Любимец твоих дьяволов

POV Костя — Костя, смотри как я умею, — весело взвизгнула Вика, вприпрыжку кружась и прыгая к лавочке, будто делая балетный пируэт. — Боже, — взволнованно посмотрев на неё, сказал я. — Вика, только не упади. — Та я не уп… — говорит она, как вдруг спотыкается о плитку и падает на колени. Мне бы стоило рвануть к ней, поднять её с колен, обнять и успокоить, но вместо этого я стою, не двигаясь, и хохочу во весь голос, держа в руках два молочных коктейля. — Эй, мне вообще-то больно, — взвыла Вика, поморщив нос. — Иди сюда, — сказал я, присаживаясь на лавочку. Вика нехотя поднялась, шкутыльгая и хлыпая. Рухнув рядом со мной, она склонилась к коленкам и начала дуть на них. — Больно, — как ребёнок всхлипнула она. — Ай, держи, — грымнул я, отдавая ей коктейль. — Говорил же, будь аккуратней, смотри под ноги. А ты? — возмутился, мотыляя головой. — Ты меня не любишь, — буркнула от обиды она. Я поднял её ноги вверх, положив их на свои так, чтобы она почти легла на лавочку. Аккуратно вытирая её маленькие ранки влажной салфеткой, цокал языком. Услышав посёрбывание, я поднял голову и взглянул на её нахмуренное лицо. — Я люблю тебя. Люблю. Даже тогда, когда ты случайно выливаешь на меня молочный коктейль, а затем выпиваешь мой. Даже если съедаешь нашу огромную пиццу сама, а потом просишь заказать ещё. Даже если на улице зима, я готов греть твои холодные ладони и ноги под одеялом. Люблю, когда ты хныкаешь, прося утешить тебя. Люблю, когда хмуришься, злишься, бьешься. Люблю, когда улыбаешься, хохочешь. Люблю, когда ты счастлива. Люблю, когда ты беспокоишься. Когда просыпаешься по утрам. Когда бегаешь по дому, как сумасшедшая, в поисках какой-то ерунды. Люблю и тогда, когда ты кричишь на меня по мелочам. Я люблю тебя даже тогда, когда ты совершенно несносна. Люблю ли я её сейчас? Не знаю. Любовь для меня это что-то невесомое, особое, лёгкое. Это когда с нетерпением ждёшь встречи, пребывая в разлуке. Это желание касаться и быть рядом. Так было раньше, но не сейчас. То, что происходит сейчас, намного мучительней и тягучей. Сильнее даже меня самого. Мне хотелось владеть ею. Каждой секундой, каждой клеточкой её тела, её душой, сердцем, занимая её мысли лишь мыслями о себе. Хотелось, чтобы всё её прошлое, настоящее и будущее принадлежало мне. Я должен был владеть всей её жизнью. Если её нет рядом, мне сносит крышу, а тело жутко ломает. Хотелось лезть на стены. Я ощущаю себя наркоманом без дозы. Как это случилось? Когда? Сам не понимаю, когда успел стать этим наркоманом. И у моего наркотика есть имя, голос и запах. Она ломает мою жизнь своим отсутствием, только поэтому, каждое утро поднимаюсь пораньше, чтобы собраться и отправиться в институт, который мне вообще не нужен. Я хотел видеть её. Хотел причинять ей боль, чтобы слышать этот голос, без которого мне сложно представить свою жизнь. Хотелось сломать ей что-то, чтобы она почувствовала то, что чувствую я каждую секунду, когда её нет рядом. Я оставлял на ней отметины, показывая, что вся она принадлежит мне одному. Сегодня я снова пришёл в институт из-за неё. Поднявшись к лестничному пролёту и пройдя за поворот бесшумно, я замер. Она сидела на подоконнике спиной ко мне. Дикое желание подойти и коснуться её волос, вдыхая такой родной запах лаванды, а затем наблюдать, как почти невесомо, улыбка касается её глаз. Это было лишь моей иллюзией. Я тупо стоял и смотрел на неё минут пять. Что-то напевая себе под нос, она смотрела на ноты и размахивала рукой в воздухе так, словно играла на клавишах. Голос становился всё громче, а слова — чётче и внятней. — Мои слёзы высохли, Мои губы стали могилой. Солнце меня не греет, Солнце меня не греет. Боль размером с гору, Моё сердце меня не прощает. Я больше тебя не вижу, Я больше не узнаю тебя. Осознание того, что она поёт, пришло не сразу. Сделав шаг назад, я скрылся за шкафом, который вынесли из аудитории по ненадобности, видимо. Вслушиваясь в слова этой песни, я чувствовал, как сердце почему-то здоровски щемило. Вика явно определилась с песней, которую нужно будет сыграть на сегодняшней паре в качестве домашнего задания. Что же ты хочешь сказать этой песней? — Проклинаю этот месяц, Что навеки оставил меня одну. Ноябрь забрал мою первую любовь. Мне больше не нужен этот месяц в календаре. Ноябрь забрал меня. Это пламя тоже погасло. Ноябрь… Я был очарован. Как сейчас вижу перед собой испуганную девочку с большими детскими глазами, которая боялась петь и зажимала свой голос. «Неужели тебе настолько больно из-за меня? Почему я не видел этого раньше?» — задумавшись, я сделал шаг, уходя с этого проклятого места. Пары сменялись одна за одной. Я продолжал молча наблюдать за ней, чтобы не причинить ей хоть какую-нибудь боль. И пусть выглядела она уверенно, я видел, как в её глазах что-то ломалось. Ты слабая перед своими чувствами, хоть и пытаешься противостоять им. Так глупо. По звонку она поспешила покинуть аудиторию, и я тоже. Сердце ухнуло в пятки, когда я выходил за ней следом, она застыла у двери, а я чуть было не врезался в неё. Мои глаза расширились, когда подняв голову вверх, я увидел двух парней. Влад и Артём смотрели на неё в ожидании. Что здесь делает Артём, мать твою? Ладно этот таскается за ней, но он то куда?! — Не можешь определиться? — фыркнул я, подойдя к ней сзади вплотную. Знакомый запах ударил в нос, отчего на секунду мои глаза прикрылись. Резко обернувшись, она уткнулась носом в мою грудь. Гордо вскинув подбородок, она хмыкнула: — А что? Ревнуешь? — Что? — опешил я. — Что ты о себе возомнила? — Ну тогда и не задерживайся, иди куда шёл, — ответила она, разворачивать и ступая вперёд. Я остался на месте, чтобы понаблюдать, как она выкрутится. Кивнув Артёму, она подошла ко Владу и обняла его. Сердце издало глухой сильный удар. Я вижу, как он из серьёзного превращается в счастливого. Ещё бы тебе не быть счастливым, когда она так искренне улыбается. Влад кивает, садится в машину и уезжает. А после, она с широкой улыбкой на всё лицо подходит к Артёму. Мои кулаки сжимаются до хруста. О чём вы разговариваете? Не выдержав, я направляюсь твёрдыми шагами в их сторону. — Тёмыч, ты за мной? — поинтересовался я, почти не выдавая нервозности в голосе. — И тебе привет, Мэл. Нет, не в этот раз. — А что ты тогда здесь делаешь? — как бы удивляясь, спросил я. — Ну, как видишь, разговариваю с девушкой, — его глаза стрельнули в её сторону. — А я и не заметил, что ты с кем-то стоишь, — обернувшись, я увидел её испуганный взгляд. Боишься, что он узнает о нас? — Ну, мне уже пора, — протараторила быстро она. — Давай я подвезу тебя? — вежливо поинтересовался Артём, отчего мои глаза округлились. — Некогда тебе рассекать с девицами, — отчеканил я. — Нам работать нужно. — Какой ты у нас трудоголик, я прям на могу. Жди меня на студии, — возмутился он, а затем приоткрыл дверцу машины для неё. Я сжал кулаки в карманах пальто. В голове закрутились шестерёнки с нереальной скоростью. Что-то застилало мой разум, вызывая лишь гнев. Всеми силами я боролся с тем, чтобы не дать этому название, но ревность всё же съедала меня изнутри. — Ну уж нет, тогда я с вами, — как бы невзначай сказал я, обойдя машину с другой стороны, чтобы не смотреть на Артема. — Хрен с тобой, — фыркнул он в ответ, сев в машину. Вика съежилась под моим пристальным взглядом, когда заметила его в зеркале. Но быстро пришла в себя, распрямив плечи и отдёрнув голову в противоположную сторону. Первые десять минут мы ехали в полнейшей тишине. — Ты сегодня на смене? — спросил Тема. Я удивился. Неужели ты набрался смелости проявить инициативу первым?! Что же с тобой происходит? — Да, но завтра выходной. — Тогда сегодня каждый из нас работает, но на счёт завтра есть предложение. — начал говорить он и запнулся, повернув голову в мою сторону. — Я тебе лучше напишу. — Хорошо, — смущенно ответила она, невинно хлопая ресницами. — Останови здесь. Я хочу пройтись по торговому центру. Я хотел закричать. Кричать и умолять её, не смотреть так на него, потому что я помнил этот взгляд. Взгляд, которым она очаровала меня. Большие невинные глаза и её детская улыбка моментально обезоруживали любого. Даже просто проходящего мимо. «Пожалуйста, прекрати», — молил я. Они попрощались. Я закрыл глаза, желая разорвать всё то, что у меня происходило в голове в клочья. Никогда ранее я не задумывался о том, что она может быть с кем-то другим. Почему? Объясни, придурок, почему ты так не думал? И что делать теперь? Как остановить безвозвратный механизм? — Тёма! — вскрикнул я. — Что? — он резко затормозил. — Чего кричишь, паршивец? Что случилось? — Она тебе нравится? — с дрожью в сердце произнёс я. — Больше да, нежели нет. Кажется, меня впервые зацепила девушка. Я сглотнул огромный ком. Отчаяние с невероятной скоростью разлилось по моему телу. Что теперь делать, кретин? — Кажется, мне стоит кое-что рассказать тебе. — Слушаю, — сказал он и повернул ко мне свою голову, не скрывая серьёзность во взгляде и голосе. Слова сами покидали моё тело. Не в состоянии остановить этот поток, я просто закрыл глаза, отдаваясь всем тем воспоминаниям, что так долго находились внутри меня. Потерять то, что так было ценно мне во второй раз я не мог. Осознание того, что она нужна мне хоть как-то, пришло только сейчас. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Тёма нарушил мой рассказ. — Так вот для чего был весь этот спектакль в баре? Ведь я же знал, что вы с одной группы, — Тёма тяжело выдохнул, сжимая крепко руль. — Ты — мой друг, и я не стану через чур лезть в это, но если она выберет не тебя, то надеюсь, ты сможешь принять её выбор. После он отвернулся и надавил на педаль газа. Я отвернулся к окну и смотрел на то, как снег превращается в грязь. Теперь всё будет по-другому. Чтобы не случилось, отпустить её — значит проиграть не только Тёме, но и самому себе, признавая, что она опять оказалась в победителях.