Совместное проживание

– Ирка, – перепугался я, отстраняя от себя Лену, – ты чего рыдаешь? Что случилось? Ирка ревела. Внятного ответа получить не удавалось, не смотря на все уговоры и попытки её успокоить и узнать, как она вообще смогла набрать номер. – Ира, – растерянно бубнил я в трубку, забыв о Лене и о намечающемся сексе и о себе, полураздетом, – это... Тихо. Замолчи и объясни нормально. Что случилось? Хочешь, приеду? В трубке раздался шорох, тихий шепот и потом раздался голос Сашки. Необычно спокойный, какой-то холодный, отстраненный: – Все в порядке, извини, – сказал он тихо и очень устало, словно у него не было сил даже на то, чтобы говорить. Я заволновался еще больше: – Сань. Бля, чего она ревет тогда? Я сейчас приеду, подожди. – Не езди. Все в порядке, – отозвался так же отрешенно Сашка и отсоединился. Я застегнул рубашку, извинился перед огорченной Леной и поехал домой. Потом, в машине, подумал, может это все и к лучшему? Судьба отвела от этой брюнетки, может и не надо было мне с ней мутить? Злость испарилась без следа, осталось только волнение. Ну что могло случиться, что всегда хохочущая Ирка закатила такую истерику и начала так реветь? Хотя, вроде по голосу с Сашкой все в порядке, но кто его знает? У подъезда меня встретила машина скорой помощи и я, сам не замечая, начал тихо молиться, бегом поднимаясь на четвертый этаж, чтобы вызов был сделан не для Сашки. Ошибся. – Вы ему кем приходитесь? – спросил меня высокий худой врач в белом халате, кивая на Сашку. Тот демонстративно поджал губы и сердито глянул на меня. – Д... Другом, – запнулся я, а потом неизвестно почему покраснел. – Другом, – повторил врач устало, записывая что-то на бумажке, – что же вы за другом не смотрите? Лекарства надо вашему другу пить, с таким заболеванием. – А кто скорую вызвал? – запоздало удивился я, когда двое врачей собирались уходить, собирали в чемоданчик лекарства. – Соседи, – ответил кратко врач, – подумали, что ребенку плохо, плакала девочка сильно. Мы ей успокоительное дали, спать уложили. Таблетки купите, для друга, – с усмешкой закончил он, и у меня покраснели щеки. Пообещав все сделать, я проводил врачей, изучил внимательно бумажку, на которой были написаны названия неизвестных мне препаратов и их дозировка, вернулся в кухню, где на табурете, прижавшись спиной к стене сидел Сашка. – Я же просил не приезжать, – сказал он виновато. – Блять, – выругался я сердито, потом убавил громкость, побоявшись разбудить Ирку, – ты думаешь, у меня после истерики твоей сестры встал бы? Да я сам перепугался не меньше. Такую ночь обломали. – Извини, – поник Сашка, на минуту закрыл лицо руками и потом сказал: – все моя вина. Извини. От меня одни неприятности. – Сань, – замялся я, пытаясь как-то смягчить ситуацию, потому что мне стало стыдно. Наорал на него не из-за чего, а ему же на самом деле плохо было, да и Ирка испугалась, как можно её за это винить, маленькая же, – Саня, блин, не расстраивайся. Это ты меня извини, нормально все. Не очень то и хотелось мне с этой Леной, потом весь офис обсуждал бы, какой я в постели. Ты прямо отвел от меня эту беду. Я улыбнулся и Сашка тоже робко изогнул губы в улыбке. – Ну вот и отлично, – вздохнул я расслабленно, – ты как вообще? – Я в порядке, – ответил он вновь так же мягко, в своей обычной манере, – не парься, живой. Устал только. Спать пойду. – Сань, – тормознул я его, – подожди, врач оставил бумажку с названиями лекарств. Ты вообще их пьешь? Сказали, что надо бы. – Зачем? – пустым голосом спросил он, не глядя на меня. – Ну, – растерялся я, – лечиться. Лекарства же. И вообще, мог бы мне сказать, я бы купил тебе, блять, не проблема же. – Я справлюсь, – сухо пробормотал он, попытался пройти мимо меня, но я ухватил его за плечо. – Хорош из себя самостоятельного строить, – приказал я сердито, потому что его поведение реально раздражало. Я предлагаю ему помощь, а ему словно плевать, старается казаться сильным и посылает меня нахуй со всеми моими добрыми начинаниями. Для него же, идиота, стараюсь, а он как баран, – я тебе помочь хочу. Врач сказал таблетки пить, а я ни разу у тебя в комнате упаковок из под лекарств не видел. Ты вообще чем думаешь? – Это не лечится, – ответил он сердито и посмотрел прямо мне в глаза, – Дэн. Отъебись нахуй. Это не лечится, таблетки хуйня. Что с ними, что без них, я протяну максимум до двадцати пяти, двадцати семи. И конец. Отпусти, я спать хочу. Извини, что испортил вечер. И он высвободив руку, ушел по темному коридору в свою комнату. Я медленно опустился на край кухонного дивана и рассерженно растрепал себе волосы. Что же за жизнь-то такая? *** Я смотрел как человек, который знает, что лет через пять, семь, его не станет на этом свете, спокойно кормил младшую сестру кашей и не мог вынырнуть из этого поганого оцепенения. Вчера, после его слов, у меня внутри буквально перевернулось что-то. Он знает, но все равно... – Ты на работу опоздаешь, – спокойно заметил Сашка, игнорируя мой пристальный взгляд. – Да, – кивнул я растерянно, – точно. Ирку в садик отвезти? – Я сам отведу, – помотал головой Сашка, – не надо, Дэн. Оставь только у себя на кровати вещи в стирку. Я кивнул и пошел в свою комнату. Меня мучила жалость к Сашке, не самое хорошее чувство, но все его состояние... Он просто живет с осознанием того, что скоро его не станет. Беспокоится о сестре, держит все в себе, крепится как может. Сколько для этого силы нужно. Сколько выдержки. А ведь раньше был совсем другим, складывается впечатление, что я его совсем не знаю. Всю жизнь вместе, но сейчас он совсем другой человек. Может из-за того, что мы отдалились, что ли. Я поддерживаю его, как могу, но этого все равно мало. Давно мы последний раз говорили о чем-то так душевно, спокойно. Давно девушек обсуждали, гулянки. Когда он переехал ко мне, все наше общение свелось к совместным ужинам, да стандартным вопросам о самочувствии и делах. Парадокс, мы так близко физически, но так далеко эмоционально. Дальше чем когда-либо в жизни. Надо это как-то исправлять, потому что нет у меня больше друзей, таких настоящих, как Сашка. У меня вообще остался только он один. Он и Ирка. Трое самых одиноких людей под одной крышей. – Дэн, опаздываешь, – предупредил друг, заглядывая в комнату. Я рассеянно кивнул, надел пиджак и вышел в коридор, прихватив по дороге бумажку со списком лекарств. Мы с Сашкой внешностью всегда были похожи, Сашка был симпатичным, с самого детства. Не красавцем, но симпатичным, из тех, за кого взглядом цеплялись с рождения. Невысокий, сто семьдесят пять сантиметров, немного ниже меня, русоволосый, спортсмен, с улыбчивыми карими глазами. Девчонки вздыхали по нему класса с пятого, но Сашка мало этим интересовался, занимался учебой, спортом, пытался достичь более высоких результатов и с хорошим аттестатом закончил школу, чтобы потом без проблем поступить в институт, в тот, который закончил я. Я помогал ему с конспектами, экзаменами, радовался, когда у него появилась на первом курсе девушка. Хотел помочь подыскать работу, но Сашка отказался. Сказал, что сам справится. Нашел неплохое место. Потом познакомился с очередной девушкой, в которую, кажется, влюбился безоглядно, в тот же период родилась Ирка и он учился её пеленать. Полная чаша. А потом смерть матери и болезнь. Его бросила Света, со словами, что такой ей не нужен и Сашка переменился. Прямо за неделю. Он позволил мне помочь с похоронами, но дальше замкнулся в себе и больше мы на тему его болезни и смерти матери не говорили. Перестал Сашка улыбаться, а жаль. Мне честно хотелось бы как-то заставить его быть счастливым. – Ирка, киндер принесли, – оповестил Сашка хитро, принимая у меня из рук пакеты с едой. Ирка с радостным визгом выскочила в коридор и повисла на мне, от души поцеловав прямо в губы. – У тебя поклонница, – засмеялся легко Сашка, наблюдая как Ирка, получившая шоколадное яйцо у меня из рук, убежала на кухню, на ходу распаковывая его. Я усмехнулся в ответ: – Я дождусь её совершеннолетия тогда, если ты не против. Сашка фыркнул со смешком и потащил пакеты на кухню. – Саш, – позвал я, когда зашел вслед за ним с прозрачным пакетом в руках, – держи. Друг уставился на мои руки, все еще выкладывая на стол продукты, замер, растерянно сжал в руках батон хлеба и резко ответил: – Я не просил лекарств. Не надо было. – Врач сказал, – покачал я головой, – значит надо. – Ты хотя бы знаешь, сколько они стоят? – виновато спросил он. – Знаю, – улыбнулся я едва заметно, – я же их покупал. Сашка помялся минуту, с трудом выпустил из рук хлеб и тихо сказал: – Спасибо, День. – Ну ладно, – спасовал я смущенно, – без проблем. Ну Сань, не смотри на меня так, а? Я жрать хочу, что на ужин? – Мясо и рис, – ответил Сашка, ставя передо мной тарелку. На губах его была по-настоящему искренняя, открытая улыбка. *** Я понять не мог, почему всегда так смущаюсь, когда даю ему напутствия перед уходом на работу, хоть тресни. Ну, друзья, я о нем забочусь, он же хоть и корчит из себя сильного, и я это уважаю, но какой он сильный, если падает в отключке по поводу и без, как слабонервная барышня. Все-таки я пообещал заботиться о нем и об Ирке, и я забочусь. Идиотизм какой-то. Конечно, я за него волнуюсь, он же мне почти брат, я его с рождения знаю, в одном дворе играли, сколько раз дрались из-за машинок и сколько раз я доводил его до слез, не сосчитать. И совершенно естественно, что я чувствую за него ответственность. За них обоих, я сам на это подписался. Но смущаюсь то почему? Нет ответа на сии вопросы и вроде бы ладно с ними, но чувствовать себя идиотом было как-то... Не слишком приятно. Я разозлился на себя. Я о нем забочусь, а Сашке как будто похуй, только с улыбкой кивает, соглашается, что ему все нравится, но ведь такого быть не может! Все равно что-то да не устраивает, ему тоже неинтересно с маленькой сестрой дома сидеть, наверное, да носиться с тряпкой, а еще я тут лезу. Дурацкие мысли. Я отмахнулся от них, словно от назойливых мух. Словно этот взмах рукой реально поможет мне избавиться от дурацких раздумий у меня в голове. И какого черта я тогда еще и покраснел перед врачом, когда Сашке плохо стало? Взрослый мужик, а краснею как школьник. И вообще, о работе думать надо, а не о Сашке, который день дурака валяю, пойду так ко дну со всем этим бизнесом, который так вытаскивал на свет божий. Надо приниматься за отчеты по бухгалтерии, узнать, что да как, а то отстал от работы со своей жизнью, все выходные провалял дурака. Но перед этим надо позвонить домой и спросить, как он там, а то один дома, мало ли что. Я набрал номер и нервно постукивая карандашом по столу, терпеливо выслушал два длинных гудка. Раздался щелчок и в трубке прозвучал мягкий, почти веселый голос лучшего друга: – Алло. – Привет, Сань, – поздоровался я, и поймал себя на мысли, что опять смутился, – ну ты как там? Живой? – В любом другом случае я бы с тобой не разговаривал, – засмеялся он, – все в порядке. Заберешь Ирку из садика? – Заберу, – кивнул я, покусывая кончик карандаша, который держал в руке, – ну ладно, Сань. Ты это, отдыхай там. Таблетки пил? – Пил, – ответил он с улыбкой. – Ладно, – буркнул я немного сердито, – все, мне пора. Постарайся не помереть. Сашка усмехнулся, а я быстро нажал клавишу отбоя и вернул телефон на базу. И чего я за него волнуюсь, звоню каждый день, как хренов влюбленный. Идиот.