Лучше бы люди стремились стать людьми

Коннор совсем не так пьян, как хочет казаться, но снятый в баре парень ни о чем не подозревает. Его узкие губы на вкус как дайкири, а рот настолько занят чужим языком, что времени думать не остается. Кабинка туалета хлипко покачивается, когда они вваливаются внутрь. Коннор гибко трется о случайного любовника всем телом, улыбаясь от того, как явно ощущается его возбуждение. О, он хочет попробовать его на вкус... Детектив опускается на корточки - не дай бог коснуться этого обоссанного пола коленями, - и расстегивает ремень на джинсах... кажется, Нила. По большому счету Коннору похуй, как его зовут. Он хочет секса и он его получит. Максимально качественный в заданных условиях. Он все просчитал - даром что ли в полиции работает? Высокий белый парень, случайно забредший в бар. У него чистые руки с аккуратными ногтями и определенно должен быть большой член... В заднем кармане вибрирует телефон, но Коннор игнорирует его, расстегивает молнию, ухватив язычок зубами, и пальцы парня порывисто вплетаются в длинную челку. Немного больно. Коннору нравится, он совершенно по-блядски облизывает губы, прежде чем спустить ниже чужое белье. Да он сорвал джекпот! А чертов телефон продолжает вибрировать и бесить. Может, стоит ответить? Он на работе в конце концов. Коннор облизывает крупную головку обрезанного члена, делает ее гладкой и скользкой, дразнится, заставляя ее упираться в щеку, и позволяет партнеру толкнуться глубже в его рот. А потом все же закатывает глаза и лезет за телефоном. Ну конечно... - Погоди минутку, - мило просит Коннор, выпустив член изо рта, и все-таки отвечает на 28ой по счету вызов от напарника. - Лейтенант Андерсон, соскучились по моим глазам? Парень пребывает в откровенно сложной ситуации: славный и доступный брюнет с карими глазами как-то резко перестает быть томным, а на попытку случайного любовника одеться и свалить, так качает головой из стороны в сторону, что волосы на затылке встают дыбом. И да, его достоинство все еще в плену умелых пальцев. - Убийство в клубе "Рай". - Андерсон может не продолжать, Коннор и так понимает, что секс ему теперь обломится только, если крышующие притон Иерихонцы приедут раньше него и обнесут место преступления раньше криминалистов. И ебать его будет капитан Фаулер, прямо в мозг, долго и самозабвенно, как умеют только большие начальники. - Блять, - Коннор с сожалением поднимается. Держа плечом телефон, вытаскивает из кобуры на поясе пистолет, передергивает затвор влажными от слюны пальцами, проверяет патрон в патроннике. Если у парня до этого и мелькало желание покачать права или заломить красавчику руку, чтобы трахнуть все-таки, то после его доведенных до автоматизма действий, как бабка отшептала. - Прости, это могли бы быть лучшие 15 минут твоей жизни, но работа зовет. Коннор закуривает и уходит. В машине он трет глаза до цветных точек за закрытыми веками - возбуждение не отступает, а ехать придется все равно. Слишком часто он бывает в "Раю" последнее время. Не к добру. Жмуры в такого рода местечках всегда не к добру. Камски наверняка уже знает. Коннор осторожно касается виска, где все еще болезненно ощущается унизительный ожог - ровное кольцо, как кружок загрузки на экране монитора. Блядский Камски... Каким бы хорошим детективом Коннор не был, он также не был и дураком - миром правят деньги. Хоть языком место преступления вылижи, но если "серьезным людям" не надо, чтобы настоящий виновник сел в тюрьму, он никогда там не окажется. Если "серьезные люди" предлагают тебе деньги за то, чтобы в отчете не доставало пары страниц, то ты будешь полным дебилом, если откажешься, потому что "они" найдут того, кто вытащит эти листы. Когда "серьезные люди" выглядят как Элайджа Камски, совесть даже не сильно грызет - скорее облизывает и тяжело дышит, до холодка по спине, не более. Впервые они трахнулись в доках, куда Маркус с его прихлебателями привез дерзкого детектива для акции устрашения. Коннор делал вид, что боялся, Камски драл копа - все участники процесса остались довольны друг другом. После Маркус от лица мафиози сдал детективу местонахождение предполагаемого убийцы наркодиллера. Коннор и Андерсон доблестно доставили его в участок, где после допроса преступник скончался от мук совести в камере предварительного заключения. В ответ на эту услугу Коннор выступил переговорщиком в деле, где один из подчиненных Камски похитил ребенка. Даниэля бы изрешетили пулями как модные джинсы, но все обошлось. После обмена любезностями они встретились снова. Своеобразные ухаживания только сильнее раззадорили. Но в Камски было то, чего Коннор просто терпеть не мог: - Теперь ты официально принадлежишь мне. Мой человек, - сытый и ласковый тон его голоса только заставил полицейского встрепенуться, избавляясь от послеоргазменной слабости. - Воу, полегче - я не одна из твоих игрушек, - Коннор стал одеваться, не собираясь задерживаться в чужой постели. - И ты сейчас это говоришь? - Если хотел, чтобы я задержался до утра, стоило привязать меня к кровати. Коннор даже не представлял, насколько сильно эти слова обернутся против него. Элайджа оказался злопамятным и крайне терпеливым. Раскаленная печатка его кольца прижалась к виску детектива, когда он отсасывал Камски, стоя на коленях между его ног много недель спустя. Про веревки он тоже не забыл. С тех пор Коннор ведет себя как образцово-показательный детектив: сыпет статьями кодексов наизусть, сажает мелких диллеров пачками и даже пытался прикрыть под шумок Ральфа, но пришлось отвлечься на дело о человеческом таксидермисте с каким-то дебильным сербским именем, и крестный папочка всея Детройта позаботился о том, чтобы почистить дом своего мясника так, что хоть с ватными палочками ходи. На фоне того, как Коннор мстил Камски, Андерсон стал проникаться к молодому детективу симпатией - не был бы такой продажной шкурой, был бы отличным полицейским. Эх. Андерсон курил перед клубом, не имея ни малейшего желания заходить внутрь. Коннор как раз подъехал и выскочил из машины,поправляя джинсы,оттягивая ткань на мотне, чтоб не так впивалась. - Не пробовал штаны своего размера покупать? Обтягивают так, что каждый волосок на жопе видно. - Всегда знал, что ты тоже на мою жопу пялишься, Хэнк! - руками зачесывая волосы на бок, улыбнулся пацан и поиграл бровями так, что старый коп сплюнул себе под ноги и пошел в горящий неоном бордель. Пока Андерсон разговаривал с криминалистами, Коннор бегло, но очень внимательно осмотрел помещение, приметив камеры, следы от шпилек в толстом ковровом покрытии и остатки красноватой пыли на зеркальном столике. Картинка вырисовывалась практически пасторальная. Жиртрест снял шлюху, обдолбался и его крошечное заплывшее холестерином сердечко не выдержало такого счастья. Коннор был почти обижен, что его сняли с того многообещающего члена ради такой нудятины, пока не глянул на труп. Вот это было уже интересно. - Хэнк, глянь - чуваку язык вырвали! Офигеть, я хочу запись с камер посмотреть! - Какой же ты отбитый, пиздец... - протянул лейтенант. Он в отличии от напарника уже знал, что это, к великому сожалению, не просто какой-то рандомный чувак, а сенатор штата. Теперь их так крепко возьмут за задницу, что у Андерсона она уже начала болеть... Хотя с другой стороны есть вероятность, что дело сразу передадут федералам. Тогдаааа все просто великолепно и все, что потребуется от местного департамента, это без ошибок написать отчет об осмотре места преступления. Не успел Хэнк поделиться радостью с Коннором, тот уже окучивал Норт. К этой стерве страшно было даже подходить, но с Коннором они мило беседовали, как две подружки, обсуждая маникюр: - Где все? Странно видеть тебя одну. - Если хочешь узнать, приедет ли Камски, так и говори, детка, - улыбнулась Норт, закуривая очередную сигарету. Странно спокойная для подобной ситуации. Коннор поморщился. - Его не будет, но он просил передать "привет", - девушка провела пальцем по телефону, открывая сообщение, - "Моему любимому легавому". Ты все еще дуешься на него? - в голосе Норт слышалась непритворное участие. - Дуюсь, блять?! - Коннор не мог кричать в окружении других сотрудников полиции и шипел как настоящая кобра. - Он меня клеймил как скотину, связал и насиловал двое суток... - Но отпустил же, - видимо, в мировоззрении Норт это было сродни подвигу. Коннор хотел возмутиться, но к ним подошел Хэнк. - Дамочка, полиция Детройта изымает запись с камер видео-наблюдения. - Думаешь, если бы они были, мы бы стали полицию вызывать, кретин? Сенатор заказывал "особое обслуживание". - Что это нахрен значит? - Это значит никаких камер за этими дверями и развлечения, запрещенные в большинстве стран мира, - объяснил Коннор. - Все-то ты знаешь, умник. Хорошо, что дело передадут федералам, и нам не надо будет в этом говне ковыряться. Норт сломала ноготь, туша сигарету в хрустальной пепельнице. Ее глаза расширились от ужаса, дым некрасиво пошел носом. - Каким еще федералам?! - Таким, милочка. В костюмах и с постными лицами. Целуйтесь, девочки, или что вы там делаете при прощании? И поехали, Коннор. Забросишь меня домой. Детектив даже развернуться толком не успел, как нос к носу столкнулся с Маркусом. Рядовые полицейские не рискнули останавливать Иерихонцев. - Не так быстро, - мулат не улыбался. - Ты остаешься. У Коннора кровь отлила от лица, он на автомате ухмылялся, но выглядело это криво, а вовсе не самоуверенно. Встречаться сегодня с Камски он явно не горел желанием, но если Андерсон не вмешается, парню этого не избежать. Опыт всех прожитых лет буквально кричал, что вмешиваться не стоит, но... - Что-то я не помню, когда это ты Маркус стал капитаном. Пошли, Коннор! Маркус схватил парня за локоть и слегка наклонил голову. С его разными глазами жест вышел очень выразительным, но Коннор нашел в себе силы освободиться и уйти. - Камски будет очень недоволен, - пробормотал Маркус и Норт коротко кивнула. Босс на почве своей дурацкой влюбленности совсем поехал крышей. Коннор нагнал Хэнка на парковке и остановил, дернув за рукав пальто: - Ты понимаешь, что навлек на себя огромные проблемы? Зачем ты это сделал, Хэнк? Ты же меня терпеть не можешь! - И что тебя теперь этим собакам на растерзание бросить? Дурак ты, Коннор, - у парня на лице творилось не пойми что: губы пытались автоматически растянуться в пластиковой неправдоподобной улыбке, а из глаз грозили политься слезы. Хэнк не хотел быть свидетелем этой нелицеприятной для любого мужика сцены и сел в незапертую машину, ожидая, что, когда Коннор успокоится, он сядет за руль и они поедут, наконец, к Хэнку домой. Но парень зачем-то открыл его дверь и залез ему на колени. Андерсон только рот открыл, чтобы обматерить придурка, как Коннор прижался к нему губами, крепко держась за ворот. Затылком и плечами парень упирался в крышу, в задницу врезалась приборная панель, так что Хэнку его даже оттолкнуть было особо некуда, но он смог. А потом еще треснул его так, что у самого в ушах зазвенело: - Ты совсем блять ебанулся?! Коннор, что за хуйня? - Я думал... - Попробуй думать не жопой! Пиздец, фу, слезь с меня, дебил! Что с тобой не так? Я просто помог тебе... без всяких... - и вот теперь Коннор начал плакать, как ребенок, утираясь сложенными руками. И Хэнку ничего не оставалось, кроме как прижать его к себе, дать тридцатилетнему мужику выплакаться. - Я не знаю, что мне делать... - Это потому что надо по совести жить, - прохрипел Хэнк. - Встань с меня, я старый дед, а ты не пушинка. - Андерсон с облегчением вздохнул, когда упругая задница Коннора перекочевала на соседнее сидение. Вовлекаться сильнее в проблемы Коннора с детройтской мафией сильно не хотелось, но Хэнк уже пересек точку невозврата. - Так и что у тебя с Камски? - Не знаю. Мы трахались. Все было нормально, потом он наградил меня этим, - Коннор ткнул в красный кружок ожога на виске. - Просто так что ли? - Я сказал, что я ему не принадлежу. Хэнку если честно было сильно противно думать об отношениях двух мужиков, еще и таких больных на голову. Но без Камски они не раскрыли бы парочки крупных дел о наркоторговле, что со стороны вполне можно было охарактеризовать как конфетно-букетный период в отношениях мафиози и полицейского. Конечно, наверняка, Камски сдал своих конкурентов и укрепил свое положение в Детройте. Но Коннору тоже дополнительные галочки в личное дело ставили, пацан грозил стать самым молодым лейтенантом в участке. Так что Хэнк предположил: - А ты не думал, что он обиделся или вроде того? Ну то есть, у вас типа отношения - я не ебу, конечно, но - а потом ты ему говоришь "я тебе никто". Коннор сначала хотел засмеяться, а потом так и застыл с приоткрытым ртом. - Мне нужно к нему. - До дома меня сначала добрось, Джульетта! Ромео подождет! - Ты мне очень помог, Хэнк. Как мне тебя отблагодарить? - Больше никогда не суй свой язык мне в рот. - Договорились, - улыбнулся Коннор и подмигнул напарнику, заводя машину.