К *** Пропащим

«О, время! Как раз, когда кажется, что время остановилось, оно выскальзывает между пальцев». Рудольф Форальберг. *** Пятого по счёту дня мая около восьми часов утра время неожиданно остановилось. Оно замерло, отражаясь в механическом будильнике, и не желало больше двигаться с места. Конечно, можно было завести пружину заново, но мне не хотелось. В этом просто не было необходимости, потому что время всё равно продолжало бы стоять. Ничего не поделаешь. Время остановилось, создав вокруг себя вакуум. И мы непроизвольно оказались в этом вакууме, хотя для других Земля продолжала вертеться вокруг Солнца с бешеной скоростью. Или Солнце вокруг Земли. Кому как больше нравится. Прошло три дня с тех пор, как мы вернулись во Валадилену. Четыре месяца с тех, как я покинула остров. Полгода, как я приняла решение и чуть больше года с моего последнего визита в этот городок. А он остался абсолютно таким же. Даже камешки на мостовой, казалось, были разброшены в том же порядке. Наверное, он, как и мы был втянут в этот вакуум и так и не смог выбраться. Мы застыли. Произошло это, пожалуй, одновременно с тем, как вокзальная платформа сковала локомотив с двух сторон, словно в тиски. И мы сказали друг другу: «Вот и всё». Но что теперь? Что делать дальше? Вопросы вязли в липкой жиже и превращались в желе. Надо было что-то решать – мы оба это понимали, но будто пытались забыть. Оставили это на короткий срок – придём в себя, якобы, и подумаем хорошенько, а сейчас не стоит. Так прошло ровно три дня. За это время я успела позвонить в банк и снять со счёта некоторую сумму денег, чтобы расплатиться за номер в гостинице, а также познакомиться с новым управляющим фабрики. Человек он был неплохой, но жутко чопорный. Фабрику переоборудовали в завод по производству товара для компании «Игрушки по всему свету». Ещё отправила маме телеграмму. Сейчас это был единственный способ связаться с тем далёким миром, где ещё оставалось время. Многое хотелось написать, но вышло только «Я во Валадилене. Всё хорошо». Даже записки об отлучки в магазин раньше у меня выходили длиннее. Немного подумав, я добавила к тексту: «Скоро вернусь». Покончив с формальными делами, я решила, наконец, заняться собой и восстановить тот утраченный мир в своей душе, что потерялся между станциями. Спасая свою жизнь, жизнь Ганса, чиня механизмы и лазая по заводам, не сильно-то заботишься, например, о том, как ты выглядишь. Все житейские проблемы отходят на второй план. Какая разница, когда в последний раз ты меняла нижнее бельё или хотя бы ела, если друг в опасности! И вот спасать больше некого, мечта исполнена – можно и о другом вспомнить. Аккуратно подстригая волосы перед зеркалом в ванной, я подумала, что вновь оказалась на перепутье. Но на сей раз уже никто не скажет: «Эй, ты сума сошла, что тебе там делать? Возвращайся немедленно, слышишь!». А так хотелось, чтобы в этот раз сказали. Было бы легче. Может, в этот раз я не стала бы упрямиться… *** Я листала какую-то книгу, сидя в постели, когда в дверь номера постучали. Что именно это была за книга, до сих пор не могу вспомнить. Кажется, какой-то второсортный роман, что продаются на каждом углу. В Нью-Йорке так точно. Я поднялась, накинув халат и завязав потуже пояс, направилась к двери. Замок легко щёлкнул. Уборка, подумала я. Однако меня ждал неожиданный и весьма приятный сюрприз. - Оскар? Что ты здесь делаешь? Тем более, в такой поздний час, - я взглянула на будильник на тумбочке и тут же вспомнила, что стрелки там недвижимы с самого утра – пришлось оправдываться: - На улице уже совсем стемнело. - Простите меня, Кейт Уолкер, я просто шёл мимо и увидел, что вы не спите: у вас горел свет, - проговорил он быстро, но несколько неуверенно. Похоже, ответ он приготовил заранее. - Шёл мимо? – Удивилась я. Автоматон промолчал. Его ответ явно требовал доработки. - Ладно, не стой в дверях – заходи, - не стала его больше мучить и впустила в номер, закрыв дверь. Собственно, какая разница, как он оказался здесь. Важнее – почему. Предложила сесть. Он не стал отказываться и скромно присел на край постели. Я же заняла своё прежнее место: подложив под поясницу подушку, прислонилась к спинке кровати, а босые ноги спрятала под тёмно-зелёное покрывало. Несколько минут прошли в полной тишине. Точнее, я так думаю, что минут, будильник ведь по-прежнему был не заведён. В воздухе летал родной запах машинного масла. Из глубины отеля доносились голоса. Две женщины что-то весьма бурно обсуждали, периодически срываясь на смех и восклицания. Разобрать предмет их диалога было невозможно, но вскоре их прервал низкий мужской голос, переходящий в шёпот – голоса в момент смолкли, и вновь воцарилась тишина. - Приятно после зверских сибирских морозов окунуться в тёплую европейскую весну, правда Оскар? – Нарушила я молчание. - Полностью с вами согласен. Холодный климат пагубно сказывался на моих механизмах, к тому же на нашем с вами пути попадались станции с невообразимой загрязнённостью воздуха. Но теперь появилась возможность восстановить… - Ты рад, что вернулся? – Вопрос будто сам вырвался изнутри, я ничего не могла поделать. - Я считаю этот город своим домом, Кейт Уолкер. - Я не о Валадилене, Оскар. - Да, разумеется, я рад, - ответил он после недолгой паузы, - А у вас есть сомнения по этому поводу? - Просто мне вдруг показалось… Впрочем, неважно, - я подвинулась немного вправо, освобождая место, и протянула руку, - Сядь ближе. Он поднял на меня глаза. Видно, был в замешательстве. - Я не кусаюсь. Правда. Мне только нужен друг, вот и всё. Как и тебе, ведь ты за этим сюда пришёл. Ничего не сказав, он кивнул и сел рядом, также прислонившись к спинке кровати. Не знаю почему, но я была почти уверена, что ему есть, что мне сказать. Нам обоим было необходимо просто хорошенько всё обсудить, но мы были уже настолько привязаны друг к другу, что всякий серьёзный разговор всё равно сводился к приятным воспоминаниям и робким мечтам, что когда-нибудь было бы неплохо вновь вот так попутешествовать. Мы не могли сказать «пока» и разойтись, как хорошие знакомые. Но одновременно с тем не могли и оставить всё, как есть. Поэтому мы нашли одну единственную точку в бесконечном пространстве, назвали её реальностью и остались существовать в ней, пожертвовав течением времени. Не смотря друг на друга, мы сидели плечом к плечу, уставившись в стену напротив. В какой-то момент мне показалось, что секундная стрелка вздрогнула и двинулась на одно деление назад. Чтобы как-то избавится от возникшего напряжения, я предложила почитать вслух. Оскар говорил всегда по делу и не любил рассуждать на отстранённые темы, хотя мог, – таковы автоматы. Но будь он действительно сто процентным автоматом – выложил бы всё подчистую. Но он не был, уже - нет. Последнее время я всё чаще начала замечать странную борьбу в нём, будто сопротивление двух начал. Это отражалась в его поведении, словах, поступках. И это делало его действительно несчастным. Мне так хотелось чем-то помочь ему, но он не подпускал меня. Видимо, считал свои чувства слабостью или сбоем программы. Прятался и боялся, а вдруг я замечу. Иногда у меня даже возникало желание накричать на него или стукнуть, только чтобы он перестал отмачиваться. Ведь я знала – хорошим это не закончится. - Я просто почитаю, - сказала я тогда, - Наскучит мой голос, так и скажи, я не обижусь. - Мне никогда не наскучит ваш голос, - ответил он. Читала ему тот самый второсортный роман, о котором уже успела позабыть. Не только о самом присутствии романа, но и о его сюжете, героях – всё вылетело из головы. Книжонка так себе, но описания природы автору удавались, чего не скажешь обо всём остальном. Их-то я и вычитывала, находя в длинных бездарных рассуждениях о любви и постельных сценах. Безграничные поля, залитые солнцем или мрачные леса. Ближе к концу всё чаще попадались описания городов. Оскар слушал, не перебивая и не останавливая меня. Скорее всего, мыслями он был не в этой комнате и не рядом со мной, а мой голос был чем-то вроде хорошей музыки на фоне. О чём он думал, когда я переходила от одного описания к другому или перелистывала страницы в поисках нужной? Когда осталась примерно четверть от всех страниц, я закрыла книгу. Понятия не имею, сколько длилось моё чтение. - Устали, Кейт Уолкер? - Спросил как можно тише, насколько позволял ему его голос. - Да, немного, - отозвалась я чуть слышно. - Я пойду. Спокойной ночи. - Да хорошо, - я встала, чтобы закрыть за ним дверь, но когда он уже почти растворился в темноте коридора, окликнула его шёпотом: - Эй, Оскар, - он обернулся на мой голос, - Ты зайдёшь завтра в это же время? - Если вы хотите, то обязательно. Я улыбнулась, прислонившись к дверному косяку, а затем тихо закрыла дверь. Щёлкнул замок. *** Из окна я наблюдала, как он уходит по каменной мостовой на фабрику в ночной тишине. Освещённый тусклым светом уличных фонарей, постепенно исчезал в глубине. Оставался только звук его шагов, но и он в скором времени смолк. Внутри зашевелилось нечто мерзкое. Склизкий комок подступал к горлу и не давал покоя. Даже не знаю, что именно меня мучило. Страх, боль, а может чувство вины? Или всё вместе? Сейчас Оскару было намного хуже, чем мне. Мне, по крайней мере, было куда возвращаться – он сам так сказал, – а ему? Что делать машинисту, чей поезд достиг конечной станции; что делать автомату, чьё предназначение уже выполнено?.. Каждый раз мне казалось, что своим молчанием он словно говорит: зачем вы это сделали, зачем вы так со мной, почему вы не могли просто отпустить? Но я правда не могла. Это выше меня. Ганс всё предусмотрел и всё рассчитал с невообразимой точностью. Он даже учёл собственные слабости, будто предвидел их ещё в раннем детстве, но он не учёл слабости других. Если бы не я, - посещали меня подобные мысли, - этот путь закончился бы вполне логично, без «но» и «если». Но я влезла и самым наглым образом пририсовала к отрезку бесконечную линию после жирной точки, тем самым нарушив логичный ход нашей истории. Мне следовало бы вернуться одной к прежней жизни или вовсе сгинуть на острове. Но согласитесь, одно другого хуже. Поэтому я поступила как истинный юрист: скрыла собственные интересы под интересами клиента. Завуалировала прагматизм благородством. Мне не давало покоя, что Оскар мучается из-за меня. То, что отличало его от остальных автоматов (даже от Джеймса, с которым они были очень похожи) – его сильная приближенность к человеку, сыграло с ним злую шутку. Его мысли порой шли в разрез с программой. Мне даже представить страшно, какого это пытаться развиваться, когда внутри тебя будто холодной водой обливает. Хватит ли сил бороться?.. Постояв ещё немного у окна и наблюдая за жёлтым диском луны, я задвинула шторы и отправилась в постель. Ближе к рассвету мне приснился сон, в котором Дэн с Оливией занимались сексом прямо на письменном столе в кабинете покойной мисс Анны. Они сливались в экстазе под скрежет фабричных механизмов и чуть слышную мелодию из музыкальной шкатулки. А я в это время стояла в стороне, наблюдая за сплетением их рук и ног, и усердно вспоминала название дерева, из которого изготовлены ноги Оскара. Название вертелось на языке, но вспоминаться никак не желало. В итоге я плюнула и тут же проснулась. *** В течение всей последующей недели Оскар регулярно наведывался ко мне в одно и то же время. Его пунктуальности не было границ, поэтому я точно знала – время одно и то же. По нему можно было сверять часы в случае необходимости, жаль, незачем было. Я знала: стемнело – значит скоро придёт Оскар, постучится как обычно и как обычно вскоре уйдёт. Этого мне было вполне достаточно. Всё наше существование в этом городе свелось к этим коротким встречам. По некой взаимной ментальной договорённости мы замкнулись друг на друге и воспринимали это как некую приятную необходимость. Как, например, приём вкусной пищи. В местной библиотеке я взяла несколько книг, которые, как я считала, должны были заинтересовать Оскара, а также принести какую-либо пользу. По большей части – энциклопедии. Когда мы только познакомились, он даже о смерти не имел ни малейшего понятия. В него был, так сказать, «встроен» необходимый минимум знаний об окружающей действительности и о том, что помогло бы ему освоить работу машиниста, кроме самих навыков. Поэтому мне хотелось бы, чтобы он узнал как можно больше. И возможно именно это не позволит ему сдаться. - Представляешь, - говорила я ему, - Самая большая гора в мире – Эверест. Её высота восемь тысяч восемьсот сорок восемь метров над уровнем моря. Такая высота! А ведь есть люди, которые каким-то образом взбирались на неё. Ума ни приложу, как они это делали. - Думаю, вы бы смогли и такое, - отвечал он с наигранной серьёзностью. - Ну да, - улыбнулась я, - Особенно с моим-то умом и смелостью! - Несомненно, вы свернёте любую гору! – Он поднял указательный палец вверх, будто совершая масштабное открытие. -Ты мне в открытую льстишь, Оскар, хоть постыдился бы. - Я говорю правду. - Ну, разумеется! В таком случае, я ещё и летать умею. - Вы умеете летать? – Жутко неестественно удивился он с претензией на шок от услышанного, за что получил от меня несильный шлепок по бедру. - Ты невозможен донельзя, - буркнула я и уставилась в книгу. - Ау, - только и произнёс он, потирая бедро. *** Так и проходили наши дни, оторванные от остального мира. Вскоре для меня вообще потеряло смысл светлое время суток: оно будто превратилось в одно сплошное ожидание ночи. В ярких солнечных лучах Валадилена виделась совершенно искусственной, как на картинке в брошюре, хотя красота в ней, бесспорно, сохранялась в любое время суток и в любую погоду. День за днём я совершала примерно одни и те же дела, чтобы как-то убить мёртвое время. Вставала поздно: подолгу ворочаясь в постели, всё же поднималась и шла в ванну, приводила себя в порядок. Далее неспешно направлялась в библиотеку за новой порцией книг или за продуктами в магазин. Проходя мимо ворот фабрики, думала: «Чем там, интересно, занимается Оскар? В который раз винтик за винтиком проверяет механизмы локомотива? Или смотрит вдаль, стоя на платформе?». Порой любопытство подталкивало пойти навестить его, но я отдёргивала себя, сохраняя тайну. Частенько я прогуливалась по лесу до пещеры, прячась от полуденного обжигающего солнца. Подолгу смотрела на чёрную дыру в скале, ожидая какого-то чуда, однако чудо так и не свершалось. Пещера смотрела на меня своим единственным чёрным оком, а сосны взирали свысока, как и в прошлый раз. Только лодка, застрявшая на мели, по-прежнему медленно продолжала гнить. Быть может, мы сами, подобно этой лодке, понемногу гниём изнутри. *** Хозяин гостиницы любезно предоставил в моё распоряжение старый граммофон, в благодарность за его же починку. Похоже, возвращать к жизни различные вещи – моё истинное призвание. Так же, как исполнять чьи-то мечты. Я на секунду в красках представила, как бы могла выглядеть моя визитка: Кейт Уолкер. Юридические услуги, исполнение заветных желаний, починка и «вдыхание жизни» в различные механизмы и автоматы. Что ж, кое-кому это бы точно понравилось. Нашлись и пластинки, в основном с классикой: Моцарт, Бах, Бетховен, Шопен, но попадались и иные жанры, только ни один из исполнителей не был мне известен. Всё это с улыбкой на лице вручил мне мужчина средних лет, долго расхваливал мои умения, свой граммофон, жалуясь, что сейчас такие уже не производят – а жаль. После этого он удалился в приподнятом настроении, а я так и осталась стоять посреди длинного коридора с целой историей в руках. Не привыкать! Отнеся граммофон и пластинки в номер, я осторожно поставила аппарат на тумбочку, предварительно скинув будильник на кровать. Вытащила первую пластинку из стопки, аккуратно извлекла её из картона и положила на предназначенное для неё место. «Ну-ка, ну-ка, уберём эту пыль времён…» Покрутив ручку, опустила иглу. Полилась насыщенная музыка, которая в момент вошла в некий симбиоз с яркими рыжими лучами закатного солнца. Комната наполнилась первозданной красотой, даже ни сколько красотой, сколько чем-то идеальным, совершенным, истинным. Казалось, мир сузился до одной чёрной точки, той самой, с которой началось всё. Ещё немного, – и взрыв. Я чувствовала: вот-вот должно было что-то произойти, нечто очень важное. Как будто некий объект по ту сторону стеклянного купола с силой бьёт по нему кулаком, пытаясь докричаться или разбить его, но все попытки заканчиваются провалом. Тем не менее, объект настойчив и не прекращает стучать. Вот-вот пойдёт трещина. И, как выяснилось, предчувствие не обмануло меня.