Лучше бы люди стремились стать людьми

Запах антибактериального мыла казался слишком резким, раздирал ноздри, хотя эту марку Коннор покупал уже много лет именно за ненавязчивый аромат. Он умылся уже раз десять, тщательно помыл голову и тело, но противное ощущение не отпускало. Он чувствовал себя грязным. Он понимал, что заслужил это. Что отделался даже слишком легко. Но сердце стучало так сильно, что шумело в ушах - вряд ли ему удастся заснуть сегодня ночью, так что ранний подъем и спонтанно запланированный поход в клинику для сдачи анализов не станет проблемой. Детектив Рид. Он повел себя нетипично... если для подобной ситуации вообще можно выделить какую-то стандартную схему поведения. Но в таких случаях Коннор обычно руководствовался формальной логикой. Когда обнаруживаешь у себя дома лица, пробравшиеся туда незаконно, правильной реакцией на это будет вызвать полицию. Если ты сам являешься представителем власти, то имеет смысл не тратить время на ожидание патрульной машины, а сопроводить несопротивляющихся задержанию преступников в участок самостоятельно. Поставить их на колени, принудить к оральному сексу и кончить на лица нарушивших неприкосновенность частной собственности субъектов поведение, которое точно не будет вписываться в рамки нормы. Семя мужчины попало Коннору на ресницы и сорвалось в глаз, слезы потекли по левой щеке и Даниэль очистил слизистую языком. Полицейский внимательно наблюдал за происходящим слегка поплывшим от возбуждения, но все еще цепким взглядом. Ему не минет от двух смазливым парней принес большее удовлетворение, а этот момент слабости, унижения человека, который когда-то имел над ним власть. Рид снял ремень с их шей и заставил Даниэля подмести на кухне, пока сам курил, наблюдая за Коннором, не решавшимся поднять на детектива взгляд. Психолог смотрел на кошку, крутившуюся вокруг своего хозяина, а после ловко запрыгнувшую ему на плечо. Она ткнулась пушистой мордой в его висок, а после стала нападать лапами на сигарету, так что мужчине пришлось ее потушить, ругнувшись напоследок: "Зожница, блять". Коннор собирался сдать анализы на венерические и перед выходом на работу зайти в банк, чтобы проверить свои сбережения. Он хотел точно знать хватит ли ему средств, чтобы начать все с нуля в другом штате, потому что если полицейский решит обнародовать факт его преступления, в Детройте для Коннора как для специалиста все будет кончено. До утра Коннор так и не сомкнул глаз. Он встал с постели и надел один из многочисленных костюмов, пригладил вьющиеся волосы гелем в аккуратную укладку, надел более плотное пальто. Оглядев себя в зеркало, Коннор не почувствовал привычной уверенности, что обычно давал ему избранный им деловой стиль одежды. Все эти пиджаки, наглаженные рубашки и идеально завязанные галстуки обычно скрадывали его социальную неловкость. Сейчас Коннор грозил начать заикаться от страха и ощущения собственной беспомощности. Он не знал, чего ждать от сегодняшнего дня, и никакое расписание не помогало избавиться от этого чувства. Стоило бы наверно позвонить Даниэлю, но он вряд ли мог чем-то ему помочь. Даниэль работал барменом и увольнение с текущего места работы никак не сказалось бы на его репутации - людям наплевать, сколько дисциплинарных взысканий, административных наказаний или условных сроков висит на человеке, который наливает им выпить. И людям совершенно точно не наплевать, если человек, который лезет им в душу, убеждая измениться к лучшему, сам нарушает закон и спит с клиентами. Плакала стерильно чистая репутация Коннора. Плакала, кажется, вся его жизнь. Только вот на работе ничего не произошло. Совсем ничего не случилось. Все шло по выстроенному неделю назад плану, без каких-либо отклонений, кроме того что Коннору кусок в горло не лез и он принял решение пропустить обед. Директор клиники, в которой Коннор вел прием по понедельникам, средам и пятницам, не вызывал его на "разговор" и даже не принес на подпись бумаги об "уходе по собственному желанию". Нет, привычно пытался развести психолога на разговор или хотя бы смущенную улыбку. Но сегодня даже симулировать ее Коннору не удавалось. Все, на что он был способен к концу дня, это копирование данных с последнего проведенного им медицинского освидетельствования. Раз уж он не может перестать нервничать, то должен разобраться с проблемой, вызывающей это едва контролируемое чувство паники. Коннор никогда не понимал, почему людям вообще нравится пить алкоголь, потому что его пугало само ощущение диссоциации, нечеткости, и он точно не расслаблялся от этого. Но сегодня он решил изменить своим правилам и купил в супермаркете упаковку такого же пива, как успел увидеть в квартире детектива, когда Даниэль полез в его холодильник. На вкус оно было горьким, пузырьки покалывали небо, видео заставляло мысленно вернуться в тот день, когда мужчина пришел к нему на "стандартную встречу с мозгоправом". Предыдущие специалисты характеризовали Рида, как агрессора, плохо идущего на контакт, не терпящего критики и не вызывающего симпатии. Что ж, это был любимый тип клиентов Коннора. - Прежде чем вы начнёте мне угрожать физической расправой, хочу предупредить, что у меня нет и никогда не было приводов в полицию и даже неоплаченных штрафов. Коннор слышал свой голос и вспоминал, как внимательно смотрел на детектива. Его походку, ухмылку, позу, которую он принял расположившись в кресле. - А еще допрос записывается на диктофон, не так ли? А ты подготовился, доктор..? Рид говорил со смесью уважения и тихой злобы. Этот мужчина любил быть хозяином положения, наслаждался властью и возможностями, которые давал ему значок. - Коннор. И это не допрос, просто беседа. Полицейский фыркнул, кинул косой взгляд на электронное записывающее устройство и сложил руки на груди в защитном жесте. Предыдущие специалисты, что имели дело с детективом в один голос говорили, что он не дает возможности даже рта открыть - идет в наступление, напирая, запугивая. Рид фыркнул, кинул косой взгляд на электронное записывающее устройство и сложил руки на груди в защитном жесте. Коннор помнил, что в этот момент он уперся подушечкой указательного пальца в грифель наточенного карандаша, пока не испытал дискомфорт. Улыбнувшись уголками губ, он встал из-за стола и сократил дистанцию, сев напротив полицейского. Тот такой провокации не выдержал и все-таки вызверился: - Что такое?! Запачкаться не боишься, сидя так близко к убийце?! - Вы считаете себя убийцей? - Вы считаете, доктор Коннор, - передразнил мужчина. - Давай, начинай свою головомойку, раньше начнем - быстрее кончим. - Почему вы считаете, что я собираюсь вас отчитывать? Моей целезадачей является выявить, травмировало ли вас произошедшее и нуждаетесь ли вы в помощи. Это стандартная процедура. Не обижайтесь, но даже если вам и нужна психологическая помощь, по моему мнению, то явно не из-за того, что во время задержания вы убили человека. - Хм, а ты мне нравишься, доктор Коннор... Коннор ударился зубами о стеклянное горлышко бутылки и пролил немного пива на себя. Это слишком. На следующее утро он проснулся разбитым и без зазрения совести перенес частные приемы. Пока на следующую неделю, но в принципе у себя в голове Коннор уже составил письма с извинениями и рекомендацией обратиться к специалистам из приложенного списка. Как психолог он мог дать оценку каждой своей эмоциональной реакции, а как простой человек хотел только закутаться в одеяло и больше никогда не контактировать с внешним миром. Или пресмыкаться и умолять детектива не заявлять на него... Чего Рид, кажется, так и не сделал, раз Коннору не звонят с работы или из полицейского участка. Даниэль тоже, на удивление, не напоминал о себе, хотя знал расписание Коннора не хуже него самого и всегда умудрялся звонить и соблазнять его неуместными предложениями как раз тогда, когда отказаться не было объективной причины. Возможно, анализировать стоило не момент его первого знакомства с Гэвином Ридом, а последнюю встречу? Щелчок предохранителя, пряжка ремня, холодом впивающаяся в шею, гладкая щека Даниэля, саднящее ощущение в горле, запах дыма и жгучее чувство стыда. Нет, не сейчас. А лучше никогда. Обнаружив себя на пороге злополучной квартиры детектива в субботу вечером, Коннор, казалось, был удивлен не меньше, чем открывший дверь Рид. Кошка напушила хвост, протиснувшись между ног своего хозяина, но за порог мужчина ее не пустил, слегка зажав. Издав обиженный мяв, животное стало пятиться назад, полностью завладев вниманием гостя, так что Коннор сначала даже не понял, почему Рид смеется: - Я, конечно, знал, что вижу тебя не последний раз, доктор Коннор, но даже предположить не мог, что ты припрешься с вином. Стушевавшегося брюнета пришлось буквально дернуть на себя, чтобы заставить переступить порог и закрыть за ним дверь квартиры. Пока Коннор стаскивал с шеи шарф и вешал пальто, Рид также закрыл дверь в свою спальню, но тут же вернулся, пристально наблюдая за гостем и продолжая вертеть в руках бутылку. - Не разбираюсь в вине, - хмыкнул мужчина. Впрочем вряд ли какая-либо стандартная фраза для начала диалога вообще могла ослабить напряжение. - Я тоже. Будем надеяться, что в специализированные магазины набирают квалифицированный персонал. - Так, погоди... Ты купил какое-то ебучее вино, чтобыыы... Почему ты купил какое-то ебучее вино, доктор Коннор? - Потому что в чужой дом не принято приходить с пустыми руками. - А ебаться с белобрысеньким дружком приходить в чужой дом, значит, принято? Коннор поджал губы и опустил взгляд с лица детектива на его шею, подчеркнутую v-образным вырезом футболки. На смуглой коже следы засосов были почти не заметны. - Ты пришел узнать, почему я на тебя не заявил, не так ли? Все просто, доктор Коннор, я считаю, что получил достаточно за свое молчание. Но раз ты вернулся, то, судя по всему, я продешевил. Думаешь, мне стоит шантажировать тебя? В твоей работе все строится на доверии. Что будет с твоей репутацией, если оно будет подорвано? - Пожалуйста перестаньте. Я... Я согласен. На ваши условия. Я сделаю, все, что вы хотите... Рид еще с минуту буравил парня взглядом, а потом оскалился, расслабляясь и откидываясь на спинку кресла: - Странный ты, доктор Коннор, просто пиздец. Мы вроде на том сеансе решили, что при всем своем внешнем виде и любви к злоупотреблению властью я остаюсь хорошим копом. Так что собирай манатки и проваливай из моего дома, чтоб я тебя больше не видел. Коннор подскочил на месте и кинулся к вешалке со своим пальто, жалея, что сейчас поздняя осень и он не может просто выбежать на улицу, в чем есть. Коннор намотал шарф на шею, по привычке запустил руки в карманы, проверяя ключи от квартиры и наткнулся на что-то мягкое и щекотное на ощупь. Озадаченное лицо доктора заставило и Рида обратить внимание на извлеченный из кармана предмет. Это была игрушка для кота в форме мышки с нелепым перьевым хвостиком и спрятанным внутри колокольчиком. Это было слишком. Детектив притиснул парня к двери, привычным полицейским движением заставляя его расставить ноги шире, скрадывая разницу в росте, и впился в его губы, ворвался в его рот языком, целуя жадно и больно, с таким напором, что Коннор едва не задохнулся. Дрожь прокатилась по позвоночнику вниз и осела в коленях, он боролся с желанием схватиться за плечи Рида, ища опоры, впиваясь пальцами в полы собственного пальто. И мужчина видел это - его желания стали слишком очевидны, стоило Риду теснее вжать бедро меж длинных ног. Он с трудом заставил себя оторваться от губ Коннора и процедил сквозь сжатые зубы, разделяя каждое слово: - Еще раз тебя здесь увижу, доктор Коннор, я тебя выебу, прямо на том же самом столе, где резвились вы с Даниэлем... Коннор тяжело сглотнул и облизал губы, хотя они еще оставались влажными от чужой слюны. Рид выкинул его за порог, сердце продолжало бешено стучать, и вместо того, чтобы бежать отсюда сломя голову, Коннор сел на ступеньки и прижался лбом к холодному металлу перил. Ведь действительно, во время того сеанса, запись которого Коннор не смог дослушать, детектив Рид в итоге показал себя как профессионал. Не без греха, разумеется, но с куда более сильными моральными устоями, чем у многих, с кем Коннору приходилось работать. Так почему он был так уверен, что фраза про 120 часов "отработки" - не шутка? Ведь все, что тогда произошло, казалось сейчас издевкой, назиданием, как выстрелы солью по воришкам яблок. Неужели Коннор хотел, чтобы это было правдой? И разве он обращался к Даниэлю по имени в тот день? = Рид тяжело выдохнул и вытер рот о предплечье. Рипли набросилась на нарушителя своей территории со всей своей кошачьей яростью, прыгнула, упала на бок и запустила в несчастную мышку когти всех четырех лап. Это не парень, а пиздец какой-то. Еще после того супер странного освидетельствования, которое пошло не по привычному плану "я не доебываюсь до вас и не ищу к чему прицепиться, а вы пишете, что я годен для службы как никто", Рид не мог толком выкинуть его из головы. А потом все это... Как полицейский с приличным стажем Рид сразу понял, что в квартире кто-то есть. Хотя незваные гости особо-то и не скрывались: скрип деревянных ножек стола о гранитный пол, шорох одежды, сдавленные стоны и шлепки кожи о кожу сложно назвать конспирацией. Но пистолет уже был у Гэвина в руках, а лицо брюнета с отличной задницей показалось знакомым и... Блять, какова была вероятность?! Доктор Коннор... Ладно, теперь-то он точно его больше не увидит. До следующего убийства при задержании или даже вообще никогда. В спальне тускло горело настенное бра, лампочка была красная - Тина когда-то говорила, что так надо, что это полезно для зрения, - так что распятый на кровати человек смотрелся совсем жутко. Хотя ему все нравилось, полоска белого света из приоткрытой двери легла ровно на сокращающийся пресс Даниэля, и пропала, стоило Гэвину закрыть за собой дверь. Рот парня был заткнут свернутой футболкой, вибратор почти бесшумно доводил его до изнеможения, заставляя ерзать, насколько позволяли наручники. С Коннором было сложно. Хрен его знает, что творится в его правильной умной голове. Даниэль же будет здесь ровно до тех пор пока будет получать жесткий секс и ощущать чувство опасности. Это гораздо проще и понятнее. Рид проверил отсутствие патрона в патроннике и улыбнулся тому, каким просящим и одновременно разгневанным был направленный на звук взгляд Даниэля. Пальцы на ноге поджались, стоило холодному дулу коснуться голени и направиться дальше на внутреннюю сторону бедра: - На чем мы остановились?