***
-Да что такого низкого ты нашла в создании нам денег?! Зачем мы вообще часами сидим на улице, когда можно просто преобразовать ложку?! — Придурок! Любая трансформированная вещь оставляет за собой магический след и распознать его, уж поверь мне, очень просто! К тому же это противоречит моим принципам! — Эванс злилась, по настоящему, её голубые глаза потемнели, волосы будто встали дыбом, а воздух наполнился поистине могильным холодом. -И это ты мне говоришь унять магию? — Стинг поёжился, посильнее закутавшись в плед. — Не думаю, что любой рыночный продавец сможет отличить обычные деньги, от преобразованных… -Ошибаешься, идиот ты неизлечимый, любой предприниматель учится распознавать трансмутированный металл в первую очередь. Спорить с сестрой Эвклиф не решился. За неимением достойных аргументов вероятность сесть в ещё более глубокую лужу повышалась на треть с каждой секундой. — Да ладно тебе, жалко что ли?! — однако денег ему всё же хотелось больше. — Жалко. — Давай проверим? Всё же мы не в столице и даже не в крупном городе, может быть тут прокатит? — Однозначно нет. — Спорим? — Даже пытаться не буду. Стинг сглотнул, чтобы Эванс вступила в игру необходимо было предложить хорошую награду, однако, Стинг уже порядком задолбался драить полы и натирать туалеты каждую неделю. Да и стоит ли игра свеч? Ведь сестра доходчиво объяснила что подобный фокус ни при каких условиях не прокатит. Но, Эвклиф не был бы Эвклифом если бы вот так вот просто отказался от своей же затеи. Нет уж, не бывать этому! Давай проведём эксперимент. Условия стандартные: победитель неделю служит проигравшему. — Даже не надейся. — Что?! Почему это?! Ты всегда соглашаешься! — Стинг был замешательстве. Обычно Эванс с радостью бралась за любую работу, стоило ей сказать что всё это в рамках эксперимента… Что пошло не так сейчас, мальчишка совсем не понимал. — Я не буду подвергать нас такой опасности. Ты хоть знаешь что полагается за такое преступление! — Нет! Я вообще не понимаю почему это преступление! Ведь монеты не превратятся в пыль! Так что это и не обман вовсе! — Но это подрывает экономику страны! — Но ведь мы всего разочек! — Ты совсем меня не слушаешь… — Эванс поудобнее устроилась в кресле — Если подобное будет дозволено хотя бы одному человеку, поползут слухи, каждый просечёт что деньги можно получить гораздо более лёгким путём, научится магии, поверь, такой фокус не так уж сложен, и тогда валюта страны просто перестанет подчиняться государству. — Но ведь магов всего лишь пятнадцать процентов населения планеты. — И что? Денег хотят все, и чем больше, тем лучше. — То есть, создавать деньги и правда нельзя… — Стинг заметно поник, идея действительно оказалась плохой и он больше не видел причин это отрицать. У него правда ещё завалялась пара аргументов в арсенале, но пускать их в ход было бессмысленно, ясно ведь, что и их сестра с лёгкостью оспорит. Было действительно жаль, великий аферист умер в нём, так и не успев толком ничего натворить — Продавцам кстати тоже верить не стоит, — подала голос Эванс, заметив состояние брата. — Это почему ещё? — Существует вознаграждение обнаружившему мошенника продавцу. — Стой, то есть они могут сдать человека? Она кивнула: — Иногда даже подкладывают фальшивку нарочно. Лёгких денег, как ни крути, хочется всем… — она затихла, уткнувшись взглядом в пыльный пол. — Какие же люди… Твари! — Только не греби всех под одну гребёнку, далеко не все такие, в мире есть доброта ты ведь это знаешь не понаслышке, — Рей мягко улыбнулась каким-то своим мыслям, всё ещё не поднимая взгляда — Если ты о Вайсологии, то он точно такой же! Я его ненавижу! — по комнате вновь разливался яркий белый свет. — Потому что он заставил тебя убить себя? — Как ты можешь говорить об этом так спокойно?! Ты что?! Такая же как он?! — на минуту он замешкался, что-то припоминая. — Ах да! Ты же именно такая! Ты же!.. Однако договорить ему не дала резкая боль в груди, пронзившая плоть, ножом резанувшая по коже, заставившая каждую мышцу расслабиться, отозвавшись адской болью где-то глубоко, на периферии сознания, и затихнуть, но лишь на мгновение, выжидая момента для нового удара. Боль растекалась по телу, медленно, от самого сердца, словно змея она ползла по венам, заполняла капилляры, бежала по артериям, просачивалась в мозг, и снова и снова и снова, по кругу. Хотелось кричать, орать, срывать голос, рвать к чертям горло, лишь бы унять это непонятное чувство пустоты внутри, чтобы ушла эта хренова боль, хотелось вопить так, чтобы весь мир слышал, чтобы слышал… Однако из горла вырывался лишь тихий хрип. Мальчишка потихоньку терял сознание — это он осознавал с поразительной чёткостью, однако поделать ничего не мог. Приступ пришёл как всегда неожиданно, а в следующую минуту в глазах помутнело, свет померк, увлекая сознание в тёмную трясину.***
Очнулся он как всегда, часа через три — четыре после «концерта», с жуткой головной болью и дрожью во всём теле. Вернулся Лектор, чуткое обоняние на уровне рефлексов ухватило свежий запах иксида. Кот сидел на коленях у заснувшей в кресле Эванс, однако, как только он встретился глазами со Стингом, то поспешил перебраться ей на плечо и начать тормошить сонное недоразумение своими маленькими лапками что-то неразборчиво выкрикивая. Она проснулась быстро, вскочила с кресла и почти не ориентируясь в пространстве кинулась к кухне натыкаясь по пути на всё подряд. Эвклиф не слишком следил за действиями сестры, у него на тот момент были проблемы поважнее — боль возвращалась, стремительно отключая мышцы, захватывая сознание в калёные тиски, погружая разум в адскую панику, внушая страх, отнимая свет… Губ коснулась прохладная жидкость, тонкая стенка стеклянного стакана ударилась о зубы. Дальше организм работал сам. Через несколько секунд с горькой гадостью было покончено, Эвклиф скрючился от тошнотворного запаха, заполнившего комнату. Однако лекарство сделало своё дело, боль сдавала позиции, возвращая полный контроль над телом, но дрожь всё ещё сохранилась в пальцах рук и отступать никак не желала. -Идиот, — Эванс раздражённо натянула одеяло до подбородка брата. — Как ты вообще мог не знать об устройстве драконьей лакримы? Как обычно после приступа Эванс затянула старую песню. Это значило лишь одно: разбор полётов пятилетней давности, с необразованным придурком в главной роли. — Прости уж, не учили… — свою вину Стинг явно ощущал, однако признаться в этом не смог бы даже под страхом смерти, — Ну откуда я мог знать, что нельзя её так глотать? — Я просто удивлена, что ты не стал её жевать… Неужели Вайсология не рассказывал тебе? — У нас были дела поважнее, чем устройство лакримы… А как она работает-то? Эванс от досады хлопнула себя по лбу, да так и застыла, видимо сдерживая желание прибить, подцепившего где-то склероз братишку ко всем чертям. Лектор и Стинг не мешали, опасливо переглядываясь и косясь на кулак девочки, где уже зарождалась энергия преобразования. — Драконья лакрима, или сосуд души дракона — состоит из материальной, силовой оболочки и нематериальной, собственно, души, — раздражённо начала она профессорским тоном, явно стремясь скрыть рычашие нотки в голосе, что получалось из рук вон плохо, — материальная оболочка является ничем иным, как вместилищем силы дракона. Следовательно, чем сильнее дракон, тем крепче и толще оболочка. Поглощается убийцей драконов при становлении убийцей драконов третьего поколения. Нематериальная оболочка — Драконья душа — эти два слова она прорычала, не в силах больше сохранять спокойствие. — Воплощение дракона после смерти, выглядит как обыкновенный дым, его цвет определяет, каким был дракон при жизни, конкретнее об этом можно узнать из специализированных книг. Категорически не допускается контакт с кислородом… — То есть мне надо было в вакууме её извлекать что ли?! — Заткнись и слушай! Перечить разъярённой Рей, Эвклиф не решился, предпочтя по-хорошему умолкнуть, чем потом огрести по пятое число. — При вживлении не расщеплённой лакримы в человеческий организм возникает отторжение, проявляющееся чаще всего в форме спонтанных приступов боли, паралича мышц, частичного помутнения рассудка, удушья, раздвоения личности, временной слепоте и ряде прочих симптомов… — она затихла, над чем-то задумавшись — Повезло, что у тебя нет раздвоения, а то пришлось бы изрядно побегать… — Так что мне нужно было сделать? — Теперь не важно. — Важно! Что нужно было сделать? — Произнести лёгкое заклинанице, материальная оболочка слилась бы с организмом, а душа приняла бы защитную форму, обернувшись каким-нибудь камушком… Но нет! Твоё безмозглое величество посчитало, что проглотить «магическую штуку» будет правильнее, вот и огребай теперь по заслугам, а я умываю руки. Потому что теперь понадобится заклятие куда большей сложности, письмена для извлечения души нужно нанести на кожу и при контакте рунических знаков с кровью человека, чью душу нужно извлечь, поддерживаемых специальными заклинаниями, душа вылетит из тела и тогда её можно будет заключить в подобие силовой оболочки. Кхм… Однако это требует невероятного сосредоточения и концентрации, чтобы ненароком не вытянуть твою душу. Так что всё. Допрыгался. А теперь пожалуйста, мучайся на здоровье. — Нет! Только не это! Не хочу! — Стинг подорвался с кровати, однако был перехвачен Лектором и тотчас возвращён на исходную позицию. — Нет! Я так не хочу! Помоги мне! Ну пожалуйста! Эванс глубоко вздохнула, снисходительно глянув на брата: — Завтра мы отбываем в Галакс… Там самая большая библиотека в стране. В столице литературного творчества должно быть что-то про твой случай, обещаю, что найду эту книгу. В лепёшку расшибусь… — В лепёшку… Не надо… — и снова, как обычно накатила жуткая усталость, глаза слипались, хотелось спать, все мысли отходили на второй план, тихим эхом отдаваясь в голове. Стинг совершенно не разбирался во всех этих стеблях, листьях, корнях, лепестках и прочих частях усыпающей землю растительности, но конкретно эту усыпляющую ботву в составе его лекарства честно ненавидел всем сердцем, главным образом потому, что спать в принципе не любил. — Давай уже на боковую, тебе отдых полагается, — Эванс накинула на Стинга сброшенное в процессе разговора одеяло. Свет погас.