Любимец твоих дьяволов

Мимо мелькают сотни зданий. Прислонившись головой к окну такси, я смахивала с щёк слёзы, не желая принимать всё за действительность. Так подло. Так низко поступить он просто не смог бы. Но увы, я прекрасно понимаю, что именно это он и сделал. — Может добавить мощность в печке? — голос водителя звучит обеспокоенно. — На улице январь, а вы вот так бегаете в одном свитере, — продолжает, цокая языком. — Не нужно, я в порядке, — горько улыбаюсь. — Просто немного растяпа. Даже не хочу объяснять, что это кардиган, а не свитер. Полное ощущение подавленности, будто на меня наступили. Рюкзак начинает жужжать так неожиданно, что я непроизвольно дёргаюсь. Открываю карман и, вынимая телефон, вижу на дисплее «Босс». — Да, — отвечая, делаю случайно всхлип. — Ты плачешь? Где ты? Что с тобой? — обеспокоенный голос Влада почему-то меня успокаивает. — Уже почти в порядке. Еду к Нике домой. — Что значит «уже почти»? Громко выдыхаю, сминая свой рюкзак: — То и значит. Мне сейчас очень хреново. Ты что-то хотел? — Да. Сегодня как бы твоя смена. Звоню напомнить. — Оу, боже, я и забыла, — легко бью себе в лоб. — Что-то я в последнее время совсем выбилась из жизни. — Хочешь я заеду перед работой? — О, нет-нет, сама доберусь. — Ладно, — томный выдох с другой стороны заставляет покрыться моё тело мурашками. — Просто звони, если понадоблюсь. Угукаю в ответ и отключаюсь. Пожалуй, Влад единственный человек, который защищает меня. — Прибыли, — голос водителя вытягивает меня из раздумий. Оплачиваю такси и выхожу из машины, вдыхая такой колкий запах зимы. «Почему ты не можешь так же остудить моё сердце до конца?» — мысленно фыркаю. Захожу в подъезд, радуясь тому, что Ника живёт на втором этаже. Звонок в дверь и тишина. Тянусь, чтобы снова позвонить, как вдруг дверь открываться. — Вика? Что случилось? Почему ты без… О боже, — бережно берёт меня за руку, затаскивая в квартиру. Дверь захлопывается, а её глаза вглядываются в мои. Мне хочется что-то сказать, но в горле ком, и слёзы душат меня. Ника без лишних слов заводит меня в гостиную. — Жди, я сейчас, — усаживает меня на диван, укрывая пледом. Я всхлыпываю снова, перед этим стащив с себя обувь и бросив её куда подальше. Подтягиваю ноги, полностью закрывая всё тело пледом. Ника почти бесшумно шуршит на кухню, пока я старательно утираю слёзы. Боже, какая я тряпка. — Держи. Поднимаю глаза вверх, наблюдая перед собой огромную кружку. Вдыхаю полной грудью. Аромат моментально проникает в меня, заполняя мои лёгкие. Протягиваю руки, улыбаясь сквозь слёзы. — Только ты знаешь, как без слов утешить меня. — Что случилось? — интересуется, присаживаясь рядом со мной. — Костя… он… — я запинаюсь. Вздыхая, ставлю чашку на кофейный столик. Кладу обессилено руки на свои ноги, смотря на пальцы. Ника накрывает своей ладонью мою, приободряюще сжимая. — Я не знаю правила этой игры. — То есть как? — Вот так. В этот раз всё не так как прежде, — закидываю свои ноги на ноги Ники и кладу ей голову на плечо. — Он не избивает тебя как прежде? — гладя моё плечо, Ника кладёт свою голову на мою. — Он разрушает меня с помощью моей же любви. Игра в недопустимое. Не видя мои слабости, он как-то надавливает на самое больное. Сначала весь такой родной, со всем теплом, а потом он превращается в ожесточённого ублюдка, — сжимаю кулак, чтобы снова не расплакаться. — Ты говоришь сейчас о нём, но я вижу почему-то тебя. — Что? — в недоумении приподнимаю голову. — Не зря всегда и все говорили, будто вы зеркало. Присмотрись к себе внимательно. Ты же точно такая же. Да, конечно, не со мной, но твои шипы летят в каждого, кто хоть как-то приблизится к тебе. Вы — отражение друг друга. — Я никогда не делала больно тому, кто любит меня, — фыркаю я, но кладу голову обратно. — Уверена? А мама? Влад? Они же страдают от того, что любят тебя, но получают взамен лишь холод. — Это совершенно другое. Может ты в чём-то и права, но Костя ведёт совершено другую игру. И я, не выдерживая, рассказываю всё с самого начала во всех подробностях, не упуская ни малейшей детали. Все эти пять дней превратились в какой-то персональный ад. Из серых будней моя жизнь превратилась во что-то, что явно сводило меня с ума. Я всегда восхищалась теми людьми, которые не позволяют никому и ни при каких обстоятельствах вмешиваться в свою жизнь. Такие люди сами ищут истину, собирая по крупицам свой мир, не обращая внимания на осуждающие взгляды окружающих. Они открыты для всех, но никогда не придут сами стучать в дверь, где их не ждут. Они умеют жить в согласии с собой, потому что так или иначе им подсказывает сердце. В этом мире таких людей называют безумцами. Не такие как все, непохожие на других. И я всегда старалась быть таким человеком, который не смотрит на вот все эти осуждения. Открывала душу не для всех, но если так случалось, то такие люди превращались в избранных что ли. Но жизнь сложная и большинство людей ушло, забирая часть моей души с собой. Я разрешала взять часть своей души, но не позволяла касаться сердца. Защищая всеми силами и не силами, я хотела сберечь его, запрещая самой себе любить. Но увы, моё сердце решило иначе, выбрав не самую лучшую для этого кандидатуру. Единственный человек, ради которого я всё ещё держусь, сейчас горько выдыхает, сжимая моё плечо. — Что за пиздец творится? — Что? Ты заматерилась? — я прыскаю от смеха так по-сумасшедшему, хохоча во весь голос. — Та боже, будто я не человек, — фыркает Ника, шлёпая меня по ноге. — Допивай свой какао побыстрее, сейчас найду тебе курточку и поедем убирать твою квартиру, — продолжает, сбрасывая с себя мои ноги. — Хватит распускать нюни. Ника поднимается и как ураган уносится в комнату, пока я спокойно пью какао. Через пять минут в меня прилетает парка горчичного цвета. Моё лицо исказила гримаса отвращения, на что она только фыркнула: — Скажи спасибо, что пойдёшь не голой. Звонок в дверь. Мы одновременно посмотрели друг на друга. Ника разводит руками, но направляется к двери. Щелчёк замка и такой знакомый голос доносится из прихожей. — Она здесь? Как она? — Я жива, — кричу Владу из гостиной. — Зачем ты здесь? Рыжая макушка появляется в дверном проёме: — Я... ну я это, волновался немного. — Ага, а как же. Немного, говоришь? Поэтому ты аж настолько запыхался? — фырчит Ника за его спиной. Сначала я прикрыла рот рукой, но всё равно, не выдержав, прыскаю от смеха вместе с Никой. Влад, явно смущаясь, улыбается и смотрит на меня исподлобья. Отбрасываю плед, подхожу к нему и обнимаю: — Спасибо, — шепчу я, сжимая в ладонях ворот его пальто. — Вообще я приехал с предложением, — голос Влада звучит тепло. Я отстраняюсь и вопросительно приподнимаю бровь. — Хочу пригласить вас обеих за город в мой дом для того, чтобы провести уикенд. Бар закрыт на выходные, так что никто из вас не работает. Мы все дружно хлопаем в ладоши, что означает обоюдное согласие. — Только для начала давайте заедем в магазин за продуктами, а заодно и новым зеркалом, — подчёркивая это слово, Ника искоса смотрит на меня. — Не бубни, старушка, — хихикаю вместе с Владом, пока надеваю парку. — Пойдём, моя душа требует разрядки. Мы вышли из квартиры в приподнятом настроении. Я выскочила из подъезда первой и, осматриваясь по сторонам, не увидела машину Влада. Нахмурив брови, я повернулась к подъезду опять: — Где твоя машина? Нам идти пешком? — говорю, ёрничая, когда он выходит на улицу, и скрещиваю руки на груди. — В смысле? Так вот же она, — говорит он, доставая ключи из кармана. Срабатывает звук сброса сигнализации и мне кажется, я теряю свою челюсть. Прям передо мной стоит огромный чёрный джип. — Ты забыла, что я при деньгах? — на его лице растягивается ехидная улыбка. — Я просто думала, что у тебя только одна машина, — придя в себя, злобно фыркаю. — Как видишь — не одна, — всё ещё улыбаясь, он открывает мне дверь, но я категорично машу головой и открываю заднюю дверцу. Влад закатывает глаза, придерживая место для Ники. Как только машина трогается с места, начинается шумиха и споры, так как я не хочу ехать в большой торговый центр, куда хочет Ника, но приходиться сдаться. Поднимаю руки вверх, соглашаясь с ней. Как ребёнок, она победно хлопает в ладоши, и я не могу сдержать улыбки. Мы приехали в торговый центр и мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мы его покинули. Он был слишком огромным и разнообразным. Продуктами и прочим занимался Влад, а Ника потащила меня в ряд, где можно приобрести зеркало. — Как тебе это? А вот это? Слишком велико? А это? Мало? А тебе с каким-то узором или обычное? Я слушала и слушала, пока меня не прорвало: — Какая разница? Я всё равно урод и краше из-за какого-то зеркала не стану. После этого я молча тыкнула в какое-то зеркало, и Ника не стала спорить. Встретившись у выхода, мы направились ко мне домой. Влад остался в машине, и пока Ника возилась с зеркалом, я в предвкушении хороших выходных, побежала вверх по лестнице, чтобы открыть дверь. В припрыжку, кружась и хохоча, забегаю на свой этаж, а затем резко останавливаюсь замирая на месте. — Я думал, что не дождусь тебя, — говорит Костя, поднимаясь с пола. Я делаю шаг назад, при этом не понимая, что он здесь забыл. — Держи, это твоё пальто. Ты забыла его в институте, — он протягивает мне руку с пакетом. Но я не могу пошевелиться. Просто стою и смотрю. — Вик, прос… — Убирайся, — с гневом выплёвываю я, перебивая его. — Но, Вик, я… — Я ясно выразилась, — говорю сухим тоном, поражаясь своему обладанию сейчас. — Проваливай отсюда и никогда больше не возвращайся. Шаги сзади приближаются, я оборачиваюсь и вижу растерянное лицо Ники. Оборачиваюсь и смотрю на Костю. В моих глазах гнев вперемешку с яростью. «Я так люблю тебя, но ты сделал мне невыносимо больно», — хочется закричать ему, но понимаю, что этому не суждено случиться. Костя ставит пакет на пол и, смотря себе под ноги, направляется к лестнице. Запах его духов врезается мне в дыхательный путь, когда он останавливает возле меня, прошептав всего лишь одно слово: «прости». Я сглатываю ком, отворачивая голову в другую сторону. Шаги удаляются. Ника касается моего плеча: — Ты в порядке? — Пойдём. Мне нужно выгрести слишком много мусора из квартиры. И не только.