Потерянный

      Глухой стон громким рокотом расходился по размытым очертаниям грубых, кривых и острых скал, по рыхлой серой земле, идеально гладким холмам, небу, окутаному густыми серыми тучами для всех, отрешённо смотрящих вверх.       Подняв голову чуть выше, Малек увидел души. Заблудшие грешные души пепельной рекой плыли по черному небу, обволакивая каждый клочок земли своим отчаянием. Все они захлёбывались собственной болью, тонули в изнывающей, словно кристально чистая, неподдельное мука, вырвавшееся наружу, воющей от безумия и дикой боли, рвущей на мелкие ошмётки светлые воспоминания, мечты и надежду на идиллию. На что-то невероятно простое, однако до приятных мурашек приятное и тёплое.       Они не говорили — они хрипели и стонали, словно изорванные хищником быки, из-за отсутствия сил. В глотках всё сжалось, а внутри оболочек кипели горячее яркое пламя и душераздирающие отчаяние с обречённостью. Оно, будто полный ржавых шипов стальной шар, рвало их оболочку и вырывалось из измученного горла в виде потухшего, приглушённого собственной неизмеримой болью и бессилием, звериного воя.       Их нечеловеческие муки, их вопли отчаянного и звенящего безумия были направлены к самому Богу. Своими сдавленными до мучительного и протяжного хруста хрипами они раскаивались, своей тянущейся по всей размытой оболочке болью и кровавыми слезами они отчаянно молили простить их одним взмахом руки — у н и ч т о ж и т ь. Но перед кончиной хотя бы на секунду прекратить заслуженные страдания, позволяя полной грудью вдохнуть лёгкий, нежный и приятный сердцу воздух. Но Бог молчал. Их смерть была бы слишком милосердным и одновременно ошибочным решением, и потому только жуткая тишина была им ответом на мольбу. Это место начинало утопать в тихом кровавым плаче, заполняться хрипами, а живых людей накрывали волны агонии, обволакивая, сдавливая тело от ног до головы и начиная угрожающе притрагиваться к душе, заставляя кожу покрываться мурашками.       Малек, даже после того как побывал тут много раз, всё равно цепенел, погружаясь в муки грешников и ощущая своим сжавшимся сердцем, обмякшими ватными ногами, своими напряжёнными от бесконечных стонов ушами всё те болезненные удары невидимого стального кнута по жалобно скулящим призракам, по их ничтожным мечтам, мольбам, их навеки погасшей надежде.       Но потом радость от такой желанной, казалось, недостижимой победы перебило знакомое оцепенение. Амулет сработал идеально.       Цель всей его жизни, всех тех стараний, из которых состояло его существование, всей той мерзкой лжи и предательства сидела на небольшом, заострённом камне, подперев голову рукой и с горячим любопытством смотрела на него.       — Ты припозднился, — послышался загробный голос. Малек старался рассмотреть его, однако видел лишь накрытый тенью худой силуэт. Только белые глаза без зрачков выпирали из тьмы наряду с незримо поблескивающими злодейской ухмылкой когтями. Ещё было видно чёрные, немного потрёпанные короткие волосы. Правда, Малек лишь облегчённо вздохнул, услышав пронизывающие вкрадчивые интонации.       — Были трудности. Но я достал, что ты хотел, — рыцарь вытащил маленький, почти развалившийся, деревянный гвоздь.       — Хм. И скольких же ты ради него предал, скольких погубил, чтобы попасть сюда? — спросил силуэт.       — Много. На твой «загон» хватит уж точно, — попытался рассмеяться глава ордена, но осёкся о неодобрительный взгляд и замолк.       Он быстрым шагом подошёл, отдал гвоздь и озадаченно спросил:       — А где же Кристалл вечного скитальца?       — Ты его получишь, если ответишь на один вопрос — где Каин?       — Каин… Каин завтра прибудет в Париж. В замок короля. Встреча будет проходить вечером, в тронном зале.        — Отлично, — протягивая обтянутую тонкой синей кожей руку с кристаллом, сказал мертвец. — Прощай, Малек. Я бы пожелал тебе удачи, но за такую награду тебе никогда не расплатиться.       Глава ордена не ответил. Он схватил двумя руками артефакт, прижал его к груди. Перед тем, как отправиться назад в живой мир он услышал эхо бархатного женского голоса: «Ты прекрасен. Ты говоришь о чести так много, так пафосно, что кто угодно поверит в эти красивые слова. Но что есть за этими словами? Вернее, насколько глубока и бездонна та жалкая пустота за этой яркой маской?»

***

Тоннель под церковью

      Мрачные стены смотрели равнодушно на верующих. Кожаный плащ священника вяло покачивался в такт его торопливой походке, сапоги протяжно скрипели, золотой крест судорожно дёргался из стороны в сторону, заливаясь тихим звоном перед громким топотом, что растекался гулким эхом по каменным стенам тесного коридора. Старая, покрытая размытыми жёлтыми пятнами маска выделялась среди угрюмых лиц.       Дверь со скрипом открылась, в комнату медленно вошёл весь отряд.       — Помните, дети мои, за этой дверью нас ждёт сама тьма. Она не будет щадить никого из нас, она разорвёт вас, но будет делать это медленно, чтобы вы кричали, чтобы вы мучились, будто грешники в Аду, чтобы напиться вашими криками, чтобы наесться муками, а потом продолжит убивать! — пафосно предостерегал Андерсон, доставая тяжёлое, похожее на бревно, оружие. — У нас есть выход, однако это нужно использовать так быстро, что вряд ли это будет возможно. Нужно делать всё аккуратно.       Бойцы ввалились внутрь, закрыв на все замки дверь. Перед ними были только едва различимые очертания грубых скал и закрученных в спираль туннелей. Темнота окончательно поглотила это место, не было видно даже земли под ногами. Факел практически не помогал. Его свет не мог выстоять против натиска мрака, а потому он лишь слегка освещал их силуэты.       Стоило Александру сделать шаг, сразу же позади послышался плач ребёнка. «Пожалуйста, помогите…»       Андерсон поднял руку и сжал пальцы в кулак, приказывая бойцам не оборачиваться. Отряд подчинился. Священнослужители продолжили движение. Плач позади стал ещё громче и приближался. Мальчишку буквально разрывали изнутри страдания. Один из отряда вдруг оступился, ощутив, как за плащ его кто-то слабо дёргает. Он уже хотел было обернуться, однако, вспомнив наказ лидера, продолжил движение. Тела членов ордена легонько щекотали холодные руки ужаса, когти медленно ходили по спине, будто ощупывая каждый аппетитный уголок тела. Мрак будто обрёл тело и разум, когда они вошли сюда. Холодная оболочка мгновенно приклеилась к телу, зловещая ухмылка предстала перед ними во всей своей ширине, а злые, полные неутолимой жажды смерти, налитые давно запёкшейся кровью, словно врезались в голову, вынуждая ни о чём не думать, кроме устрашающей, будто поглощающей всё живое, темноты.       Слева и справа стали слышаться хлопающие звуки и жалобные мольбы о помощи, сливающиеся с оглушительными, исковерканными стонами. Члены отряда устремили свой взор на почти невидимую, покрытую холодной кровью и смертью, поглощенную тьмой и страданиями, землю. Бойцы хотели обернуться, хотели протянуть руку этим несчастным, вытащить обагрённых вечным проклятием, хотели прекратить нарастающий жалобный гул, хотели перестать ощущать на себе руки, покрытые пролитой кровью.       Один из них обернулся на мальчишеский плач.       — Надеюсь, тебе этого достаточно, чтобы утолить свой голод.       — Да, — произнёс оргазмирующий голос.       Неожиданно боец завопил, когда его живот проткнула тощая детская рука.       — Идиот! — заорал Андерсон, прострелив мальчику голову. — Бежим!       Слева священника кто-то схватил за руку, однако тот ударил тварь в голову. Раздался треск костей. Ещё один крик позади. Александр бежал, из земли карабкались фигуры и тянули свои руки.       Вот из земли пробилась костлявая рука и крепко ухватилась за его щиколотку. Андерсон подсечкой сломал хрупкую конечность, но тут же перед его лицом возник новый силуэт. Один удар в челюсть, и фигура рухнула на пол. Священник продолжил бегство. Из стен, из-под пола и потолка вылезали всё новые и новые тени. Шипя и извиваясь, они стеной шли на него. Священник остановился перед каменной стеной. Отовсюду лезли всё новые и новые твари. Андерсон вскинул арбалет, но вместо ожидаемого выстрела только тишина была ему ответом. Он потянулся к карману за стрелой, однако склизкая тварь ухватилась за его ботинок, стараясь утащить. Александр размозжил голову монстру, но заветные секунды были потеряны. Он упал под весом набросившегося на него порождения тьмы, однако тут же сбросил его ударом в голову. В лицо только брызнула чёрная влага. Поднимаясь, он пропустил сокрушительный удар в голову и отлетел к стене. В глазах всё поплыло, из кармана что-то выпало. Сразу он получил ещё удар потом ещё, ещё ещё, правда, нужная колба с зельем была в его руке…       Подземелье окатил яростный рык. Удар, и рука насквозь прошла через тощее тело. По животу его кто-то сильно огрел, но Андерсон лишь пошатнулся и разодрал его голову в клочья. Вдруг всё остановилось, твари замерли, и только тишина оглушала его уши.       — Поздравляю тебя, мой спаситель! — произнёс весёлый мёртвый голос. — Ты принёс мне достаточно жертв, так ответь же мне, что ты хочешь? Чего желает твоя сражённая грехом душа?       — Мне нужна только одна услуга. Весьма небольшая, — ответил тот.       — Так что же тебе угодно? — вкрадчиво сказал демон.       — Ты сам прекрасно знаешь.       — Что ж, так тому и быть. Но помни — у тебя мало времени.       — Интересный у тебя разговор. Не правда ли, Андерсон? Как думаешь, кому будет интересно послушать такую милую беседу?