forty-two

      Джеймс Колони приехал в Лондон с новыми татуировками и отвратительным, абсолютно непригодным настроением.       Невольно подметив, что я стала слишком часто бывать рядом с аэропортом, я вздрогнула. Здесь будто бы пронеслась часть моей замечательной (прошу принять во внимание, что замечательной нужно забрать в скобочки) жизни. И как бы мое настроение не ловило коннект с настроением Колони, я знала абсолютно точно: в перелетах была своя изюминка. Что-то завораживающее, не отпускающее ни на секунду, живущее в воспоминаниях живой картинкой.       — Какой придурок сказал, что этот цвет тебе идет? — Колони вздернул брови, оценивающе рассматривая меня с ног до головы.       На его указательном пальце почти в узел затянулась прядь моих волос. Я отпрянула, бросив на него недовольный взгляд.       — Тебя забыла спросить, — закатываю глаза, прежде чем обнять его.       Слишком большой. Слишком грубый. Слишком много непозволительного. Все в Колони такое слишком, и от собственных мыслей я почти смеюсь, носом утыкаясь в черную футболку, от которой за версту тянет дорогим парфюмом и полным ассортиментом дьюти фри.       Мы не виделись долго, с той самой поездки, когда я еще не понимала ровным счетом ничего в той работе, которую делаю сейчас. От Сиднейских воспоминаний сводит скулы, улыбка на лице появляется сама по себе, и, видимо, не только у меня.       — Здесь непроизвольно дорогое жилье! Ужасно! Почему ты не переедешь в Америку? Там не так уныло и дорого…       — Наверное, по той же причине, что ты не поехал зимовать в Америку?       — Я не поехал туда только потому, что в Англии у меня есть где переночевать, а там придется снимать отель, или, не дай бог, койку в хостеле! — Джеймс всплеснул руками. — Тем более, дорогая, ты сама сказала, что рада была бы увидеть меня, так что тебе не на что жаловаться, если ты вздумаешь это сделать…       Я усмехнулась. Действительно, Колони был прав на все сто процентов, а мне оставалось разве что сесть вслед за ним в желтую машину, где за рулем приветливый таксист, и начать говорить на какие-то отдаленные от места жительства темы.       За окном сменялись дома, деревья и уличные фонари. К слову, началось это все с одного любопытного вечера, когда Грейс Бутби, начинающая журналистка и просто замечательная девушка мелькнула неподалеку от станции метро, к которой я обычно подхожу, чтобы возмутиться количеством людей. Наша с ней встреча проходила в самом обычном кафе. Мы обсуждали интервью Джереми, пили кофе и, напоследок, она спросила меня о той статейке с Томом в Энтертейнмент Уикли. В тот момент я искренне полагала, что мы никогда, совсем никогда с ней более не встретимся.       Но мы встретились. Станция метро Степни-Грин, семь часов вечера, разгневанный голос Бутби и мои удивленные глаза. Вероятно, это одна из самых странных ситуации, за исключением встречи с Томом Хиддлстоном в кабинете мозгоправа. Невысокие каблуки Грейс подвели ее в самый ответственный момент.       Я не была тем самым до одури воспитанным джентльменом, который благородно перенес ее на своих руках к своему жилищу, — от меня хватило помощи в том, чтобы она поднялась и дошла до моей квартиры, спотыкаясь на каждом шагу под холодным дождем.       Грейс Бутби оказалась одним из самых лучших людей, которых я только встречала; Грейс Бутби оказалась другом Джеймса Колони и, с тех самых пор, незаметно стала и моим другом тоже. Мир определенно тесен — во всяком случае, так показалось мне именно тогда, когда она рассказывала о том, с кем когда-то меня свело всего-навсего обучение.       «Ты постоянно находишь себе странных друзей. Тебя не смущает, что у тебя есть я и Джек?» — однажды справедливо заметила Фостер и рассмеялась.              — Уютненькая квартира, — нагло заметил Колони, перешагнув порог моего жилища. — Но я бы все-таки подумал над переездом в Америку. Что тебя здесь держит? Бесконечные дожди и эти снобы с флагом королевства?       — Тебе надо — ты и думай, а мне и здесь хорошо, — тяжело вздохнув, бросила я, прежде чем пальцы Джеймса нажали красную кнопку на пульте.       Новости Лондона вещали: Тейлор Свифт, американская исполнительница, автор песен и Том Хиддлстон, английский актёр, перестали скрывать свои отношения.