусторонним светом. Через несколько шагов воительница заметила впереди нечто странное: ровный однородный камень резко кончался, уступая место маслянисто блестящей поверхности. Приблизившись, Фуриоса поняла: путь отряду преграждала водная гладь. Похоже, в этом зале избытки подземной влаги скапливались на стенах и собирались в гигантскую лужу. Какой глубины бездна скрывалась под ней, понять было невозможно, и воительница осторожно двинулась вдоль призрачной границы по скользкому камню. Шаг, другой, пятый... Из холодного тумана выплыли очертания тонкого веревочного мостика, перекинутого над неподвижной черной водой – переправиться по нему смог бы только один человек за раз.       Фуриоса подошла ближе к ненадёжной на вид переправе. Похоже, другого пути здесь не было – если только не вплавь, но это крайний вариант. Пустынники не умеют плавать, да и стоит ли забывать о хищных водяных тварях? Мост не внушал доверия, но иной дороги через подземную воду им не найти. Фуриоса осторожно потянула одну из верёвок на себя. Она чувствовала, что, если захочет, легко может оборвать её, и потому сдерживалась. Нет, ей нужно проверить, насколько прочен мост, а не оборвать эту верёвку. Ну, и кому же первым шагать в темноту?       Воительница выпрямилась и обернулась к своим людям.       – Рассредоточиться, – приказала она. – Я пойду первая. Идём поодиночке, Вэл замыкает. Пока один идёт, остальные следят за окрестностями.       И ступила на тонкие доски моста, бесшумно осевшие под её весом. Каждый осторожный шаг заставлял их пружинить, но ни единого звука – ни хруста дерева, ни скрипа верёвок – Фуриоса не слышала. Темная гладь воды под туманом оставалась столь же неподвижной и мёртвой, как прежде. Как ни странно, верёвки под руками казались абсолютно сухими, несмотря на вечный мерцающий туман вокруг. С каждым мгновением Фуриоса удалялась от берега, и в какой-то миг силуэты товарищей окончательно растворились в неестественной белизне. Она осталась одна над черной водой среди бледного сияния.       Фуриосе казалось, будто она идет сквозь пустоту. Что ждало её там, впереди, среди этой неестественно-белой пелены? Она не знала. Для нее сейчас существовали только ненадёжный мост под ногами и темная гладь внизу.       Но нет – вот из темноты и тумана выступили очертания берега. Еще несколько шагов, и вместо досок под ногами оказался скользкий от влаги камень.       Фуриоса обернулась к уходящему в туман мосту – там, на той стороне, остались ее люди.       – Можно переходить! – крикнула она. – Только по одному!       Алый сполох прорезал туман – и в следующую секунду мост с тихим плеском упал в водоём. Тут же его затянуло куда-то вниз, под обманчиво спокойную поверхность воды. Легкая рябь на темной глади улеглась, и вновь над непроглядной чернотой бездны клубился лишь непроницаемый туман.       Правильный момент был упущен.       Нинан понял это сразу же, как только опустил копьё после выстрела. А всё из-за непроницаемой завесы Покрова и проклятого пещерного эха! Он не смог разобрать отражённые от стен слова и потратил слишком много времени, вслушиваясь в разговор чужаков. Не он один допустил непростительную ошибку: все трое – и светловолосая Чука Льянту, и напряженный Аука, и сам Нинан – слишком долго добирались до моста в Уку Пачу, стараясь не попасться на глаза верным Инки. Они наблюдали за сару руна до границы Покрова, они знали его молочную глубину, но потеряли драгоценные мгновения, пока занимали удобную позицию для атаки.       И теперь дочь небес оказалась по одну сторону великой реки, а её верные по другую. Не лучший исход, но могло повезти и меньше. Нинан оглянулся на спутников, чьи черты проступали сквозь белизну Покрова. Оба они были озадачены, но за тревогой скрывалась решимость. Пальцы Чуки Льянту порхали, точно птичьи крылья, складываясь в безмолвные знаки.       "Нужно показать им иной путь."       Нинан кивнул.       "Придётся рискнуть и подойти к сару руна ближе. Если позволит камайук."       Он перевёл взгляд на Ауку, и тот переплёл пальцы, соглашаясь. Забавно, но почти таким же жестом провожали дочь небес её верные, когда принимали приказ разделиться. Они верили своей правительнице, хоть она и не казалась им божеством – Ларик Капаку и койе о такой преданности оставалось лишь мечтать. На миг Нинан почувстовал укус зависти, болезненный, точно касание подземного яда. Люди дождя служили живому наместнику Инти, и нарушить законы сияющего бога не посмел бы никто из смертных, но дочь небес всё же была человеком, несмотря на свой рост и железную руку, и сару руна всё равно готовы были отдать за неё жизнь..       Что ж, да поможет ей сияющий Инти, ибо лишь на его милость могут уповать смертные, ступив на тёмные тропы Уку Пачи.       – Говорю же, мы здесь уже были! – громче, чем следовало бы, выпалил Фир. Корби покачал бритой головой:       – Уймись уже. Метки нет – значит, тут мы ещё не были.       – Да ладно? – не унимался спорщик. – Говорю тебе, мы ходим кругами!       – Заглохните оба, – скомандовал Лейк, и его тон свидетельствовал о том, что шутить или разводить церемонии он не намерен. – Метки нет, значит, в этом туннеле мы еще не были.       Плох тот воин Пустоши, что не умеет как следует спрятать оружие. Хоть их и обыскали, у команды остались при себе спрятанные под бронёй ножи и скрытые в швах лезвия и длинные иглы. Но пока они бродили по жуткому подземному лабиринту, где единственными источниками света были только странного вида наросты да какая-то тускло светящаяся паутина, Тост невольно думала о том, что этого им не хватит. Что же обитало в этих туннелях, раз долинцы не пытались проверить, действительно ли пленники утонули? Что, если истинный смысл этого ритуала в чём-то ином? Девушка призналась самой себе, что от этих мыслей страх сжимал ей горло. А ведь ещё недавно казалось, что хуже некуда…       Как ни странно, но страха не было. По крайней мере, сначала.       Тост всегда была не робкого десятка, и ей не раз приходилось попадать в опасные переделки. Смерть всегда ходила рядом с пустынниками – вот, похоже, и настал момент встречи. Тост все это казалось ненастоящим, словно дурной сон.       Они попались, как полные придурки, и судьба в лице долинцев вынесла им приговор. Тост осталась последней – и ей пришлось наблюдать, как её товарищей одного за другим сбрасывают в дыру в полу пещеры. Судя по плеску, внизу была вода, но толку от этого, если в пустыне негде учиться плавать? Утонуть вместо того, чтобы разбиться насмерть – дерьмовая альтернатива.       К провалу подтащили Стигму. Та пыталась вырваться, без устали крыла долинцев отборными ругательствами, и впервые за эту то ли казнь, то ли церемонию Тост почувствовала укол ледяного ужаса. Всё происходило наяву.       Когда Стигму столкнули в провал, Тост почувствовала, что с трудом может дышать. Страх словно сжал, сдавил ей горло. Она – следующая. Дьяволы песчаные, она следующая! Лучше бы её скинули туда самой первой…       Её потащили к провалу, и Тост очень хотелось закричать, попытаться вырываться, но какая-то её часть, неподконтрольная даже ужасу, подавила этот порыв. Не хватало ещё осрамиться перед врагами, опозорить братьев, сестёр и Фуриосу. Если всё кончено, то…       Ей хватило мужества самой шагнуть в темноту – так же, как это сделал Лейк. Мгновения свободного падения – и девушка ударилась о воду, подняв тучу брызг. Она извернулась, хлебнула воды, и почувствовала, как её ноги коснулись дна. Хвала восьми цилиндрам, здесь было мелко! Тост интуитивно рванулась вверх, и кто-то схватил её за руки, потянул к себе. Она дёрнулась, но успокоилась, услышав удивительно спокойный голос Лейка:       – Тихо. Это я.       Тост несколько раз моргнула, и перед глазами слегка прояснилось. Её зрение уже немного привыкло к темноте еще в пещере наверху, так что она разглядела силуэт друга, склонившегося над берегом. Рядом возник ещё одна фигура, и вдвоём варбои легко вытащили Тост из колодца. Девушка кашляла и отплёвывалась, ещё не думая, что звуки могли выдать их, и только спустя ещё несколько секунд она осмотрелась. Они очутились в туннеле, в котором царил полумрак, разгоняемый только подозрительного вида наростами на стенах.       – Попробуй тут не спутай, – проворчал рядом Булли. – Тут все эти крысиные норы выглядят одинаково!       – Я сказал – спокойно! – в голосе Лейка прорезалась сталь. – Этот туннель ещё не отмечен – значит, стоит его проверить. Идём осторожно.       Очередная каменная кишка была заметно уже туннеля, из которого разведчики пришли, но зато в ней было светлее: хватало той самой странной паутины, тянущейся по стенам и полу. Их сторонились, стараясь не касаться – кто мог сказать, что это за дрянь? Вокруг стояла тишина. Ещё через несколько шагов к запаху сырости примешалась вонь гниющего мяса. Она становилась всё сильнее, и Тост услышала, как Стигма тихо буркнула себе под нос:       – Не знаю, что тут сдохло, но это явно не крыса!       – Стойте! – воскликнул вдруг Корби. – Там что-то есть!       Разведчики обступили находку. Теперь Тост увидела, что из-под слоя паутины виднеется человеческая рука, частично скелетированная, а часть кисти вообще была механической. Даже в скудном свете Оружейница смогла рассмотреть металлические пальцы, оканчивающиеся подобием когтей.       – Эй, тут ещё что-то! – раньше, чем кто-нибудь успел его остановить, Фир носком ботинка отодвинул в сторону паутину, открывая взорам товарищей груду тряпья. По туннелю разливалось отвратительное зловоние разложения. Не было сомнения – на полу туннеля скорчился труп, судя по тряпкам жестяной броне, принадлежавший Стервятнику. Выходит, вот где закончили они свой путь? Тост передёрнуло. Какими бы сволочами ни были их недавние враги, такая участь была слишком страшной. Сгинуть здесь, в этих проклятых туннелях… Лейк подошёл ближе, поворошил тряпьё ногой, и безрадостно констатировал:       – Похоже, его кто-то здорово пожевал. И окунул в кислоту. Смотрите по сторонам внимательнее, мы явно здесь не одни.       Лейк Оружейник был не из тех, кого легко напугать. Он – воин полураспада, воин Пустоши, привыкший смотреть опасности в лицо. Но подземный лабиринт, в который сбросили разведчиков, нагонял на него леденящий ужас. Особенно сейчас, когда они нашли останки Стервятника. Раны на его теле не были нанесены оружием – но их вид заставлял вспоминать ползунов. Только для такого эти ползуны должны быть в несколько раз крупнее обычных…       Так вот почему долинцы, скинув их в колодец, позволили им выбраться из воды и уйти в туннели! Выходит, в них обитало нечто пострашнее, чем глубокий колодец. Обожрал же кто-то этого Стервятника!       – Вот что, ребята, смотрите по сторонам внимательнее. – Лейк выпрямился и обернулся к остальным. – Кто бы его ни сожрал, не хватало нам стать добавкой.       Из этих проклятых подземелий нужно выбираться как можно скорее. Знать бы ещё, куда идти! Этот туннель Оружейнику категорически не нравился – всё указывало на то, что логово неведомой твари поблизости. И паутина, и дохлый Стервятник – надо бы убираться отсюда поскорее.       – Так, возвращаемся к развилке, – решил Лейк. Фир снова поддел носком ботинка паутину:       – Подожди! Давай сварганим из этой хрени что-то вроде факелов.       – Нет, – отрезал Оружейник. – Мы понятия не имеем, что это за хрень. Может, она ядовита.       – Да ладно? – Фир скрестил руки на груди. – Тебе так хочется бродить в темноте? Уверен, ничего ядовитого в этой штуке нет, зато будем со светом.       Варбой демонстративно наступил на слой паутины – и в мгновение ока потерял равновесие. Лейк и Нейт дёрнулись было к нему, но одновременно с этим из-под слоя паутины взметнулось длинное тело. Что-то, похожее на большую гибкую трубу, обвило тело Фира, словно змея крысу, и тот издал крик, перешедший в булькающий хрип: хруст сломанных рёбер был отлично слышен.       – Фир, нет! – выкрикнул Нейт, и одновременно с этим пасть червя-переростка вцепилась в лицо жертвы.       – Ножи! – крикнул Лейк. – Режьте эту тварь!       Он первый выхватил нож из-за голенища сапога и бросился вперёд, безжалостно кромсая тело червя. Руки тут же залило липким ихором. Лейк видел, как Фир судорожно бьётся в смертельных объятиях, но как бы Оружейник ни старался, червь словно не замечал ран. С небольшой заминкой вперёд бросились и остальные.       – Отпусти его, ты, сволочь! – Нейт кромсал шею твари, остальные не отставали, нанося удар за ударом. Против такого натиска червь, несмотря на размеры, не выстоял – бестолково задёргался, потом обмяк – и Лейк увидел, как подрагивает тело Фира.       – Скорее, снимите с него эту тварь! – засуетился Нейт. Корби, Булли и Лейк попытались размотать тело твари, пока девушки следили за обстановкой. Но стоило снять всё ещё дёргающуюся тварь с головы Фира, как стало ясно, что спасать его уже поздно. Часть плоти с его лица словно сорвало, но даже так было видно, что изо рта несчастного шла алая пенистая кровь. Тварь просто раздавила его грудную клетку, не оставив Фиру ни шанса на выживание.       – У кого аптечка?! – Нейт с полубезумным видом обвёл товарищей взглядом. Лейк покачал головой:       – Поздно. Мне очень жаль, правда.       – Нет! – Варбой стиснул кулаки. – Он мой друг!       Тело Фира несколько раз вздрогнуло и замерло. Нейт кинулся к нему. Лейк остановил бойца, придержав его за плечо.       – Запомним его, – произнёс он твердо.       – Мы запомним, – вразнобой откликнулись остальные. Их голоса не скрывали общей подавленности: только что они не сумели спасти своего товарища, а сколько ещё хищных червей ползало по этим подземельям и пряталось в ямах под слоем паутины?       – Какая фиговая смерть, – бросила себе под нос Стигма. Нейт резко обернулся к ней:       – Не говори о нём так! Он был моим другом!       – Успокоились, – вмешался Лейк раньше, чем между его товарищами всерьёз разгорелась перепалка. – Она права, Нейт, и если не будем осторожны, мы все здесь заглохнем. Не трогайте здесь ничего и не лезьте в эту паутину! Всё, возвращаемся к развилке!       Он не позволял эмоциям брать верх над разумом. Фир всегда был слишком рисковым и забывал об осторожности – и рано или поздно это свело бы его в могилу. Но не так же! То, что с ним произошло, было слишком неправильным, слишком отвратительным. Сколько ещё смертельных ловушек припрятали эта проклятая долина и этот лабиринт в частности? Лейк не знал. Всё, что ему оставалось – выбраться из этой передряги и вывести отряд, пока их всех не постигла судьба Фира.       Путь назад отрезан.       Чудовищная мысль билась в висках, но Фуриоса не могла с ней смириться. Сгустившийся туман и чёрная вода преградили ей дорогу, и оставалось лишь идти вперёд. В этой пещере хватало воздуха, который не казался застоявшимся: то ли подземная сеть была достаточно велика, то ли в ней был минимум ещё один выход. Фуриоса в последний раз посмотрела на бледную дымку, скрывшую товарищей и коварную подземную воду, и прокричала:       – Не лезьте в воду! Я пойду искать другой путь!       Шаг в неизвестность – стоило оно того? Она видела вспышку, кто-то разрушил мост – вероятно, копьём, цвет вспышки совпадал. Но кто это? Те самые слуги чудовища, о которых говорили долинцы, или всё это коварная ловушка?       Сейчас гадать было бессмысленно, и оставалось лишь идти вперёд – по мокрым камням среди тумана. Кое-где сквозь туман пробивалось свечение, его источником были странные губчатые выросты на стенах и кое-где на полу.       Ещё шаг. Сможет ли она найти другой путь? Не заплутает в этих мрачных пещерах? Фуриоса знала, что может крушить камни, но даже ей не пробиться сквозь толщу скал. А её люди? Нападение застало врасплох и саму воительницу, и её отряд. Мост сломан, и, судя по цвету вспышки, для его уничтожения воспользовались уже знакомым копьём. Но Фуриоса не слышала шума боя и не видела больше вспышек. Только доносились сквозь туман обрывки команд. Справятся ли цитадельцы, если нападение не заставит себя ждать? И найдут ли они обходной путь?       С очередным шагом туман рассеялся, и Фуриоса осталась в темноте, так не похожей на его мягкий потусторонний свет. Она оглянулась на непроницаемую белую стену за спиной – туман клубился за невидимой границей и почему-то не мог за неё выйти.       Впереди её ждал мрак, в глубинах которого и обитало чудовище.       Вскоре глаза воительницы привыкли к сумеркам пещеры, которую освещало лишь бледное зеленоватое свечение наростов на стенах и неровном полу да звёздное небо. Звёзды?! Она присмотрелась и ахнула: на неровном потолке пещеры сияли тысячи голубоватых искр. Неудивительно, что на миг она спутала их с чистым ночным небом. Завороженная удивительным зрелищем, Фуриоса медленно шла и вглядывалась в причудливую огненную россыпь над головой, осторожно передвигаясь по скользким камням. Вдруг опора качнулась, и обломок скалы под правой ногой со скрежетом ушёл вниз.       Несмотря на сверхчеловеческую скорость реакции, Фуриоса не успела отскочить. Всё, что она смогла, это сгруппироваться и надеяться, что высота окажется не слишком большой. Ей повезло. Короткое падение сквозь темноту – и воительница с громким плеском ударилась о поверхность воды.       К счастью, водоём оказался неглубоким и не затягивал, как тот, наверху. Выбравшись на скользкий берег, Фуриоса осмотрелась по сторонам. Похоже, она попала в ещё одну пещеру, только уровнем ниже, не слишком большую - но из неё вели два туннеля. В одном отчетливо ощущался сквозняк, тем более он, насколько воительница могла судить, вёл в нужном направлении, и поэтому Фуриоса выбрала именно его – и надеялась только, что он не заведёт её в бесконечный лабиринт. Вскоре туннель преградила глубокая трещина, слишком широкая для простого человека, а скользкие камни заставляли сомневаться, что даже Фуриосе удастся её преодолеть.       Слишком рисковано.       Воительница не горела желанием узнавать, что скрывается на дне ещё и этой трещины, и потому предпочла вернуться к развилке. Выбрав другой ход, усыпанный теми же коварными звёздами, она двинулась вперёд, уже не обращая внимание на их красоту. Во влажном изломанном тоннеле стук далёких капель отдавался зловещим эхом – мёртвым, равномерным и четким. Внезапно чужеродный звук примешался к нему.       – Ааааах...       Еле слышный жалобный стон разнёсся по пещере. Фуриоса замерла. Его источник находился где-то впереди, в темноте. Человек? Откуда здесь взяться человеку? Конечно, служанка королевы рассказывала о слугах чудовища... Но в этой долине многое на проверку было не тем, чем казалось. В любом случае, выбора у Фуриосы не было – придётся или проверить, кто стенал в туннеле, или возвращаться к провалу и прыгать через него. Воительница осторожно двинулась вперед, взвешивая каждый шаг – не хватало только еще раз провалиться...       А потом вверх взметнулось змеевидное тело, и какая-то жидкость плеснула Фуриосе в лицо – она едва успела отскочить, и на кожу попали лишь несколько капель. Тут же кожа в этих местах словно онемела, а раскрытая воронкообразная пасть вдруг оказалась совсем рядом.       Воительница ударила по её краю, прямо по одному из мясистых лепестков, что обрамляли воронку. Железный кулак вошёл в мягкую плоть чудовища, раздирая её. Брызнул ихор, заменяющий твари кровь. Та опешила и подалась назад, но Фуриоса била снова и снова, быстрее и быстрее нанося удары, пока мерзкое существо не пришло в себя. В темноте мелькнули мерцающие перья, тварь попыталась увернуться, и воительница схватила её живой рукой. Странные выросты-перья скользнули между пальцев, но Фуриоса вцепилась в них изо всех сил. Оглушительный вопль – не то визг, не то стон, не то жужжание – резанул её по ушам. Чудовище заметалось и вновь плюнуло в неё какой-то дрянью. Фуриоса увернулась, но ослабила хватку, и и тварь рванулась прочь, теряя клочки перьев. Гибкое тело извернулось, хлестнуло воительницу, повалило на камни, царапнув коготками, и скользнуло по коридору прочь, сверкая рядами тусклых перьев на боках.       – А ну стоять! – заорала Фуриоса ему вслед, вскочила на ноги и кинулась в погоню.       Тварь удирала с поразительным проворством, куда большим, чем можно было ожидать от червя-переростка. Такого же, как тот, на которого не так давно нарвались разведчики! Значит, эти твари живут не только в песке... Так или иначе, далеко эта гадина не уйдёт!       Нагнав червя, Фуриоса вцепилась железной рукой в наросты над пастью и, прижав тело ногой к полу, выхватила нож и принялась безжалостно кромсать плоть твари. Та билась, плюясь уже знакомой дрянью, но Фуриоса была сильнее. Еще немного – и башка твари осталась в железной руке, и безголовый червь бестолково задергался, постепенно затихая.       Это и есть то самое чудовище, которого боялись долинцы? Это червю поклонялись их предатели?       Фуриоса сжала зубы, со злости пнула труп мерзкой твари – почему пернатые воины Инки не могли просто пристрелить эту мерзость?! У них были копья, они смогли бы загнать и убить червя сами! Сил не хватало? Зачем же Инке тогда вообще своя армия?!       А теперь она заблудилась в этом пещерном лабиринте, где все ходы похожи друг на друга, среди светящейся паутины, мокрых камней, плесени и иллюзорных звёзд на своде пещеры. И как ей выбираться из подземелий, пока её воины шляются по туману как мишень для копьеносцев?       Тёплое золотое сияние коснулось её, озарило место боя и каменные стены хода, бросив на стены живые резкие тени.       – Здравствуй, дочь моя, – произнёс смутно знакомый мужской голос.       Фуриоса обернулась – и увидела высокого человека в сияющих ярче хрома доспехах из того же жёлтого металла, огнём которого сияли дворцы Куско.       Засада!       Эта мысль первой пришла в голову после обрушения моста. Стрелка так и не нашли – хоть Вэлу и остальным удалось понять, откуда тот пальнул по мосту, уничтожив его, с места долинец скрылся раньше, чем его успели обнаружить. Ни движения, ни звука – чужак растворился в тумане, словно тень или призрак.       – Смотрите по сторонам! – приказал Вэл. – За каждой тенью, дьяволы песчаные вас сожри!       Враг мог оказаться где угодно – и теперь целиться уже в живую мишень. Пустынники не знали, сколько чужаков было рядом, но даже ползуну становилось понятно, в насколько паршивую ситуацию попал отряд.       Тихий шорох камней за белой пеленой заставил его насторожиться. Камни негромко хрустели, отмечая шаг за шагом приближение чужака. Этот крался слишком явно, будто считал, что пустынникам некуда деваться. Всего несколько метров, не дальше. Вэл пригнулся, надеясь, что более густой туман внизу скроет его, а наблюдатель не догадается, где искать тёмный силуэт жертвы, сжал в руке нож и бесшумно кинулся навстречу. Но встретила его лишь та же самая клубящаяся белая пустота. Невдалеке чуть заметной тенью маячил цитадельский отряд.       Вэл снова оглянулся... И увидел, как одна из теней, едва видимая в тумане, пришла в движение. На пару секунд, не больше – но достаточно, чтобы понять, что это не обман зрения.       Вэл выстрелил в туман, но вряд ли достал врага. По крайней мере, тот не спешил пускать в ход смертоносное копьё.       Решение – интуитивное, необдуманное, – созрело мгновенно.       – Туда! – крикнул он, указав туда, где видел движение. – Скорее! Воины Пустоши кинулись в указанном направлении так быстро, как могли позволить себе в тумане. И вновь за его завесой не оказалось никого, но ровная дорога под ногами сменилась изломанными скользкими натёками, а сквозь белесую мглу просвечивали какие-то уродливые формы, перетекающие одна в другую. Не то люди, не то...       Чудовище – явственно понял Вэл.       Нет – всего лишь большой камень, хоть и очень причудливой формы, словно вода выточила в куске породы черты чудовища или принесла крохотные частички, за сотни тысяч дней превратившиеся в это подобие скульптуры.       Вэл, жестом остановив команду, подошёл ближе и обогнул камень, стараясь не приближаться на слишком маленькое расстояние, и... Туман немного отступил, и Вэл заметил за камнем подобие небольшой арки, через которую в пещеру лился дневной свет.       – Сюда, тут выход! – скомандовал он и осторожно двинулся вперёд. Туман редел с каждым шагом, истончаясь на глазах, и вскоре варбой вновь увидел синее небо над головой, окруженное бивнями зловещих скал. Где-то далеко внизу и впереди, за каменными стенами зеленела дождевая долина, а за его спиной осталась гигантская трещина, из глубин которой сочился белёсый туман.       И где-то тут был напавший на них чужак, из-за которого Фуриоса осталась одна в пещерах. Вэл не сомневался: нужно найти этого долинца и вытащить из него всё, что он знает об этих проклятых пещерах! Кто, как не долинец, мог знать другой путь? И тут же в воздухе с гудением пронёсся рубиновый луч, лизнувший скалу совсем рядом с Вэлом.       Тот рефлекторно отскочил, чувствуя прилив злости: вряд ли долинец в самом деле промахнулся – он просто насмехался над пустынниками! Он мог попасть, но специально не стал этого делать - в этом разведчик был уверен.       – Туда! – выкрикнул Морокун, указывая на стену деревьев там, где возле неё раскинулся мелкий пруд. – Стреляли оттуда!       У пруда никого не было. Опять.       Как ожидаемо.       Вэл нахмурился. Они гнались за врагом, который не спешил нападать и вёл их куда-то за собой, отступая все дальше и дальше. Чужаки могли расстрелять их в любой момент, но всего лишь дразнили! Все это время пустынники плясали под пение слуг чудовища, уходя все дальше и дальше от пещеры и рухнувшего моста! Всё дальше и дальше от Фуриосы!       Если эти гады хотели их всех убить, почему не дали перебраться через подземную воду? Почему не пристрелили сейчас? Ответ могут дать лишь сами долинцы, ползуны их всех сожри!       И что делать? Возвращаться? Через воду всё равно не пройти. Искать обходной путь сами они могут хоть вечность. Нет, единственным хоть сколько-нибудь не полностью провальным вариантом оставалось одно: поймать долинца и допросить его.       – Идём за ним, – наконец, приказал Вэл, завершив спор с самим собой. Нужно схватить врага, и чем скорее, тем лучше.       Камешек, прилетевший из кустов, ощутимо ударил его в наплечник. Близко, очень близко. Вэл сорвался с места, влетел с разбега в кусты и даже успел заметить, как за листвой мелькнула пёстрая накидка. Почти догнал!       – Сюда! – окрикнул он товарищей.       Снова преследование – и снова лес, чуждый, непонятный. Долинец открыто насмехался над преследователями и мог быть где угодно. Вэл чувствовал раздражение, становившееся сильнее с каждой минутой. Нужно догнать и схватить этого засранца раньше, чем он заведёт команду в ловушку!       Хруст ветвей и чей-то смех окончательно вывели Вэла из себя. Взревев, он рванул сквозь заросли на голос, уже не обращая ни на что внимания. Скорее, скорее! Он уже слышал звук бегущих ног рядом, чувствал, как долинский насмешник продирается сквозь кусты впереди. Слышал – и мчался изо всех сил.       Он увидел в паре метров перед собой бело-голубовато-бордовые узоры, и прыгнул вперед, ломая жесткие ветки. Пальцы сжались на краю накидки, и варбой дернул ткань на себя. Чужак обернулся, взмахнул руками, пытаясь освободиться, но Вэл не собирался его отпускать. Он подтянулся и со всей силы ударил врага. Удар пришёлся вскользь, ветви мешали обзору и драке, но и долинец не мог толком развернуться. Кажется, за его спиной было копьё, но оно лишь мешало хозяину.       – А теперь мы поговорим! – произнес Вэл, и его голос прозвучал угрожающе низко.       Над головой прогудел красный луч. Вэл отскочил, пригнулся – но этого хватило, чтобы поверженный долинец успел отползти подальше. И тут же за его спиной, казалось, прямо из стены зелени высунулся второй долинец, встрёпанный и седоватый, подхватил невезучего товарища под руку и уволок его куда-то сквозь преграду. Несколько мгновений, за которые Вэл успел только выхватить пистолет – и долинцы словно сквозь землю провалились.       Что за дьявольщина?! Не могли же они и впрямь провалиться! Люди не ходят сквозь камень, даже грёбаные копьеносцы и слуги чудовищ! Даже одичавшие головорезы Скротуса, несмотря на все свои мутации, не прошибали собой сплошные скалы! Не прошибали скалы, но что, если... Да! Ведь в этой зелёной долине всё не то, чем кажется на первый взгляд!       Разведчик осторожно приблизился к камню, оплетенному сплошным ковром из ползучих растений, протянул руку, и пальцы его скользнули по гибким, но прочным побегам. Зелень, будто ловчая сеть из живых нитей, спускалась по каркасу из старых корней, мощных и толстых. Они, наверное, долго цеплялись за скальник, пробивали себе путь к земле, чтобы наконец вгрызться в неё. Вэл ожидал, что коснётся холодного шершавого камня, но пальцы его нащупали пустоту. За зарослями не было ничего. Ещё не веря своим глазам и ощущениям, он попытался отвести в сторону часть живых зелёных плетей. И это ему удалось: растения надежно укрывали спуск в узкую расщелину, в которой исчезли долинцы.       – Эй, да у них тут тайный ход! – Вэл обернулся к своим. – Придется лезть туда. Фонари беречь, неизвестно, что там дальше!       Может, он совершает сейчас непростительную глупость, которая будет стоить жизни всему отряду... Но оставаться на месте тоже опасно. А возвращаться нет смысла – переправа уничтожена. Нет, остается только добраться до этих долинских насмешников – тем более, что теперь им всерьёз пришлось спасаться бегством!       Из расщелины веяло холодом и сыростью. Может быть, там ещё один вход в пещеры, и тогда тем более надо осмотреть это место!       Разведчик нырнул в холодный полумрак и оказался под корнями, затянувшими расщелину сверху. Узкая трещина в скальнике была засыпана гниющей листвой и какими-то чешуйками, что хрустели под ногами при каждом шаге. Зато хотя бы мерзких белёсых лент тумана Вэл здесь не заметил. Их отсутствие не могло не радовать: даже черный провал на другом конце расщелины не казался сверхъестественно страшным.       Шаг за шагом цитадельцы погружались во тьму, которая сгущалась всё сильнее и наконец сомкнулась над головами. Сероватого света из расщелины уже не хватало, чтобы разглядеть хоть что-то, и Вэл отстегнул от пояса химическую трубку, с хрустом сломал и поднял над головой, готовый швырнуть её в пустоту или в морду любой пещерной твари. Зелёное сияние озарило просторную пещеру, свод которой постепенно поднимался. Разведчик осторожно пересёк её, остановился у края странного провала и окликнул своих:       – Сюда! Только смотрите под ноги.       Эти трубки, производимые в одной из общин, были редкой вещью, но для серьёзного дела не жалко. Внизу Вэл с удивлением увидел отражение света от трубки в неподвижном водяном зеркале. Как далеко до воды? В темноте так сразу и не определишь на глаз. Всё в этой долине было не таким, как казалось.       На краю провала Вэл с удивлением заметил аккуратно свёрнутую верёвочную лестницу – довольно длинную, судя по всему. Значит, этим путём под землю пользуются время от времени? А что, если он и правда ведёт в те же пещеры, куда отправилась Фуриоса. Ей может понадобиться помощь, какой бы сильной и несгибаемой Фурия ни была.       – Кажется, даже у нижнего мира есть черный ход, – усмехнулся Морокун, вглядываясь в темноту подземелья. – Спускаемся, что ли?       – Разделимся, – скомандовал Вэл, – Мира, возьми себе Накса и Роу, охраняйте спуск. А мы пойдём вниз, искать Фурию, если она там.       – Главное, чтоб смотрели в оба, – вздохнул Морокун, – А то предчувствие у меня плохое.       – Они обязательно справятся. Вот увидишь, Фуриоса выстоит и победит ваше подземное чудовище, – упрямо повторила Чидо, но Тамиасиса лишь покачала головой.       – Его невозможно победить, только изгнать или пленить на время. Дети Сачи и Яру смертны, но это существо слишком могущественно. Даже будучи убитым, оно не уйдёт добровольно.       Всё-таки Ведьму раздражала её покорность. Казалось, светловолосая долинка давно смирилась с тем, что ни одна неприятность не обойдёт её стороной, и готовилась встретить всякую беду, не сопротивляясь. Любую же милость судьбы Тамиасиса воспринимала как невероятную и незаслуженную удачу, которой она была совершенно недостойна.       Это смирение настолько злило Чидо, что казалось подозрительным. В гостеприимстве Инки и его королевы ей мерещился какой-то подвох. Она осталась в Куско, надеясь выяснить, что же не так и почему дурное предчувствие не покидало её с самого ухода воительницы и цитадельского отряда на борьбу с чудовищем, но в этот раз вероятность была не на её стороне. Ничего выяснить не удалось, хотя интерес лунной госпожи и Тамиасисы к способностям Чидо ощущался явственно. Оказывается, они знали о таланте Ведьмы гораздо больше, чем она сама, ведь очень многие женщины из рода Инки и знатных семей умели колдовать. Их обучали в храме Луны – долинцы называли её Мамой Килья и считали прародительницей всех своих владык, – выбирая из числа солнечных дев аклья, и величали лунными пряхами. Тех же, кто приглянулся самой королеве, она брала в свою свиту. Так случилось с Тамиасисой – и эту же судьбу она предлагала Ведьме.       Что-то в этой щедрости казалось неправильным. Агенты Якира и варбои, конечно, опасались необъяснимых способностей Чидо или того же Морокуна, но для них колдовство и гадания не определяли товарищей в полной мере. Морокун оставался чокнутым гарпунщиком, пусть и дьявольски удачливым. Чидо называли Ведьмой, но даже за пустынной ведьмой кое-кто из бойцов пытался приударить. Чидо и Морокун были своими для воинов Пустоши, но Тамиасиса и её госпожа видели в гостье прежде всего колдовской дар.       Видели – и очень хотели прибрать его к рукам. Лунная госпожа явно обрадовалась желанию Чидо остаться в Куско, пусть и на время, а Тамиасиса, кажется, была озадачена, хоть и демонстрировала доброжелательность. И убеждала, убеждала Ведьму в том, что это решение – единственно верное. Чем дальше, тем больше подозрений внушало её упорство, но Чидо собиралась вытрясти из неё всё, что получится, даже если придётся спорить с Тамиасисой и злиться.       – Я знаю Фуриосу давно, и она сокрушила уже не одно чудовище в Пустоши. Она совершает невозможное, и именно поэтому люди идут за ней и признают своей правительницей.       – Они не могли не пойти за ней, ведь она дочь небес. Лунные пряхи видели это, – покачала головой Тамиасиса.       – Каким же образом?       Слова Чидо прозвучали резче, чем ей хотелось, но долинка лишь мягко улыбнулась и покачала головой.       – Они видят великий Океан и дышат его волнами, и его рябь открывает лунным пряхам все тайны. Когда придёшь в покой Мамы Килья, лунная госпожа поможет тебе погрузиться в беспокойные огненные воды и покажет его глубину. Ну, если ты захочешь прийти, конечно...       – Вряд ли, – покачала Ведьма головой.       – И всё же ты приходи. Лунная госпожа думает, что твой дар нуждается в огранке и оправе, точно редкий самоцвет. Ему не стоит валяться в ржавой пыли, это расточительство. Тем более сейчас, когда из лучших камней создается золотой венец.       Кажется, Чидо наконец увидела на смуглом лице Тамиасисы проблеск азарта и предвкушения. Золотой венец?       – Что это значит?       – Ильяпа Инти до сих пор не женат, потому что у солнечного господина нет дочерей, – охотно пояснила Тамиасиса, – да и про его отношения с женщинами никто никогда не слышал. Но он наследник, будущий Инка, у него должны быть койя и свои аклья, и ему придётся их выбрать, хочет он того или нет.       От её слов Чидо чуть не скривилась. Наследник, которому нужна жена и гарем?! Вот ещё! Ей хватило уже одного Несмертного! Да и самого наследника, похоже, спрашивать особо не собираются. На мгновение Чидо даже посочувствовала неизвестному ей Ильяпе – хоть он и мужчина, едва ли ему понравиться связать судьбу с лунными пряхами, которых подберёт ему мать, особенно если они все похожи на Тамиасису. С другой стороны, тот же Дохлый Джо мог принудить своих жён к покорности, а его приказ значил для Цитадели не меньше, чем воля Инки для зелёной долины... Нет уж, Ведьма прибережёт своё сочувствие для более несчастных и невезучих людей, чем будущий правитель Куско.       – Предпочту никогда не становиться частью подобного венца. Я уже, к счастью, вдова.       Кажется, Тамиасиса даже растерялась от её ответа.       – Как так? Но ты же воительница и колдунья...       – Фуриоса убила моего мужа, за что я ей благодарна, и снова оказаться в чьём-то гареме я не желаю! Придумайте с лунной госпожой что-нибудь получше.       Чидо сжала кулаки, стиснула зубы, чтобы унять внутреннюю дрожь. Ей казалось, что она пережила и забыла почти всё, связанное с Куполом и жизнью под ним, но тень Несмертного Джо пряталась где-то в её сознании до сих пор. Она уже не была хрупкой и ранимой, её звали Ведьмой, и она повидала немало страшных и странных вещей, но в глубине души до сих пор оставался уголок для той самой девочки из гарема, которую Фурия спасла от старческих пальцев, потного тела, покрытого опухолями, пояса верности и постоянного страха. И теперь Чидо уже никому не позволит навредить той, чья тень теперь дремлет в её памяти.       В первое мгновение Фуриоса растерялась. Она не ослышалась? Откуда этот человек, назвавший её дочерью, появился здесь, в этих запутанных пещерах? Образ из её снов стоял перед ней наяву, но, как ни странно, не стал чётче. Те же неосмыслимые, но прекрасные черты, которые она не смогла бы описать. Очередная обманка этого места? Наверняка. Или нет? Воительница запуталась в собственных мыслях, и против воли у нее вырвалось:       – Кто ты?       – Тот, кто искал тебя очень долго, – прозвучал ответ, – и повсюду, на просторах космоса и на сотнях миров.       Голос незнакомца был ему под стать, нечеловеческий и сильный, но немного странный. Как будто он двоился – и всё же власти и чувства в нём было столь много, что захотелось сделать шаг к нему, броситься в объятия, и...       Нет!       Фуриоса резко мотнула головой и отшатнулась. Что это было? Чувство опасности буквально обожгло, заставило попятиться.       – Искал для чего? – спросила она осторожно, не сводя с сияющего незнакомца пристального взгляда.       – Чтобы рассказать тебе, зачем ты была создана. Нет, не бойся, ты не мутант и не супероружие из лабораторий древнего мира, ты нечто совсем иное. Подойди ближе, и я раскрою тебе твою историю целиком.       Слова оглушили её. Этот человек назвал её своей дочерью и хочет расскрыть тайну рождения! Он не считает её мутантом и готов рассказать всё! Нужно просто поверить и сделать шаг...       Но... нет, не сейчас, чуть позже.       – А где ты был раньше? И почему нашёл именно сейчас?       – Найти тебя было нелегко. Я все тебе расскажу, только подойди ко мне. Настала тебе пора вернуться домой.       Желание довериться переполняло Фуриосу, но какой-то червячок сомнения по-прежнему грыз её. Не может новоявленный отец быть настоящим, не может он найти её именно здесь и сейчас. А если его облик рассеется, как очередной местный мираж?       Точно почувствовав её сомнения, отец протянул ей руку в тяжёлой металлической перчатке. Воительница шагнула вперёд и схватила его ладонь, сжала её со всей силы живой кистью, и металл с мерзким хрустом потёк под её пальцами холодным ихором из трепещущей плоти. Рябь пробежала по сияющей броне и лицу, тёплый свет на миг побледнел.       Рука дёрнулась, послышался противный хлюпающий звук. Исчез золотой блеск, и перед Фуриосой вместо образа отца предстало нечто, лишь отдаленно напоминающее человека. Всего на пару мгновений, но больше фальшивая маска не могла обмануть воительницу. Она снова подалась назад, чувствуя, как по руке стекает что-то склизкое – и только теперь её острое зрение выхватило из тьмы позади фальшивки очертания исполинского тела.       – Думаю, нам стоит повременить с знакомством, – пробормотала влительница, судорожно шаря по кобуре с пистолетом. Залитые ихором неведомого чудовища пальцы срывались и никак не могли ухватить рукоять, а сквозь потускневшую иллюзию уже вырисовывались контуры гигантской пасти и переплетения искаженных конечностей.       – Подойди ко мне... – прошипело чудовище множеством голосов разом.       Они смотрели и видели всё.       Их называли по-разному: солнечные девы, лунные пряхи, бродящие-меж-мирами... Все эти имена не имели значения и не отражали их сути. Они были чем-то большим, чем простые смертные, и меньшим, чем могла стать лишь одна из них. Они помнили не только просторы Кай Пачи, в которых хватало места и зелёным долинам Пэчеякусуйю, и мёртвым просторам ржавых пустынь, и диким горам, не только вечную полутьму Уку Пачи, звёзды которой никогда не видели неба, но и непознаваемую бездну, что обступала границы их мира, обнимая его солёной водой и бескрайней пустотой. Они знали, что столь же яростная глубина, полная неестественного огня, ждёт их всех в Ханак Пачи – океан света, отражений и эфирного пламени, из которого сотканы тела богов. Они погружались в его волны, касаясь пылающего мелководья – всегда вместе, всегда настороже, – и видели под бурунами тени вечного времени. Тени и блики плясали, и их вечный живой танец отражал всё, что происходило в нижнем и среднем мирах. Они смотрели и видели гибельные тропы, по которым бродили дети Сача и Яру. Они ощущали, как тянутся многоцветные нити сквозь тёмный лабиринт, слышали, как поёт их радуга в крови каждой, способной преступить границы Ханак Пачи и коснуться огненных вод. Они видели образ, сплетенный из света – потусторонняя фигура в центре паутины, сплетенной древним божеством.       Они чувствовали, как идёт сквозь паутину и вязнет в ней однорукая дочь небес – чуждая и чужая, опасная и завораживающая, неправильная и идеальная. Угрозы, возможности и вероятности сплетались вокруг неё в узел, и паутина дрожала, предвкушая новую жертву.       Они смотрели и ждали.       Фуриоса метнулась в сторону, отскочила от монстра за миг до того, как он выбросил вперед переплетенную массу бледной плоти. От удара о землю она рассыпалась на части – уродливые куски многопалых рук, расплывшиеся лица, изломанные суставчатые конечности разметались по влажным камням. Брызнула мерзкая жижа, воительница увернулась от неё, но одна из полупереваренных рук вцепилась ей в сапог. Тут же остальная масса пришла в движение, под ударами Фуриосы её обрывки лопались и рвались, но уцелевшие пальцы облепили ноги воительницы, рванули её, повалили на землю и потащили вперед, к широкой пасти чудовища, в которую уходили склизкие ленты мерцающей плоти.       Фуриоса извернулась – и сумела дотянуться до кобуры. Пальцы скользили. Страшная пасть приближалась, ещё немного, и путь воительницы бесславно закончится в утробе чудовища. Фуриоса стиснула пальцы на рукояти и сумела выхватить пистолет. Это её шанс! Целиться, когда тебя волокут по полу, крайне неудобно, и первый выстрел ушёл куда-то вбок, едва задев лепесток рядом с пастью. Отростки, обвившие ноги Фуриосы, дернулись, и воительница, приподнявшись, выстрелила в них. Только бы не зацепить себя!       Луч из пистолета пережег мерзкие конечности, а остаток поврежденного отростка конвульсивно замотался, разбрызгивая ихор. Капли его окатили воительницу, а оставшиеся щупальца потянули с удвоенной силой, мотая её из стороны в сторону. Она прицелилась снова, но подпаленный отросток хлестнул её, выбивая скользкий пистолет из рук.       На миг отчаяние вспыхнуло перегоревшей лампочкой, но Фуриоса, подтянувшись, вцепилась в оставшиеся отростки и с силой оторвала их. Свобода! Несколько выростов снова потянулись к ней, но воительница перекатилась по полу и рывком вскочила на ноги. Одна, без оружия, против гигантской твари.       Но Фуриоса не собиралась сдаваться. Где, к песчаным дьяволам, пистолет?! Нужно отвлечь эту гадину и схватить его как можно скорее! Но пока что снова пришлось уворачиваться, иначе сплетенное из уродливых искаженных конечностей щупальце ударило бы её в голову, и на этом всё наверняка бы и закончилось.       – Подойди ко мне... – снова вырвалось из громадной глотки.       – Катись к ползунам! – прорычала воительница, отскакивая подальше от чудовища. Поняв, что добыча убегает, оно стегнуло щупальцам воздух. Фуриоса чудом избежала столкновения, но спину и руки ей облила жижа. Она просачивалась сквозь броню, и кожа немела от контакта с ней. Пальцы живой руки почти перестали слушаться – даже если бы пистолет нашёлся, смогла бы она его удержать? Очередной удар вновь сбил её с ног, и щупальца потянулись к ней. Не возьмёте!       Фуриоса перевернулась на спину и со всей силы пнула одно. Прочь! Она яростно молотила их ногами, и, кажется, не зря: поврежденные отростки сжимались под ударами. Но их было слишком много, четыре щупальца тянулись к ней со всех сторон, неумолимо приближаясь. Да и сама тварь подползала, широко разинув пасть.       Воительница рывком поднялась на ноги. Правую руку она почти не чувствовала, пистолет валялся где-то в стороне. Тут же ей пришлось уворачиваться – щупальца ударили в пустоту, когда Фуриоса метнулась назад. Несмотря ни на что, она всё ещё намного превосходила чудовище в скорости. Щупальца-языки вновь потянулись к ней, разбрызгивая ихор, но двигались они куда медленнее. Чтоб песчаные дьяволы сожрали эту тварь, она же отгоняет её! Ещё немного – и она уже не доберется до пистолета, лежащего... Да! Всего в нескольких шагах!       Фуриоса поняла, что схватить его будет не так-то просто: правая рука по-прежнему едва слушалась, хотя её и начинало понемногу отпускать, а щупальца так и норовили поймать непокорную добычу. Для того, чтобы схватить оружие, придётся серьёзно рискнуть. Обманный наклон в сторону и тут же рывок в противоположном направлении с недостижимой для обычного человека скоростью. Секунда – и железные пальцы сомкнулись на рукояти пистолета. Фуриоса тут же длинным прыжком отскочила назад, чтобы увеличить дистанцию между собой и чудовищем.       Тварь же сдаваться не собиралась. С целеустремленностью боевой фуры она рванулась вперёд, и тут за спиной воительницы по камням зацокали крошечные коготки. Что-то взвыло, заохало, застонало в темноте, точно недавний червяк в засаде, зашуршало хитиновой шкурой по камням. Кажется, эта мерзости водилась тут в огромных количествах и уже подбиралась из темноты. Отступать было некуда, а в нескольких метрах впереди зиял провал пасти, бездонно-черной в голубоватым мерцании паутины под сводом пещер. Безнадёжная усталость вдруг захлестнула Фуриосу с головой.       У неё нет ни единого шанса...       Нет, шанс есть! Она стиснула зубы, обернувшись к чудовищу, и взгляд её выцепил уже знакомое радужное сияние за мясистыми выростами пасти. Пушистые, длинные, тонкие перья парили в воздухе, развевались при каждом движении монстра – почти такие же росли у маленького червя.       Догадка осенила Фуриосу. Воительница нажала на спусковой крючок дважды. Первый огненный сгусток почти перерубил щупальце рядом с её лодыжкой, второй срезал стержень многоцветного пера у червиного бока.       Безумный визг внутри головы оглушил её, и шум за спиной потонул в нём. Сейчас Фуриоса уже не боялась ничего – ни мелких червей, ни чудовища, надвигавшегося на неё.       Не медля ни мгновения, она прицелилась в ещё одно перо и выстрелила. Тварь забилась, ударяясь массивным телом о стенки туннеля, и со свода посыпались мелкие обломки камня. В туннеле словно стало холоднее – дыхание вырвалось изо рта Фуриосы облачком пара. От движений гиганта пол под ногами дрожал, зато правая рука снова начинала слушаться! Щупальца-языки чудовища бестолково задергались, и это стоило твари ещё одного утерянного отростка. Отскочив назад, воительница еще дважды выстрелила прямо в раскрытую пасть чудовища.       Червь заметался от боли, наконец захлопнул рот – будто закрылся гиганткий уродливый цветок – и попытался отступить, но не тут-то было. Тоннель стал для него ловушкой: тело твари оказалось столь велико, что она не могла развернуться и потому отползала, пятясь задом.       Фуриосу захватил азарт. Губы сами растянулись в злой усмешке: попался! Она выстрелила ещё раз, и чудище замотало головой, но уже медленно и тяжело. Выстрел, другой – и истекающая ихором туша в последний раз конвульсивно дёрнулась, осела и затихла.       Очередной туннель обрывался провалом. Наверное, внизу была ещё одна пещера, но спускаться туда Лейк не собирался. Звёздная паутина, что спускалась по камням, совершенно не внушала доверия. Кто знает, какие ещё мерзкие твари скрывались в темноте?       – Разворачиваемся, – устало скомандовал варбой.       Похоже, выход из дьяволова лабиринта был один. В этих червиных ходах можно блуждать бесконечно долго, но так никогда и не увидеть солнечный свет вновь.       Они заплутали – чего уж там, и одни здешние камни знают, как далеко раскинулись под землей эти проклятые туннели. И в каких обличьях здесь можно встретить смерть. Фир вот уже встретил... Лейк не был ему другом, их и приятелями-то было не назвать, Фир был слишком отчаянным, слишком безбашенным. Но того, что с ним случилось, он не заслуживал. Никто не заслуживал, даже Стервятники. Всё, что оставалось теперь Лейку это попытаться сберечь остальную команду, сколько бы опасностей ни таилось в этих гиблых туннелях. Но сначала – опять вернуться к развилке. Может, проще всего было бы вернуться по своим же меткам к колодцу и ждать там, но Оружейник не питал иллюзий и понимал: сидеть и ждать спасения бесполезно. Откуда явиться помощи, если никто не знает, что с ними случилось и где они?       Шаги причудливым эхом отдавались под каменными сводами, и обманчивые звёзды на потолке подрагивали при каждом шаге варбоя. Внезапно шум изменился, он стал другим – более упорядоченным, более звонким, более частым.       Та-та-та-та-та-та...       Не очередь, быстрый стук, который резко стих, и вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим плеском капель. Лейк замер, прислушиваясь.       Непонятный звук повторился, ни прибжаясь и не удалясь, столь же странный и чуждый в этих пещерах.       – Что за?.. – выдохнул Корби. Лейк жестом велел ему молчать и внимательнее вслушался. Стук повторился, такой ясный среди шорохов и звона капель, такой... Знакомый. Оружейник готов был подставить голову под пули, если это не один из сигналов, распространённых в Пустоши! Неужели их нашли? Неужели...       Лейк запретил себе об этом думать. Нельзя бросаться вперёд, не подумав головой. Может, это ещё одна коварная ловушка? Или выжившие Стервятники? Но он уже понял главное: стук доносился из пройденной части туннелей. Оттуда, где находился колодец.       – Идём назад, – наконец решился Лейк. – Только очень осторожно. И будьте готовы.       Он не договорил, к чему: остальные явно и так это понимали, раз не стали задавать вопросов.       Цитадельцы осторожно двигались по туннелям, обходя отмеченные норы и подозрительные клочья паутины. Чем ближе раздавался стук, тем крепче Лейк сжимал оружие, готовый отразить любое нападение. Но сигнал повторялся, а никакие подозрительные твари группу не атаковали. Вернувшись к развилке, Оружейник на миг замер: на стенах туннеля плясали золотые отсветы, так не похожие на лживые звёзды, плесень, паутину и прочую подземную мерзость.       Кроме того, Лейк различил ещё кое-что. Голоса – тихие настолько, что слов не разобрать, но точно человеческие. Оружейник слегка растерялся. Что делать? Попытаться спрятаться или подать сигнал? Он всмотрелся внимательнее: свет, который он видел в туннеле, очень походил на тот, что испускали химические трубки.       – Эй! – крикнул Лейк. – Если слышите меня, отзовитесь!       Эхо подхватило его голос. Оружейник понимал, что, возможно, совершил последнюю глупость в своей жизни. Но в этот момент он был почти уверен, что не ошибся.       И через несколько секунд тишины он услышал голос Вэла:       – Лейк, это ты там?       Вэл! Они не приятельствовали, но сейчас Лейку хотелось заобнимать разведчика и не отпускать никуда. Надежда вспыхнула в его душе как пламя, но тут же угасла. А что, если и Вэл с группой попал в лапы долинцев? И тогда придётся им всем вместе блуждать по пещерам среди червей до конца своих дней...       Потом. Сначала нужно добраться до Вэла и его ребят без очередных неприятностей, их и так в последнее время стало слишком много.       – Не я один! – откликнулся Лейк, – Стойте на месте, мы идем к вам!       Ему хотелось бежать со всех ног, но Оружейнику хватило самоконтроля идти осторожно, внимательно глядя под ноги и по сторонам. Команде тоже хватило на это выдержки, хоть Лейк и услышал, как за его спиной Булли негромко спросил:       – Их что, следом за нами скинули?       Да, не одному Лейку в голову пришла подобная мысль. Тост ответила так же тихо:       – Сейчас доберемся до них и спросим.       Свет приближался, и очень скоро Лейк смог различить несколько человеческих фигур, выхваченные из мрака светом химической трубки. Все были вооружены и собраны, с фонарями, внимательно вглядывались в темноту и старались не засвечивать себе глаза. Заметив Лейка и его спутников, Вэл чуть расслабился, но его группа оружие не опустила и продолжила наблюдать за тоннелями.       – Как вас сюда занесло? – тут же спросил он, – Мы так и не дождались вас с задания.       – Может, они тоже решили поохотиться на чудовищ, и... – тихо предположил из-за его спины Морокун, но тут же осёкся. Видно, кто-то из цитадельцев ткнул его, чтоб не трепался почем зря.       – Мы попались, как полные придурки, – честно признался Лейк. – Нас скрутили и сбросили в этот гребаный колодец. Фира убил червь. – Лейк опустил взгляд. – Встречный вопрос: как вы тут оказались?       Воины переглянулись, и Вэл ответил:       – Мы преследовали долинцев. И искали обходной путь.       – Зачем вам понадобился обходной путь в эту пакость? – поморщившись, спросила Стигма.       – Потому что Фуриоса отправилась туда.       – Что?!       Этот вопрос вырвался почти у всей группы Лейка одновременно. Неужели их искали? Или у Фуриосы была ещё какая-то причина отправиться в эти гиблые подземелья?       – Мы встретились с долинцами, они захотели переговоров, позвали нас в свой город... Это нечто невероятное, в Пустоши таких поселений нет, он аж сияет на солнце! Потом их главный, тоже в блестящих цацках из какого-то желтого хрома, предложил Фуриосе мир, если она убьёт страшное подземное чудовище, которому некоторые местные поклоняются, как Скротос своему божку. Мы пришли в перещеры, через туманную завесу, к подземной реке, Фуриоса прошла по мосту, а затем какие-то уроды перерезали его и заманили нас к этому колодцу с лесенкой. Наверное, решили, что поторопились с мостиком над рекой.       Лейк замер, пытаясь осознать услышанное. Древний сияющий город? Переговоры с правителем? Желтый хром? Подземная река, мост и чудовище?! Что тут вообще происходит?!       Зато теперь варбой понимал, почему их сбросили в этот проклятый колодец. Похоже, нападавшие оказались червепоклонниками, а кто-то из их божков решил перекусить несчастным Фиром. И теперь Фуриоса блуждает по этим тёмным пещерам среди червей абсолютно одна! Страшно подумать, сколько ползучих тварей ещё может обитать среди тёмных туннелей.       – Принято, хоть и странно, – кивнул Оружейник, – А со стуком вы хорошо придумали.       – Увидели ваши метки и подумали, что это Фуриоса их оставила. Но лучше бы мы металлом стучали а не камнями, вдруг и она бы услышала.       – Будет вам металл! – внезапно вмешалась Стигма. – Мы в одном из ходов видели дохлых Стервятников, им железки уже не нужны.       Лейк кивнул, вспоминая, в каком из тоннелей они наткнулись на железную кисть и броню. Да, их если звенеть и стучать по камням остатками их шмота, да и делать это вместе, звук будет громче. Фуриоса должна услышать и прийти к ним. Если она ещё жива и если чудовище, о котором говорил Вэл, это просто безумная сказка, которую придумали о здешних подземных червях. Мысль о том, что Железная Фурия умрёт столь же поганой смертью, как Фир или Стервятники, казалась кощунственной и неправильной. Фуриоса должна была спастись, она не могла не выбраться. Она придёт – и её воины Пустоши сделают всё, чтобы указать ей путь к свету.       А пока им остаётся только ждать.       Темнота, звёзды-обманки, светящиеся наросты, звон капель и прыгающее эхо – подземные туннели были похожи один на другой, как близнецы.Фуриоса не знала, сколько времени блуждала под землёй, но отсутствие собственных пометок на стенах говорили о том, что здесь она ещё не была. Она победила чудовище, – по крайней мере, воительница надеялась, что тот гигантский червь был в пещерах один, – но выбраться из его обиталища было ничуть не проще.       По пути ей попались ещё два относительно мелких червя. Их она прикончила быстро, хотя второй успел в неё плюнуть уже знакомой дрянью, но онемения на этот раз она почти не ощутила.       Но путь на поверхность Фуриоса найти не могла. Да что там на поверхность, хотя бы обратно на тот же уровень подземелий, с которого она провалилась в логово чудовища! Здесь должен быть другой путь, он просто обязан существовать.       Над головой её сияли голубоватые звёздные россыпи, но ни одной прорехи среди них она до сих пор не нашла. Хоть бы что-то! Лишь мерцание сгущалось, расползалось по стенам всё плотнее и сияло всё ярче холодной фосфорической голубизной. Звездчатая паутина уже не просто тянулась по камню, она свисало клочьями, цеплялась нитями и лентами за стену, клубилась и уходила куда-то вглубь потолка. Догадка осенила Фуриосу. Точно!       Презозмогая отвращение, воительница зацепилась за склизкие наросты на влажной стене, подтянулась, ухватила клок паутины под потолком и рванула его на себя.       Паутина поддалась, довольно большой кусок от неё оторвался, и теперь Фуриоса видела, что она скрывала: что-то, похожее на вертикальную шахту, но больно уж плотно затканную... Если бы она ещё была сквозной! С другой стороны, это всегда можно проверить. Вариантов всё равно немного...       Схватившись за следующий клок паутины, Фуриоса с силой рванула его на себя. На этот раз липкая дрянь поддавалась с трудом, почти не сдвинувшись.       – А, дьявол песчаный! – Разозлившись, воительница дёрнула паутину изо всех сил. На секунду она было заметила какое-то движение – а затем на неё рухнуло что-то гораздо тяжелее паутины, заставив потерять равновесие и грохнуться на пол.       Гибкое скользкое тело обвилось вокруг неё, коготки на лапках вцепились в лицо и плечи. Потревоженный червь шипел и извивался, царапался, пытался прогрызть поврежденную броню. Фуриоса барахталась, стараясь скинуть с себя мерзкую тварь, но та не сдавалась. Перекатиться на живот, освободить руки, рывком встать и не упасть от трепыханий бешеного червя – тот ещё и кусался, зараза! Она оторвала от себя хвост твари, ударила по туловищу, стараясь задеть перья-отростки – почему-то у подземных червей они были очень уязвимы. Бить, хватать, рвать невесомые радужные нити – даже тогда, когда существо завопило от боли, она не ослабила натиск. Червь визжал, вырывался, сжимал её тело, но его шкура скрипела и лопалась под пальцами, живыми и металическими, и когда движения мерзкой твари стали затихать, Фуриоса отшвырнула сочащуюся ихором тушу прочь. Её интересовал лишь лаз, но встречаться с ещё одним червём не хотелось. Выстрел из пистолета прожёг паутину, очищая шахту. К счастью, новый червь из провала не выполз, а через темноту дыры тускло мерцали одинокие ложные звёзды – голубоватые, редкие и невероятно далёкие. Как будто настоящее живое небо на миг заглянуло в проклятую пещеру.       Фуриоса мрачно улыбнулась: это свод, только верхнего уровня. Значит, через этот колодец можно выбраться наверх! Только бы он не оказался слишком узким – едва ли даже она сумеет сокрушить толщу породы. Но вот цепляться за камень у неё вполне получится!       Колодец оказался достаточно тесным, чтобы подниматься, упираясь руками и ногами в его стены, и одновременно с тем достаточно широким, чтобы Фуриосе не грозило в нём застрять. Паутина здорово мешала: скользила под пальцами, липла к рукам, а сколько раз за ней вместо выступов скрывалась пустота! Воительница чуть не сорвалась пару раз. К счастью, ей удалось удержаться. Колодец постепенно сужался, протискиваться дальше и одновременно карабкаться становилось тяжелей. Каменная крошка сыпалась из-под пальцев, ноги скользили по паутине и покрытому конденсатом камню.       Ещё немного!       Под пальцами не осталось ничего, кроме комков паутины. Цепляться больше было не за что. Фуриоса подтянулась и перевалила через край лаза, поднялась на ноги, безуспешно попыталась отряхнуться – её броня и одежда были измазаны ихором и мерцающей паутиной полностью.       Плевать.       Она наконец выбралась из глубин и находилась на правильном уровне. Прислушавшись к стуку капель и шорохам пещеры, она поняла, что слышит какой-то далёкий, чуть ощутимый звон. Приложив руку к камню стен, она почувствовала еле уловимые вибрации – звук ей не померещился.       Кто-то в этом червином лабиринте стучал металлом о камень, отбивая знакомый сигнал.       Выходит, группа Вэла всё-таки нашла обходной путь! Понять бы ещё, с какой стороны шёл звук... Вот почему он такой тихий?! Фуриоса прислушалась, замерев без движения и затаив дыхание. Слева! Стучали точно где-то слева!       Ей стоило немалых трудов не сорваться с места и не кинуться вперёд со всех ног. Нет, ей нужно быть очень осторожной. Проклятые подземные твари отлично умели имитировать звуки, в этом Фуриоса уже убедилась лично. Если она не будет достаточно осторожной, станет жертвой очередной гадины, несмотря на все свою силу и скорость. Воительница шла осторожно, избегая скоплений паутины – похоже, именно там скрывались норы или гнёзда тварей. У развилки она остановилась: основной ход брал правее, но от него отделялся узкий лаз-промоина, который тёмным провалом вёл куда-то влево. Казалось, звук шёл именно оттуда.       Фуриоса с трудом в него протиснулась и даже какое-то время продиралась через покрытую каменными наростами трещину, пока та не начала заполняться водой. Тупик. Даже если отнорок не был слепым и под водой из него был выход, нырять туда не имело смысла: лаз стал опасно узок и мал. Пришлось возвращаться к основному тоннелю и идти по нему.       Понемногу звон становился громче. Шорох шагов Фуриосы почти не заглушал эхо далёкого звона, и вскоре она заметила еще одну странность: ложные звёзды на потолке дрожали и даже местами гасли каждый раз, когда похожий на сигнал стук длился слишком долго. Им как будто не нравился этот звук, а может, вибрация влияла на их свечение.       Фуриоса ещё дважды забредала в тупик, но всё-таки продвигалась вперёд: стук становился всё громче и отчётливей. Тот, кто подавал сигнал, барабанил по камням с перерывами, перестукивания повторялись через примерно равные промежутки времени. Но теперь Фуриоса смогла уловить и кое-что ещё: эхо голосов. Пока ещё едва различимое, так, что слов было не разобрать, но они явно принадлежали нескольким людям.       На стенах появлялось всё больше светящихся образований, немного разгонявших мрак. Фуриоса и до того неплохо видела в темноте, но теперь ясно могла различить мокро поблескивающие камни пола и ремни на собственных сапогах. Но вскоре появилось ещё кое-что: далеко впереди мелькнули желтоватые отсветы.       Фонари или химические трубки – воительница почти не сомневалась, что она почти выбралась из пещер и впереди ждут Вэл с цитадельцами, но воспоминания о гигантском черве и его иллюзиях не позволяли поверить в свою удачу. Она вытащила пистолет и медленно двинулась вперёд.       С каждым шагом свет становился ярче, а голоса яснее. Фуриоса узнавала один за другим: Вэл, Морокун, Лейк, Стигма... А они-то здесь откуда?! Неужели слух её обманывает?! Или черви умеют воровать для своих иллюзий не только манящие сны, но и воспоминания о потерянных товарищах?       Фигуры вдалеке, державшие в руках фонари и пару трубок, слишком походили на её воинов. Кто-то – кажется, Морокун – со всей силы колотил звенящим тряпьем о стену пещеры и даже переругивался с товарищами.       Она замедлила шаг, ступая почти бесшумно. Тут же в голову ей пришла мысль, что, возможно, не стоило подкрадываться. Если там в самом деле её люди, они, вероятно, уже познакомились с местными обитателями и сперва выстрелят, а потом уже проверят, во что палили.       – Эй, там! – позвала она, внимательно вглядываясь в такие знакомые фигуры. – Если вы люди, отзовитесь!       Звякнул свёрток тряпья, фигуры обернулись к ней, и синхронный вскрик эхом раскатился по пещере:       – Это она!       – Воительница!       – Фуриоса!       Она выпрямилась во весь рост и двинулась им навстречу, но так и не опустила пистолет. Она видела, как люди – живые, настоящие, без всяких червиных теней за спиной – замахали ей руками. Она уже могла различить их лица, такие знакомые и привычные, местами поцарапанные, местами грязные. Свои.       Фуриоса вышла на свет, к своим воинам, и потустороннее мерцание паутины наконец померкло. Звёзды на потолке, кажется, совсем погасли от человеческого крика, и потустороннее наваждение пещер наконец отступило.       – Как вы все здесь оказались? – спросила она, оглядывая Лейка и его товарищей, Вэла, довольно ухмыляющегося Морокуна...       – Ну, это долгая история, – откликнулся Лейк, – но она, кажется, наконец закончилась.       Услышав внизу голоса, Мира тут же обратилась в слух. Несколько секунд – и сердце разведчицы учащённо забилось: там, внизу, она ясно различила голос Фуриосы.       – Выбираемся по одному, – скомандовала воительница. – Я пойду последней.       Мира невольно тронула серьгу-оберег, увидев, как из колодца первым выбрался Вэл. Друг и соратник был жив и здоров, и, самое главное, не только он. А вот увидев выбравшуюся следом Тост, Мира сильно удивилась: она-то тут откуда?       Как вскоре выяснилось, в пещерах нашлась не только Знающая, но и вся пропавшая группа Лейка. Вся –за исключением Фира.       – Вы-то тут откуда? – это спросил Накс, и Лейк отмахнулся от него:       – Меня уже достало это повторять. Ай, ладно, – и в общих чертах рассказал о том, что случилось с его группой и о гибели Фира. – А потом мы наткнулись на ребят Вэла. И нашли Фуриосу. Вот вроде бы и всё.       – Всё, да не совсем, – пробормотал Морокун, вылезая из колодца. – Я вот до сих пор так и не понял, в чем тут подвох. Слишком уж удачно всё прошло. Ну и дрянь, повсюду липнет!       Он с отвращением нахмурился, пытаясь стереть с руки мерцающую голубоватую ниточку. В похожей паутине были сапоги цитадельцев, вернувшихся из пещерной глубины. Ничего подобного Мира раньше не видела и не понимала, почему варбой с такой неприязнью пытался содрать её с кожи.       Фуриоса, поднявшаяся последней, нацепляла на себя куда больше этой паутины, голубоватые клочья висели на ремнях и пластинах брони. Да и не только в паутине было дело. Весь вид воительницы говорил о том, что она побывала в жестокой переделке.       – Ладно, что будем делать? – отвлек Миру от размышлений голос Вэла. – Вернёмся в ту пещеру, или попробуем добраться до города? И что будем делать с чудовищем или по чью там душу нас послали?       – Уже ничего, – без тени гордости ответила Фуриоса. – Если это было оно, то я его прикончила.       – Тогда надо идти к нашим новым друзьям и разбираться вместе с ними. Надеюсь, они не сбросят нас в этот колодец снова, – откликнулся Лейк.       Вэл хлопнул его по плечу.       – Эти не сбросят, но надо быть осторожней, тут у них свой гадюшник с культистами и любителями засад.       – Мы пойдём наружу и будем внимательно смотреть по сторонам. И чем скорее мы окажемся в городе, тем лучше, – подвела черту воительница.       Воины Пустоши сложили руки в знак V8, соглашаясь с ней. Один за другим они покидали пещеру, и Мира последовала за ними. Когда они все вернутся в долину, можно будет вздохнуть спокойно, забыть про странную туманную завесу, подземную реку и зловещий колодец с веревочной лестнице, а ещё оттереть от собственных сапог непонятно откуда взявшуюся на них голубоватую паутину.       Верховный жрец Амару Юпанки держал в руках письмо из покоев Мамы Килья. Узлы на цветных нитях сплетались в послание, но эти образы ничего не сказали бы непосвященному. В сухих пальцах жреца они оживали.       Прикосновение к плетению вызывало воспоминания всевидящих солнечных дев одно за другим.       Рвущиеся нити – и раскинутая по подземным тропам живая паутина дрожит от ударов и огня. Бой, увиденный сотней глаз одновременно. Ужасающий облик того, кто меняет пути и делает невероятное возможным. Солнце, озарившее тьму вечной ночи, мёртвые звёзды – и отблеск молнии, ярчайший огненный блик, опаливший глаза. Рассеченное плетение, и солнце, что скалится и вопит от боли. Взгляд на незримое и невыразимое. Смертельный выстрел, что сделан не своей рукой...       Верховный жрец распахнул глаза, выныривая из обрывков видения. Письмо выпало из его раскрытой руки, но это уже не имело значения. С трудом устояв на ногах, он поднял глаза на своего солнечного господина.       – Дочь небес справилась с чудовищем, – произнёс Амару Юпанки, чувствуя, как пот стекает по лицу. Кажется, близок его час расплаты за дарованную силу, и даже звёздная кровь в чиче уже ему не поможет... – Но в послании есть неясность.       По лицу Ларик Капака сложно было прочесть, что он думал на самом деле. Солнечный господин казался спокойным и непоколебимым, как горные вершины, окружавшие Пэчеякусуйю.       – О какой неясности ты говоришь? – ровным голосом произнёс правитель. Верховный жрец медленно выдохнул, чувствуя металлический привкус во рту.       – Было что-то ещё. Огонь и свет в небесах. Молнии и орёл среди света.       – Молнии и огонь, говоришь? Ты уверен в увиденном? Это уже обвинение?       – Нет, – Амару Юпанки покачал головой, – Я не могу понять, что они означают. Принесла ли их с собой дочь небес или они были с нами всегда, или им лишь предстоит себя явить.       – Что бы это ни было, нам предстоит внимательно следить за ними. Пусть лунные пряхи не спускают глаз с дочери небес и разыщут Ильяпу Инти. Я хочу знать, что с ними происходит и что мне следует ждать от них всех.       – Как прикажешь, о великий, – отозвался Верховный Жрец. – И всё же у меня нет уверенности, что дочь небес и её верные не принесут нам беду. Они – буря, что пришла из пустынь в наши земли, беспощадная и неукротимая. Можно примириться с детьми Сача и Яру, пока те не покидают Уку Пачу, но кому под силу укротить бурю?       Похоже, эта речь не произвела должного впечатления на Сапу Инку. Не изменившись в лице, он неспешно проговорил:       – Дочь небес исполнила свою часть договора, значит, и я не стану его нарушать. Дождемся их возвращения и заключим мир с пустыней, как и было сказано. Но пусть лунные пряхи следят за каждым шагом сару руна и каждым их вдохом, пока чужаки ходят по моей земле.       Сару руна выбрались с тёмных троп Уку Пачи живыми и почти невредимыми, да ещё и вытащили своих товарищей. Чуки Льянту не смогла сдержать улыбку, когда дочь небес со своими верными поднялась из колодца. Они справились.       Она знала, что Нинан тоже доволен. Дочь небес совершила то, что не сумел бы никто из них. Да, у них было оружие и звёздная кровь не имела над ними власти. Да, кое-кто из чаптиак позаботился, чтобы любой из охотников мог выстоять против верных Инки. Да, они умели уходить от взора каумива, преданных солнечному господину, и не попадать в сны лунных прях. Да, они охотились на червеподобных детей Сачу и Яру, но спуститься вниз и убить их всех не могли. Бывали среди охотников отчаянные души, но все лишь напрасно сгинули в подземных лабиринтах Уку Пачи. Смертные не возвращаются из нижнего мира, как бы Нинан ни рвался туда. Даже если он отмечен самим Инти, прав был каждый камайук, что запрещал ему прыгать в бездну.       И вот теперь он дождался. Не его руками, но чудовище повержено. Дочь небес не могла перепутать его с простым червем. Чуки Льянту не сомневалась, что теперь мир уже не будет прежним.       Девушка обернулась к Нинану, серебристые прядки в волосах которого напоминали клочья всё того же пещерного тумана, встретилась взглядом с его подпалённо-огненными глазами – он и впрямь улыбался, и только Аука оставался спокоен.       Какое-то движение на полу привлекло её внимание, и, стоило девушке приглядеться внимательнее, её улыбка померкла. От провала в сторону лощины бодро полз подземный червь – совсем небольшой, длиной всего лишь с локоть, но он был на поверхности. Она перевела взгляд на колодец и увидела, что сару руна так и не убрали лестницу за собой.       О, Инти, они попались как дети! Успех опьянил их сильнее чичи, и за всей своей маскировкой охотники забыли о самом важном! Черви, для которых лестница тоже станет выходом, расползутся по всей Кай Паче!       Чука Льянту кинулась к лестнице, вытягивая её и уцепившихся тварей. Их ещё и не стряхнуть! Оказавшись на земле, твари кинулись врассыпную. Один крупный червь был обезглавлен метким выстрелом Нинана, ещё несколько сдохли под ногами Чуки Льянту и Ауки, но их оставалось слишком много.       Проклятые гадины! Глазом не успеешь моргнуть, как они заполонят всю долину! Эти ползучие твари не упустят своего... Пусть чудовище повержено, в радости нельзя забывать о его мелких сородичах. Оставалось как можно быстрее позвать соратников и выловить сбежавших червей.