Совместное проживание

– Блин, почему ты так на меня смотришь? – спросил Сашка, деликатно заменив крепкое словцо на безобидное «блин», когда мы сели ужинать. Все таки ребенок в кухне, надо хоть как-то вести себя прилично. – Засмотрелся, – ответил я честно, отводя взгляд. Выглядел Сашка лучше. Бодрее, что ли, на щеках выступил здоровый румянец, движения были более быстрыми, ловкими. Улыбался шире. Или волшебное действие таблеток, или у него впервые за полгода эмоциональный подъем. – Погулять не хочешь? – позвал я с набитым ртом. Ирка, сама не до конца прожевавшая яблочный пирог приоткрыла маленький ротик и громко оповестила, весело мотая головой: – С едой во рту нельзя говорить. Косички у нее болтались в разные стороны и её это веселило. До тех пор, пока заботливый старший брат не отвесил ей легкий подзатыльник и не сказал: – И ты подаешь плохой пример. Правильно, запрещай ему говорить, когда я ем я глух и нем. И перестань вертеть башкой. Ирка обиженно засопела, но послушалась. – Пошли, – пожал плечами Сашка, – я на улице сегодня не был. Я улыбнулся в ответ, залпом допил теплый чай, и пошел переодеваться после работы в более удобную одежду. Без труда друг преодолел четыре этажа, вывел на улицу младшую сестру и вдохнул теплый весенний воздух. Закат красиво подсвечивал небо розовым, во дворе кричали дети, копались в песочнице, строили кривые домики для игрушек. – Хочешь фильмец какой на ночь посмотреть? – предложил я, когда мы прогулочным шагом направились в сторону магазинов. Планов на вечер все равно не было никаких. – Без разницы, – отозвался Сашка лениво, шаркая кроссовками по асфальту и старательно наблюдая за младшей сестрой. Ирка убежала далеко вперед, нашла расчерченные мелом классики и скакала по ним, поглядывая на нас, ждала, когда подойдем ближе. – Вечер хороший, – сказал он. – Да, – отозвался я спокойно. В разговоре повисла пауза. Сашка молчал, мне было неловко, но я не стал продолжать разговор. Мало ли, может ему помолчать хочется, он же не отвечает. Я почувствовал себя ущербным идиотом. – Неловкая пауза, – улыбнулся доброжелательно Сашка, после долгого молчания. Я усмехнулся в ответ, кивнул: – Да. Хороший вечер и разговоры несовместимы? – Видимо, – рассмеялся коротко друг, толкнул меня плечом и весело предложил: – давай по пиву? Ты когда-нибудь пил пиво, закусывая мороженым? – Нет, – честно признался я. Сашка улыбнулся: – Значит, надо попробовать, – сказал он и прибавил шагу. – Не запирайся в ванной, – предупредил я, когда мы вернулись домой. Ирка скакала около меня, ожидая свою порцию мороженого, подлезала мне под руку, помогая вытаскивать из пакета продукты. Сашка выглянул из-за двери в ванную, растрепанный и наполовину раздетый. – Звучит как угроза, – ответил он, сдерживая улыбку. Я подозвал к себе Ирку, старательно закрыл ей уши и четко ответил: – Пошел нахуй. – И тебе того же, – усмехнулся друг, исчез из поля видимости и прикрыл дверь, пропихнув между дверью и косяком полотенце, чтобы не открывалась. В ванной зашумела вода, я напряг слух. Мало ли, если свалится там без чувств, хоть помогу оперативно. А то сломает еще себе что-нибудь, вообще тогда придется возиться с ним круглыми сутками, я и так не могу на работе сосредоточиться. Грохота не было. Вернее был и я даже перепугался, спросил, что с ним. – Бутылка с шампунем упала, – ответил спокойно Сашка. Голос у него был твердый. Через пятнадцать минут он вышел. Бледный и мокрый, сел на табуретку на кухне, с выражением мучения закусил нижнюю губу. – Что, хуево? – растерянно поинтересовался я, как дурак стоя перед ним, и ничего не делая. – Нормально, – отозвался Сашка с болью в голосе, – голова заболела. Спать лягу лучше. Он поднялся на ноги, покачнулся, ухватился рукой за кухонный шкаф. – Давай помогу, – усмехнулся я, подхватывая его под руку, – слышь, Сань, такими темпами мне придется тебя возле ванны, за шторкой караулить, а то ты вываливаешься из обители чистоты как будто с пытки сбежал. – Пошел нахуй, – одновременно коротко рассмеялся и покраснел Сашка, – извращенец хренов. – С хера ли сразу извращенец, – возмутился я, – что я у тебя там не видел-то, ты же не баба. – Хорошо, что не баба, – хмыкнул Сашка, – потому что иначе было бы странно и подозрительно, если бы ты меня караулил за шторкой в душе. – А так ты не против, – рассмеялся я, помогая ему сесть на постель. Сашка со стоном развернулся ко мне спиной, натянул на плечи плед и коротко ответил: – Да мне похрен. Принеси таблетку, пожалуйста. Подыхаю. *** Что за гейские мысли лезли вчера в мою дурную башку? Я тяжело вздохнул, потер ладонями лицо, вновь устремил взгляд в бумаги. Сто пятьдесят тысяч, плюс двадцать, плюс сорок семь, умножаем на проценты. Мне даже стыдно за них, потому что мы с Сашкой хоть иногда и шутили на эту тему, но... Блять, шутили, тогда почему тогда меня это не напрягало, а сейчас напрягает? Идиотские тринадцать процентов, куда их впихнуть, в чистую прибыль или куда еще можно их деть? Я набрал свой домашний номер. Чтобы по привычке узнать, все ли дома в порядке и надо ли забирать Ирку из садика. Тринадцать процентов... – Да, – отозвался в трубку Сашка. – Тринад... – Начал я на автомате, потом досадливо поморщился, мотнул гудевшей от боли головой и исправился: – Здорово, Сань. Ты как там? Таблетки пьешь? – В порядке, – отозвался Сашка спокойно, – пью. Ирку заберешь? – Заберу, – кивнул я машинально, хоть он этого и не видел, – Сань, сооруди мяса пожрать на попозже. Я в спортзал еще поеду. – Ладно, а... – начал было он, но я быстро попрощался и положил трубку. Ирку забрать. Наши диалоги напоминают разговор семейной пары: забери ребенка из детского сада, приготовь поесть, купи молоко. Какого, блять, хрена. В детском саду, в Иркиной группе сидел совершенно незнакомый мне воспитатель. – Здравствуйте, я за Ирой, – улыбнулся я молодой женщине, с полотенцем в руках. Та нахмурилась, отложила полотенце на шкафчик одного из детей и покосилась на список, висящий на стене. – Вы кто? – спросила она недоверчиво, – за Ирой всегда приходит её старший брат, Александр. Вас ни разу не видела. – Еня, – радостно позвала Ирка, сосредоточенно вышагивая ко мне с пустой тарелкой, – у нас сегодня давали творог, нас спрашивали как кошечка говорит, как собачка, как курочка, я все ответила! – Молодец, – похвалил я, потрепав Ирку по волосам и перевел внимание на воспитателя: – Саша не смог сегодня прийти, попросил меня. Я часто забираю Иру, воспитательница, Наталья Федоровна, меня отлично знает. – Да, – бодро влезла Ирка, успев отнести тарелку на кухню, и теперь сидевшая на маленьком стульчике, пытаясь надеть колготки, – Еня... Ммм... Еня с Сашей сожитель, – брякнула она и мы с воспитательницей одновременно покраснели. – Мы лучшие друзья, – оправдался я смущенно, – Саша болеет ну и... просто живем вместе. – Хорошо, – смущенно кивнула девушка, – впишите свое имя и телефон в список родителей, чтобы в будущем не возникало проблем. До свидания, – улыбнулась она и ушла в группу. – Ирка, – зашептал я, подтягивая на ней колготки, – надевай юбку и туфли. Откуда ты взяла это слово? – Машка сказала, – ответил ребенок обиженно. – Это плохое слово, – попытался втолковать я ей, – не говори так про нас с Сашей. И вообще не говори так ни про кого, ладно? – Почему? – наивно осведомилась Ирка, наблюдая, как я застегиваю у нее на ногах ремешки на туфельках, – вы же соживаете вместе. – Не соживаем, а проживаем, – покраснел я, – живем в одной квартире. Сожители это вроде как, когда живут вместе мама и папа. Пошли в машину. – Привет, я ужин приготовил, – встретил меня в коридоре Сашка, подхватил младшую сестру на руки и спросил: – ты чего такой красный? – Жарко, – буркнул я сердито. Не хотел, чтобы так получилось, но при Сашке почему-то опять начал смущаться, неизвестно почему. В последнее время все даже больше. – В спортзал пойдешь? – мягко улыбнулся Сашка, наблюдая за мной. Мне стало неловко под его пристальным взглядом. – Пойду, – ответил я сдержанно, – спасибо за ужин, приду вечером, поем. Пока. – Пока, – виновато отозвался Сашка и понурил голову. Я поскорее вышел за дверь, потому что его жалкий вид вызвал всплеск жалости. Ну не виноват я, что грубо с ним разговариваю, вроде и не хочется так делать, но как-то само получается. А теперь, такое ощущение, словно Сашка считает, что я его ненавижу и желаю отделаться всеми силами и ходит вечно виноватый. Как исправить эту идиотскую ситуацию? *** Так бездарно проходили день за днем, перевалило за третью неделю апреля, а я только и делал, что сидел на работе. Потому что с Сашкой разлад, мы мало разговаривали, он чувствовал себя виноватым, я чувствовал себя неловко. Когда я пытался как-то поговорить с ним, начинал тут же отвечать сердито и грубо и все по кругу. Я подумал, что как-нибудь может все исправлю на его день рождения, долго думал, что подарить, выбрал неплохой мобильник и пораньше пришел домой. Сашка с Иркой сидели в гостиной и собирали домик из лего. – Присоединюсь? – спросил я одновременно смущенно и грубо, присаживаясь рядом с ними на пол. – Присоединяйся, – едва слышно ответил Сашка, потянулся к креслу и продемонстрировал мне яркий рисунок: – оцени. Ирка нарисовала в подарок. – Здорово, – похвалил я девочку, – молодец, красиво. – У меня еще есть, сейчас покажу, – сказала она, покраснев от удовольствия, сорвалась с места и побежала к себе в комнату. – Сань, – позвал я смущенно, – я тоже как бы, ну, подарок тебе купил. День рождения все-таки. Двадцать один, совершеннолетний по законам всех стран. – Не надо было, – покачал Сашка головой, но потом не удержался и улыбнулся: – какой? – Заинтересовался? – рассмеялся я легко, глядя на его довольную, по-детски наивную улыбку, подожди, сейчас... – Дэн, – смутился он окончательно, когда получил в руки коробку с телефоном, – спятил? Блин, спасибо большое, офигенный подарок. – Рад, что понравилось, – улыбнулся я, наблюдая, как Сашка включает телефон и с интересом нажимает на кнопки, – но ты проставляешься, поэтому мы пойдем пить пиво сегодня, и никаких отговорок. – Кроме одной, – серьезно покачал головой Сашка, аккуратно отложив телефон в сторону, – куда девать Ирку? Ирку отправили к воспитательнице детского сада, согласившуюся за умеренную плату посидеть с ней несколько часов, не тащить же ребенка с собой. У меня на душе стало легче, что проблема разрешилась, и что Сашка опять нормально улыбается, без вины в глазах, хоть и смущается почему-то. Я тоже смущался в общении с ним, это напрягало и выглядели мы, как два придурка, чтоб его. Но в клуб все же пошли, впервые за полгода и это было несказанное облегчение. – Видишь тех двух цыпочек, – позвал я, когда мы уселись за барной стойкой, – тебе блондинка или брюнетка? – Блондинка, – отозвался Сашка, после минутного раздумья. Вел он себя скованно, сдержанно, словно закомплексованный школьник, по недоразумению попавший в комнату полную голых баб. Наслаждения, видно, не получал никакого, но сидел, медленно пил слабоалкогольный коктейль, игнорируя соломинку. Пива здесь не продавали, а что-то крепче он брать не рискнул, да и я не одобрил. Незачем, с его-то здоровьем. – Тогда мне брюнетку, – согласился я нехотя, потому что блондиночка понравилась мне больше, но не отбирать же у Сашки девчонку, пусть наслаждается. Мы так заговорились с девчонками, оказавшимися вполне нормальными студентками, без заскоков и требований, веселых и общительных, что забыли про время. Около одиннадцати, когда веселье было в самом разгаре, Сашка дернул меня, слегка опьяневшего, за рукав и сказал, что пора бы забрать Ирку, и что мы здорово задержались. – Ты прав, – согласился я, слегка раздосадованно, потому что гулянки были теперь делом недостижимым, так как все время приходилось держать руку на пульсе и помнить про маленькую Ирку. Жалея, что обломалось такое хорошее общение, я записал номера их телефонов, всучил краснеющему Сашке бумажку с номером блондинки Оли, почувствовав при этом какой-то укол ревности, что ли. Я познакомил его с девчонкой, и не спасибо другу, не уважения, Сашка только и смотрел на светловолосую студентку со смущенной улыбкой, поблагодарил за номер и потащил меня к выходу. – Мог бы остаться, – разрешил я ему, когда мы ехали за Иркой. Сашка напряженно вел машину, ему было страшновато, но меня за руль он не пустил, зря я выпил. – А Ирка? – резонно спросил друг, – молчи, сиди. Скоро домой приедем. Домой мы приехали поздно, Сашка отнес на руках в постель младшую сестру и, глядя, как я пытаюсь раздеться, сказал: – Спасибо, Дэн. Неплохой день, хорошо посидели. – Всегда пожалуйста, – хмыкнул я, сосредоточенно стягивая джинсы, – глядишь, девушку себе найдешь. Эта Оля на тебя с интересом смотрела, не против была и продолжить знакомство. Ты парень приличный, под юбку к ней не полез, интеллигентный. – Дебил, – рассмеялся тихонько Сашка, – может и так. Спасибо, Дэн. Посмотрим, что будет. Он подошел ко мне, обняв с размаху за шею, словно девушка. Я неловко обнял его в ответ, покраснев. У нас с Сашкой не приняты были такие проявления дружбы в отношениях, как-то негласно сложилось, что мы мало друг друга касались. Да, сидели рядом. Плечами толкались, я поддерживал его, когда он был в отключке, или когда ему просто становилось плохо, но это было лишь проявление помощи, а не привязанности. То ли ему алкоголь в голову ударил, или может он так решил поблагодарить за праздник, хотя, какой это праздник, так посидели. – Ну да, – ответил я, сглотнув и осторожно положил ему руки на лопатки. Сашка был горячим и тощим, каким-то мелким, как воробушек. Сожми я его крепче, наверное, сломал бы ему что-нибудь, так мне спьяну показалось. И я решил это проверить. Сжал его в объятиях, услышал, как Сашка коротко вскрикнул и со смехом сказал: – Сука, кости сломаешь, отпусти. – И то правда, – отозвался я, разжимая руки, – надо было тебе торт купить, а то тощий, словно не жрешь ничего. Скоро на девок вставать перестанет, обессилишь совсем. – Блять, приятель, ты меня напрягаешь, – засмеялся Сашка, отчаянно покраснев, – извращенец ебанный, хули докопался до моего члена? Перестанет на девок вставать, перейду на мужиков. – Я не вынесу этого позора, – засмеялся я, уворачиваясь от пристыженного Сашки, который хотел треснуть меня куда-то в живот, но попал в бок. Прилично так попал, мне даже стало больно. – Ты меня покалечил, – со смехом простонал я, легонько пнув его под колени. Мы рухнули на пол, прогрохотав на всю квартиру и оба замолкли, боясь своей возней разбудить Ирку. Но в квартире было тихо. – Хуйня ты, – беззлобно сказал Сашка, сидя на ковре. Он дышал чуть быстрее и тяжелее, выглядел болезненно бледным, но в остальном, весьма здоровым. Видимо от дружеской потасовки у него закружилась голова. – Сам дебил, – ласково отозвался я, чувствуя, как алкоголь скачет в крови. У меня у самого дыхание немного сбилось и было частым и почему-то закружилась голова. – С днюхой, Саня, – сказал я добродушно, подался к нему и неизвестно зачем, потому что просто вдруг потянуло, поцеловал в губы. Поцеловал по настоящему, искренне, крепко, чувствуя, как внутри от волнения все буквально скрутилось в узел и застыло за несколько секунд, царство вечной мерзлоты, словно это был мой первый поцелуй. Я поцеловал его, отстранился, с ужасом осознавая, что как-то мгновенно протрезвел, и посмотрел ему в глаза. Сашка смотрел на меня с испугом, недоверчиво и с таким разочарованием, что у меня перехватило дыхание. – Сань, – позвал я виновато, жалея, что почти не пьян и жалея, что поцеловал его, наделал ошибок, – Саш, блять, прости, сам не знаю, что нашло... – Не трожь, – холодно приказал Сашка, отпрянув от меня подальше. Поднялся с трудом на покачивающихся ногах, отошел еще на два шага и сказал: – я тебе не пидар, ясно? И только потому, что ты мой лучший друг, по роже ты не получишь. Но меня не трогай. И Ирку тоже. Трезвей блять. Придурок. Он вышел, закрыв за собой дверь. Я отпихнул ногой смятые джинсы, привалился спиной к кровати и устало закрыл лицо руками. Дошутился, блять, на свою голову.