глава 1
18 июля 2018 г. в 19:07
Сегодня — октябрьским утром — вместо заявленных двадцати градусов тепла в Эдинбурге приложение «Погода» показывало лишь пресловутые двенадцать, а вместо яркого солнца и безоблачного неба — пасмурная пелена, застилающая необъятное небо Шотландии. Сначала была лишь неприятная серость и за пределами самого Эдинбурга, потом — гроза, заставляющая вздрогнуть шотландцев, вовсе непривыкших к такой непогоде, следом — яркая и красочная молния с перерывами на несколько десятков секунд, а дальше пошёл дождь, сопровождающийся сильными порывами холодного, пронизывающего насквозь ветра, гордо прошедшего сначала по окрестностям столицы, а после заглянувший в самый центр города, решив отрезать дома от тепла и света.
— Штормовое предупреждение, — вещает грубый мужской голос на прерывающихся волнах «Главного радио Эдинбурга». — Этим утром Шотландию атаковал мощный циклон со скоростью ветра до ста миль в час, ливнями и, — тяжелый вздох, — наводнениями. «Жёлтый» уровень угрозы. Ожидается усиление ветра, а также проливные дожди с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье. Не отчаивайтесь, наши любимые слушатели, совсем скоро.
Сигнал прерывается — вероятнее всего, электроэнергия покинула не только жилые дома, но главную радиостанцию города. Неприятным жужжанием раздались помехи и я, мёртвой хваткой вцепившись в руль старенького «Land Rover», поспешила убавить звук.
Вот уж пятница не задалась: мало того, что с раннего утра Джек — совсем маленький, но уже преданный, но всё ещё недостаточно умный пёс — долго и беспрестанно выл на деревянную фигурку кота, чем успел перебудить всех соседей, так ещё и на работу вызвали раньше прежнего. Конечно, мне не впервой не высыпаться, однако, когда ты возвращаешься с работы в половину второго ночи, а тебя поднимают в пять утра — все порывы становиться трудоголиком напрочь исчезают. Безусловно, я люблю свою работу, но этим утром меня успокоило только то, что не одну меня силком вытащили из-под одеяла и заставили немедля ехать на съемочную площадку.
Сэр Опалок — канадский оператор и по совместительству лучший друг многоуважаемых Руссо прибыл раньше всех, даже не попытался сэкономить и удосужился включить свет везде, где только рука дотянулась, да и завтрак, которым не насладился дома под свежие новости, не забыл притащить в контейнере, а вот остальные — включая актёрский состав и режиссёрскую группу — забыли, из-за чего, начав работать, дико, но тихо, ненавидели Трента. Он, в общем-то, был не против по-настоящему голодных взглядов актёров, сценаристов, моих — гримёрских — и не менее голодного взгляда своей операторской группы, оттого не скупился на шутки и при любой удобной сцене нарушал рабочий процесс, заставляя всех взбодриться.
Ни для кого не секрет, что мы спешили: съёмки в Атланте и центре Нью Йорка были завершены, оставались только дополнительные в Шотландии и на окраинах Англии, и картину «Мстители: Война Бесконечности» можно было считать практически завершенной. Откровенно говоря, я часто жалела то себя, то операторов, то костюмеров, художников, но всегда забывала об актёрах: сотни раз мне удавалось взглянуть на их актёрскую игру после утомительных часов, просиженных перед зеркалом, после долгих часов подработки манекеном — особенно долгой была работа Хэмсворта, Хиддлстона и Дауни-младшего. Они-то уж точно ненавидели этот этап работы, но, уставая вместе с нами, шли в съемочный павильон и делали свою работу на «отлично»; и вот сейчас, когда вся команда добросовестно оттрудилась несколько часов и вспомнила о том, что она голодна — мне пришлось ехать за едой.
Вы когда-нибудь видели с десяток голодных и уставших лиц? Я — да. Особенно уставшими они показались мне тогда, когда детская игра «камень-ножницы-бумага» подкинула мне участь главного неудачника и я, скрипя зубами не то от злости, не от голода, пошла собирать все пожелания, ведь, чёрт возьми, не станут все есть пресловутые гамбургеры и запивать их колой.
К слову, не все оказались привередами: один раз, с год назад, мне уже приходилось подрабатывать не то курьером, не то по-простому — разносчиком еды и самыми привередливыми оказалась режиссёрская группа.
Сейчас же на заднем сиденье послушно ехали три полных бумажных пакета с едой и один — с напитками. Ворота съемочной студии встретили меня безрадостно, а вот связь и вовсе пропала. Руки в предвкушении четырех тяжелых пакетов предательски заныли, видимо вспоминая те времена, когда я, воодушевленная и влюблённая в своё дело, с огромным чемоданом косметики теснилась в Лондонском метро, чтобы накрасить даму в пригороде за какие-то несчастные пять долларов — а кто говорил, что будет легко?
Тяжело вздохнув, я накинула на голову чёрный капюшон толстовки и, в последний раз взглянув на ливень за окном, вышла из машины. Промокла я за считанные секунды, а ветер, грозивший мне падением в лужу, становился всё быстрее. На секунду мне показалось, что ещё чуть-чуть и я точно упаду, но лишь на секунду, которую я простояла перед огромной металлической дверью ровно до того момента, пока Марк — более известный зрителям как Халк — не распахнул её передо мной.
— Мы думали, что уже не дождёмся тебя, — достаточно тихо и с той привычной улыбкой проговорил он, забрав у меня тяжёлые пакеты из рук. — Промокла?
— А то, — в ответ улыбнулась я. — Там отвратительная погода, думала, что уже не доеду.
Руффало был действительно не только хорошим актёром, но и прекрасным человеком. Несмотря на то, что на его плечи возложили тяжёлый груз роли учёного, в жизни он был практически не похож на доктора Беннера. «Практически» — за исключением любви к различного рода информации, которую поглощал словно книжный червь. В этом спорте, конечно, с ним мог посоревноваться Хиддлстон и Олсен, но первое место всё-таки оставалось за Марком.
— Друзья, — улыбнувшись шире, провозгласил Марк. — Мы не умрём голодной смертью.
— Голодной — нет, а вот холодной — возможно, — в ответ ему засмеялся Хэмсворт. — Трент говорит, что генератор не будет работать вечно, а вот такая погода продержится как минимум несколько часов.
— Не хотелось бы нагнетать, — чуть громче сказала я, — но по радио передали, что такая погода продержится все выходные.
— Да какая разница, — где-то вдалеке громко проговорил Эванс и электричество, словно по щелчку, покинуло павильон. — Ну, зато действительно не голодные! Ладно, бросайте разговоры, где мой гамбургер?
Эванс двинулся к Марку, который уже успел поставить пакеты на стол и я поспешила помочь разобрать эту гору продуктов, которые, в общем-то, были очень странны в сочетании. Благо, обед Капитана Америки лежал сверху, а вот диетический набор Хэмсворта из рыбы и овощного салата лежал где-то в самом низу последнего пакета, зато не успел остыть — и на том спасибо.
Пока мы все копались возле одного маленького обеденного стола, Скарлетт уже доедала свой салат — подумать только, это был единственный (после оператора) человек, не забывший притащить с собой обед! Я всегда восхищалась Йоханссон, поскольку она всегда была собрана, она всегда была готова и, кажется, в какое время не разбуди — всегда будет вовремя, да и про свои нужды в виде какого-нибудь там обеда, завтра и ужина не забудет.
— Да, Берч, ты настоящий друг, — смеясь, произнёс Эванс и по-дружески похлопал меня по плечу. — Если бы не ты, то я пал бы смертью храбрых.
— Это точно, — в тон ему ответила Фостер. — А вот смерть, Эванс, тебе будет не к лицу, я ещё с этим костюмом не закончила.
Знакомьтесь — Ива Фостер. Художник по костюмам, отчасти и комик, без сомнений замечательный и мой лучший друг, по совместительству — семья. Ни для кого не секрет, что именно Фостер, обладая не только талантом, но и природным обаянием, протащила меня в эту замечательную команду. Бесспорно, если бы не она, я бы так и красила исключительно девушек, которые хотят произвести впечатление на парней за какие-то три цента. Нет, конечно, и мои заслуги здесь есть, но именно благодаря Иве Кевин Файги узнал обо мне в самых лучших красках. Спасибо и жене одного из крупных бизнесменов, которой мне приходилось делать макияж, но сейчас не об этом…
Ива Фостер и её группа из талантливых ребят уже не первый год создают костюмы для супергероев, суперзлодеев, не первый год выглаживают рубашки для всеми любимой Гвинет Пэлтроу и уж точно не первый год подобающе богу коварства наряжают Тома Хиддлстона, а про «левитационный» плащ Кэмбэрбэтча я промолчу — всё ещё отчётливо помню, как Ива в телефонном разговоре покрывала всеми известными оскорблениями персонажа Бенедикта.
Мы все были на «ты» за исключением малого количества новичков в команде, но, в основном, все они были рядом с операторами, оттого всегда где-то дальше, чем все мы. Операторы у нас отдельная раса, которая старается находиться исключительно в своём маленьком рабочем кругу — работа превыше всего, что уж с этим поделать. От этого наши отношения ничуть не хуже: Опалок по-прежнему каждый день не забывает по поводу и без повода подъебать и нас, и актёров.
— Берч, — негромко, но твёрдо произносит мою фамилию Ива — знает же, что я её терпеть не могу! — У тебя медленно, но верно появляется шанс во второй раз скататься за обедами. Не дури, итак уже два раза провалилась.
Я удивлённо смотрю на неё: она, конечно, иногда права, но сейчас я совсем не понимаю, о чём речь. Безусловно о неудачах в «камень-ножницы-бумага» я услышала, но вот о втором разе на дню — что, чёрт возьми, она несёт?
Оторвавшись от сочного, ещё не остывшего гамбургера, я смотрю на неё внимательно, не отрывая глаз, а она заливается смехом и роняет на пол коробочку с фунчозой.
— Ненавижу тебя, — в шутку бросает она и подсвечивает область падения обеда телефоном. — Помнишь уговор? Все должны быть накормлены. Кэмбэрбэтч и Хиддлстон сидят в углу голодные и холодные, а первый вообще не накрашен. Конечно, холод можешь не исправлять, а вот.
— Ты невыносима, — театрально — научившись у мастеров своего дела — закатываю глаза я и побитым котёнком смотрю на ту самую пиццу, за которой пришлось ехать больше получаса. — В следующий раз, Фостер, сама отправишься на другой конец города за идеально пропаренным лососем для Хэмсворта.
Как можно тише прошипела я, дабы ненароком не обидеть Криса, и, отдав сочный, вкусный, чертовски обаятельный гамбургер в руки костюмера, официантом подхватила ещё тёплую коробку с «Маргаритой» и два стакана зелёного чая. Хоть где-то мне пригодился опыт работы официантом.
— Не хотелось бы вас расстраивать, многоуважаемые, — обратилась я к мужчинам, которые безуспешно пытались отыскать связь, — но ваша пицца скоро остынет. Мне придётся её съесть, если этого не сделаете вы.
— Спасибо, Данна, — подняв на меня взгляд, грустно улыбнулся Хиддлстон. — Вы всё-таки отыскали для нас готовый зелёный чай?
— О, — улыбнулась я, услышав очередное «Вы» — от него оно не было чем-то удивительным. Присев рядом, на один из мягких стулов, я попыталась жизнерадостно улыбнуться и с ноткой отчаяния взглянула на свой обед, который без стыда поглощала Ива. — Мне повезло, что в этой же пиццерии администратор обожает ваш с мистером Кэмбэрбэтчем зелёный чай с жасмином, обычно у них подают только кофе, да и там выбор небольшой, если честно.
— Кстати, однажды я попробовал латте с кокосовым сиропом и он мне понравился чуть больше, чем чай, — рассмеялся Бенедикт. — Мне кажется, что сегодня наши телефоны не пригодны для сообщений и звонков, Том.
— Вероятнее всего, — тяжело вздохнул Хиддлстон и отложил сотовый в карман. — Зато у нас есть ещё горячий чай.
Он грустно улыбнулся и я, решив не совать нос в чужое дело, молча улыбнулась и подала им коробку с пиццей. В каких бы хороших отношениях с актёрами мы не были — никто не спешил становиться друзьями. Естественно, никто из команды гримёров, дизайнеров и прочих. Как бы то ни было, у актёров была своя каша и за три года работы с ними нам удалось лишь один раз выпить всем вместе в баре, когда наш вездесущий оператор решил устроить себе праздник печени и на спор с Руссо решил выпить весь бар с нашей же помощью. С тех самых пор с актёрами мы виделись исключительно в пределах рабочих павильонов. Друзья из нас никакие — Файги был абсолютно против каких-либо тесных отношений между коллегами.
— Чего это с ним? — вернувшись к Иве, едва слышно спросила я.
— Я думала, ты уже в курсе, — хохотнула она и мельком взглянула на меня. — Мне казалось, что уже все видели заголовки в новостях о том, что «Тейлор Свифт и Том Хиддлстон расстались после трёхмесячного романа».
— Ребята, за работу! — прокричал мистер Файги и свет в павильоне, словно всё по тому же щелчку, включился, затушив надежды актёров отправиться по домам.