Любимец твоих дьяволов

POV Влад Пришла весна и разбила всех на пары. Меня же — просто разбила. Вот так, в одно прекрасное мгновение, мне захотелось сбежать в город, где зимы вечные. Ведь весна — это время, когда влюбленные не спеша прогуливаются цветущими улицами, любуясь друг другом даже тогда, когда солнце с ними прощается, так как закат становится ещё прекрасней. А я один. Моя любовь сейчас где-то за чёртову тучу километров от меня. Это нехотя заставляет моё сердце корчиться от боли. Набросив на себя лёгкое пальто, я вышел из квартиры, оставляя её в темноте. Уж больно мне привычно возвращаться в тёмное помещение, где нет света. Моим солнцем была она. Лучик света, который широко улыбался даже тогда, когда всё трещало по швам. Даже когда было ужасно больно, она сияла ярче солнца, чтобы не дать упасть не себе, а мне. Смеялась вопреки всем проблемам и была такой сильной во всём и всегда. Не моя. Всего лишь два слова, которые причиняют мне невыносимую боль. Сжимаю до скрипка руль машины. Где же ты теперь? Почему оставила меня одного? День за днём я проклинаю себя за то, что мне не хватило сил остановить тебя. Сил, чтобы ты влюбилась в меня. Я помню, как увидел её впервые. Помню, как она сжимала ладошки и терялась среди сотни фраз. Зависала на секунду, как будто находилась в данный момент жизни не в этом мире. И я, как последний дебил, влюбился в неё. Влюбился в её щёчки, которые в одно мгновение превращались в острые скулы. Влюбился в тонкие запястья и до безобразия красивые руки, на которых выступали вены. Даже это было её изюминкой. Я влюбился в этот взгляд, который видел насквозь. Словно выжигал всё внутри. От него не спрятаться, не скрыться. Влюбился в её образ кошки, которая сильна снаружи, но слаба, когда приласкаешь. Она всегда говорила «нет», гордо задрав подбородок вверх. Но достаточно было немного подождать, чтобы потом найти её среди кучи хлама в кладовке бара, где она, прикрывшись руками, кричала немым криком, при этом закусывая губы до крови и стирая с лица слёзы. И я обнимал её, хотя она продолжала колотить меня кулаками, прося её оставить. А что сделал я? Верно, остался рядом и прижал её крепче. Она хотела казаться сильной. Хотела, но не всегда могла. Иногда её программа давала сбой, а я давал ей возможность выплакать свои слёзы на моём плече. Хотя бы так я мог быть ближе к ней. В те моменты она нуждалась во мне, как никогда и в ником другом. Я чувствовал себя особенным. Я думал, что она так же влюбится в меня. До слепоты. До дрожи. Как нелепо. Отчётливо помню день, когда она призналась мне, из-за кого вот так сходит с ума. Мой мир рухнул в считанные секунды. Она держала мою руку и сжимала так, будто мои кости сейчас вот-вот сломаются. Тот мальчик изуродовал её сердце. Оставив на нём шрамы, которые не сможет залечить ни время, ни кто-то другой. Такие раны может вылечить лишь тот, кто их на нём и оставил. Поэтому в нашем мире так много одиноких людей. Я так и не смог стать к ней ближе. Все её чувства ко мне оставались на моей рубашке. Как только она покидала кладовку, я переставал быть ей близким. Включая свой сарказм и независимость, она продолжала на людях относится ко мне как к боссу, которого она не долюбливает. — Чёрт, — с силой ударяю руль. — Ты должна была остаться со мной. Хлопаю напоследок дверь машины и ставлю её на сигнализацию. Колокольчик снова бьёт в мою голову, разжигая во мне только раздраженость. — Доброе утро, Владислав Валерьевич, сегодня вы опоздали, — сказал Саша, когда я проходил мимо барной стойки. — Так-то начальник здесь я, и мне решать когда и во сколько приходить, усёк? — почти рыча, я упирался ладонями о стойку, а затем рывком отрывался от неё, чтобы уйти. — Да я же. Я… Просто вам посылка пришла. Но вас не было, поэтому я расписался вместо вас, — промямлил он за моей спиной. — Что? — я остановился на полпути к своему кабинету. — Вот она, держите. Я развернулся и увидел маленькую деревянную коробку. В недоумении подойдя к Саше, беру её, киваю и направляюсь к кабинету. Бросаю её на стол и, снимая пальто, думаю о том, откуда она. На ней так много разных печатей. Присаживаюсь за стол и кручу коробку в руках, изучая и рассматривая. От неё веяло запахом океана. Вика. С рывком открываю коробку, почти разломав её. Оттуда выпадает два конверта. Беру их в руки и вижу, что одно для меня, а второе — для него. Для Мэла. Сжимаю его письмо, а затем кладу обратно в коробку. Канцелярским ножом аккуратно разрезаю сторону конверта и вынимаю оттуда исписанные листы, разворачивая их. Рвано-судоржный вдох. Привет, дорогой мой рыжий мальчишка. Скорее всего, когда ты получишь это письмо, я уже буду вдали от этого океана и ещё дальше от города, в котором мне пришлось тебя оставить. Прости. Мне очень жаль, что так получилось. Поверишь ты мне или нет, я не знаю, но уверена, что твоё сердце снова мне всё простит спустя какое-то время. Прости-прости-прости. Я всё ещё считаю, что не заслужила такого, как ты. Здесь, на берегу, я отчётливо вспоминаю твоё плечо. Сейчас на часах четыре утра. Солнышко начинает выглядывать из-за горизонта, освещая и раскрашивая небо. Влад, здесь так потрясающе красиво. Мне и словами не описать, как я счастлива, что решилась на этот поступок. В мире так много мест и так мало возможностей, чтобы увидеть его весь. Я так благодарна тебе. За всё то, что ты сделал для меня. Не представляю, как бы сложилась моя жизнь, если бы ты не повстречался мне на пути… Но сейчас не об этом. Прошло чуть больше месяца с момента, когда я уехала, но по ощущениям прошло не меньше года. Кажется, я потерялась теперь и во времени. Я всё же решила написать тебе и не потому, что не доверяю, а потому что хочу напомнить. Не рассказывай ему о моей тайне, хорошо? Может вы тогда случайно увиделись, а может теперь вы и друзья, этого я знать не могу, но хочу напомнить на чьей ты стороне. Не злись, ладно? И не злись на то, о чём я тебя попрошу немного позже. Я в порядке. Думаю, ты очень часто задаёшься этим вопросом. Со мной всё хорошо, правда. Теперь у меня получается постоять за себя. Не поверишь, но я обучаюсь боям без правил. Хотя это мне ни к чему. Все и так боятся ко мне прикасаться, ведь моё лицо всё ещё не привлекательно, хотя рубцы затягиваются. Знаешь, я так неправильно поступала по отношению к тебе. Убегала от тебя, как только выпускала часть боли наружу. Это неправильно. Я злилась на тебя тогда. Глупо. Злилась на то, что моя независимость давала трещину. Такую огромную пробоину в моей льдине. Здесь, среди множества дорог, я осознала, что ты мне не просто важен. Я полюбила тебя. Слышишь? Но прости, не так, как ты меня. Это сложно понять и представить, но мне хочется, чтобы ты ни за что и ни при каких обстоятельствах не исчезал из моей жизни. Останься в моей жизни, даже если я уйду. Ладно? Мне без тебя никак нельзя. Ты единственный, кто хранит в себе часть меня без притворства и лжи. В тебе я смогла распознать себя. Вот почему, не сдерживаясь, часто искала повод, чтобы побыть вдвоём и поплакаться. Прости меня и за это. Тогда, почему-то я и не задумывалась, что освобождаясь, моя боль переходила в тебя. Ты молча впитывал всё в себя, как губка. Прости, я каюсь. Искренне. Прости за разводы и пятна на бумаге. С того дня, я впервые сегодня заплакала. Мысли о тебе сводят меня с ума. Я самый бесполезный человек на этой земле. Добивая себя день за днём, не замечала, как это причиняло боль и тебе. Боже, какая же я дура. Да? В кого превратилась сама, и как изменила тебя. Пришёл и мой черёд признаться в том, что когда-то в моей голове проскочила мысль о том, что с тобой я смогу забыть его… Но, как всегда появилось «но». Я думала о тебе, только когда находилась с тобой. А ночью снова и снова плакала из-за него. И тогда пришло осознание, что чтобы я не сделала, он крепко-накрепко засел внутри меня. Даже если вырвать сердце из моей груди, он останется в каждой клеточке меня. Я безнадёжна. Я знаю, ты сейчас видишь перед собой второе письмо. Оно для него. Прошу, переступи через себя. Передай ему это, как бы сложно не было тебе. Ведь сейчас, я уверена, ты думаешь о том, чтобы сжечь это письмо. Не стоит. Он не заслужил такого отношения с твоей стороны. В этом заключается моя просьба. Отдай ему письмо и покажи то, что скрывается внутри моей квартиры. Потому что позже оттуда всё исчезнет. Дай ему шанс увидеть. Позволь ему прочувствовать то, что чувствовала я. Не дай сомнениям разрушить моё доверие к тебе. Ведь я всё пойму, когда взгляну в твои глаза. Ах да, я ведь исчезла так внезапно, что и не успела сказать, как влюблена в твою улыбку и твои глаза. С любовью, твоя родная. Всхлип. До боли в костях сжимаю письмо в левой руке, чувствуя, как глаза неприятно жжёт. Отбрасываю очки в сторону, чтобы словить пальцами переносицу. Но разве поможет это удержать мою обиду и боль? Прислоняюсь лбом к краю стола. Она всегда говорила, что если хочешь, чтобы люди не заметили того, что ты плакал, просто упрись лбом так, чтобы он был параллельным к полу. Слеза прямиком падает вниз, разбиваясь об пол. Реальность так грубо падает мне на плечи. Я не могу вынести это, поэтому даю волю свои чувствам. Пусть это всё выйдет из меня. Исчезнет. Потеряется. — Зачем? За что ты так со мной? — кричу слишком громко, на надрыве, ударяясь головой об стол. — За что, Вика, за что? Почему именно вот так бросаешь меня? — удар за ударом эхом разносится по кабинету. — Влад? Что ты делаешь придурок, прекрати! — его руки оттянули меня от стола. — Отвали! — закричал я, вырываясь из его цепких рук. — Постой! — вскрикнул Мэл и схватил меня снова. — Она говорила, чтобы никто не заметил твою боль, наноси себе её сам, чтобы чувствовать и думать именно о ней! — продолжая сжимать письмо, я становлюсь на колени и ударяюсь лбом об стол. — Прекрати придурок! — закричал Костя и отбросил меня от стола, отчего я ударяюсь затылком об шкаф. — Ты не она. Понимаешь? Это не твои методы, а её! — задыхаясь, он присел напротив меня. — Я больше не хочу так! — захлёбываясь, я сжал руками свои волосы. — Ты думаешь мне хочется? — закричал он. — Ты думаешь, мне это всё нравится? Я тоже ломаюсь! — Поехали! — сказал я, а затем поднялся и схватил письмо из коробки. — Куда ты собрался? — Вставай, говорю, и не задавай лишних вопросов! — рычу, натягивая на себя пальто. — Ну встал я, что дальше? — фыркнул он. — В машину. Я кое-что обязан сделать, — напоследок ответил я, покидая рывком кабинет. Я сдержу обещание, Вик, несмотря на то, что этим уничтожу себя.