forty-two

      Патриция сложила руки в замок и внимательно взглянула на меня.       В ее взгляде совмещалось и бесконечное ожидание, и волнение, и недовольство. Впрочем, ничего из этого она не озвучила, продолжая испепелять меня глазами. Глаза у нее, без сомнений, были невероятно красивые — мистер Лок как бы невзначай приметил это, передавая договор на подписание.       — Получается, все лето будет занято проектом, — я задумалась, между пальцев прокручивая ручку. — Еще Моррисон дал добро. Поздравляю, если ты с таким успехом будешь проходить все кастинги, то через год-другой станешь голливудской звездой…       Эллисон засмеялась. Руки ее в момент расслабились и заметное напряжение спало с плеч. Откинувшись на твердую спинку стула, актриса закинула ногу на ногу и перевела взгляд на большое окно. За ним вовсю кипела жизнь. Невольно и я взглянула вслед за ней, там действительно ничего не поменялось: машины толпились на узкой дороге, люди бежали, обгоняя друг друга, деревья все еще манили своей зеленью. Солнце было необычайно ярким для весеннего Лондона.       — А журналы? Ты говорила о каких-то… Я очень волнуюсь, будто это не фотосессия, а экзамен в старшей школе! — Патриция шумно выдохнула. — Я знаю-знаю, под камерами придется быть долго, но именно фотосессии… Черт!       — Брось, это не так страшно, как ты себе напридумывала.       — Ладно, ладно. Ты придешь на премьеру? Мистер Лок планирует устроить ее осенью, там будет много приглашенных гостей. Хочу, чтобы ты посмотрела, как я буду покорять сцены мира!       — Ты еще спрашиваешь? — я невольно улыбнулась, вслушиваясь в каждое ее слово. Такой реакции я не получала от своих прошлых подопечных, и сейчас вдоволь наслаждалась результатом Патриции, ощущая, будто это моя единственная, выполненная качественно, работа.       Эллисон прощебетала что-то в ответ, вновь заикнулась о ненавистном Локе и Моррисоне, и побежала по своим делам, оставляя меня наедине с большим окном в не менее большой город. Я просидела еще несколько часов, разгребая бардак на столе и на почте, прежде чем опомнилась.       Экран блокировки моргнул пару раз еще во время разговора с Патрицей. Дрожащими пальцами я надавила на круглую кнопку, чтобы убедиться, что мне не померещилось.       «Я уеду в Америку на несколько недель, может, больше…»       «Вернусь во второй половине июня, в The Muse планируется премьерный показ спектакля о Кало, не хочешь сходить?»       Абонент «Том» был все еще в сети, пока я раздумывала над ответом. Сомнений не было — пойти мне очень даже хотелось, но сразу же отвечать казалось неправильным. В конце концов, эти сообщения, это появление его в моей жизни словно возвращало куда-то назад, когда было некомфортно и больно. Больше всего на свете не хотелось повторять уже пройденный этап, и вместе с этим хотелось забыть о случившемся. Я запуталась, как маленький ребенок, не знающий, стоит ли хвататься за конфету, от которой вчера крутило живот.       «Это свидание?»       Я успела отругать себя за самое тупое сообщение в жизни. Том прочел так быстро, словно и не выходил из диалога, и от этого чувство стыда подкатило к горлу еще сильнее. Оно определенно было таким же противным, как чувство тошноты, точь-в-точь схожее с желанием провалиться под землю прямо здесь и сейчас.       «А как ты хочешь?»       Как бы я хотела? Серьезно, Том?       Дурацкий, абсолютно идиотский день сегодня. Я бы хотела, чтобы пол в офисе прямо сейчас пошёл трещинами, и стол, за которым я сижу, молниеносно спустился на первый этаж вместе со мной и, желательно, неплохим таким сотрясением, чтобы не идти на спектакли и выставки.       «Не буду тебя смущать, будем считать это обычной, дружеской вылазкой в город :) Ты в порядке?»       Шумно, как и Эллисон, я выдохнула. Спасибо, что решил это за меня.       «Все в порядке, так много работы, ты даже не представляешь! А ты? Все ок?»       «Да, все ок, просто много работы, так что вполне себе представляю. Я позвоню тебе вечером?»       Меня до жути раздражало волнение, от которого тряслись руки, ноги становились ватными, и щеки горели, будто прямо сейчас я успела заболеть. Я перечитала сообщение Хиддлстона на несколько раз, прежде чем понять весь смысл. В висках стучало.       «А как ты хочешь? :)»       Браво, Берч, ничего умнее ты, конечно, не смогла придумать.       Хиддлстон отправил смеющийся смайлик, а после сообщил, что обязательно позвонит. Мы еще недолго переписывались о какой-то ерунде, прежде чем он сообщил о приглашении на свадьбу. Впрочем, речь шла о том, иду ли я — конечно же, мать его, я иду на свадьбу лучшей подруги! Волнение потихоньку стало отходить и надуманная температура, кажется, тоже спала.       За окном вид сменился. Яркое солнце уходило за горизонт вместе с моей температурой, ног на тротуаре стало значительно меньше, а впереди, от каждой машины, ярко отражался свет фар.       По дороге домой Том действительно позвонил мне, чтобы рассказать глупую шутку и поделиться тем, что произошло за день.       Сердце отчего-то ныло.