Этюд в пурпурных тонах

Лондон опять увяз желтом тумане по самые крыши, но полисмен привык совершать обход в столь своеобразной компании. Спустя пару кварталов он даже принялся насвистывать услышанный в одном кабаке разудалый мотивчик. Что-то про трех моряков, если он правильно понял, хотя не так уж это было и важно. Лишь бы петь, лишь бы чувствовать себя живым. Старшие говорят, что раньше было совсем иначе. До появления железного рыцаря город задыхался от преступности, но постепенно дела пошли на лад. Поймали торговца опиумом Мандарина, да и этот странный русский тоже за решеткой, а все благодаря ему. Даже сейчас эти темные едва освещенные газовыми фонарями улицы кажутся совсем не страшными, а сказочными, словно он снова стал ребёнком. Полисмен свистнул еще один раз и случайно зацепился за водосточную трубу. Карман порвался, и по мостовой рассыпались пенсы и конфеты, которые он в нем хранил. Ничего не поделаешь — пришлось собирать. Он поставил фонарь на землю и принялся за дело, лениво ругая себя за невнимательность. Несколько сверкающих монеток ускакало в неосвещенную подворотню, и пришлось, подхватив фонарь, идти и туда. На улице стояла осень, и потому он не сразу понял, что это не просто куча листвы, а куча листвы, в которой лежит человек. Инструкция предписывала сначала удостовериться, что он действительно умер, а уж потом свистеть. Но интуиция подсказывала, что надо сейчас, иначе будет поздно. Слушать себя и своё сердце его научила бабка-ведьма, и это умение не раз спасало ему жизнь. Доверился он ему и сейчас. Тонкий как птичья трель свист пронзил могильную тишину подернутых холодом улиц. Этот человек в порванной одежде был определенно мертв. Поверх разодранной белой рубашки лежал пунцовый как кровь камень размером с перепелиное яйцо. С первого взгляда следов насилия обнаружить не удалось. Полисмен нагнулся, чтобы получше рассмотреть переплетение зеленых вен на лице умершего, когда почувствовал, что что-то изменилось. Конечно же, он не был дураком и сначала проверил, не притаился ли кто в тенях. Не притаился. Но вот теперь кто-то определенно стоял за его спиной, и это точно была не подмога, что не успела бы примчаться так быстро и тихо. — Ты уж прости. — сочувствующе сказал некто, прежде чем мир окутала тьма.